Называют всё это латинским словом кредит. Доверие. Ценится оно в этом мире, закрытом от непосвящённых, выше золота и самоцветов. Ошибки и промахи здесь стоят дорого. Оплошали сундук с деньгами превратился в простую бумажку, с которой и до ветру не сходишь.
Касриэль бен Хаим жил в этом мире более полувека. В юности он, подобно мне изучал науки, увлекался свойствами веществ и металлов. Было это в славном Багдаде. Потом, когда там начали бить и грабить евреев, он сбежал в улус Джучи. Тогда много его единоверцев перебралось на берег Итиля, как называли татары великую реку, делившую это царство на правую и левую половины. Белую и Синюю Орду. Умение определять примеси и чистоту металлов пригодилось в денежных делах. Так и остался при деньгах на всю жизнь. Контору держал в Сараестарой столице. Когда Узбек перенёс её в другое место, не стал следовать за ханом. Выгнала Касриэля с насиженного места чума.
Спасаясь от смерти, он сбежал с семьёй в горы. Там ещё со времён Хазарского царства живёт много евреев. Вернувшись в Сарай, обнаружил немалый упадок в делах. Торговля по реке ещё шла неплохо, а вот караваны уже шли мимо. Да и мало их стало.
Сначала перебрался в Маджары, на старую караванную тропу вдоль гор. Потом в Тану, где ворота в Великую степь открывались на древнюю морскую дорогу в полудённые и закатные страны.
Прежних оборотов теперь не было, но и пояс затягивать было рано.
Ремесло менялы требовало всегда держать нос по ветру. Кредит он ведь держится не только на доверии, но и на знании. Дела торговые сильно зависят от случая. Штормов и мора, разбойников и засух. А особенно от сильных мира сего.
Сейчас в эти самые сильные кто только не лезет. И каждому нужны деньги. Особенно много их нужно тем, у кого карман дырявый. Потому и нужно держать ухо востро. Славные гербы всё чаще чеканятся на монетах, в которых меди больше, чем серебра, а королевские и княжеские печати на заёмных письмах нередко не стоят и ломаного гроша.
Нет человека более сведущего в политике, чем меняла. Ибо деньги притягивают её, словно таинственный магнитный камень железные опилки.
В заёмном письме Омара на первый взгляд не было ничего загадочного. Во всяком случае такого, что таило бы опасность. Оно было выдано под обеспечение сделки.
Наши купцы приобрели большую партию рабов, а так как часть денег они с самого начала должны были получить с Омара, то ему пришлось их одалживать. Почему не обратился к менялам? Взаймы дать согласился сам продавец. Обычно в таких случаях предоставляют выгодные условия. Тому же тоже хочется быстрее продать. Особенно такой хлопотный товар, как рабов. Рассчитаться Омар должен был после того, как получит деньги за свои благовония.
Никаких сомнений в том, что ему это удастся у него возникнуть не могло. Нюх не подвёл моего деда. На ладан в этих краях был большой спрос.
Здесь Касриэль тоже проявил осведомлённость, делавшую честь любому купцу. Для него не составляло тайну, что груз Омара на таможне оценивали в тысячу сумов. В реальности, если с умом и не спешить, за эти благовония можно выручить почти в два раза больше.
Ваши женщины привыкли обрызгиваться розовой водой, мурлыкал меняла, словно видел сейчас наяву луноликих гурий, Что за забота, когда нет недостатка в лепестках знаменитых дамасских роз? В юности я бывал в Дамаске, вздохнул он, Здесь настаивают воду на ладане. Его можно хранить годами и перевозить за месяцы пути. Ладан дорог.
Касриэль говорил, что его возят из персидского Тавриза через Бакинское море. А ещё из Константинополя. Ведь ладан курят во время богослужения в христианских храмах. Нужно его много. Особенно на Руси, где все христиане.
Сказав эти слова меняла поднял вверх палец, призывая меня к вниманию.
Тот человек, который одолжил деньги, ведёт большую торговлю на Руси и у него там хорошие связи. Для него было бы немалой удачей приобрести этот ладан по сходной цене, а потом продать его своим православным друзьям. Именно такая мысль сразу мелькнула в моей голове, когда этот Авахав принёс мне заёмное письмо. Я даже спросил его, почему он не купил у своего должника ладан? Тот в ответ буркнул, что не сошлись в цене. Когда же я узнал, что деньги ему срочно понадобились именно для поездки на Русь, то подивился ещё больше. Ему ведь куда выгоднее было ехать туда с грузом ладана. А так я сторговал это письмо у него всего за половину цены. Плательщик надёжный, но уж больно далёкий. Хорошо, что у меня в Каире есть давнишний хороший партнёр.
