Я просто пытаюсь воплотить в жизнь законную, освященную временем традицию позволить тем, кто не может говорить сам, иметь голос в суде. Вы каждый день с этим сталкиваетесь, когда назначенный судом опекун выступает от имени детей или людей с ограниченными возможностями. В этой стране закон защищает тех, кто не в силах защитить себя сам. Как, например, младенец вашей подзащитной.
Эмбрион моей подзащитной, уточнила Менди. Эмбрион. Который она вынашивала.
А если тот, кто вынашивает, каким-либо образом причиняет вред? Если бы на нее кто-то напал, когда она была беременна, и в результате она бы потеряла ребенка, разве вам не хотелось бы привлечь нападавшего к ответу? Вам самой отлично известно: в этом случае вы с таким же усердием, как и я, жаждали бы справедливости. Мы же не станем оправдывать преступницу только потому, что, мол, так уж случилось, именно в ее чреве развивался ребенок.
А как насчет прав матери? поинтересовалась Менди.
Дорогуша, так не пойдет! ухмыльнулся Уилли Корк. Нельзя называть ее матерью, если вы не желаете называть то, что развивается внутри нее, ребенком.
Оба даже шептать перестали, стоя спиной к Бет. Казалось, они совершенно забыли о нейисточнике их спора.
Это было уже не в первый раз. Она оказалась здесь потому, что каждый считал своим правом принимать решения за нее. Бет чертовски устала быть сторонним наблюдателем за своей собственной жизнью.
У вас нет прецедента! бросила вызов Менди.
Да неужто? Прокурор достал из кармана смартфон, потыкал пальцами в экран и стал читать. Свод законов Миссисипи с дополнениями 97-3-19: «Незаконное лишение человека жизни любым способом и образом должно считаться убийством в следующих случаях: Подраздел Акогда совершается преднамеренно и приводит к смерти или подраздел Dкогда совершается преднамеренно и приводит к смерти неродившегося ребенка». И, разумеется, уже есть прецеденты, спрятал он смартфон.
Чушь!
Пурви Патель, стал приводить примеры Уилли Корк. 2016 год. Она приняла те же таблетки, что и ваша подзащитная, чтобы прервать беременность на сроке двадцать четыре недели. Купила их в интернет-аптеке в Гонконге. Когда новорожденный умер, ее обвинили в убийстве первой степени. Она была осуждена и приговорена к двадцати годам заключения за умерщвление плода и невыполнение родительских обязанностей по отношению к ребенку.
В деле Патель доказательства того, что ребенок родился живым, оказались сомнительными, возразила Менди. И приговор был пересмотрен.
Бэй Бэй Шуэй, тут же перескочил Корк на другой прецедент. Выпила крысиный яд, чтобы совершить самоубийство на тридцать третьей неделе беременности. Ребенок умер, но сама она выжила. Ее обвинили в убийстве и намеренном умерщвлении плода и осудили на тридцать лет.
И обвинения были с нее сняты, когда она признала себя виновной в менее серьезном преступлении и провела всего год в заключении. Менди скрестила руки на груди. Любое дело, на которое вы ссылаетесь, было либо пересмотрено, либо закрыто.
Регина Макнайт, упрямо продолжал прокурор. Успешно осуждена в Южной Каролине за убийство, повлекшее за собой рождение мертвого ребенка, вызванное внутриутробным приемом крэк-кокаина. Она получила двадцать один год тюрьмы.
Вы серьезно? Макнайт даже не пыталась прерывать беременность, возразила Менди.
Сейчас вы отстаиваете мою точку зрения, дорогуша, а не свою. Если этих женщин осудили за убийство, где не было даже намерения только представьте, как легко будет упечь за решетку вашу девицу.
Распахнулась дверь, вошел новый полицейский.
Вам нельзя покидать эту палату, приказал Уилли Корк, направившись к выходу. Даже если все вокруг будет охвачено огнем. А вам повернулся он к Менди. Что ж желаю удачи, госпожа адвокат.
Пока есть дело «Роу против Уэйда», бросила ему в догонку Менди, у моей клиентки есть все права прерывать свою беременность.
Что ж, верно, согласился прокурор. Но в штате Миссисипи она не имела права прерывать беременность самостоятельно. А это, милочка, уже убийство.
