Что же вы, ромалэ, что же вы одного его отпустили, ведь у чужака пистолет?!
Не знаешь ты Савву, ответила за всех пхури, если он что-то задумал, обязательно исполнит, и пистолет его не остановит. И не ходите за ним, сам справится. Если бы в таборе все такими, как Савва, были, не было бы у нас никаких происшествий. Расходитесь по палаткам и ничего не предпринимайте. Знаю я: Савва утром придет. Верно говорю, ничто его не остановит
Савва явился на рассвете. Он еле-еле двигался, неся на плечах человека. Это был Митя. Цыгане, которые всю ночь не смыкали глаз в ожидании, словно окаменели.
Живой он? кинулся Тари к Савве.
Жив. Хотел его второй гаджё ухлопать, да не успел, я вовремя появился. Схватились они промеж собой, ничего вокруг не видели, и тот, второй, уже пистолет достал Ну, в этот момент я и порешил его. Он даже охнуть не успел.
А с этим что будем делать? спросил Тари.
Разве он убил кого-то из наших? вопросом на вопрос ответил ему Савва.
Нет, морэ, наша кровь к его рукам не прилипла. А то, что между ними было, нас не касается.
Это верно, сказал Савва. Пусть приходит в себя, а вы уж решайте, как с ним поступить. А я ухожу. Скоро барон появитсяон будет очень недоволен тем, что я в таборе побывал.
Оставайся, Савва, наперебой закричали цыгане.
Нет, ромалэ, пока крис не разрешит вернуться, я не могу здесь оставаться. Закон выше меня.
И с этими словами Савва ушел, а цыгане еще долго смотрели ему вслед.
В полдень появился барон и сразу же собрал стариков. Видно, дело было настолько неотложным, что он даже не посчитал нужным поговорить с пхуриузнать о том, что произошло за время его отсутствия. Ведь если не вышел к нему навстречу тот, кого барон оставлял за себя, значит, дела в таборе были неважными. Так или иначе, но старики молчали и ждали слова барона. Пауза была недолгой.
Что ж, ромалэ, сказал барон, опять Дэвла прогневался на нас. И надо задуматься над этим. Мир сложен, и не всегда знаешь, как поступить. К тому же и Бэнг пошаливает, никак не может с волей Бога смириться. Погиб Михай, и Вася погиб, а все потому, что расслабились вы и стали доверяться чужому. А надо было сразу же его распознать и не подпускать к себе.
Старики зароптали.
Гнида в таборе завелась, выдала чужаку, что мы беглеца скрываем, за ловэ выдала. Разве когда-нибудь такое могло быть?
Михай слишком старым был, чтобы ему можно было доверить табор!
Ружа с чужаком связалась.
От нечистой родила!
Кто знает, к чему все это?
Старики еще долго обсуждали бы наболевшее, но барон поднял руку и голоса смолкли.
Что толку переживать, ромалэ, действовать надо! И вот вам мое слово. Этого чужака, второго, который уцелел
Митей его зовут, крикнул кто-то.
Митю отправьте из табора, не трогайте его. Пусть идет с Богом. Он перед нами ни в чем не виноват. С Саввой я хотел бы в последний раз поговорить
Нет его, дадо, приходил он, но ушел, а кудамы не знаем!
Найдите его!
В город он подался, сам так сказал.
Найдите его, приказал барон, и того найдите, кто стал джуклибэн, кто своих стал выдавать. Хочу я на него посмотреть перед тем, как он умрет. А Ружу не трогайтене виновата она ни в чем. Зла пока еще от ее ребенка не было, а тампосмотрим. И властей опасайтесь, ромалэ, опасайтесь властей, не будет от них покоя табору. А теперь идите, много дел и непокоя тоже много.
Подожди, дадо, вмешалась пхури, есть еще о чем поговорить.
Может, вдвоем обсудим? спросил ее барон.
Пусть все слушают.
Ладно.
А подумал ты, дадо, почему этот Митя в табор пришел скрываться? Откуда он мог знать, что мы приют оказываем и от погони укрываем? Спросить его надо об этом.
Верно говорит, согласились старики.
Позовите чужака, приказал барон.