Видно было, что подобная непонятная расточительность сильно озадачила менялу. Мне пришлось выслушать небольшую лекцию о меняльном деле, из которой я узнал, что половина долга обычно взимается с полного банкрота. Когда десяток лет назад один за другим рухнули известные банкирские дома Перуцци и Барди, то долги первого шли по 37 монет с сотни, а второго по сорок шесть. А здесь должник, имеющий первоклассный товар, на сумму, превышающую размер долга. И не сошлись в цене? Хотя всякое бывает. Касриэль подумал тогда, что может Авахав изначально собирался дождаться возвращения Омара, но ему срочно пришлось ехать на Русь.
Там сейчас такие дела творятся, вздохнул меняла, не зря ведь твои греки туда спешат.
Я не удержался и спросил дядюшку Касриэля, а почему он сам так мало дал за письмо? Если нужно было всего лишь дождаться возвращения Омара и получить с него сполна весь долг.
Я навёл справки, не смутился тот, Омар поехал в Мохши искать новый товар. Мускус и бобровую струю. Этого добра полно в северных лесах, но мало кто им занимается. Чтобы набрать нужное количество нужно сильно постараться. Возможно это не удастся сделать в Мохши и придётся ехать в Булгар. А вернуться оттуда он уже может по реке. Тем более что по пути можно заехать в два Сарая и даже ко двору в Гюлистан. Не там ли он изначально и собирался сбыть свой ладан, не продавая его Авахаву?
С Омара станется. Отыскивать выгоду он умел.
Вот я и назначил сразу цену из расчёта на Каир.
Вообще-то Касриэль собирался подождать до весны, а уж если Омар не вернётся с первыми речными караванами, то отправить письмо с попутным кораблём в Египет. Однако вскоре в Тану прибыл посланец от хана Джанибека. Это был старый знакомец менялы ещё по Сараю и сразу навестил приятеля. От него Касриэль и услышал, что Омар исчез.
Объявление об этом подал хозяин постоялого двора в Мохши, где он жил. Омар часто отлучался, ездил по округе, не ночуя по нескольку дней. Поэтому хватились его не сразу.
Тамошний эмир тоже поначалу не придал этому значения. Только когда Омар не появился ещё неделю, послал людей на поиски. Опросили людей по окрестным деревням, караульщиков на больших дорогах. Ничего. Поняв, что дело принимает нешуточный оборот, эмир сообщил в диван визирю. Тот доложил самому хану.
Что можно отыскать в Мохшинских краях среди зимы? Всё под снегом. Вот касриэлевский знакомец и приехал в Тану, в надежде ухватить хоть какой след. Попросил менялу хорошенько подумать, что может быть не так с этим заёмным письмом.
Здесь и выяснилось, что чутьё не подвело матёрого ханского лиса.
XX. Тени Белой крепости
Выяснилось, что египетские купцы так и не купили тогда в Тане никаких рабов. Они отбыли отсюда с пустыми руками. Но ведь деньги им понадобились срочно для совершения сделки? Самый большой рынок невольников на этих берегах был в Каффе. Только тогда зачем понадобились деньги в Тане? Можно, конечно, легко объяснить всё тем, что Омар не поехал с ними, а потому и отдал деньги сразу. Вот только почему так спешили сами купцы? Они ведь прибыли сначала в Сугдею и лишь оттуда поехали в Тану.
Особенно заинтересовало сыщика, что в этом деле замешан Авахав. Тот был частым гостем в ханской ставке и был большим мастером на тёмные дела. Чёрная кошка перебежала между ним и касриэлевским приятелем ещё больше двадцати лет назад, когда тот ещё служил в Сарае БогохранимомСтаром Дворце. Один и тогда уже ловил рыбку в мутной воде, другой был наибом сарайского эмира. Поэтому, едва заслышав знакомое имя, ханский посланец сразу стал вынюхивать след вокруг Авахава. Однако ничего, указывающего на его причастность к исчезновению Омара так и не нашёл.
Зато сделка с египетскими купцами, становилась всё подозрительнее. Особенно после того, как выяснилось, что и в Каффе они не появлялись. Их корабль видели в Чембало, небольшой крепости на западе Крыма. Видели не кто-нибудь, а ханские лазутчики. Буквально за пару недель до того, как к её стенам подошло татарское войско. Десять лет назад, когда началось розмирье Джанибека с франками, генуэзцы построили там небольшое укрепление. Теперь хан, обломав зубы о неприступные стены Каффы, решил отыграться на Чембало.
