Слушай, Уолтер
А? Корнетто оторвался от бумаг и от монитора.
Как думаешь, что мне делать дальше? спросила Сара. Можно было ничего не добавлять и не объяснять, она знала, что Уолтер прекрасно поймёт, что она имеет в виду.
Честно? Без обиняков?
Разумеется.
Я не знаю, Сара.
И это была чистая правда.
В конце концов, Сара заснула в уолтеровском кресле. Впервые Корнетто не знал, что делать и она видела, что он говорит правду. Поэтому решив дать себе хоть немного поспать (сон, между прочим, тоже влияет на умственную деятельность, а она уже давно не спала), она напоследок села за компьютер Уолтера что-то проверить, пока тот выходил перекурить. Когда он вернулся, Эванс уже спала, очевидно, даже не заметив, как провалилась в сон.
* * *
Сара сказала, что она в тупике, но Райан знал: она разберётся, что к чему. Всегда разбиралась. Это знал и Рэндалл, и Уолтер. Сара умела докапываться до правды. И даже если сейчас она растеряна, и, кажется, руки у неё уже опускаются, всё равно она что-нибудь найдёт. Что-нибудь обязательно произойдёт. Райану очень хотелось в это верить, особенно учитывая, что он сейчас не мог нормально помочь ей в расследовании.
И что-то произойдёт.
Пока же Райан только маялся, с нетерпением ожидая, когда его наконец-то уже выпишут. Когда он сможет вернуться в свой отдел, к Саре, Уолтеру и Майклу. К тому времени, наверное, Прайса в нём уже не будет, а Майкл уже вернётся.
Сара так переживала, когда Райан попал в больницу, что ему даже стало неудобно. Уолтер же больше был доволен поимкой убийцы, чем переживал о состоянии Райана. И Райан воспринимал это совершенно нормально. Он и сам был доволен проделанной работой, несмотря на то, что теперь отлёживался в больнице. Уолтеру был важен результат. Вот что он ценил. Райан это хорошо понимал. В целом он не считал его циником, хотя это слово и приклеилось к Уолтеру ещё пару лет назад, чему невольно поспособствовала Сара, считавшая его именно таким. Может, он просто недостаточно долго его знал. Может, он и правда прожжённый циник, а Райану просто пока не удалось его раскусить. Но как бы то ни было, с Уолтером было интересно, и поговорить с ним можно было практически на любую тему. Райан усмехнулся, вспомнив один из их разговоров в тот момент он даже согласился с мнением Сары.
Тогда Уолтер с Райаном уже третий час сидели в машине, поджидая, когда появится нужный им человек. Он их, конечно, не ждал, да и вовсе не горел желанием увидеть, но они знали он появится, и он был им нужен. Им и системе правосудия. Два часа в машине ерунда, сидели в засадах поболее трёх суток, и не в таких комфортно-машинных условиях, так что грех жаловаться. Уолтера разве что жара раздражала, и ещё это лицемерное представление под названием «свадьба».
Они выглядят такими счастливыми, Райан поправил тёмные очки. Никогда не был на свадьбах.
Ты ничего не потерял.
Выглядишь так, словно это самое мерзкое, что есть на свете, рассмеялся Райан, глянув на лицо Корнетто.
Я был на свадьбах два раза и, поверь, мне этого хватило. По работе, естественно.
Ну и чем тебе опять не угодили?
Ты правда хочешь знать?
Райан глянул на часы, затем на развлекающуюся компанию.
Валяй, пора повеселиться.
Ох, потом опять будешь говорить, что я чёртов циник.
Это Сара так говорит, улыбнулся Райан.
Что ж, значит, придумаешь свою фразу обо мне, Уолтер поправил зеркало заднего вида. Видишь, сколько людей? Даже на основной площадке не помещаются.
На этой свадьбе, в сущности, не очень-то пышной и богатой, зато устроенной на свежем воздухе, и правда была дополнительная зона для непоместившихся гостей. Дети с весёлыми криками кувыркались в траве и кидались друг в друга печеньем и шоколадными пирожными.
Вряд ли кто-то откажется от приглашения на свадьбу. Праздник, как-никак. Атмосфера, всё такое. Всё красиво и торжественно, да ещё и еды навалом. И фотографий.
