Вместо ответа Клыков спросил:
Выпить хочешь? он сходил к буфету, принес бутылку и рюмки Под мужской разговор жидкий фундамент крепче бетонного
Послушай, Елизар, сказал Клыков лениво. Сколько тебе до дембеля?
Месяца полтора. Время летит
А мы его ухватим, засмеялся Клыков. Как кота за хвост. Армянин с прапором порешили по-мирному
Не сохранил, значит, целку Лыткин?
Они сидели на веранде за накрытым столом, пили чай. Солнце лежало на деревянном полу светлыми полосами. За верандой в кустах сирени копошились и громко чирикали возбужденные воробьи.
Сколько ему пришлось дать?
Полсотни, ответил Клыков. Больших, понятно
И что дальше?
Теперь все только от твоей готовности зависит. Прапор ждет, когда ему назовут время. Так что точи нож. Я проверю, как ты им работаешь.
Елизаров нервно скребыхнул ногами по полу.
Он у меня и без того острый.
Штык? спросил Клыков и покачал головой отрицательно. Нет, милый, мы тебя вооружим как следует.
Он скрылся в комнате и, вернувшись, протянул руку к сержанту. Из сжатого кулака, сверкнув на солнце, как змеиное жало, вылетело узкое острое лезвие. Елизаров даже отшатнулся от неожиданности.
Держи, усмехнулся Клыков.
Елизаров взял нож в руку, примерился. Пряча кривую усмешку, сказал довольно:
А что, пойдет!
Не кажи гоп, охладил его Клыков и подошел к двери. Володя! Подкинь-ка нам досочку
Топорок, загоравший во дворе, поднялся на веранду, держа в руках толстую короткую плаху. Положив ее между двух табуреток, сел в плетеное кресло-качалку, с любопытством ожидая экзамена.
Доска дюймовая, сказал Клыков. Если пробьешь с одного удара, значит, по ножичку у тебя соперников не будет. А делается все так
Он взял у Елизарова нож, сжал сильные пальцы на рукоятке, потом нанес удар по доске. Лезвие пронзило доску насквозь.
Вынь и попробуй сам, сказал Клыков, ухмыляясь.
Елизаров стал тянуть нож, но он не поддавался.
Ты, Елизар, покачай, посоветовал Топорок, Клык садит знатно, ни один врач не отлечит
Лишь на шестом ударе Елизарову удалось наконец пронзить плаху.
Молоток, похвалил Клыков и взял его под руку. Теперь топай за мной.
Они спустились с крыльца и двинулись к загончику на задах двора, где сыто урчал кабан весом пудов на шесть. Клыков протиснулся внутрь, подошел к животному, почесал его за ухом. Хряк довольно захрюкал, поднимая вверх розовый плотный пятачок.
Пора колоть, сказал Клыков. В магазинах ни хрена нету, а он вон какой хоботок наел. Попробуй заделать, Елизар. Почешешь его, потом ударишь. Вот сюда
Он ткнул пальцем в щетину под левой лопаткой.
Вы серьезно, Тимофей Васильевич? удивился Елизаров. Я не мясник
Надо, милый, надо, мягко, но настойчиво сказал Клыков. Доскаэто доска. Надо уметь резать живое. Он ласково похлопал сержанта по спине. Ты, мальчик, просеки и подумай. Допустим, тебя прихватит аппендицит. Надо пороть брюхо. А тебе говорят: есть у нас лепило, готов оперировать, но раньше никого не резал. Такое тебе понравится?
Елизаров шевельнул плечами, давая понять, что ласка ему неприятна.
Что молчишь? спросил Клыков, убирая ладонь. Пошел бы ты к такому за помощью?
Дурак я, что ли?
Тогда не тяни. Почеши его и бей. Вот сюда
Знаю, сердито сказал Елизаров. Ударю, куда надо.
Ты не залупайся, милок, одернул его Клыков. Ударить может каждый. А вот убьет только умелый. Промахнешьсявизгу будет Нам только этого не хватало.
Елизаров нанес удар с неожиданной для себя яростью. Нож вошел в спину кабана по самую рукоятку. Животное упало на подогнувшиеся колени, ткнулось пятачком в землю.
Хорошо, сказал Клыков одобрительно. А сейчас опрокинь его на спину. Распори брюхо и вынь печенку
Может, Топорок сделает? нерешительно предложил Елизаров.
Слушай, ты мне надоел! зло оборвал его Клыков. Я тебе не прапорщик, не лейтенант. Меня положено слушать с первого раза, ясно?
