Ага!обрадовался Никитский.Я к вам и шел!
На предмет?
Сам не знаю. Просто поговорить.
Ну, говори,недовольно предложил Смирнов.
Можно я сяду?
Ненадолго.
Ненадолго, ненадолго!уверил Никитский, садясь на стул.У нас выезд через пятнадцать минут.
У менячерез десять.
Вы можете понять, что со мной происходит?
А какой хрен мне это понимать?
Вычеловек здесь новый, и только вас Жанна еще не завлекла в дурацкие двусмысленные игры
Завлекла,огорчил оператора Смирнов.Мы с ней уже на брудершафт пили.
Ну, вот,действительно огорчился Никитский.Зачем она это делает, вы можете сказать?
Развлекается. Нравится ей, когда вокруг нее мужики хвостами бьют.
Я ее люблю, Александр Иванович.
А она тебя?
Иногда говорит, что нравлюсь.
Толя, у тебя семьяжена, детиесть?
Жена есть,мрачно вспомнил Никитский.
Она знает про Жанну?
Может, уже и сказали. Мне все равно.
Тогда вот что сделай: серьезно и в трезвом виде предложи Жанне выйти за тебя замуж. Если она согласится, сам сообщи об этом жене. Сам!
А если Жанна не согласится?спросил Никитский.Что тогда?
Вот тут Смирнов разозлился. Загавкал, как цепной пес:
Застрелись! Отравись! Удавись!
Никитский встал и поблагодарил:
Спасибо, Александр Иванович,искренне поблагодарил.
Не опохмеляйся сегодня, Толя,на прощанье посоветовал Смирнов.
Как в театре: ушел Никитский, пришел лейтенант Чекунов.
Лейтенант Чекунов прибыл по вашему распоряжению, товарищ подполковник.
Не по моему, а по поземкинскому,проворчал Смирнов. Не таясь милиционера, он пристраивал сбрую.Сколько до леспромхоза?
Пятьдесят семь километров. Вы, товарищ подполковник, что-нибудь поплотнее наденьте, продувать сильно будет,порекомендовал Чекунов, который был в брезентовом рубище до пят.
Пыль?глянув на его наряд, спросил Смирнов.
Ага,подтвердил Чекунов.Но я вас в коляску посажу, очки дам и пологом закрою.
Как зналвзял ее, американскую, линдлизовскую еще, кожаную куртку. Думал, что для рыбалки пригодится. Влез в нее, показался Чекунову:
Ну как? Машинка не ощущается?
Порядок. Только головной убор наденьте.
Слава Богу, не вернул Ромке вчерашнюю его каскетку. Посадил ее набекрень, спросил:
Ну, как, Чекунов?
Фильм «Там, где кончается асфальт!»восхитился лейтенант.
Тогда пошли,предложил Смирнов и вспомнил, что надо сделать:Зовут-то тебя как?
Лейтенант Чекунов,удивился лейтенант.
По имени, по имени! Как мама с папой звали.
Тогда Витя,боязливо признался Чекунов.
Школу милиции давно закончил?
Часто поморгав, Витя Чекунов подсчитал:
Восемь месяцев как.
Местный?
Не-е. По распределению.
Уже лучше,непонятно прокомментировал Смирнов и скомандовал:
Пошли.
* * *
Пыль, прямо надо признать, была фантастическая. Мягкая-мягкая, мелкая-мелкая, цвета женской пудры «Само». Она покоилась на дороге, она лежала в предполагаемом кювете, она покрывала траву за кюветом, она сделала из праздничных в настоящей их жизни жарков одноцветный гербарий.
Но лейтенант Чекунов по имени Витя с ходу дал на «ИЖе» под сто, и мотоцикл помчался, уверенно обгоняя свою пыль. Трясло, конечно, и кидало, но терпеть было можно. Смирнов, привычный ко всему, даже задремывать стал в своей коляске. Вдруг его покой прервал трагический крик Чекунова:
Пропали! Впередикиношники!
Смирнов поднял глаза и сквозь мутноватые стекла мотоциклетных очков увидел далеко впереди чудовищных размеров пыльный грибодин к одному атомный взрыв.
Пропадем!в панике заорал Смирнов.
В любом случае надо обгонять,решил Чекунов.Они же еле ползут и растянулись на километр! Думают, так меньше наглотаются!
Валяй в обгон!с купеческими фиоритурами завопил Смирнов, и мотоцикл, еще поднабрав скоростенки, рванул вдоль колонны.