Вот. С приглашениями отдельная тема. Сколько времени, боже, сколько же времени тратится на выбор этих никчемных одноразовых бумажек настолько узкого целевого назначения, что рациональнее их вовсе не создавать. Выбор бумаги, шрифта, слов Бр-р-р, это же идиотизм! Корнетто ни на секунду не переставал следить за нужной им зоной, отчего казалось, что он разговаривает со всем свадебным воздухом вместе взятым.
Нет, Уолтер, это романтика, Райан глотнул кофе из бумажного стакана и взглянул на Корнетто. Это ну, знаешь, это бывает раз в жизни в идеале, конечно, так что почему бы раз в жизни не потратиться? Пусть даже это и мелочи, но они приятны.
Райан, бросай ты это. Можно быть романтиком в шестнадцать, но тебе вроде бы побольше, нет?
Можно быть сварливым мизантропом в шестьдесят, но тебе вроде бы поменьше, нет?
Один-один, усмехнулся Корнетто.
Полагаю, треклятые приглашения не единственное, что тебе не мило?
Знаешь, зачем они вообще нужны? И зачем гости нужны? Больше приглашений больше народу. Больше народу меньше кислорода. Меньше кислорода меньше возможностей для мозга осознать и оценить всё происходящее и благоразумно передумать.
Райан покачал головой.
Кажется, Сарина формулировка начинает мне нравиться, чуть улыбнулся он.
Нет, я серьёзно. Свадьбы, устраиваемые на свежем воздухе, срываются чаще, чем устраиваемые в помещении. Всё дело в кислороде.
Да ладно? И откуда такая статистика?
О, Райан. Это же очевидно.
А, понятно.
Вот-вот.
Что-нибудь ещё?
Ты ещё не передумал когда-нибудь жениться?
Пока нет. Хочешь меня переубедить?
Зачем? Делай, что хочешь, о, бедный Райан, только потом не говори мне, как же я был прав.
Вот ещё, фыркнул Митчелл.
Приглашения ничто, одна песчинка в песочных часах по сравнению с тем временем, которое тратится на подготовку невесты. Платье, причёска, макияж Деньги, потраченные на всё это, лучше было бы потратить на благотворительность, если так уж некуда девать. А всё для чего?
Ну, для чего? подхватил Райан.
Это просто отвлекающий маневр. Фасад. Вот увидишь её такой, и подумаешь а что, и правда, можно жениться. Если бы она пришла на свадьбу ненакрашенная, непричёсанная и в каких-нибудь лохмотьях, большинство женихов тут же бы убежали, благодаря судьбу за то, что она раскрыла им глаза.
Ты кое-что забыл.
А, ты, наверное, про любовь? Про настоящую, слепую любовь. Так я тебе уже говорил тебе не шестнадцать.
Теперь понятно, почему ты не женат, Уолтер.
А то тебе до этого было непонятно. Хотя, при всем уважении к твоим умственным способностям, тебе на самом деле непонятно и сейчас.
О, да, тебя трудно понять, Уолтер.
Разве нет?
Райан снял солнцезащитные очки и начал протирать их салфеткой.
Ладно, признаю ты самая тёмная лошадка, какую я когда-либо видел.
Сочту за комплимент.
Последний вопрос: по-твоему, брак всегда сплошное лицемерие?
Мы говорили о свадьбе, нет? Брак это брак. По сути, это взаимное уважение, симпатия. Не более. Люди расписываются, чтобы быть официальной семьёй. Если им так важна официальность пожалуйста. Но устраивать из этого целое событие, торжество Это бредятина. Ложь на лжи. Люди просто пытаются прикрыть свои чувства, точнее, полное их отсутствие, ложью, завёрнутой в красивую свадебную обёртку.
Наверное, я всё-таки это скажу.
Кстати, браки, закреплённые лишь скромными подписями, крепче, чем отмеченные пышными лицемерствами и не спрашивай, откуда эта статистика. Я знаю, что ты скажешь но это не так. Я просто размышляю трезво и рационально.
Райан снова водрузил очки на нос, посмотрел на Корнетто и усмехнулся:
Нет, Уолтер. Ты чёртов циник.
* * *
Оживление в коридоре разбудило Сару. Она взглянула на часы и ужаснулась. Проспала несколько часов, хотя не собиралась. Очевидно, Маккартни и Прайс уже здесь. Сара вскочила с кресла и отправилась умыться. Спина болела, ну и правильно нечего в креслах засыпать. Более-менее (скорее, менее) приведя себя в порядок после двух бессонных ночей, Сара поползла к кофейному автомату, где как раз ошивалась Маккартни. Поздоровавшись, Сара хмуро оглядела девушку.
