Оба удара очень похожи. Но как понять, откуда били? Если спереди, то справа, если сзади, то слева Нет, нет, точно ответить вам не могу.
Оба убитых весьма небольшого роста. Как вы думаете, убийца был выше их?
Ничего не могу сказать,мрачно произнес доктор и вдруг страшно разозлился:Да поймите же вы, яне судебно-медицинский эксперт, ярайонный патологоанатом, который исследует людей, скончавшихся естественной смертью для того, чтобы узнать правилен или неправилен был метод лечения!
Доктор, можно мне на них глянуть?тихо попросил Смирнов. Доктор достал еще одну «Ароматную», прикурил от своего же окурка, затянулся, успокоился и согласился:
Если вам так хочется. Правда, Власов собран и сшитсегодня похороны, а прокурор пока сильно разворочен.
Доктор услужливо открыл жестяную дверь побольше, и изнутри дыхнуло холодом.
Смирнов пробыл в морге минут пять. Прикрыл за собой дверь, передернул плечами, попросил:
Дайте закурить, доктор, будьте добры.
Бросили, что ли?грубовато-доброжелательно поинтересовался доктор, протягивая Смирнову пачку «Ароматных».А мне никак нельзя: единственное спасение от здешних благовоний. Ну, выяснили что-нибудь?
Да такнеопределенно ответил Смирнов и закурил.Умыться можно?
Валяйте,доктор кивнул на раковину в углу комнаты.
* * *
Отвыкая от морга, Смирнов медленно брел по Нахте без цели. Потом вспомнил про цель и бойко зашагал к закусочной.
У Матильды дым коромыслом: опять косяком пошли шоферы. Она увидела Смирнова, покивала, давая ему знать, что увидела, и кивком же указала на угловой пустовавший в полутьме столик, за которым утром сидел Олег Торопов.
Все в порядке, мальчики?громко спросила у зала Матильда. Мальчики-шоферюги без словпомотали головами, помычалиответили утвердительно, и она направилась к столу Смирнова. Уселась, спросила, добро усмехнувшись:Вопросы будете задавать, которые утром задать не успели?
Если бы вопросы! Просьба, Тилли.
Просите,предложила она.
Ты Коммерцию знаешь?
Я ею занимаюсь, но не знаю, наверное.
Смирнов заржал, ржал долго, а потом сказал:
Извини меня, Тилли, я совсем не о том. Директор столовой в леспромхозе Межаков Валерий Евсеевичтвой подчиненный?
Наоборот, онмое начальство. Моя закусочнаяего филиал.
Непонятно. Тыв райцентре, онв глубинке.
Очень даже понятно. При таком положении начальников вдвое больше надо. В райторге есть начальник надо мной и начальник над Межаковым. А еще есть начальник над торговой сетью столовая-закусочная. А над всеми тремя начальниками четвертый начальникначальник общепита.
Я тебя о Коммерции спрашиваю, а ты мне начальниками голову морочишь!рассердился Смирнов.
Коммерцияэто Валерий Евсеевич? Ему подходит это прозвище, правда.
Не прозвище, а кличка, кликуха!
Вы мне нравитесь, Александр Иванович. Не кричите на меня, пожалуйста!
Смотри, ты!восхитился Смирнов.Глубоко же запрятан немецкий женский бесенок. Сидит в тебе бес, Тилли, сидит!
А я?тихо спросила Матильда.Не бес, который во мне сидит, а я? Я вам нравлюсь?
Вогнала, чертовка, в смущение лихого милиционера. Смирнов подумал и решился ответить так, как все есть:
Нравишься. Очень.
Господи, как хорошо,еще тише сказала Матильда.
Чтохорошо?поинтересовался толстокожий мент.
Что я вам нравлюсь.
Матильда!заорал от стойки новоприбывший водила.Котлеты и сто пятьдесят!
Матильда встала, на ходу погладила смирновскую ладонь, лежавшую на столе, и пошла отпускать котлеты и полторашку! Когда вернулась, то поняла, что Смирнов за этот короткий отрезок времени с лирикой покончил.
Как ты при необходимости с Коммерцией связываешься?спросил он.
По телефону.
Телефонный узел автоматический или с девочкой?
Телефонистка на коммутаторе.
Мне необходимо сегодня увидеть Коммерцию, Тилли. Ты его в город под благовидным предлогом вытащить не можешь?
Могу. У меня водки на день, не больше, осталось.
Коммерция-то тут причем?
Все товары с базы направляются в его столовую. А потом он распределяет их по подчиненным ему торговым точкам.
