До каре шли по нынешним возможностям недолгоминут пятнадцать. В благостном начальническом покое остановились отдохнуть, посадив отдавшего все силы бесконечному путешествию Олега на щегольской садовый диван.
Светило несильное невредное солнце, журчали под ветерком листья лип, птичка какая-то нежно чирикала. И надо же! Из гостиницы вышел писатель Фурсов с этюдником.
С пьяным только бы взглядами не встречаться. А встретилсяпропал. Писатель встретился взглядами с пьяным бардом.
Пэнтр!завопил Торопов.Пэнтр выходит на поиски неуловимой игры света и тени. ФурсовМонэ, ФурсовРенуар, ФурсовСёра!
Заткнись, пьяная тварь,очень тихо сказал Фурсов.
Я не заткнусь, мой милый Владислав,почти продекламировал Олег, а Жанна, очень ровно аккомпанируя себе на гитаре, мужественно спела:
И вновь начинается бой,
И храброе сердце в груди,
И Ленин такой молодой,
И новый Октябрь впереди!
И ты заткнись, киношная подстилка,посоветовал писатель Жанне.
Не зарывайся, паренек,предупредил его Смирнов.Я могу сделать тебе больно.
Видите, сколь он бездарен?обратился к городу и миру вольно сидевший на скамье Торопов.Видите, сколь он однообразен?голос народного певца окреп, мысли интегрировались ненавистью, и он уже произносил речь:Граждане замечательного города Нахты, к вам обращаюсь я, друзья мои!
Отдельные посетители казенных учреждений пожилые пенсионные родственники районного начальства, отдыхавшие во дворе по утренней прохладе, детский контингент, свободный от обязанностей и забот, речью Олега Торопова заинтересовались, но одни от застенчивости, другие из осторожности, третьи по беззаботности приближаться не собирались: слушали издалека.
Только что писатель Владислав Фурсов пытался заставить замолчать меня и нашу подругу Жанну. Боже, как это было беспомощно и пошло! И, главное, одно и то же. Как все его сочинения. Любое человеческое деяние есть поступок в проживаемой человеком жизни. Книга, настоящая книгапоступок вдвойне. В жизни реальной и в жизни вымышленной. Но может ли быть поступком книга, глазным пафосом которой является лозунг «Да здравствует Коммунистическая партия Советского Союза»! Да она и так здравствует и процветает. Хотя, наверное, и получает дополнительное удовольствие, когда известные писатели, которых известными назначила она, осторожно и любовно лижут ей жопу
Безобразие!донесся издалека слабый пенсионный вскрик.
Молчать!рявкнул Торопов, и все испугались.Я еще не закончил речь. Бездарности кажется, что у нее есть все, чтобы стать талантом. Руки, ноги, голова, уменье водить пером по бумаге, заставлять вымышленных людей говорить, двигаться и сообщать нечто. Но бездарности, как и ее героям, нечего сообщить урби эт орби кроме лозунга «Да здравствует Коммунистическая партия Советского Союза»! Жанна, давай!
И Жанна патетически повторила:
И вновь начинается бой,
И храброе сердце в груди,
И Ленин такой молодой,
И новый Октябрь впереди!
Кощунство!опять возник колеблющийся голосок.
Молчать!опять приказал Олег.Последний пассаж.
Владислав Фурсов, не отрываясь, глядел на Олега и слушал все, что тот говорил:
Последний пассаж,повторил Олег.На природу пэнтр Владислав Фурсов!Где-нибудь ты найдешь чудесную полянку, приляжешь на траву, подложишь под голову этюдник и заснешь сладким сном, в котором твоя кисть будет творить на полотне равное Ренуару, Ван-Гогу и Врубелю. Но только не просыпайся, Владислав, не просыпайся!
Затихли все и всё. Кроме шелеста листьев и чириканья птичек. Фурсов глянул на уже прикрывшего утомленные глаза Олега и, не торопясь, двинулся к выходу из цивилизованного прямоугольника. Искать чудесную полянку, наверное.
Дальше поведем?посоветовалась Жанна со Смирновым.
Обязательно. С него портки и башмаки снятьон сразу себя пьяным почувствует и прилечь захочет,решил Смирнов.Взялись, Жаннета!
Взялись. Поднять-то, подняли, но в этот раз барда кидало из стороны в сторону. Смирнову пришлось перекинуть правую руку Олега себе через шею и, чтобы умолить барда держаться за эту шею покрепче, страстно шепнуть ему в ухо: «Обними, приласкай, приголубь, поцелуй!»из старинного романса. Олег заулыбался, поняв шутку, и в благодарность держался за Смирнова крепко.