Что-то не так? встревоженно спросила та.
Не знаю. Погоди, мне надо выпить Кофе.
Настроение совсем не рабочее. Какое-то отвратительное. Ужасно отвратительное. Голова раскалывается. И кажется, что она должна быть где угодно, но только не здесь. Прекрасно. Надо что-то делать.
О, Сара, привет. Уолтер сказал, ты снова работала всю ночь? усталый Прайс как раз вышел от Уолтера.
Привет, Рэн. Ну, почти. Эванс внутренне поморщилась, зная, что за этим последует ещё вопрос.
И как, что-нибудь обнаружилось?
Эванс поперхнулась кофе. Слишком горячий. Обычно она ждёт пару минут, прежде чем пить, но сейчас больше минуты протянуть не смогла ей было необходимо влить в себя эту спасительную жидкость.
Слишком горячий, усмехнулась она, показывая на свой стакан. Ты тоже сразу не пей, жди пару минут, обратилась она к Рэйчел. Это только Уолтер у нас хлещет горячими стаканами и без сахара.
Кажется, я слышал своё имя.
Корнетто подошёл к ним, и они начали что-то обсуждать. Сара знала, что Рэндалл прекрасно понял, почему она так и не ответила на его вопрос. Знала, но ничего не могла с собой поделать. Она не может снова вовсеуслышание признать своё поражение и рассыпаться заверениями, что выход скоро будет найден.
Краем глаза она увидела, что пара сотрудников сопровождает какую-то девушку.
А что там с Ричардом Хоффманом, есть что-то новое? услышала Сара вдруг звонкий и молодой голос Рэйчел Маккартни.
Боже, убереги её от убийства. Только не срываться. Пожалуйста.
Знаешь ли, Маккартни
История так и не узнала, что Сара собиралась сказать Рэйчел, ибо в этот самый момент сотрудники с девушкой почему-то оказались в их отделе.
Эванс?
Ну что там ещё? воскликнула Сара.
К вам посетитель.
Минута обмена формальными фразами, провожания в нужном направлении на пару со смесью удивления, интереса и любопытства и вот Прайс, Корнетто и Маккартни остались без Сары, которая была несказанно счастлива продолжить это чудесное утро внезапной беседой. Девушка уже находилась в том самом кабинете, где за последние дни побывали Вирджиния Хоффман и Мартин Оуэллс. Вид у неё был то ли неприветливый, то ли равнодушный почему-то сказать было сложно. Сара положила на стол нужные бумаги и ручку, села на стул.
Лейтенант Сара Эванс, впервые представилась она в новом звании.
Одри Паркер, чересчур отчётливо проговорила девушка.
Вы
Я убила Ричарда Хоффмана, перебила Одри Сару.
В кабинете воцарилось молчание.
Божественно. Это уже не забавно.
Если вы
У вас есть тут сигареты или чёрный кофе? Мне тяжело об этом просто вот так говорить.
Да, Одри. Я принесу. Сейчас вернусь.
«Только не передумай, как Мартин, пока я хожу. Иначе я начну сходить с ума».
С каменным лицом Саре удалось достать необходимое, не навлекая на себя расспросов Уолтера или Рэндалла. С одной стороны, Эванс очень не хотелось возвращаться обратно в злополучный кабинет, к этой странной девушке, к этому странному делу вообще. Но это её работа, и ничего сейчас с этим не поделаешь. Поэтому она постаралась сконцентрироваться на том, чтобы получить информацию и правильно её понять.
Как и обещала, Сара вернулась с пачкой сигарет, зажигалкой и чашкой чёрного кофе. Поместив принесённое точно на середину стола, она села и выжидательно уставилась на Одри. Та молчала и рассматривала свои руки, нервно сцепленные в замок.
Сара вздохнула.
Вы можете рассказать мне, где вы находились тридцатого июня вечером и ночью?
Одри нехотя потянулась за чашкой. Хлебнув обжигающий напиток и поморщившись, она неспешно закурила и выдохнула сигаретный дым в потолок.
Иными словами, есть ли у меня алиби?
Сара молча кивнула.
Хм. Пожалуй, нет. Зато у меня есть для вас одна печальная история. Одри так зло посмотрела на Сару, что та невольно прищурилась. Но взгляда не отвела.