Арьергардом шел могучий трехостный «Лихтваген», подарок Советской армии, перед нимзакрытый со всех сторон фургон с желтой полосой поперек, это пиротехники, далее трехтонка с осветительной аппаратурой, закупоренной и даже с плотными занавесками на редких окнах камервагеноператорская группа берегла съемочную камеру и пленку пуще кощеевой смерти, легкомысленный ПАЗ старомодного тонвагена с болтающимся сзади автономным движком, львовский автобус со всеми, кто не ехал спецмашинами и, наконец, впереди«Рафик» с самыми главными. Вся пыль была сзади, и поэтому «Рафик» шел с приоткрытыми окнами. Из переднего справа, рядом с водителем, выглядывал волосатый армянский локоть.
Витя, обойди «Рафик» справа!взмолился Смирнов.
Витя проскочил между автобусом и «Рафиком», по обочине пристроился рядом с начальством. Смирнов отстегнул полог, встал в коляске, держась за плечо Чекунова, и, поднеся ладонь к козырьку, загромыхал голосом маршала Гречко, принимающего парад на Красной площади:
Здравствуйте, солдаты, офицеры и генералы!и уже потише, так что слышал только Чекунов.Газуй, Витя.
Мотоцикл рванул вперед и накрыл облаком пыли такой еще совсем недавно чистенький «Рафик». Столь праведен и силен был гнев режиссера-постановщика, что, несмотря на все увеличивающееся расстояние, до них донесся его жалобный и ненавистный вопль:
Коптевская шпана! Мент недорезанный!
Смирнов ржал, как стоялый конь.
* * *
Вокруг белой от пыли площади располагались «Сельпо», павильон «Вещи для повседневного спроса», поссовет под красным знаменем, контора леспромхоза с шикарной, золотом по бордовому, вывеской и, слава Богу, «Чайная» с милым таким деревянным крыльцом.
Посреди площади прогуливался атлетически сложенный, голый по пояс, но в модных расклешенных джинсах «Ливайс» молодец. Он, осторожно и растягивая удовольствие, замедленно ступал по теплой и мягчайшей пыли босыми ногами, испытывая от каждого шага величайшее наслаждение.
Не расстегивая куртки, Смирнов, на сколько мог, отряхнулся от пыли. Чекунов снял необъятный брезентовый балахон и оказался опрятным, чистым и хорошо отглаженным милиционером, который, только доставив старшего по чину до места назначения, позволил себе спросить:
Что мы будем здесь делать, товарищ подполковник?
А ничего,ответил Смирнов, сморкаясь чем-то абсолютно черным в снежно-белый носовой платок.Побродим, посмотрим, послушаем. Себя покажем, а, может, и кого нужного разглядим. Кстати, Витя, а где народонаселение?
Бабы по дворам, мужики на работе, а тунеядцы от работы прячутся. К обеденному перерыву все тут соберутся, как на демонстрацию.
А этот что?кивнул Смирнов на принимающего пыльные ванны.Может, из тех, кому Кабан инвалидность второй группы устроил?
Атлет будто почуял, что о нем идет речь. Поднял голову, внимательно осмотрел парочку на краю пыльного озера, невзирая на непрезентабельный наряд Смирнова, сразу же определил его за главного и обратился к нему:
Кого ищешь, начальничек?
Преступника,ответил Смирнов.
А тут всепреступники!страшно обрадовался атлет.Или тунеядцы. Бери первого попавшегося и дело с концом.
Тыпервый попавшийся,ответил Смирнов и Чекунову:Витя, берем?
В больших чинах, а шуток не понимаете,уже взволнованно укорил атлет развеселившегося теперь Смирнова.Я выразился фигурально, пошутил, можно сказать.
Шути любя, но не люби шутя,вдруг вспомнил глубокомысленную фразу из завлекательной игры его отрочества под названием «Флирт». Фразу эту Смирнов произнес, строго грозя указательным пальцем молодцу в пыли.
Гляди ты!удивился атлет.В такую дыру московский бугор пожаловал!
Чайная открыта?спросил Смирнов.
Открыта. А какой толк?
Ну, хоть чаю-то дадут?
Чаю-то дадут. На венике настоянный.
А тебе «Липтон» подавай?
Мне не чай нужен,признался атлет.
Тогда жди,посоветовал Смирнов и ступил на крыльцо «Чайной». Прочитал меню, отпечатанное на синепишущей машинке, открыл было дверь, но вдруг опять вернулся к меню. К заключительной его части. Прочел вслух:Калькулятор Духина В. П., бухгалтер Невинномысская О. О., директор Межаков В. Е. Уж не «Коммерция» ли?
