СерыйКурт Сообыл огромен ростом: без малого метр девяносто и одинаково широк от плеч до бедер. При этом брюхо его не висело, переползая через брючный ремень, а бугрилось рельефом мышц, которые булыжниками проглядывали из-под загорелой кожи. Какое-то время назад Соо баловался с железом, получил первый разряд во всесоюзной классификации в тяжелом весе, потом увлекся выпивкой («спиртсила, спортмогила»), бросил занятия штангой к чертовой матери и стал заядлым игроком в литрбол. В пьяном виде он сатанел, становился злым, драчливым и опасным. Как давно приметил Ныым, только одного Соо Железный держал за человека и считался с его мнением.
Слушай, Железный, неожиданно сказал Соо и потянулся к бутылке. Думаю, пора тебе открывать карты. Команда собрана. Все вместе уже пять дней. Друг друга узнали. Проверили. Кровью спаяли, Ныым понял, что Соо намекает на русского, убитого в лесу. Дальше играть втемную нет смысла. Соо замолчал и замотал головой, будто конь, отгоняющий мух. Обещанные деньги остаются не нашими, если точно не знаешь, получим мы их или нет
Ты мне не веришь? вскипевшая ярость Железного плеснула через край. Стараясь ее задавить, он что было сил хряснул огрызок огурца об пол. Огурец разлетелся во все стороны, забрызгав скользкими семечками штаны Ныыму. Тот отряхнулся и успокаивающе сказал:
Кончайте, отцы! Был уговор: не горячиться.
Ты прав, сказал Железный. Он уже овладел собой и говорил спокойно. Так чего ты хочешь, Серый?
Чтобы ты сейчас, вот прямо сию минуту, объяснил нам все и до концачто нам предстоит сделать, зачем и почему? Играть, не зная правил, не в моих привычках.
Хорошо, парни, Железный смирился окончательно, и хмель стал заметен в его словах. Сперва объясню, ради чего мы пошли на дело
Главное, пробурчал Соо, на какое дело? Остальноесемечки
Ну, нет Серый, возразил шеф. Даже торговля семечками дает неплохую прибыль. А наше дело обещает куш каждому. Начну с денег. Без грошей, Железный состроил гримасу, отчего его лицо стало похоже на морду барсука, мы в этом мире ни хрена не значим. Навозные жуки, копошащиеся в дерьме. И каждый старается скатать свой шар, чтобы уволочь в свою норку
Железный нацедил стакан, посмотрел сквозь него на свет, шумно выдохнул, открыл рот и лихо плеснул туда спиртное, как в пустоту. Посидел молча, прижмурив глаза то ли от удовольствия, то ли от отвращенияу пьяницы поди разбери, что он испытывает. Взял рукой из миски картофелину, стрелку лука и стал смачно жевать. Ныым уже подумал, что Железный забыл вопрос, с которого начался разговор, но тот вдруг продолжил:
Все в этом мире делается из-за денег. Они и проклятье и благо. Проклятьекогда карман пуст. Благокогда можешь швырять сотенные налево и направо, не считая их и не боясь, что те на исходе. Нам, чтобы обеспечить себе такой куш, надо украсть русского племенного бычка и продать его на кавказской толкучке
Кто этот бычок?
Животинка важной породы, Железный довольно заржал. Генерал-майор Деев. Командир ракетной дивизии
Судя по тому, как вытянулись лица у членов команды, как все сразу отставили жратву и стаканы, Ныым понялизвестие явилось для всех неожиданностью.
Ты не шутишь, Железный? спросил Серый с подозрением.
Какие шуточки! Ты хотел знать задачу. Я ее назвал.
Кому же потребовался этот Серый замялся и вдруг принял определение шефа, этот бычок?
Есть просто богатые люди, есть очень богатые. Так вот, у очень богатых людей русские на чем-то подловили и повязали друзей. Бросили их за решетку, избави бог нас от такой участи. Очень богатые люди хотят своих друзей выручить. Получив генерала, они сделают простой ход: верните наше, мы вернем ваше.
Почему именно генерала?
Ха! Господина Ельцина не украдешь. Этого быка пасут десять тысяч сторожей. Украсть народного артистатак клоунов у русских от Москвы до Владивостока в ряд не переставишь. Кто за артиста выкуп даст? Пошумят и забудут. Комдив-ракетчикфигура. Прежде всего, вокруг похищения власти не станут шуметь. Все будет делаться втихаря. Представляете, какой в мире поднимется шухер, если в Америке узнают, что в России можно украсть ракетного генерала и увезти на Кавказ?