Убийство. Бет поморщилась, и наручник звякнул о поручень кровати. Оба юриста одновременно обернулись, догадавшись, что она проснулась.
Про простите, запинаясь, произнесла Бет.
Немного поздновато для раскаяния, не находите? заметил Уилли Корк и величественно выплыл в коридор.
Похоже, у меня есть что-то твое, пробился голос Джорджа Годдарда сквозь потрескивание в трубке.
«Он все знает! тут же понял Хью. Он знает о Рен».
Хью задрожал всем телом, хотя на улице стояла удушающая жара. Окинув взглядом небольшую группу людей, собравшихся в командном пункте, он кивнул, и Квандт надел наушники, чтобы слышать разговор.
Джордж, спокойно продолжал Хью, не заглатывая наживку. Я слышал выстрел. Что случилось? Ты ранен?
Постоянно давайте понять тому, кто захватил заложников, что вы на его стороне!
Эти сучки пытались меня убить.
Хью посмотрел на командира отряда спецреагирования.
Значит, это не ты стрелял?
Меня вынудили. Они ударили меня скальпелем.
Хью закрыл глаза.
Тебе нужна медицинская помощь? должен был поинтересоваться он, хотя на самом деле ему было совершенно плевать: пусть этот Джордж истечет кровью, и поскорее.
Жить буду.
Квандт удивленно приподнял бровь.
А как все остальные? продолжал Хью. Кто-то пострадал?
Старуха, ответил Джордж.
Ей нужна медицинская помощь?
Повисло молчание.
Уже нет.
Хью подумал о Бекс, она была вся в крови.
Еще кто-то, Джордж?
Твою дочь я не застрелил, если ты об этом спрашиваешь, угрюмо проговорил Джордж. Теперь я понимаю, почему вы не отправили группу захвата.
Нет! поспешно перебил его Хью. Послушай. Я понятия не имел, что она там, когда мы начали с тобой общаться.
Нащупайте то, что вас объединяет!
Она даже не предупредила меня, что отправляется в клинику! Ты должен меня понять.
Хью затаил дыхание. Он ненавидел себя за то, что приходится так говорить о Рен. Да, он не знал, что она собирается в клинику. Да, он ненавидел себя за то, что она обратилась к тетке Бекс, а не к нему. Но он не собирался винить Рен в том, что она чувствовала себя неловко. Он винил только себя как родителяза то, что не смог донести до нее: между ними нет запретных тем и вопросов.
Со сколькими родителями он сидел в гостиных, пока эксперты-криминалисты выносили тело их ребенка-подростка, вынутое из петли или с порезами от бритвы! «Мы ничего не знали, удивлялись они, она никогда ничего нам не говорила».
Хью не произносил этого вслух, но иногда думал: «А вы спрашивали?»
Но он ведь спрашивал! Он просовывал голову в спальню Рен и интересовался:
К тебе в школе никто не пристает? Не хочешь ни о чем поговорить?
Тебя интересует что-то помимо самодельной бомбы, которую я собираю в чулане? отрывалась она от своих тетрадей. Потом улыбалась и уверяла: Никаких мыслей о самоубийстве, пап. Все чисто.
Но каждый подросток ежедневно может наступить на сотню мин. И одна из них, похоже, взорвалась.
Внезапно все в душе Хью замерло. Что ж, Джордж теперь обладает жизненно важной информацией: одна из его заложницродственница переговорщика. Он решил, что получил определенное преимущество. Но что, если Хью сможет воспользоваться знанием этой информации, чтобы склонить чашу весов в свою пользу?
Послушай, продолжал Хью. Обе наши дочери тайком обделывают дела за нашей спиной. Свою дочь ты остановить не смог, Джордж. Но ты в силах спасти мою. Ты уже спас ее от непоправимой ошибки.
Это было неправдой. Рен отправилась в Центр не для того, что прервать беременность, Хью отлично это знал. А Джорджнет.
Ты понимаешь, почему я хочу все это закончить, Джордж? поинтересовался Хью.
Ты волнуешься за свою дочь.
Да. Но еще я хочу когда-нибудь дождаться внуков. И благодаря тебе я получу такую возможность.
Молчание.