Но подполковник шибко умаялся. Кинув Торопова на кровать в его номере, присел на стул и долго не мог отдышаться. И Олег отдыхал. Раскинув по одеялу руки и упершись затылком в стену. Жанна положила гитару на стол и спросила Смирнова:
Ты один с ним справишься? А то меня машина ждет.
Езжай,разрешил Смирнов и стал стягивать с Олега сначала башмаки, а потом портки. Жанна проследила за началом этой нелегкой операции, решила, что все в порядке, и ушла. Смирнов стащил с Олега и куртку. В майке, в трусах и носках Торопов почувствовал себя свободным, отчего вольнолюбиво шевелил пальцами ног.
Спать будешь?спросил Смирнов.
Не-е,бойко отозвался Олег.
Тогда поговорим.
Рано,возразил Олег и поднялся, с трудом удерживаясь за низкую спинку кровати. Постоял, оторвался от спинки, и как канатоходец, просчитывая каждый шаг, добрался до одежного шкафа, открыл его и, уже не бережась, рухнул на колени перед дорожной сумкой, стоявшей внизу. Он не искал, не рылся в рубашках и трусах, он очень хорошо знал, где это находилось. Он вытащил большую с черной этикеткой бутылку «Посольской» и робко прижал ее к груди.
Значит, знал, что здесь запьешь?спросил Смирнов.
Знал,ответил Олег и протянул бутылку Смирнову, чтобы самому по рассредоточенности не разбить.Стаканы вон в той тумба не третьей полке.
Смирнов поставил бутылку на стол, достал стаканы, достал пачку печенья, два яблока (одно надкусанное), расставил тарелки, положил для порядка ножи, чтобы яблоки культурно чистить.
Может, сначала все-таки поговорим?опять заканючил Смирнов.
Нет,уже командовал менестрель.Сначала выпьем.
Бороться было бесполезно. Тогда Смирнов внес разумное предложение:
Тебепятьдесят, а мне с устаткусотку.
И мне сотку!закапризничал Олег.
Я знаю, сколько тебе сейчас надо, а ты не знаешь.
Водка моя, сколько хочу, столько и пью,вдруг загордился Олег.
Ты еще у меня тут повыступай!разозлился Смирнов.Будешь капризничатьвылью твою водку в раковину! Сказанопятьдесят и получишь пятьдесят!
Ну, хоть пятьдесят налей. Только побыстрее!
Подавив восстание, Смирнов справедливо разлил, как было договорено. Олег цапнул свой стакан, хотел сразу же хватануть, но, вспомнив, что его сюда доволок на себе Смирнов, произнес короткий, но благодарственный тост:
За твое здоровье, Саня.
И некрасиво выпил. Чавкая, откусил от яблока, пососал откушенный кусок, вынул его изо рта двумя пальцами и положил на тарелку. Противно было пить под такую картинку, но Смирнов выпил.
Налей еще,попросил Олег.
Сейчас,пообещал Смирнов, поднялся, осторожно перевел барда со стула на кровать, положил на бочок, снял с него носки, вырвал из-под него одеяло, прикрыл им страдальца и предложил:Отдохнешь немного и еще налью.
Не обманешь?спросил Олег, сжимаясь в калачик и закрывая глаза.
Не обману,твердо сказал Смирнов и стал ждать, когда Олег заснет. Ждал не долго: клиент трижды дернулся, дважды простонал жалобно, а потом глубоко и ровно задышал. Заснул. Часа на три-четыре, не больше.
14
С чувством исполненного долга Смирнов позволил себе постоять под солнышком пяток минут. Чудесно было, томно. Потяжелели веки, притупились мысли, активно существовала и требовала малого действия лишь одна. А ну их всех! С трудом отряхнувшись от нее, Смирнов посмотрел на часы. Без пятнадцати девять. До визита в больницу час пятнадцать. Рано.
Решил заглянуть к управделами райкома партии. Впустили с трудом, только с помощью порученца Васи: у Смирнова не было с собой партбилета.
Табличка была хороша: бордо с золотом. По бордо золотом: «Управляющий делами районного комитета КПСС тов. Лузавин Э. С.». Смирнов постучал. Не приглашали. Постучал еще. Дверь приоткрылась, и в щели появилось удивленное хорошенькое девическое личико:
А почему вы просто не зайдете?