Значит, у нас заказ с Кавказа? сделал вывод Серый.
В очко! Там у них в горах денегнавалом. И зеленые, и деревянные. Греби мешками.
Что-то мне не очень понятно, вступил в разговор Белый. Почему они сами у себя на Кавказе генерала не прихватили? Нет ли в этом какой-то покупки?
Никакой! Голос Железного звучал воодушевленно. Знаешь, что такое лес непуганых зверей? Это где олени нисколько не боятся человека. Потому что отродясь охотников не видали. На Кавказе русские военные настороже. Там можно генерала ухлопать, схватить труднее. На том и строится план
Шеф, сказал Соо, а денег у заказчика хватит?
С деньгами забито железно. Я лично провентилировал это с черными.
Кто они?
Генерал Умар Яндарбиев. Друг президента Дудаева. Сам Дудаев тоже был российским генералом. Наши места знает. Служил где-то рядом. Скорее всего, даже знаком с Деевым. Умар точно назвал, кого пасти и кому скрутить копыта.
Нас не подставят? От этих черных можно всего ожидать.
Не подставят. Меня на заказчика вывел Витаутас Мацкявичус. Из Литвы. Мы с Витом не один день провели рядом. Еще там, Железный махнул рукой в сторону, и все поняли: имел в виду заграницу. Вит мужик крутой и верный. Чечены сперва ему это дело предложили, но он бычков живьем брать не привык. У него другой профиль, Железный полоснул себя пальцем по горлу. Чик, и пожалуйста! Потому Вит направил гостей ко мне. Миллион зеленых стоит на кону
Баксыдело доброе, сказал Серый. Однако есть одно «но». Когда на кону большие деньги, каждый старается сорвать куш в одиночку. Спеленать генерала одному не под силу. Вместе мы сможем. А вот где гарантия, что мы получим свою долю? Что ты со своим дружком Витом, который, как я понял, может хлопнуть кого угодно, от нас не избавитесь? Чтобы не платить.
Я бы в другом случае за такое дал в морду, сказал Железный обиженно и потянулся к бутылке. Но ты сейчас прав, когда задал такой вопрос. Учти, Железный не погань. Я привык платить по своим счетам честно. Мне не платили. Было такое. Но вам я отдам все сполна. Слово чести.
Когда Ныым рассказал бóльшую часть из того, что знал о готовящемся похищении, Прасол взглянул на часы.
Теперь скажи, кто работает на Железного в гарнизоне?
Уверенность, с которой был задан вопрос, показала Ныыму, что о существовании такого человека контрразведчик знает точно, и он даже не пытался что-либо отрицать.
Точно не знаю, Железный его не называл.
Как он его завербовал?
Разве русские не любят деньги? ответил вопросом Ныым. Любят. И водку
И закуску, добавил Прасол. Связь вы как поддерживаете?
Этот человек звонит нам по телефону.
В город?
Нет. В кабеле телефона несколько пар свободных проводов. От распределительной коробки в гарнизоне сделана отводка. Наш человек звонит оттуда по трехзначному номеру. Никуда этот звонок не идет, только на приемную муфту. Ту, что поставлена в лесу. Мы ждем только одно сообщение.
Какое?
Железный говорил, что наш человек сообщит ему, когда генерал поедет с важными документами. Тогда нам его брать выгодней. Генерала сдадим чеченам. На бумаги у Железного свой покупатель.
На этом пока окончим, сказал Прасол. Тебе уже пора лечиться.
Зачем? Я здоров.
Нет, Ныым, у тебя приступ аппендицита.
Не натто опперации. Я поюсь уколы.
Надо, Ныым, надо. Мне важна твоя безопасность
Шарков с машиной ждал Прасола на шоссе в условленном месте. Увидев Ныыма с руками, скованными наручниками, он удивленно вскинул брови.
Это наш друг, представил пленного Прасол. Очень плохо себя чувствует. Его бы в больницу определить
Ты всерьез?
Конечно. Ах, да. Наручники. Перед операцией снимем
За обедом в тесной однокомнатной квартире Шаркова Прасол инструктировал хозяина:
Сегодня вечером ты должен встретиться с Деевым. Его надо предупредить о готовящемся похищении. Сообщение сделай в самой общей форме при трех обязательных условиях. Первое, ни моей фамилии, ни о моем присутствии здесь упоминать нельзя.
