Правильная позиция, похвалила Сара. К ним вышел её знакомый врач. Вскоре они трое стояли перед телом Ричарда Хоффмана.
Никаких зацепок, чёрт побери. Никаких. Ничего. Из всего, что можно было выяснить, они не выяснили ничего. Уверенность есть только в причине смерти и в орудии убийства. И всё. Ничего, что указывало бы на Мартина Оуэллса или кого-нибудь ещё. Ни отпечатков, конечно, ни следов, ни частичек волос или кожи убийцы Ричард сопротивлялся, это было видно, но зацепок это не давало. Сара не выяснила для себя ничего нового.
Ну, кроме того, что они, пожалуй, были знакомы. Слишком уж близко стояли друг к другу.
К сожалению, это всё. Удачи вам, сочувственно сказал патологоанатом.
Да уж, спасибо.
Рэйчел и Сара вышли в холл, затем вышли из здания. Сара хранила молчание. Слишком много мыслей у неё было сейчас в голове, и делиться ими с Маккартни она не собиралась.
Жаль, что ничего существенного не удалось выяснить, вздохнула Рэйчел.
Рэйчел.
Да?
Помолчи, пожалуйста, три минуты.
Рэйчел открыла рот, чтобы что-то ответить, но потом закрыла его, так ничего и не сказав. В конце концов, кто она для неё? Особенно в этот нелёгкий период. Просто кто-то, мешающий своей болтовнёй.
Ну ничего.
Именно в этот момент Рэйчел Маккартни решила, что Сара изменит своё мнение о ней. И очень скоро.
* * *
Когда ты умнее других, ты один.
Когда ты сильнее других, ты один.
Но когда ты один, в то же время ты и сильнее других. Уолтер знал об этом чуть больше, чем ему хотелось бы.
Стойкие, гордые люди, имеющие своё мнение, не сдающие своих позиций, добивающиеся своих целей, часто одни. Что бы там ни говорили. Иначе и быть не может. Когда ты не один, ты медленно идёшь ко дну. Эти люди, эти привязанности просто груз. Когда ты несвободен, ты никто. Ты просто ничего не можешь делать по-человечески. По-своему. Именно так, как ты должен. Когда ты несвободен это уже не ты. Когда ты не один ты несвободен.
Люди переоценивают значение других людей в своей жизни. И даже слишком. Слишком сильно и слишком часто. Любая привязанность рано или поздно заканчивается плохо по меньшей мере для одного из привязанных. Да и что за слово такое «привязанность»? Привязанным можно быть к дереву, к стулу. Это звучит более логично, чем быть привязанным к какому-то человеку. Люди существа вполне самостоятельные. Они отлично выживают в одиночку. Без всяких там привязанностей.
Максимум коллеги по работе. В этой среде это даже уместно. Но не более. Дружба? Симпатия? Любовь? Не более, чем зависимость.
А сильные люди не приемлют зависимостей.
Как и зависимости сильных людей.
С одной стороны, таким, как Уолтер, завидуют, их недолюбливают, кто-то даже их презирает в силу своей собственной несостоятельности. С другой люди такого характера сами отталкивают других людей, бессознательно или сознательно. Попытаешься с ними сблизиться и рано или поздно почувствуешь холод и отчуждённость. Такие, как Корнетто, не созданы для привязанностей. Им самое место в убойном отделе. Такие, как Корнетто, работой и живут. Работой да достижениями в ней. Ну и парочкой глобальных планов по захвату мира или хотя бы его половины. Они отнюдь не безэмоциональны чувство юмора у них обычно на высоте, да и вообще, нормальных, человеческих эмоций да чувств у них достаточно.
Интерес? То, без чего они немыслимы. То, что ими движет. Их главный источник энергии.
Радость? Почему бы и нет?
Гордость? Не без этого.
Удовлетворение? Не менее важно, чем интерес.
Азарт? Аналогично.
Жалость? Бывало. А вот сожаления не для них.
Удивление? Да, они любят удивляться, хотя и удивить их нелегко.
Скука? Со скучными людьми.
Раздражение? Да, но они пытаются это скрывать.
Отвращение? Да. Особенно на такой работе, как у Уолтера.
Презрение? Увы, да.
Неприязнь? Аналогично.