Митя стоял, опустив голову, чувство вины перед цыганами не отпускало его душу. Да и события последних месяцев, навалившиеся на него столь тяжким грузом, невольно усугубляли чувство вины. Он как будто забыл, что находится здесь, на цыганском суде, и погрузился в свои невеселые раздумья. «Не сложилась моя жизнь, думал Митя, не сложилась. А почему, один Бог знает. Может, потому, что я не верил в него? А может, слишком много думал о себе и не замечал того, что вокруг творится, или слишком доверял людям?..»
Голос барона вывел его из забытья.
Скажи нам, гаджё, кто указал тебе дорогу к нам? И почему ты пришел искать защиты здесь? Только не утаивай ничего.
Что мне скрывать? ответил Митя. Жизнь указала.
Ты проще говори, про людей говори, а про жизнь нам все известно.
Хотите верьте мне, хотитенет, но вышло все чисто случайно, начал Митя, зашел как-то разговор в одной компании, и был там цыган, городской. Ну, разговаривали, как всегда, обо всем, и в том числе о том, где человек может спокойно укрыться от преследования. Вот тот городской цыган и сказал, что цыгане никого властям не выдают.
Не помнишь, как его звали? спросил барон.
Гогой его звали. Крепко я запомнил это имя, совсем не думая, что мне самому это сможет пригодиться.
Ладно, сказал барон, если узнаем, что соврал, плохо тебе придется, мы тебя везде достанем.
Зачем мне врать? Случайно это все вышло. А потом, когда уже приключилась моя история, я и вспомнил слова Гоги.
Баба тебя обманула, что ли? решил уточнить барон.
Рассказывал я Михаю, нахмурился Митя.
Михай мертв! Нам расскажи.
Господи, сорвался на крик Митя, ну что вы душу рвете, боль моя еще не утихла. Предала меня та, которую я любил. С моим другом предала. Ну и порешил я обоих.
Ее надо было убить. А с ним по-свойски разобраться, поговорить сначала. Все-таки друг?!
Дурман на меня нашел, ответил Митя, ничего я не соображал тогда, а опомнилсявсе уже было кончено.
Ладно, гаджё. Покинь табор. У нас и без тебя хлопот много, со своими разобраться надо.
Куда мне идти, старик? В петле я. Ищут меня власти.
Больше это нас не касается. Уходи
Когда Митя ушел, привели к барону Тари, и сказал он ему так:
Пригляди, морэ, за чужаком, как следует пригляди. Может, обманул он нас в чемне отпускай это дело.
Сделаю, дадо, ответил ему Тари, не волнуйся, исполню твою волю.
Верю я тебе, ответил ему барон, сделаешь все как надо.
Вот что я хотел сказать тебе, дадо замялся Тари.
Ну, что там еще?
Знаю я, кто пакостит в таборе.
Говори, приказал барон.
Ринго это, ответил Тари. Заметил я, когда мы в деревне появляемся, вертится он возле чужаков, шепчется с ними, не иначе как выдает нас.
Позовите Ринго!
Ринго стоял на коленях, и голова его тряслась от страха. Он наперед знал все, что будет сказано на цыганском суде. Да и сам он, окажись на месте любого из стариков, никогда не пощадил бы того, кто посмел предать. Но сейчас все обстояло иначе, ведь речь шла о его жизни, и Ринго во что бы то ни стало хотел выкрутиться из той переделки, в которую попал.
Скажи-ка нам. Барон даже не назвал его по имени, что уже означало: его считают отторженным от племени и никто не сомневается в его вине. Скажи-ка нам, отчего ты замарал душу и руки свои кровью?
Какой кровью? не понял Ринго.
Кровью Михая и Васи.
Только тут до Ринго дошло, какой ценой придется ему платить за свое предательство. Ведь именно он навел гаджё на табор, сказал ему, что тот, кого он ищет, скрывается здесь, взял у чужака деньги. Потому-то и погибли его соплеменники. И Ринго замолчал и больше уже не поднимал головы, только изредка отвечая на вопросы цыганского суда односложными «да» или «нет». Его приговорили к смерти, и приговор свершился в тот же вечер.
События настолько стремительно наворачивались на колесо времени, что многие даже не успевали осознать их, не только поспевать за ними. Утром к барону пришла Ружа, встала перед ним на колени и попросила разрешения молвить слово.
Говори, разрешил барон, что тебе нужно?
Разреши мне покинуть табор, попросила Ружа, что я здесьотрезанный ломоть, черня, которая тащится за вашими повозками, не имея права даже заговорить с кем-нибудь. Умираю я от тоски, и дочь моя погибнет тоже.