Я думал, что дверь напрямую к нему,признался Смирнов.
А выподполковник Смирнов!радуясь своему всезнанию, сказала девица.
Это ты меня вчера в окно видела,применил дедуктивный метод подполковник,когда я в машину секретаря влезал. Что подполковник приехал, тебе начальник сказал, а из пассажиров первой «Волги» ты только меня не знала. Теперь к делу: как тебя зовут?
Луиза,немного стесняясь, призналась она.
Ты не стесняйся, очень даже красивоЛуиза,посоветовал Смирнов.И последний вопрос: что значат инициалы Э. С. при фамилии Лузавин?
Эрнест Семенович,сообщила Луиза.Доложить о вас?
Она уже, гостеприимно распахнув дверь, ввела его в довольно обширный и хорошо обставленный предбанник.
Подожди минутку, Луиза. Отдохну самую малость в подходящем креслице,креслице в самом деле было подходящеемягкое, удобное. Смирнов, нарочито покряхтывая, устроился в нем:Старость не радость.
Вы еще не совсем старый,успокоила его Луиза.Всего года на два старше Эрнеста Семеновича. Так я доложу?
Ну уж если так тебе отвязаться от меня хочется, тогда докладывай.
Просто у Эрнеста Семеновича сейчас окно, и вам никто мешать не будет,оправдалась Луиза и скрылась за тяжелой, обитой натуральной кожей дверью. Тут же вновь объявилась:Эрнест Семенович вас ждет.
Не моложе был Эрнест Семенович Смирнова. Может быть, даже и постарше. Но гладкость щек и шеи, идущая от излишних десятка килограммов, убрала глубокие морщины, спрятала натруженность рук, прикрыла присущую этим годам уже заметную на глаз изношенность.
Выходной день, а вына боевом посту!поздоровавшись, начал для разгона никчемный разговор Смирнов.
Да и вы, Александр Иванович, не на рыбалке,откликнулся весело Лузавин Э. С. и тут же посерьезнел:ЧП, такое ЧП, что дальше некуда. В райкоме все на местах.
Это хорошо, что все на местах,размышляя, глупо заметил Смирнов:Вы, Эрнест Семенович, не обидетесь, если я задам вам несколько вопросов, мало относящихся к недавним событиям и в какой-то мере бестактных?
Если это поможет раскрыть преступления, я готов ответить на любые вопросы.
Вы по прежней работе знали Власова?
Он был рядовым надзирателем, а яначальником кустового управления лагерей этого района. Чувствуете расстояние? Я не знал Власова, Александр Иванович.
Ну, а ВОХРовца Арефьева вы не можете не знать. Небось, каждый день при входе в райком встречаете.
Вы без подходцев, Александр Иванович. Я ничуть не стыжусь своей прежней работы. И именно по ней я хорошо знал образцового офицера Петра Арефьева. И я рекомендовал его на нынешнюю работу.
Образцовый, как вы говорите, офицери в рядовые ВОХРовцы. Не сходится как-то. Может, не нравится он вам, Эрнест Семенович?
Петр на руководящую работу не рвался. Хотел жить спокойно.
И получилось у него жить спокойно?
По-моему, да. Хорошая семья, любимая и любящая жена
А как же Матильда?перебил Смирнов.
Лузавин улыбнулся снисходительно и даже как бы подмигнул заговорщицки: мол, что уж между нами, мужчинами темнить:
Вполне объяснимая и оправдываемая слабость.
Объяснимая и оправдываемаяповторил Смирнов.А Роберта Евангелиевича Воронова вы сразу определили на ответственный хозяйственный пост.
Директором филиала совхоза Воронова назначил секретариат райкома.
Но рекомендовали-то вы?
Я,без колебаний признался Лузавин.Волевой, обладающий незаурядными организаторскими способностями, умеющий и любящий работать с людьми
А кем он в зоне был?опять перебил Смирнов.
Заместитель начальника лагеря по воспитательной работе.
И как воспитывал?
Хорошо,с плохо скрываемой холодной яростью ответил Лузавин.Я готов еще раз повторить, Александр Иванович: двадцатилетняя работа в лагерях не дает мне оснований для угрызений совести. Я честно делал нужное дело.
Всю войнуздесь?не скрываясь, удивился Смирнов.
Да. И выполнил свой долг: люди, которые могли дестабилизировать обстановку в тылу воющей страны, были надежно изолированы мной.