Какая коммерция?испугался Чекунов.
Очко, начальничек!прокричал из середины пыльного озера атлет, отличавшийся, как оказалось, удивительно тонким слухом.Межаков Валерий Евсеевич. В старые добрые времена проходил под кликухой «Коммерция».
В главной зала чайной было на удивление чисто и гигиенично. Столики под не липкой клеенкой, на каждомстаканчик с бумажными салфетками, не табуретки, а вполне приличные и на глаз целые стулья. А самое главноеособо не воняло. Пахло, конечно, готовящимися щами, но духа прогорклого сала, немытой посуды и обязательного в заведениях подобного рода, неизвестно откуда пробившегося острого аммиачного запаха мочи не было.
За стойкой, услышав их приход, появилась упитанная тетка в белом кружевном переднике и кокошнике вроде бы как с новогоднего маскарада.
Уже отзавтракали,нехамски сообщила она. А обед будет готов через час.
Чайку сообразишь?попросил Смирнов и объяснил просьбу:Пыли наглотались.
Расстараюсь для дальних гостей,улыбнулась симпатичная тетка и крикнула во внутренние помещения:
Мариночка, чаю!
Стакан?басом спросили из-за кулис.
В чайниках!приказала тетка.Заварной покрепче и с кипятком.
Районные, что ли, приехали?не унимался дамский бас.
Валерий Евсеевич Межаков, услышав, надо полагать, сей диалог, немедля возник рядом с упитанной Снегурочкой и, вглядевшись в сумеречность зала, поправил неведомую обладательницу уникального голоса:
Не районные, а столичные! Какими судьбами, Александр?
А черт их знает какими!сам удивился Смирнов.Ну, а ты-то, Валерий Евсеевич, ты-то что здесь делаешь без воскресенья, среды и пятницы на бегах, без ресторана со стерлядкой, без интересной компании фармазонов и катал?
Чайной заведую,скромно признался Межаков.
Прямо так и заведуешь? И не чтоб? И ни-ни-ни?
И ни-ни-ни,подтвердил Межаков, поцеловал Снегурочку в круглую щеку и распорядился:Чай ко мне в кабинет,и гостям:Прошу ко мне.
Уже в узком коридоре Смирнов спросил про буфетчицу:
Жена?
Да вроде бы.
Закуток был невелик, но чрезвычайно уютен: сказывалось уменье, приобретенное хозяином в бывшей своей профессии фармазона, ловко, целесообразно и к месту размещать вещи. Глянув на громадный киноплакат фильма «Отец солдата», Смирнов отметил:
Его бы побрить, вылитый ты, Коммерция.
Поэтому и повесил,объяснил Межаков.Я так и понял, Александр, что ты не сдержишься, на кликуху перейдешь. Поэтому сюда вас и позвал.
А так бы не позвал?
Все равно позвал бы, конечно,признался Коммерция и догадался:Раз с Виктором Алексеевичем, значит, по делам. Жаль! Посидеть, вспомнить старое, выпить как следуетвот что нам с тобой надо, Александр!
Ты же непьющий!
Зато тыначал было Коммерция и замялся.
Ну, что я?любознательно осведомился Смирнов.
Позволяющий,нашел, наконец, слово Коммерция.Да и я по такому случаю пригубил бы.
К вечеру, если до вечера здесь задержусь, позволю. А покадела.
Власов, что ли?без интереса спросил Коммерция.И нежданно-негаданно бежавший Ратничкин?
Они,признался Смирнов.
Дела-то сугубо местные. Ты-то как в них влез, Александр?
По дурости.
Не поумнел, значит, дай Бог памяти, за сколько лет? За пятнадцать, Александр? Пятнадцать лет прошло с последней нашей свиданки!
Сколько тебе тогда отмотали?
Пятерик.
Не может быть! За сомнительный сидор у бабки в магазине? Во дела!
Тогда, озверев от безобразий амнистированных, судьи отсыпали щедро, на полный карман.
И все пять, от звонка до звонка?
Александр, при моем-то поведении!удивился непонятливости Смирнова Коммерция.Через годхимия, через дваусловно досрочный
Здесь сидел?догадался Смирнов.
Угу,подтвердил Коммерция.И здесь же застрял на всю жизнь.
Любовь?