На стороне ты погибнешь раньше, сурово произнес барон, там чужие, они тебя не пощадят.
А вы? почти крикнула Ружа. Вы меня пощадили?
Тебя не люди осудили, а закон, ты сама виновата. И обязана подчиниться. Пройдет время, боль утихнет, и с тебя снимут магэрдо, и ты снова вернешься к нам, и твоя палатка будет стоять среди других цыганских палаток.
Я не доживу до этого времени, тихо проговорила Ружа. Тревожно мне.
Я присмотрю за тем, чтобы никто не причинил тебе зла! А сейчас уходи и займись своими делами, но табор покидать я тебе не разрешаю.
В ту же ночь приснился Руже удивительный сон, в котором все происходило совсем как наяву. Будто бы открыла она глаза, а перед ней стоит и смотрит на нее в упор, не мигая, ее только что родившаяся дочьРубинта, которую цыгане ведьмой окрестили. «Как это может быть? подумала Ружа. Ведь она только что родилась, она еще не может встать на ноги» А Рубинта стоит, и в глазах ее огоньки горят. А потом вдруг Рубинта начала говорить. Ружа даже похолодела от ужаса.
Мама, говорит Рубинта, отныне жизнь твою я защищать буду и никто не посмеет причинить тебе зла. Но только если ты меня будешь во всем слушаться. Все твои дела будут зависеть от моего слова. Когда скажу: «Иди»ты пойдешь и удача будет сопутствовать тебе. Но если я не разрешу тебе идти, ты не должна этого делать. Иначе тебя ждет погибель.
Доченька, ты ли это? Я боюсь, доченька!
Ничего не бойся, мама! Я помогу тебе и другим цыганам помогу. Будут они приходить ко мне за советом, как им поступить, и всю правду о судьбе своей узнают.
Но нам же объявили магэрдо, и никто не имеет права разговаривать с нами.
Жизнь и судьба племени нашего важнее, чем тот запрет, который они нам объявили. Снимут они скоро этот запрет, куда им деваться? Пройдет месяц, и не будет запрета, я тебе говорю.
Ружа проснулась. Вокруг была ночь. Ее новорожденная дочь спокойно спала в колыбели. И только одинокая ночная птица кричала в лесу, как будто призывала на помощь или манила куда-то
Все, что Ружа увидела во сне, очень скоро сбылось
Глава 2Паук
Город, город, ты в схватке жестокой
Окрестил нас, как падаль и мразь
Осенний город выглядел вымершим. Казалось, все его жители вдруг в одночасье двинулись неизвестно куда и зачем. Митя шел по знакомым улицам и оглядывался, проверяя, не следят ли за ним. Путь его лежал к дому. И хотя Митя знал, что это опасно и там его могут схватить, но ноги как будто сами двигались в сторону дома. Судьба вела его за собой.
Погода скакала, как норовистая лошадь, посылая на землю то мокрый снег, то проливные дожди. Выглядел Митя довольно странно: в помятом пиджаке и брюках, которые давно уже были не глажены, он больше походил на бомжа, чем на нормального человека, и поэтому, стараясь не привлекать к себе внимания, шел окольными путямитам, где народ вообще предпочитал не появляться.
Замоскворецкими переулками он вышел к Якиманке. Здесь уже было многолюдно. Светились яркими огнями рекламные вывески, сновали автомашины. Шатались пьяные, стайками бродили подростки, задирая всех, кто попадался им на дороге. Митя покорно уступал дорогу, зная, что любая стычка может привести его в тюрьму.
И все же иногда уберечься не удавалосьмолодняк упрямо лез на рожон. Что-то надломилось в людях, и свои боли, обиды они старались выместить на других.
Митя обогнул свой дом и со стороны Бродникова переулка зашел во двор. Все вокруг было захламлено. Здесь полным ходом шла реконструкция особняка для «Альфа-банка». Когда-то в этом «солидном» двухэтажном доме жила весьма своеобразная публика. Это место в округе называлось «еврейский двор». С тех пор многое изменилось, и обновленное здание «Альфа-банка» прямо-таки кричало об этом. Напротив входа в банк стояла помойка, что тоже, по-видимому, символизировало новые рыночные отношения. Но сейчас Мите было не до рассуждений. Он взглянул на окна своей квартиры. Там было темно, но кто знает? Может, его уже ждали? Могло, конечно, случиться и по-другому: просто забыли о нем, и все! Но доверять случаю было нельзя. Митя вошел в черный ход и поднялся на пятый этаж. Возле двери своей квартиры остановился. Было тихо, только бродячий кот устало взглянул на него и безразлично отвернулся.