И те, что по пятьдесят восьмой,добавил Смирнов.
Я устал от этой демагогии, Александр Иванович. Еще какие вопросы имеются?
А кто такой Иван Фролович, фамилию, правда, не запомнил?
А, Ванюша!ностальгически улыбнулся Эрнест Семенович.Правая рука Воронова, руководитель художественной самодеятельности в лагере.
Что ж, спасибо за сведения,Смирнов поднялся.Если возникнет нужда и мне придется вновь вас навестить, не прогоните?
Говоря дежурные слова, Смирнов внимательно изучал гладкую моложавую физиономию Эрнеста Семеновичаждал понятной реакции человека, у которого не спросили ничего: зачем же ты все-таки приходил? Но ни в мимике, ни в жесте, ни во взгляденичего, кроме казенной вежливости. Крепкий мужичок, крепкий.
Буду только рад,ответил Лузавин, но напоследок все-таки не утерпел:Ну, а как расследование? Продвигается?
Это я все продвигаюсь. Вот сейчас двинусь Роберта Жабко порасспросить.Смирнов вдругосенило!удивился страшно:Что это у вас Робертов, как собак нерезаных!
Вероятно, мода,объяснил Лузавин и протянул руку.
* * *
Но не к Жабко пошел Смирнов. Вышло время, отпущенное медэксперту. Типовая районная больница, такая же как в Пушкино, в Меленках, в Козьмодемьянске: три этажа, белые стены, окна без занавесок, чахлый садик перед парадной стороной, в котором, сидя на поломанных скамейках, грелись на солнышке или раздраженно общались с родственниками больные в бледно-сиреневых байковых пижамах и халатах.
Как мне найти патологоанатома?спросил Смирнов у справочного окошка.
Обойдете здание, а за нимодноэтажная пристройка. Он там,не любила справочная дама патологоанатомов и их посетителей. Да и не за что их любить.
Смирнов обогнул главное здание и, как ему показалось, попал на свалку. Искореженные бело-ржавые кровати, расколотые судна, гнутые никелированные термостаты, остатки деревянной мебели, битый кирпич, ломаная облицовочная плиткавсе это образовало три в рост человека разлапистые кучи. По заднему двору определял хозяина Смирнов. Хозяин городской больницы был полное говно.
Смирнов постучал в обитую жестью дверь. Открыл сам медэксперт. Черт, забыл его имя, отчество, и имяотчество следователя забыл. Надо бы у Поземкина узнать. Но пока лишь так, на легком, вроде бы, юморе.
Как дела, многоуважаемый док из Скотланд-Ярда?
Только что закончил прокурора,сообщил тот, отодвинулся в сторону, приглашая:Прошу к нашему шалашу,и вместе со Смирновым вышел в канцелярскую комнату для бумажного оформления причин разнообразных смертей.У меня для работы условия ужасные. Ужасные! Стол, инструментарий уровня каменного века. А о холодильнике и говорить не хочу.
Медэксперт стянул с трудом резиновые перчатки, под халатом порылся в кармане пиджака, достал пачку сигарет «Ароматные», спички и бурно закурил. Комнатушка мигом наполнилась сладковатым дымом. Смирнов помалкивал, понимал: человеку надо отряхнуться от профессиональных подробностей.
Спрашивайте,сказал доктор, вертикально воткнув чинарик в медицинский тазик, заменявший пепельницу.
Причины смерти?
Как и в первом случае, так и во втором, смерть наступила от страшной силы и умело нанесенного удара по голове тяжелым металлическим предметом. Убитого тут же пробили насквозь железным заостренным стержнем.
Почемусразу?
Это легко определяется по количеству вытекаемой крови. Когда кровь вытекала из этих тел, она была теплая, еще не начавшая сворачиваться.
Объяснимого на бытовом уровне смысла прокалывания штырем нет никакого. Может, док, этот смысл имеется с медицинской точки зрения?
Держи карман шире! Просто зверство, садизм какой-то некрофильский! Тем более, что наносивший удар кастетом зналубивает с первого раза.
Оба убийства похожи? И, если есть расхождения, в чем?
Оба убийства, по сути, идентичны. И скорее всего осуществлены одним и тем же предметом.
Тяжелым кастетом, как говорят мои клиенты, темняком. Теперь, хотя бы приблизительно, как и откуда были нанесены удары. Справа, слева, снизу, сверху, спереди, сзади?