Выполнив задание, Елизаров встал, растопырив окровавленные руки. Посмотрел на Топорка, сказал повелительно:
Слей.
Тот послушно взял алюминиевую кружку, зачерпнул из бочки. Елизаров сложил руки ковшичком и с видимым удовольствием принялся смывать липкие сгустки.
Верка! крикнул Клыков. Где ты там, кобыла? Пожарь нам печеночки! Он дружески ткнул Елизарова в бок. Молоток! Сейчас выпьем, закусим свежатинкой
Не хочу, Елизаров поморщился. Не пойдет.
Что так?
Я же резал его. Жрать будет тошно.
Будешь. Надо эту бабью слабость бороть. Иначе я на тебя и гроша не поставлю.
Они ели жареную печенку, запивали шикарным пивом из банок и весело хохотали. Топорок рассказывал смачные анекдоты, смешил всех до слез. Веруньша сидела рядышком с Елизаровым, прижималась к нему, заглядывала в глаза.
После обеда она крепко взяла его под руку, улыбнулась обещающе.
Пошли в сад
Они уединились в беседке, густо обвитой виноградом. Там стояли топчан, застланный серым шинельным сукном, и круглый стол, на котором громоздился эмалированный таз, полный краснобоких яблок. Веруньша подошла к топчану, на ходу расстегивая молнию юбки, едва прикрывавшей колени. Аккуратно, как дрессированная цирковая лошадка, подняла сначала одну, потом вторую ногу и вышла из упавшей на пол юбки. Елизаров увидел ядреные ягодицы, туго обтянутые нейлоном, судорожно сглотнул слюну. Он сделал шаг, как слепой, вытянув руки. Веруньша схватила его за кисти и потянула к себе.
Погоди, вот так лихорадочно шептала она, уверенной рукой помогая действию. И вдруг заголосила громко, страдальчески: «О-о-у-у»и забилась лихорадочно, как бьются больные, впадая в приступ эпилепсии.
Потом они лежали на топчане, оглушенные, обессиленные, медленно возвращаясь к нормальному мироощущению.
Ты психическая? спросил Елизаров, облизывая с укушенной губы солоноватую кровь.
Просто я ужас какая страстница, сказала Веруньша и засмеялась довольно. Ты тоже озорной. Мне подходишь
Она встала, поправила прическу и только потом надела юбку. Взяла из таза яблоко, с хрустом надкусила и блаженно зажмурилась.
Кто вкуснее, я или Ромка?
Ты-ы, сказал он, понимая, какой она ждет ответ. Конечно, ты.
То-то. Вот и брось ее
А Лыткин? спросил он лениво. Куда ты прапора денешь?
А ну его, слюнявого. Тыр-пыри дух вон.
Что ж ты его сразу не бросила?
Попробуй, брось, сказала Веруньша простодушно. Ты что, Клыка не знаешь? Он приказал завлечь, и вот А ты мне нравишься просто так, по любви. С первой встречи. Брось ты эту дуру, пока она тебя не продала
Сказала и испуганно прихлопнула рот ладонью.
Что ты имеешь в виду? спросил Елизаров встревоженно.
А ничего, Веруньша явно замкнулась.
И все же? Между нами
Ты спроси о ней у Топорка. Вроде случайно
Елизаров так и поступил, когда они вернулись в дом.
А что, Ромка сегодня не появлялась?
Ожидал приглашения на проводы? поинтересовался Топорок.
Какие проводы? удивился сержант.
Уезжает твоя Ромка.
Куда?!
Угадай кроссворд. Первая часть словабуква русского алфавита, втораячасть тела еврейской женщины. В целомгород на Волге.
Причем тут еврейская женщина? разозлился Елизаров. Не знаю. Я не отгадчик.
Чебок Сары, сказал негромко Клыков. Он вошел в комнату босиком, в одних брюках, без рубашки и майки. Сел на диван, стал стричь ногти на ногах. Чебоксары. Клевая загадка, верно?
Чего ей там надо? спросил Елизаров.
Жених у нее там. Под венец прицелилась.
Су-у-ка-а! выругался Елизаров. Ну, сука!
Я думал, ты знаешь, пожал плечами Топорок. Если нет, действительно сука.
Убью! Елизаров стукнул кулаком по столу.
Это не причина, чтобы убивать, сказал Клыков. Баба с возумужику облегчение. УедетВеруньшу потискаешь. Она по тебе млеет, и телом помягче Ромки. Но вот то, что Ромка может завалить все наше дело, это серьезно. За такое
Клыков громко пощелкал ножницами, как парикмахер над головой клиента.