За что я люблю нашу власть, так за немыслимую изобретательность!восхитился Смирнов.Сколько же они бензина сжигают просто так!
Не свой,сказала Матильда.
Межаков мне нужен сегодня. Хотя бы к вечеру. Позвони ему, поплачься по поводу отсутствия товара, намекни, что, мол, москвичи недовольны. В общем, сделай так, чтобы он понял одноя хочу его срочно видеть. Только без имени, Тилли, только без имени. Сможешь?
Дурой себя не считаю. Смогу.
Он взял ее лицо в обе ладони, расцеловал в обе щеки, на которых опять объявились ямочки. Автообщественность, заметив это, одобрительно и завистливо загудела. Прорезался бойкий голосок:
Им, москвичам, все можно!
Скромнее, пацаны!в полушутку гаркнул Смирнов.А то вмиг всем нарисую вождение автотранспорта в нетрезвом виде!
Сейчас он пошутить соизволил, а вожжа под хвост попадет, возьмет да приделает лишение водительских прав на год. Энергично доедали рыцари дальних рейсов котлеты, энергично выметались на свежий воздух.
Ямочки не сходили со щек. Улыбаясь, Матильда сказала:
Я вам премию за этот героический поступок выдам.
Премии я люблю,убежденно признался Смирнов.Где она?
Будет через час. Жабко звонил, что будет через час. Он ведь вам по-прежнему нужен?
Спасибо, подружка. Но все-таки главное делоКоммерция.
Я сейчас буду звонить.
А я Олега навещу. Боюсь, как бы, продрав глаза, чего-нибудь не сотворил.
* * *
Олег Торопов лежал на спине, до предела вытянув ноги и сложив руки на груди. Неподвижно глядел в потолок. Покойник покойником.
Ты куда бутылку спрятал?продолжая смотреть в потолок, поинтересовался покойник.
За дверью в коридоре стоит,буднично ответил Смирнов.
Ты изощренный садист. Я бы даже сказал садомазохист. Ни себе, ни людям.
Мне пока нельзя, а тебе не надо.
А если бы я встал и ее нашел?
Ты не мог встать. Ты лежишь и ждешь, когда принесут.
А если бы ее выпили, что тогда?слезно от подобной перспективы вопросил Олег.
Группа на съемке. Некому ее выпить.
Тогда наливай!вскричал бард и энергично скинул ноги на пол. Не надо было ему это делать. Резкое движение всколыхнуло все, что в непорядке в ногах, в руках, в животе, в голове. Каркнув, как раненая ворона, он рухнул в исходное положение.
Осторожнее, менестрель,посоветовал Смирнов.Второй день уже. Ты теперь не могучий молодой еще человек, а сосуд, который наполнять надо понемногу и с величайшей осторожностью. Но прежде чем я налью, ты ответишь мне на несколько вопросов, касающихся твоего визита к прокурору.
Не хочу я об этом говорить, Саня, понимаешь?
Тогда вообще не налью.
И не наливай!взъярился Олег и с большим трудом повернулся к стене. Все, вошел в гонористое тупое алкоголичное упрямство. Теперь только подходцами, подхалимажем, лестью и, по возможности, юмором.
Может, и вправду еще поспишь,мечтательно предложил Смирнов.
Хрен я тебе посплю!злорадно возразил Олег.
Тогда просто полежи.
Хрен я тебе полежу!повторил Олег, не оборачиваясь.
Что же будешь делать?
Лежать и ждать, когда ты уйдешь.
А потом?
А потом встану, оденусь и пойду искать по свету.
Где оскорбленному есть чувству уголок?
Именно,и, как ни боролся с собой, все же завершил Грибоедовым:Карету мне, карету!
Все-таки четыре часа прошло. Может быть, и не сломается сразу, отдаст полчаса сознательных. Имело смысл попробовать. Смирнов возвратил, стараясь сделать это без стука, на стол утренний ассортимент, бесшумно принес из коридора «Посольскую», в которой перспективно колыхались неиспользованные две трети, сел за стол и длинно-длинно вздохнул.
Тыне вздыхай, тыуходи,сварливо посоветовал не видевший, что нечто волшебное сотворилось за его спиной, Олег.
Кинь на меня прощальный взор.
Ладно Кину,милостиво согласился бард и, постанывая, развернулся. Картина, представшая перед ним, привела его в умиление и заставила безмерно полюбить только что глубоко презираемого им милиционера:Тымаг, тыАрутюн Акопян, тыКио, тыстарик Хоттабыч, а яВолька ибн Алеша!