Не в этом ли была причина поспешности, с которой Авахав отправился туда с египетскими купцами? Видимо там находилась большая партия рабов. Но, тогда зачем до этого он с ними поплыл в Тану? За целую неделю пути? Ведь встретились они в Сугдее, совсем недалеко от Чембало? Как ни крути, а ключ к этой загадке, судя по всему, находился в Тане.
С того самого мгновения, когда мне на кипрском берегу преградил путь улыбающийся торговец тайнами, я не мог отделаться от ощущения, что с каждым шагом погружаюсь в глубь какой-то загадочной паутины, нити которой уходят за пределы моего понимания. Или это началось, когда я увидел завораживающий и зловещий блеск княжеского перстня? Говорят, что большие самоцветы притягивают опасность и могут изменить судьбу. Когда то любовь обладательницы этого камня забросила отца Мисаила за тридевять земель, в царство хана Узбека. Теперь этот камень влечёт туда и его сына. Какая роль отведена мне в этом предначертании судеб? Почему моя поездка, целью которой было всего-навсего подача объявления о пропаже моего брата, уже завела меня на Святую Гору христианских монахов, впутало в канонические споры о тайнах священного мира, поставила на пути у могущественных татарских эмиров?
Куда влечёт меня сейчас эта дорога, уходящая по реке в безбрежную степь, туда, где под неизменной и вечной Альрукабой лежит таинственная Страна Мрака?
Мне вспомнился рассказ одного мудрого человека про то, что крупные самоцветы обладают властью. Власть эта таинственна и непостижима. Она может возвеличить или погубить. Неужели и нас чарующее могущество камня влечёт к какой-то одной ему ведомой цели?
«Ты идёшь по дороге, на которой сгинул твой брат»предостерегал меня старый еврей. Но ведь на этой дороге он повстречал того самого Авахава. Он хорошо известен моему спутнику-ромею. Самое время спросить у него совета.
Не было смысла ничего утаивать и я подробно рассказал патриаршему посланнику всё, что узнал от дядюшки Касриэля. Время для этого выдалось у меня только после захода солнца.
Несмотря на упорное желание кормчего, возможно подогреваемое тайным приказом Хаджи-Черкеса, плыть и ночью, мои спутники настояли на том, чтобы ночевать на берегу. Всё-таки на корабле тесновато, даже по нужде нормально не сходишь, огонь, как следует не разведёшь. На море, вдали от берега, волей-неволей приходится терпеть. Река совсем другое дело. Это всего лишь дорога для корабля, бегущая по земле: вроде плывёшь, а вроде и едешь. Зачем стремиться сквозь обступающую тьму, когда совсем рядом ждёт желанный отдых на обочине?
Как раз было время полной луны и её призрачный свет дрожал на воде серебряной дорожкой, сгущая непроницаемую тень у прибрежных кустов. В такую ночь степь кажется особенно таинственной и безбрежной.
Видно было, что ночлег на берегу пришёлся по душе и всадникам, сопровождавшим нас. Не придётся грести всю ночь, подменяя корабельную команду.
Для нас поставили небольшой шатёр, развели костёр, остальные просто укладывались спать на земле, завернувшись в плащи. Нескольких всадников сотник отправил в дозор в степь. Уже когда мы собирались укладываться спать Симба вдруг предложил перейти на корабль. Теперь там было много места, так что нечего стеснять тех, кто расположится в шатре. Потихоньку добавив:
Сотник после захода солнца велел стражникам натянуть тетиву на луки. Неспроста это. Чего-то всерьёз опасается.
Я посмотрел в бездонную степную тьму и согласился. Тёплый уголок света, возле яркого костра делал её ещё темнее.
Патриаршего посланника я подстерег, когда тот отлучился от костра за ближние кусты. Грек от души отдал должное содержимому кувшина, пребывая теперь в настроении благодушном и располагающем к общению. Меня он выслушал, не перебив ни разу. Даже когда я умолк, ответа не было очень долго. Я даже в лицо заглянулне задремал ли?
Глаза моего собеседника светились хищным огнём пса, учуявшего неприятеля. На лице не осталось даже тени былого благодушия.
Значит, старый ворон Авахав куда-то поспешал? И ему до зарезу были нужны деньги? ромей скрипнул зубами, Серебро нужно купцу, чтобы купить товар. А товар этого сына собаки интриги и коварство.