Чик-чик, ухмыльнулся Топорок. Тут уж, Елизар, тебе не открутиться. Твоя бабатебе ее мокрым узлом вязать. А я свои бабки из-за такой сучки терять не согласен.
Где ж мне ее искать? спросил Елизаров озабоченно: над гонораром, маячившим в отдалении, нависала угроза.
Послезавтра едем на озеро, сказал Клыков. Закатим небольшой пикничок. Там на месте все и порешим
Последнее слово прозвучало, как приговор.
На озеро Самородное приехали на трех машинах. Голубая даль открывалась перед ними во всей первозданной красе. Вода играла бирюзой там, где ее освещало солнце, и казалась черной под тенями леса, стоявшего густой стеной по берегу. На гладкой поверхностини одной морщины, словно по ней прошлись утюгом, в ней отражалось небо, плывшие по нему белые облака.
Выбрали удобное местометрах в двадцати от берегаи разложили брезент, на него выгрузили припасы. Зотов и Топорок отправились собирать хворост для костра. Клыков подозвал Елизарова, сказал ему, щеря зубы в улыбке:
Уведи Ромку подальше. Сделаешь вернешься. Зотов и Топорок все уберут. Они умеют
Я сам, сказал Елизаров упрямо. Сам!
Опять споришь? спросил Клыков. Когда научишься слушать? В этом деле мы все повязаны, и работать надо вместе. Понял, дура?
Понял, сказал Елизаров. До него наконец дошло, что круговую поруку Клык вяжет мокрым делом.
Ромка стояла неподалеку, не скрывая нетерпения. Щеки розовели нервным румянцем, глаза лихорадочно поблескивали.
Пойдем? спросил Елизаров.
Наконец догадался, упрекнула она и протянула ему трепетную руку.
Они пошли вдоль берега, направляясь к двум плакучим ивам, видневшимся в отдалении. Плотный песок приятно поскрипывал под босыми ногами. Ромка вдруг вырвала у Елизарова руку, крикнула: «Догони!» и припустилась бегом. Елизаров словно не слышалон даже не ускорил шага. Когда он подошел к деревьям, Ромка уже успела раздеться. Она стояла нагая, бесстыжая, запрокинув голову и подняв руки, наслаждалась горячим солнцем. Грудь ее, крупная, тяжелая, светилась матовой белизной, тогда как все тело отливало бронзовым загаром.
Елизаров кинул на песок покрывало, захваченное из машины. Ромка легла на него, раскинув руки.
Ну, иди же, Алеша
Страсть захлестнула их, обожгла и смяла
Потом Елизаров долго смотрел в голубизну неба, где беззвучно парил коршун. Левой рукой он перебирал шелковистые волосы Ромки. Та блаженно затихла, положив голову на его живот. Глаза ее были полузакрыты, длинные ресницы подрагивали.
Уезжаешь? спросил он вдруг ласково.
Откуда знаешь? в голосе ее прозвучало искреннее удивление.
Слыхал, ответил он неопределенно.
Ромка повернула голову и внимательно посмотрела ему в глаза.
Куда? спросил Елизаров, помолчав.
Далеко, ответила она задумчиво.
В Чебоксары? Зачем?
Если знаешь куда, то знаешь и зачем
Она могла бы сказать, что Клыков поручил ей съездить в далекий волжский город и отвезти туда важную посылку. Но при этом наказал, чтобы ни единая живая душа не знала о цели поездки. Особенно Елизар. Она хорошо понимала, чем грозит ей откровенность.
Знаю, сказал он.
Зачем же спрашиваешь?
Хочу, чтобы сама сказала.
Не скажу.
Как хочешь
Ты же знаешь, как я хочу, сказала она, переводя разговор на совсем другой предмет, и засмеялась беспечно. Ее руки скользнули по его телу, пальцы пробежали по груди, животу. Потом она встала на колени, шелк ее волос потек вниз щекоча и возбуждая, упал на его бедра. Он обеими руками сжал ее голову, закрыл глаза, притянул к себе.
Отдышавшись, Елизаров сел. Ромка лежала рядом, закрыв глаза и улыбаясь.
Ты знаешь, сказала она тихо, словно в дреме. Я тебя люблю По-настоящему. Ты такой свежий, крепкий, чистый
Ага, проговорил Елизаров лениво и протянул руку к брюкам, которые лежали рядом. Нащупал в кармане нож.