Это как будто получаешь второй шанс, продолжал Хью. Я отец-одиночка, Джордж. Как и ты. Быть может, я не всегда был образцовым отцом, но я очень старался. Понимаешь?
На том конце телефонной линии раздалось фырканье, которое Хью принял за знак согласия.
Но еще меня беспокоит то, что она обо мне подумает. Я хочу, чтобы она мною гордилась. Я хочу, чтобы она думала, что я сделал все возможное ради нее.
Ни ты, ни я не тянем на героев.
Геройэто всего лишь ярлык, ответил Хью. Единственное наше достояниечесть. У тебя есть выбор, Джордж. Шанс искупить вину. Поступить как следует.
Он рисковал, примеряя ореол порядочности на человека, у которого всего несколько часов назад напрочь снесло крышу от того, что кто-то мог усомниться в его репутации. Но, с другой стороны, бесспорно, что человек, чье достоинство поставлено под сомнение, может страстно жаждать уважения. Вплоть до того, что согласится сдаться, лишь бы заслужить это уважение.
Уход недостоин уважения, проговорил Джордж. Но Хью услышал большеослабленные связи между слогами слов, с виду преисполненных убежденности. А что, если
Зависит от обстоятельств, не дал он перевести дух захватчику заложников. Иногда приходится делать выбор даже против собственного желания, но ты обязан так поступить. Это и есть честь.
Ты один из тех хороших парней в белых шляпах, захихикал Джордж. Никогда не едешь на красный свет. Все на вас равняются
Хью встретился взглядом с капитаном Квандтом.
Не все.
Но понятия не имеешь, что делать, когда оказываешься в ловушке. Джордж прервал свой смех и выдохнул. Он возвращался под свой защитный панцирь, оправдывая свое поведение и тем самым разрывая связь, которую наладил между ними Хью. Джордж собирался и дальше падать в кроличью нору, затягивая с собой заложников. Это произойдет быстро: много кровии все кончено.
И все же
Хью следовало что-то сказать или сделать, чтобы Джордж понял, что не увяз по уши. Что есть еще выход.
Он посмотрел на Квандта, взглядом умоляя его дать время. Но командир отряда специального реагирования снял наушники и обернулся, подзывая свой отряд.
Ты уверял меня, что начал все это ради своей дочери, проговорил Хью в трубку. А теперь закончи все ради нее.
Три часа пополудни
Хью смотрел на окна клиники, похожие на солнцезащитные очки авиатора. Он предположил, что нововведение связано с увеличением числа протестующих. Женщины, находящиеся внутри, могли ощутить, что, переступив порог этой клиники, они отгораживались от мира. Эти окна должны были защищать, но сегодня они стали непреодолимым препятствием. Никто не знал, что происходит там, за стенами.
Он посмотрел на телефонтот молчал. Еще несколько секунд назад он разговаривал с Джорджем, и, казалось, дело сдвинулось с мертвой точки, и вдруг их рассоединили. Он еще раз набрал номер, и еще раз. Никто не ответил. Сердце колотилось, и не только потому, что он потерял контакт с тем, кто захватил заложников. Последнее, что услышал Хью, прежде чем Джордж бросил трубку, голос Рен.
А это означало Черт! Он даже думать об этом не хотел.
Он открыл переписку, которую вел с дочерью.
«Рен напечатал он. Ты ОК?» И затаил дыхание.
Появились три точкиона отвечала. С ней все в порядке.
Он опустился на складной стул, который кто-то принес для него пару часов назад, и, держа телефон двумя руками, стал вглядываться в экран. Ну же быстрее
Хью!
Услышав голос начальника полиции, он спрятал телефон под ворохом бумаг: признаться, что Рен находится внутри, он не мог.
Да, шеф.
Он поднял голову и увидел приближающегося вместе с начальником парня в камуфляже.
Это Джо Квандт, представил Монро. Командир отряда специального реагирования. Джо, а этолейтенант Хью Макэлрой, детектив.
Хью узнал Квандта, раньше они уже работали вместе.
Простите за опоздание, протянул руку Квандт.