Есть девушка. И есть её мать. Они ненавидят друг друга. Но при этом дочь может без матери, а та без неё нет. Бесконечно ссорясь до одурения, они отдаляются друг от друга всё бесповоротнее. Мать чувствует, что ещё чуть-чуть, и она останется одна, совершенно никому не нужная. Она хочет как-то загладить свой отвратительный характер, но у неё не получается. Она хочет вернуть дочь, но та лишь усмехается ей в ответ. Слишком много боли и страданий было вынесено. Слишком. И вот она уходит из дома, садится в такси и направляется на вокзал, полная решимости и надежд на новую жизнь. Но вот незадача такси врезается в резко затормозивший грузовик, водитель погибает на месте, а девушка попадает в реанимацию. В итоге она приходит в себя, идёт на поправку. Но помнит она не всё. Часть жизни до аварии просто исчезла из её головы. Мать приезжает к ней в больницу и с радостью осознает, что теперь всё будет замечательно. Она внушает дочери, как прекрасно они жили. И как прекрасно они будут жить. Дочь возвращается домой, и мать на каждом шагу пытается ей угодить. Она боится совершить ошибку, боится, что дочь догадается о её истинных чувствах. О её ненависти, по-прежнему вызываемой одним только видом несчастной девушки. О том, что она лишь притворяется милой и заботливой мамочкой, на самом деле делая всё это, как и обычно, ради себя. Она начинает покупать ей дорогие путёвки в разные страны, оплачивая всё из своего кармана, хотя до этого не тратила на неё ни копейки. Она дарит ей подарки без повода. Девушка принимает всё это без вопросов. Идеальная забота. Идеальная семья. Самое печальное же заключается в том, что в какой-то момент девушка всё вспомнила. Но попросту продалась. За путёвки и подарки. Она переступила через себя и все свои страдания ради подачек и фальшивых улыбок. Она не знает, почему и как, но уже не может остановиться. От этого она ненавидит мать ещё больше. Но это ничто по сравнению с ненавистью к себе. А постепенно и ко всем вокруг.
Сара поняла, что всё это Одри говорит только для того, чтобы разговориться. Потому что ей было и правда очень нелегко начать говорить о Хоффмане.
И Сара догадывалась, почему. И эта догадка ей очень не нравилась.
Одри так сильно сжала чашку в руке, что побелели костяшки пальцев.
Думаю, вы поняли, кто эта девушка.
Сара записывала что-то в свой блокнот. Почему-то ей совсем не хотелось смотреть на Одри, но больше тянуть паузу было нельзя.
Как это связано с Ричардом Хоффманом?
Никак. Я просто Одри запнулась. Он тогда увидел меня на улице, подошёл познакомиться, причём нагло, по-хамски. Решил, что я Что я проститутка. Я пыталась ему сказать, что он ошибается. Но его это только разозлило. И не было никого вокруг, кто мог бы помочь.
И как же это всё объясняет наличие у Ричарда Хоффмана пули в сердце?
Я бы просто убежала, но он стал так меня оскорблять и пытался в меня вцепиться, что я не сдержалась. И злость, переполнявшая меня, просто выплеснулась на этого человека. Я Я не смогла с собой справиться. Я застрелила его. Мне жаль.
И откуда же у тебя средь бела дня появился пистолет?
Одри чуть улыбнулась уголками губ.
Я украла его. Давно.
Глок-девятнадцать, калибр девять миллиметров?
Одри кивнула.
Хорошее оружие. Когда я стреляла в Ричарда, поняла, что оно просто создано убивать. Убивать, а не защищаться.
Когда ты стреляла в Ричарда?
Именно.
Сердце Сары сжалось так сильно, что на какое-то время перехватило дыхание.
Назревает что-то крайне нехорошее, и она пока не может понять, что. Это её и пугает.
Знаешь, что-то тут не сходится, медленно проговорила Сара, листая пустой блокнот и постукивая ручкой по столу.
По-моему, всё ясно. Я застрелила Ричарда Хоффмана, и я в этом признаюсь.
С чего ты взяла, что его застрелили?
В комнате повисла тишина. Одри словно окаменела, уставившись на Сару.
Но Но вы же беспомощно сорвалось у неё с губ.
Ричарда Хоффмана задушили его же шарфом. Кого ты покрываешь, Одри?
Пепел с сигареты в руке девушки упал ей на колени, но она этого даже не заметила.