После долгого раздумья он хлопнул меня по плечу и заговорил, словно избавляясь от наваждения. Бодро, весело и быстро:
Спасибо тебе, что рассказал мне эту историю. Этот Авахав по уши сидит в русских делах. А я ведь туда и еду. Кто знает, не по мою ли душу, готовятся ковы на те деньги, что ему срочно понадобились? Он беззвучно рассмеялся, Не буду тебе забивать голову своими делами. Думаю, ты и так всего этого наслушался на две жизни, пока плыл с Киприаном с Афона. Он болгарин. Эти русские, сербские, болгарские, валашские дела для него вся жизнь. Может он и прав. Хоть его учитель и говорит: «Моё отечествоГрад Небесный», в грешной земной юдоли всегда легче понять друг друга, когда говорят на похожем языке. Сейчас у славян сила. А вера у нас с ними одна. Кто, как не они спасёт восточный Рим, когда сам он уже стоит на краю пропасти? Значит про это самое заёмное письмо
Грек не даром учился в прославленных на весь мир константинопольских школах, которые ведут своё начало от древних философов и академий. Тайнами логики и диалектики он овладел в совершенстве. От его изощрённого разума не ускользала ни малейшая связь между событиями и фактами, даже если их разделяли века и месяцы пути. Всё имеет причины и следствия. Нужно только цепко держаться за путеводную нить, которая связывает между собой, не связанные на первый взгляд факты. Тогда она приведёт туда, где тайное станет явным.
Обернувшись назад и озирая пройденный путь, ты подчас даже удивляешься, а почему столь явные и очевидные вещи не бросились тебе в глаза с самого начала? Поневоле вспомнились слова одного мудрого человека, учившего, как отличить просто хорошего танцора от искуснейшего: «Если ты восхищён его танцем, восторгаешься и говоришь, что подобное умение для тебя недосягаемо, хоть всю жизнь учисьты видишь обычного умельца. А вот, когда тебе кажется, что ты легко можешь повторить за танцовщиком все его телодвиженияперед тобой великий мастер. Который делает легко очень трудные вещи».
Мой собеседник летал по путям истины с непринуждённостью ночного мотылька.
Что было нужно купцам из Египта? Рабы. Не просто рабы, а обязательно кипчаки. Черкесы им никак не годились. Вот тут сразу и возникают трудности. Кипчакских невольников можно найти только в царстве Джанибека. Куда вход франкам сейчас заказан. Генуэзцы сидят за каменными стенами Каффы. Откуда рукой подать до гаваней на берегу Кавказа. Туда рука Золотой Орды не достаёт. Там нет недостатка в рабах, но все они черкесы. Горы мало пострадали от недавней чумы, а пропитания там больше не стало. В тех краях сейчас много лишних людей. А повсюду их как раз не хватает.
Дело даже не только в рабах. Почему сейчас эмиром в Тане назначен Хаджи-Черкес? У него силамногочисленные отряды соплеменников, набранные в горных аулах. Они легко обеспечивают и нужный порядок на степных путях, в окрестных селениях. Дружные, связанные круговой порукой, а зачастую и родством, эти отряды легко смогут противостоять самоуправству старых кипчакских и монгольских орд, сильно поредевших после мора. Они сейчас верховодят по всему краю, прилегающему к горам. В той же Матреге или Воспоро по берегам Киммерийского Босфора.
А вот татарских рабов на невольничьих рынках стало меньше. Сейчас и в степи нужны пастухи и воины, благо зерна там столько, что излишки десятками кораблей вывозят через Тану. Да и то сказать, что кипчакские рабы и в прежние благодатные времена ценились выше.
Ворота в царство Джанибека сейчас одниэто Тана. Есть, конечно, обходные пути: через Матрегу или Крым. Только по ту сторону Киммерийского Босфора вряд ли можно найти кипчакских рабов, а в Крыму сейчас торговля плоха. Это вообще скорее остров, связанный со степью узким перешейком. Попасть морем туда гораздо проще, чем сушей. Тем более сейчас, когда войска хана перекрыли все подходы.
Значит что? Значит большая партия кипчакских рабов прибыла морем. Откуда? Мы ведь знаем, что это могут быть только земли подвластные Золотой Орде.
Теперь посмотрим внимательно, что такое Чембало. Укромная закрытая бухта, словно созданная для того, чтобы прятаться. Рядом Херсонес, который многие века был столицей греческих владений в Крыму. Греки там со времён незапамятных. Ещё Одиссея чуть не съели листригоны в тамошней бухте. После захвата франками Константинополя Крым отошёл Трапезундским императорам. Тогда всё побережье принадлежало им до самой Керчи. Крым так и именовался у нихзаморскими владениями, Заморьем. Ператией. Трапезундский император ещё совсем недавно именовал себя императором Востока, Иверии и Заморья. Хотя уже давно реальными хозяевами здесь стали татары.