Не было ничего удивительного в том, что потребовалось время, чтобы собрать национальный отряд спецреагирования. Бойцы прибыли со всех концов штата, чтобы объединить усилия. Хью целых три часа самостоятельно пытался держать ситуацию под контролем, теперь же, с прибытием капитана Квандта, могли возникнуть стычки из-за выяснения, кто здесь на самом деле главный.
Хью тут же стал докладывать в общих чертах о событиях последних трех часов. Если он будет вести себя как главный, быть может, он останется им и дальше.
Вы получили данные аэрофотосъемки? поинтересовался Квандт.
Хью кивнул. Это первое, что он приказал сделать, чтобы, когда отряду спецреагирования потребуется расставить снайперов на позиции, было понятно, куда их направлять. Украдкой поглядывая на экран телефона, он стал рыться в бумагах на столе. На экране застыли три точки, но сообщения еще не было:
Я уже приказал ребятам занять периметр, сообщил Квандт.
Хью видел, как с облегчением вздохнул начальник полиции, у которого не было человеческих резервов, чтобы заблокировать входы в клинику, не пускать репортеров и организовать объезд.
Через пятнадцать минут мы будем готовы к штурму, отрапортовал командир.
Отряды специального реагирования создавались для того, чтобы поддержать переговорщика, но у них руки чесались сделать то, чему их учили, нанести решающий удар и покончить с проблемой силовым путем.
Не думаю, что это мудрое решение, возразил Хью. Он держит заложников в вестибюле и может заметить ваше приближение через зеркальное стекло. Вам же не будет видно, что происходит внутри.
Мы можем использовать газ
Там есть раненые ровным голосом продолжал Хью, думая: «И моя дочь».
Начальник полиции повернулся к Хью.
А что предлагаете вы?
Дать Годдарду еще немного времени, ответил Хью. «Дайте мне время сперва узнать, что происходит внутри. Дайте мне получить весточку от Рен!»
Квандт покачал головой.
Как я понимаю, там уже была стрельба
Но последние три часа тихо, возразил Хью. Я смог его успокоить. Он посмотрел на Квандта. Если вы войдете внутрь, можете ли вы гарантировать, что никто из заложников не пострадает?
Командир отряда специального реагирования поджал губы.
Разумеется нет, ответил он, и оба повернулись к Монро.
Хью будет продолжать вести это дело, принял решение начальник полиции. Ты же знаешь, что делать, верно? положил он руку на плечо Хью, разворачивая его к себе.
Да! без тени сомнения в голосе ответил Хью, как будто переговоры с захватчиком заложниковэто некий набор правил, которым необходимо следовать, а не игра, правила которой игроки устанавливают сами. Мне придется вернуться к Мне необходимо
Он вернулся к наскоро сложенному столу и схватил свой телефон. Сообщения не было. И точки исчезли.
«РЕН!»снова написал он.
Когда стрелок рывком распахнул дверь ее убежища, Рен показалось, что сердце ее разорвется. Она едва успела спрятать телефон в носок, когда он схватил ее за руку и так сильно дернул, что девочка закричала. Ей удалось вцепиться ему в лицо и расцарапать до кровималенькая победа, которой она невероятно обрадовалась.
Захватчик потащил ее в приемную у входа в клинику, где были зеркальные окна: изнутри было видно все, что происходит снаружи, а с улицы невозможно было ничего увидеть. Стрелок швырнул ее на пол, и она распласталась на животе перед кучкой людей.
Здесь была женщина в спортивном костюме, ее веснушки ярко выделялись на бледном лице. Еще одна девушкабыть может, лет двадцатис огромным синяком на лбу. Рыжеволосая медсестра в форме, которая уже открывала дверцы кладовки, но сделала вид, что не заметила Рен. Единственный мужчина-заложник лежал, положив голову медсестре на колени, и тяжело дышал. Его форма была разорвана на бедре, ниже тканевой повязки вся ногав крови.
Тети Бекс здесь не было. Рен почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она мертва? Кто-то перетащил ее тело в другую комнату?
Когда Рен была маленькой, тетя Бекс присматривала за ней после школы, пока отец был на работе. И они вдвоем делали все то, что делать нельзя: ели сладкое вместо обеда, смотрели фильмы для взрослых. Тетя даже пообещала, что не только отведет Рен сделать татуировку, когда ей исполнится восемнадцать, но и лично выберет рисунок.