Волька не пил,поправил его любивший точность Смирнов.
Если бы Хоттабыч ему такое выставил, он выпил бы,убежденно заявил Олег и, стесняясь, предложил:Разлей, а?
Смирнов разлил как положено: себесто, Тороповупятьдесят. Олег поначалу не возражал против такого соотношениявыпить бы толькои с искаженным жалостью к себе, к менту и вселенной лицом наблюдал за подготовительным процессом. На этот раз он даже яблочко не сосал. Просто опрокинул пятьдесят, закрыл глаза и принялся ждать. Смирнов, приняв положенное, передними зубами, как заяц, кусал печеньице. Тоже ждал, окончания эксперимента ждал.
Минут через пять Олег Торопов широко раскрыл свои выразительные серые глаза, которые так любили неистовые поклонницы его таланта, и осторожно, боясь спугнуть только что приобретенное, признался:
Очень хорошо стало.
Поговорим?вкрадчиво спросил Смирнов.
Поговорим,красивым голосом согласился Олег.Итак, я начинаю!
Может, я начну?
Что можешь ты сказать, слепой мент? Говорить буду я. Вчера мы с тобой были приглашены на праздник саранчи, и сами до некоторой степени уподобились ей: беспрерывно работали челюстями, жадно с прицелом на захват оглядывали не свое, распаляли в себе бесстыдный инстинкт размножения. Тыдобровольно ничего не видящий мент не замечаешь, не можешь, да и не хочешь замечать, как эта саранча бесконечной в ширину и глубину шеренгой медленно и неумолимо движется по нашей землей, уничтожая, перемалывая своими челюстями все живое, что попадается ей на пути. Некоторых, которые могут их в какой-то мере обезопасить или развлечь, вроде нас с тобой, дураков, они заманивают в свою шеренгу, остальных жепод корень. В живых остаются только те, кто ниже корня,насекомые. Я не хочу жить среди насекомых, Саня! А шеренги идут, шеренги надвигаются, хрустят неутомимые челюсти, перемалывая все живое Налей еще пятьдесят! Санек, не жидись.
Налью, если ответишь на три мои вопроса.
Отвечу,сдался Олег.
Смирнов себе не наливал, отмерил ему пятьдесят. Олег их принял и незаметно для себя даже пожевал яблоко. После этой паузы Смирнов задал первый вопрос:
О чем вы в тот вечер говорили с Владимиром Владимировичем?
О саранче.
Ты, сратый алкоголик, кончай тут немыслимые образы творить и пышными метафорами изъясняться. Ты мне, слепому менту, по-простому, по рабоче-крестьянски излагай, чтобы я понял и сделал свои, на муравьином уровне, выводы.
Ну, о чем мы говорили?вслух вспомнил Олег. Обрадовался, вспомнил:Об архитектуре города Нахты. Весьма и весьма поучительная архитектура.
Ты не отвлекайся, Олежек, ты по делуласково посоветовал Смирнов.
Как раз по делу, Санек! Взойди на горку, а их тут много, окинь взором скопление жилищ аборигенов, и тебе все сразу станет ясно, ибо ты в мгновенье обнаружишь обиталище саранчи. Боярские хоромы, помещичьи усадьбы, английские коттеджи, а вокруг черные-черные дома дореволюционной постройки среди сараюшек и гнилых заборов.
Главная-то по твоей терминологии саранча в типовом многоквартирном доме проживает.
Это временщики, Саня. Они здесь переживают свое низкое пока, как они считают, положение и ждут момента отличиться. Отличатся и сразу женаверх.
В дверь кокетливоазбукой Морзепостучали.
Твою мать!негромко, но темпераментно выразился Смирнов.
Блондинка Вероника бесцеремонно распахнула дверь номера и, увидев мужское застолье, тут же плюхнулась на единственный свободный стул. Две девицы поскромнее остались в коридоре и, наблюдая через открытую дверь занимательное действо, нервно и стеснительно хихикали.
А мне налить?жеманно потребовала водки Вероника.
Смирнов глянул на свои часы, было четверть третьего, грубо заметил:
Вам работать следовало бы, а не водку жрать.
Выхам!взвилась блондинка, но взвилась на месте, со стула не поднялась.
Есть самую малость,согласился Смирнов. Он-то поднялся: разговор с Олегом стопроцентно накрылся, а впередиЖабко, а впередиКоммерция.
Можете не уходить,милостливо разрешила Вероника.В связи с самокритикой я Вас прощаю,и девицам в коридоре:Девочки, к нам, к нам!