Почему?
Обязательно объясню потом. Второе, ни в коем случае не говори, что генерала пасут на шоссе.
Почему? Это ты можешь объяснить?
Деев способен наломать дров. Вдруг он организует патрулирование трассы и вспугнет Железного? От покушения тот не откажется, но выяснять, где он проведет операцию, будет труднее.
Аргумент веский. Что третье?
Если Деев не придаст предупреждению значения, не нажимай. Я знаю, генералов словами пронять бывает трудно. Это надо учитывать.
Логично. Поедим, я направлюсь к комдиву.
С генералом Деевым у майора Шаркова были сложные отношения. Человек властный, самоуверенный, противоречивый, Деев был о себе самого высокого мнения и для него майор, хотя тот и являлся офицером службы безопасности, был всего лишь майором. Однако положение Шаркова заставляло генерала при определенных обстоятельствах считаться с ним.
На «ты» они перешли в день первого знакомства. Возвращаясь с совещания в штабе армии, генерал-майор Деев подсадил в машину только что прикрепленного к дивизии майора Шаркова. Тронулись. Немного проехали молча. Потом невесть с чего Деев положил руку на колено майора и спросил: «Ну, как служба?» Обычно выдержанный, Шарков в этом случае совладать с собой не сумел. Он тут же положил руку генералу на колено и спросил: «А как у тебя служба?» Деев опешил от такой фамильярности: «Ты что это со мной так?»«А ты?»спросил Шарков.
Превращая стычку в шутку, Деев громко захохотал:
Ну, майор, ну, молодец!
Когда они приехали в гарнизон, улучив момент, водитель генерала подошел к Шаркову и сказал:
Спасибо, товарищ майор. Хоть вы нашего генерала на место поставили. Он у нас всем тычет, а ему скажи
Несмотря на то, что инцидент закончился смехом, Деев принял непочтительность контрразведчика как вызов, и отношения их не сложились.
Деев встретил Шаркова, сидя за столом. Сделав вид, что они уже встречались, не поздоровался, не предложил сесть.
Что там у тебя? Докладывай.
Есть необходимость, мой дорогой генерал, предупредить тебя о том, что стало известно нашей службе.
В слова «мой дорогой генерал» Шарков вложил ровно столько иронии, чтобы Деев понял, сколь невежливо «дорогому» не предлагать своему почитателю присесть. И генерал понял.
Да ты садись. И в другой раз давай без приглашений. Так что у тебя, дорогой майор, за новость?
Готовится похищение. Тебе покажется невероятным
Уже показалось. У меня что-либо похитить трудно. Самое большоемогут ограбить склад с портянками. Однако и это потребует жертв. Ты знаешь о моем приказе стрелять на поражение при любом нападении на посты.
Не думаю, что прицел взят на портянки.
Тогда на что? Нападение на ракетно-пусковые комплексы мог задумать только сумасшедший
Деев встал. Громыхнуло отъехавшее на колесиках кресло. Генерал прошелся по ковровой дорожке вдоль ряда стульев. Остановился, круто повернулся на каблуках.
Не напускай на себя вид прорицателя. Что?
Тебя, генерал. Персонально.
Все, Шарков. На этом окончим. Испугать меня трудно. Особенно тем, что ты мне поведал. Могли бы в своей конторе придумать что-то получше.
Не понял.
Брось, все ты понял. Докладную о нашем разговоре пойдешь строчить сразу или отложишь на завтра? Смотри, не опоздай.
Разве в докладной дело?
Твое во многом в докладных. Писатьэто твоя, так сказать, священная обязанность. Будто не знаюписал ты на меня, и не раз. Кто из вашей конторы держит под рентгеном генерала Деева? Конечно, ты. Много мне анекдотов в строку вставил?
Докладные не я придумал.
Суть не в том, кто что придумал. Куда важнее знать, старался ты на меня накапать побольше или все же соблюдаешь меру?
Если только так, то какая тебе разница?
Разница в том, в какой мере я могу доверять твоим сообщениям. Пугаешь всерьез или так, для прощупывания?
Все же объясни неразумному, что тебя смущает?
Хорошо, только без обиды. Потом пиши по своим инстанциям. Я не боюсь.
Договорились.