Лезвие выскочило почти бесшумно. Ухватив рукоять поплотнее, как показывал Клык, он резко размахнулся и вонзил острие под левую грудь Ромки, которую еще мгновение назад гладил ладонью
Выдернув нож, он два раза воткнул его в песок, очищая от крови, потом собрал вещи и вернулся к костру. Клыков, сидевший на раскладной скамеечке, надевал на шампуры маринованное мясо: они доедали кабанчика. Увидев сержанта, Клыков вопросительно вскинул брови. Елизаров утвердительно кивнул.
Молоток! сказал Клыков одобрительно и громко крикнул:Иван Софронович! Будь добр, займись бабой. Ей что-то поплошало
В тот вечер Елизаров положил в карман пачку в полсотни сторублевых купюраванс Кесояна в счет предстоявшего дела.
Спустя два дня в Кизимов, на имя технического распорядителя малого предприятия «Экомастер», пришло заказное письмо.
«Подготовка и заключение сделки полностью предоставлены вашей самостоятельности. За 32 часа до подписания документов сделайте звонок по известному вам телефону. Спросите Мухина. Если последует ответ: «Вы ошиблись номером», подписание документов отложите до выяснения обстоятельств. Если ответ будет: «Мухин вышел», право на окончательное решение судьбы сделки лежит на вас и препятствия к ее заключению могут быть только местные. В случае переноса срока подписания необходимо повторить звонок по тому же телефону, на тех же условиях.
7
Ракетно-техническая база «Буран»
Базу лихорадило: из Москвы прибыла представительная комиссия.
Начальник базы полковник Лосев, окруженный замами, встретил руководителя инспекционной группы генерал-майора Студенцова у трапа вертолета. Вскинул руку к фуражке и, представившись, сделал счастливое лицо.
С благополучным прибытием, товарищ генерал. Рады вас видеть!
Лицо Студенцова, розовое, чисто выбритое, было пересечено глубокими морщинами, как среднерусская равнина оврагами. Под салазками мощных челюстей по-бульдожьи висели пласты дряблой кожи.
Так уж и рады? Разрешите не поверить. Вот пообщиплем вам перья, тогда заговорите иначе.
Полковник почтительно вытянулся и качнул головой.
Не найдете.
Что именно? Недостатки?
Перья. Их с нас давно общипали.
Молодец, похвалил генерал. Еще и шутишь. Не люблю паникеров. К инспекции готовился?
По второму варианту, товарищ генерал, вступил в разговор начальник штаба.
Что это? спросил генерал с подозрением. Как понять?
Анекдот, охотно объяснил Лосев. Приезжает в царское время генерал инспектировать войска. Подходит к пехотному полку. Навстречу полковник. Рапортует: «Господин генерал! Арзамасский пехотный полк для инспектирования построен». Генерал метнул взгляд и говорит: «Строевая выучка слабая. На левом фланге вижу шевеление». И перешел к кавалерии. Навстречу другой полковник: «Господин генерал! Нижегородский драгунский полк для смотра построен». И тут же, чуть тише: «Есть гусь жареный и четверть водки». Генерал оглядел строй, поправил усы и поздоровался: «Здравствуйте, славные драгуны-молодцы!»
Все весело засмеялись.
Было время, сказал генерал мечтательно. Гуси водились
Полковник Лосев тоном радушного хозяина сразу предложил:
Может, позавтракаете с дороги? Как раз вчера гуся и подстрелили. И смущенно, словно чего-то стесняясь, добавил:Так и тянет обратиться: «господа офицеры».
А ты не стесняйся, вежливо поддержал его генерал. Мы не гордые, стерпим.
Все засмеялись снова, на этот раз еще раскованнее, чем минуту назад.
На субботу и воскресенье, господа офицеры, осмелел Лосев, подготовлены рыбалка и охота. По желанию.
Где охота? спросил генерал.
В заказнике.
Он же был обкомовский. Разве не закрыли?
К чему? удивился Лосев. Наши демократы ружьишком побаловаться себе не отказывают. Лишили партаппарат незаконных привилегий. Себе их установили законом. И все.
Инспекция гармонически вписалась в распорядок, предложенный гостеприимным хозяиномЛосевым, и все же базу лихорадило. Ни схемы подчиненности, определенные уставом внутренней службы, ни штатное расписание, где в типографские рамочки с названиями должностей вписываются фамилии людей, эти должности занимающих, никогда не отражали и не отражают реальное соотношение сил и истинные взаимоотношения между начальниками и подчиненными.