Девочки к ним, а Смирновот них. Его никто не задерживал. Поймал, правда, при выходе собачий виноватый взгляд Олега, но в злобе никак не отреагировал на него. Если не считать, что с треском и грохотом захлопнул дверь номера.
* * *
Вот она, Нахта, вид с горы. Прав, во всем прав оказался запойный алкоголик и знаменитый бард Олег Торопов. Ряды черных гнилозубых старческих челюстей с редкими золотыми и фарфоровыми коронкамизаставил-таки бард затрапезного подполковника милиции мыслить и ощущать жизнь метафорами. Неизвестно для чего Смирнов пересчитал чужеродные в гниющей пасти города щегольские коронки. Домов двадцать, двадцать пятьсбивался при счете. Пересчитал еще раз. Двадцать три. Теперь точно. Играющим мальчиком-попрыгунчиком сбежал с горы к закусочной. Хоть знал по разговорам, что Роберт Жабко жидковат, но не до такой же степени! Ростику не более метра шестидесяти пяти, а весу, если три пудато хорошо. Жабко сидел за столом, за которым с утра уже побывали Олег Торопов и Смирнов. Он сидел смирно, аккуратно ел котлеты. Стакан перед ним был пуст. Уже выпил, значит. Продолжая тупо, как корова, жевать, он неотрывно смотрел на Матильду. Вот ведь игра природы: именно такие шибзики влюбляются в Брунгильд. И часто Брунгильды отвечают взаимностью. Но не в данном случае. Матильда следила за Жабко с явно прочитываемой брезгливой жалостью.
Я бы хотел поговорить с тобой, Жабко Роберт Федосеевич,без предисловий начал Смирнов, присев за столик механика.
Сейчас доем,пообещал Роберт Федосеевич.
А два дела сразу делать не можешь?
Так я вот уже и доел!сообщил Жабко радостную новость.
Каждый день выпиваешь?указал глазами на пустой стакан.
Каждый день,признался Жабко.По сто граммов для храбрости. А так, совсем трезвый, я при Матильде Мартыновне сильно тушуюсь.
У меня к тебе несколько вопросов, Роберт Федосеевич.
Я знаю, знаю, выподполковник из Москвы. Спрашивайте.
Тут еще один Роберт имеется. Роберт Евангелиевич. Ты его знаешь?
А где он работает?
На Жоркином хуторе.
Нет, не знаю. Я там отродясь не бывал. Что мне там делать?
А в Нахте давно живешь?
Да уже семнадцать лет,Жабко поднял глаза вверхточно подсчитывал.Так и есть, семнадцать, восемнадцатый. Как зимой пятьдесят первого из техникума распределили, так я и тут, все время тут.
А армия?
Не взяли. Левый глаз у меня ничего не видит.
Вон сколько лет здесь вкалываешь, а собственным домом не обзавелся.
Собственный больших денег стоит.
А другие строятся!
Я за других не ответчик.
А за кого ты ответчик? За семью, за жену?
Семьи у меня нет, а с женой я развожусь,признался Жабко и глянул на Матильду.
Из-за чего разводишься? Из-за пьянства твоего, небось?
Я не люблю свою жену,твердо сказал Жабко.
Сколько таких, что не любят друг друга, а живут.
Зачем?горестно воскликнул Жабко.
Для порядка. Для общественного спокойствия.
Какое тут спокойствие?резонно возразил Жабко.Ругаются, дерутся.
И ты со своей?
Я ухожу, если что. Из дома ухожу.
Выпивать?
Почему? Гулять, вот здесь, в закусочной, культурно посидеть.
А как же вчера? С Арефьевым?
Петро уговорил.
Когда же он тебя уговаривал?
Когда из дома шли. Он на дежурство, я на работу.
Уговаривают одномоментно, Роберт. Уговорил, и сразу пошли и врезали. А вы вожделенного процесса десять часов ждали.
Вышло так. Так решили.
Кто водку покупал?
Я. Петро попросил, ему в форме неудобно.
Он что, когда выпить захочет, всегда кого-нибудь за водкой посылает?
И в форме, и без формы, не стесняясь, берет,подала насмешливый голос Матильда.Не один раз сама видела. И сюда в форме заходит, не боится.
Так зачем же он тебя за водкой посылал? Ему удобнее и ближе,спросил Смирнов.
Я знаю? Попросил и попросил. А я купил.
Доза непонятная. Слегка заземлитьсяпол-литра достаточно. Врезать, выпить по-настоящемуи литра не хватит.