Вдруг Митя насторожился. С верхнего этажа послышались какие-то звуки. Он хотел уже было спуститься вниз, но, услышав гитарные аккорды, понял, что здесь проводит свой досуг молодняк, которому просто некуда деваться. Кто-то тихо пел:
Я взял на ладони звезду,
Я понял, о чем она просит,
И в том виноградном саду
Звезду я на небо забросил.
Пусть светит она, как всегда,
И мне освещает дорогу
«Прощай же, ночная звезда,
Живи в небесах вместе с Богом!»
Митя поднялся на следующий этаж. Высокий гривастый парень, в руках которого была гитара, прекратил играть
Тебе чего, мужик? спокойно спросил он у Мити.
А ничего, ответил Митя. Можно, я послушаю?
Вали отсюда, рявкнул другой парень.
Ладно тебе, Крот, успокаивающе проговорила рядом сидящая девушка, пусть слушает, жалко, что ли?
И снова зазвучала гитара. Но это были уже просто переборы, и никто не пелвидимо, сказывалось присутствие чужого. И Митя решил было уйти, но что-то насторожило его. Он прислушался. На том этаже, где была его квартира, раздавались голоса.
Кажется, кто-то приходил, услышал Митя.
Да нет, это бомжи.
А наверху кто?
Пацаны на гитаре играют.
Острая, как внезапная боль, мысль пронзила Митю. «Так это же меня пасут. Значит, они устроили засаду и дожидаются, что я приду? Как же все верно рассчитано. Вот я и прибыл! Ну, нет, здесь им меня не сцапать. Не хватало еще задыхаться в клетке».
И, кивком головы поблагодарив недоумевающих ребят (не прогнали!), Митя поднялся на чердак. Времена изменились, но порядки были все те же. Дверь на чердак была «закрыта» с помощью проволоки. Митя быстро отмотал кусок проволоки и отбросил его в сторону. Потом он тихо приоткрыл дверь и вошел. Как ни странно, на чердаке было чистовидно, кто-то уже покушался на это «помещение» и заранее начал приводить все в порядок. Ну что ж, понятно, площадь была в цене! «Заботливые, подумал Митя, даже диванчик есть. И стол. Жаль, что выпить не оставили. Что дальше? Они долго караулить не будутнадоест. Уйдут куда-нибудь, и я вырвусь отсюда»
Он присел на диван и, прислонившись к спинке, задремал. Мягкий, обволакивающий сон пришел к нему почти сразу. В этом сне странным образом смешивались люди и события, составляя, тем не менее, единую картину. Это часто бывает в снах, когда множество событий, нанизываясь одно на другое, проносится в твоем мозгу за кратчайший миг. Митя стонал, заново переживая многие жизненно важные для него события, пытался что-то остановить, что-то объяснить, но люди исчезали, таяли у него на глазах, а на их место приходили другие, и все повторялось заново.
Резкий оклик вывел его из забытья.
Ты чего это здесь расселся?
Прямо перед ним стоял оборванный и грязный человек совершенно непонятного возраста, то ли сорока, а, может, и шестидесяти лет.
Ты чего это здесь расселся? повторил он.
И снова, как тогда к покойному Михаю, Митя почему-то почувствовал доверие к этому человеку, сразу же ответив:
Менты меня ищут.
Да ну, удивился странный собеседник, тебя? Быть не может!
Не хочешьне верь.
Ладно, сиди, разберусь. Голоден, небось?
Дашь чего поестьне откажусь!
Сообразим, не волнуйся.
И он стал доставать из какой-то совершенно немыслимой сумки различную снедь: хлеб, колбасу и даже бутылку водки, в которой почти до самого верха было налито что-то уже вовсе несусветное и плавали кусочки красного перца.
Ешь, сказал странный посетитель, ешь и не бойся. Здесь ты будешь в порядке.
Помолчав немного, он спросил:
Так это ты тех двоих угрохал?
Я, кивнул Митя.
И правильно сделал, мужик, я бы тоже так поступил. С суками надо по их законам разговаривать.
Найдут они меня, рано или поздно найдут, обреченно сказал Митя.