Это с одной стороны. А с другой стороныпокоя захотелось, тихой жизни без опаски, ночей без мыслей: придут или не придут. Дней, которыми ты занимаешься делами всем известными и полезными
А стерлядки кольчиком в ресторане на бегах хочется?перебил Смирнов,в жестяной особой посудинке с пылу-жару в черном перчике горошком, в лавровом венке, с фиолетовым грузинским лучком
Да пошел тыне на шутку разозлился Межаков.Хочется, сам знаешь, что хочется. Да так, что снится даже.
Вошла Снегурочка с подносом, на которомчайники, три чашки, корзиночка с сухарями, корзиночка с конфетами.
Знакомься, Танюша,предложил Коммерция.Ну, Виктора Алексеевича, ты знаешь, а вот этомой старый-старый друг Александр Иванович.
Сказав это, он настороженно ожидающе посмотрел на Смирнова.
Что верно, то верно,как бы согласился Смирнов, и Коммерция облегченно вздохнул. А Танюша возрадовалась, восхитилась даже:
Такое событие, а вычай!Немедленно стол надо сообразить, Валюша!
Столвечером. А сейчас у Александра работа.
Да какая еще работа!не приняла она отговорок. Но Коммерция знал, как заткнуть женский фонтан. И заткнул одним словом:
Милицейская.
Тогда я пойду,тихо, как бы про себя, решила Танюша и, поставив поднос на казенный письменный стол, в самом деле ушла.
В свое время на доверие работала?просто так, чтобы завязать беседу, спросил Смирнов. Межаков поднял на него глаза, понимающе улыбнулся:
Ничего не скажешь, мастер! Как догадался, Александр?
По улыбке. Очень уж располагающая.
У тебя вон тоже располагающая,сказал Коммерция.
А наши с ней специальностиблизкие родственницы. Сначала расположить человечка, а затем облапошить. Надеюсь, твоя Танюша тоже на покое?
Ненужно обижаешь, Александр. А тебе со мной говорить очень надо, а тебе не хочется слышать вранья, а тебе крайне необходимо понять общий расклад на здешнем зеленом сукне, чтобы сыграть на уровне.
Требуешь извинений, что ли?разозлился Смирнов.Или условия какие собираешься ставить? Не очень-то зарывайся, я паренек скромный, но грубый.
Да что с тобой случилось, Александр? В кои-то веки мне достойный партнер для изящного словесного пинг-понга достался, таю от удовольствия, радуюсь от предвкушения, а долгожданный партнер с ходу ребром ракетки не по мячику, нет, а по темечку соперника. Меня.
Извини. С похмелья,признал ошибки Смирнов.
Лейтенант Чекунов в маленьком угловом кресле затаился, как любопытная мышка. До ужаса интересно было наблюдать этих двоих.
Извинения принял,серьезно сказал Коммерция, разлил чай по чашкам и решился на разговор:Вопросы задавай.
Что такое был покойник Власов Николай? Только не в местных масштабах, не аршинами и фунтами, а нормальными метрами и килограммами.
Валерий Евсеевич Межаков речь начал издалека:
Есть люди, в жизни которых явственно обнаруживается генетическое начало. Возьмем, к примеру тебя
Может, возьмем Власова по кличке «Две собаки»?перебил Смирнов.
Начнем с тебя,не согласился Коммерция, желавший говорить и говорить.Кто ты есть изначально? Простая душа. Я ведь помню, как ты по-детски и абсолютно искренне радовался на Инвалидном рынке лендлизовскому пиджачку, который ты купил у меня. Твои эмоциональные реакции на мир, на поступки, на дела, на слова открыты и непосредственны. Ты веришь всему, что тебе говорят.
А как же Александр Иванович самых хитроумных жуликов ловит?не выдержал, обиделся за Смирнова Чекунов.
Вопрос к месту, Виктор Алексеевич,похвалил лейтенанта Коммерция.
Простая душа, непосредственная, естественная и мгновенная реакция в соединении с достойным аналитическим аппаратомвот этот синтез дает Александру Ивановичу молниеносно определять слабые звенья преступной защитной цепи.
Не понял я, похвалил ты меня или обругал,сознался Смирнов и напомнил:Пора уже про генетическое начало вертухая Власова излагать.
Генетически онподлец. А что такое подлец? Для подлеца неудача, горе, несчастье другогорадость несказанная. Какая-нибудь его прапрапрапрабабка, уцепившись хвостом за ветку пальмы, с восторгом наблюдала, как бешеный тигр рвет на куски красавицу-антилопу