Многие мои предшественники, Шарков, когда к ним приходил уполномоченный КГБ, а чуть раньшеНКВД, втягивали головы в плечи, как черепахи. В них жил врожденный инстинкт страха перед вашей конторой. Вроде бы мы все одному делу служим, одному государству, но до войны и во время ее старший лейтенант НКВД был равен армейскому майору или даже подполковнику. Каждый из ваших майоров мог сломать шею любому генералу. Стоило только капать на того повседневно. Теперь из вашей службы выпустили дух. Вы стали менее надутыми. Но, чтобы доказать свою нужность, утвердить прежнее значение, вы стараетесь нас, не посвященных в ваши дела, испугать. А в натуре твоя работа и сейчас сводится к составлению досье, к беседам с осведомителями и к писанию бумажек. На меня, на других офицеров.
Тебя не заставляет задуматься о серьезности моего предупреждения судьба лейтенанта Доронина?
Рука ЦРУ? Не смеши, Шарков. Следователь прокуратуры убежденобычное уголовное дело. Так что для начала найди общий язык с ним. Что касается похищения, то страха на меня ты не нагнал. Меня не украдут. Как говорят, бог не выдаст, свинья не съест. И кончили. Все. Будут новости, заходи. Милости прошу
Уже по виду Шаркова, вернувшегося домой и небрежно швырнувшего фуражку в угол, Прасол понялразговор с Деевым оказался не из приятных. Это нетрудно было предвидеть.
Три к носу, посоветовал Прасол и улыбнулся. Где наша не пропадала?
Знал бы ты, как все надоело, в сердцах признался Шарков. Поговорил, будто дерьма нажрался. Брошу все к чертовой матери, уйду в пасечники
Сядь, налей чайку. Успокойся и выкладывай. Чувствую, Деев уязвил твое самолюбие, по-генеральски нахамил. За ним такое водится. Но ты должен описать мне все, вплоть до интонаций, до выражения его лица. От того, насколько точно изложишь, будет зависеть успех моего разговора с ним. Не в том дело, наговорит он мне гадостей или смолчит. Для нас сейчас важнее заставить его сотрудничать.
Шарков не мог успокоиться:
Не проще ли перевести дело на официальные рельсы? Сообщить наверх. Пусть этому мудаку врежут где положено. Заставят принять наши условия. И дело, Николай, не в моем самолюбии. Главное, мы не свои интересы блюдем.
Не выйдет. Деев упрямец. Конечно, начальство заставит его пойти на уступки. Но куда лучше, если сделать то же самое его убедим мы. Потом, я очень боюсь, о втыке комдиву просочатся слухи. А нам малейшая утечка информации грозит срывом операции. Не забудькто-то из гарнизона информирует Железного. Кто? Мы и гадать пока не можем
Согласен.
Теперь рассказывай о вашей беседе во всех подробностях.
Шарков, не упуская мелочей, изложил все, что происходило в кабинете генерала.
Я именно это и предполагал, сказал Прасол, выслушав коллегу.
Даже так?
Вплоть до интонаций. А теперь объясню, почему не остановился в гарнизонной гостинице и просил Дееву о моем появлении не сообщать. Роман Константиновичмой родной брат. По матери. Он старше, ямладше. У нас разные отцы. У него генерал-майор Деев, у меняполковник Прасол. Деев погиб в авиакатастрофе, когда Ромке было четыре года. Сказать, что мы примерные братья, не могу. Последние четыре года мы с ним не виделись. Переписки не ведем. Если честно, у нас нелады. Мать, конечно, чувствует, но всего не знает. А началось, когда я поступил в высшую школу КГБ. «Значит, сказал Ромка, подался в жандармерию? Поздравляю! Можешь считать, что Деев и Прасолфамилии разные». Ты, Андрей, поймешь, какой обидой стали для зеленого курсанта слова старшего лейтенанта. Мы, конечно, иногда встречаемся у матери, но сердечности в отношениях нет
Да, протянул Шарков, дела-а
Не журись, я его обломаю. Как говорят, вдарю по самолюбию. Ты мне завтра достань рабочий комбинезон, форму прапорщика и принадлежности телефонного мастера. Сумеешь?
Что за вопрос!
На другой день с утра Прасол засел неподалеку от железнодорожной ветки, которая связывала гарнизон с узловой станцией. Одноколейка шла через лес. Насыпь от кюветов до самых шпал поросла высокой травой. Местами поверхность рельсов покраснела от ржавчины. В последнее время поезда сюда приходили редко и нагрузка на пути была небольшой.