Гнев? Редко.
Сочувствие? Поверхностное бывает, но внутренне безэмоционально.
Стыд? Никогда.
Тревога? Никогда.
Страх? Никогда.
Отчаяние? Никогда.
Без стыда, без тревоги, без страха, без отчаяния, без дружбы и любви, без привязанностей и зависимостей за сорок два года Уолтер не умер без всего этого. Оно ему просто чуждо. И, соответственно, не нужно.
Коллег своих Корнетто уважал и ценил. Даже любил, такой, знаете ли, особенной любовью. При этом с первого взгляда на Сару ему было ясно, что она близка к его типу. А вот Рэндалл, Райан и Майкл противоположны.
Уолтер с Сарой пораскрывали вместе столько дел и проработали вместе столько времени, что волей-неволей начнёшь разбираться в человеке. Конечно, у них бывали и разногласия, и рабочие ссоры, и неприязнь. Но то, что они оба из практически одного теста, а также то, что они оба отличные профессионалы, рано или поздно брало верх. Они хорошо сработались и хорошо понимали, что каждый из себя представляет. Так что проблем со взаимопониманием не возникало, и ни Саре, ни Уолтеру не надо было ни в чём, ни в каких ситуациях притворяться друг перед другом. Хотя они и так делали это очень редко, такой уж тип. Притворства не для них.
Прайса они оба признали с самого начала всё-таки мужик тот ещё. А больше никого. Только вот между собой как-то более-менее спелись.
Правда, Сара подружилась с Райаном, когда тот появился в их отделе, чему Корнетто, признаться, немного удивился. Райан и его впечатлил, насколько это возможно, хороший парень, но вот дружить с ним как-то не возникало желания. А Сара хоть и его типа, но, как оказалось, есть в ней и что-то ещё. Хотя она сама такого не ожидала.
Майкл тот Корнетто как-то ближе, что ли. Способный, и видно, что хочет чему-то у него учиться. Почему нет? Хотя, если признаться, оба парня были ему по душе. Особенно, учитывая, скольких он уже повидал на их месте. Долго они не задерживались. Райан, душа отдела, самоотверженный герой, рискнул, никому ничего не сказав, и теперь отлёживается в больнице. Правда, результат получился отличный. Ублюдок посажен. А Корнетто важен результат. Очень важен. Сара, хоть и скрывает это, распереживалась, заезжает к нему в больницу. Они все тоже заезжали, но ничего особенного там не обнаружилось. Идёт на поправку, скоро вернётся. А вот результат действительно хороший. Это Корнетто и ценит.
Результат.
А вот Рэйчел вообще непонятно что из себя представляет. Какие-то наброски в голове уже есть, но их слишком мало. Похоже, что умна, но этого недостаточно, если она хочет работать в такой сфере, как их. Симпатична, что тоже может быть как плюсом, так и минусом. Вежлива и пунктуальна. Прекрасно. Но этого мало. И пока у Сары с этим Хоффманом и Оуэллсом мало времени на что-то ещё, Уолтер вполне может уделить часть своего времени этой загадочной милашке и узнать, что она скрывает и чего стоит.
Интерес движущая сила.
* * *
Поездка в морг ничего не дала. Оставалось ещё несколько вариантов, которые могли бы хоть как-то пролить свет на это дело. Через пять часов Сара почти сдалась. Никаких свидетелей, никаких улик, никаких зацепок. Ничегошеньки. Глухо. Разумеется, запись тоже ничего не дала. К этому непонятно откуда взявшемуся Мартину Оуэллсу в кабинет никто не заходил. Ему никто не звонил. И вообще, он всё время просидел, опустив голову видно, думал. И додумался до того, чтобы отказаться от своих слов.
Это дело проклято, потому что Сару назначили его расследовать. Вместо Уолтера. Она никогда его не раскроет.
Рэндалл только что вернулся в отдел, весь взмыленный и загруженный Саре очень не хотелось говорить ему, что, похоже, дело слишком бесперспективное.
Ну, как дела? Откопала что-нибудь?
Увы, пока есть только домыслы и гипотезы. Чистое убийство.
Чертовски плохо! То есть работал профессионал?
Не уверена. Но следы замели хорошо. Кто-то больно умный.
Оуэллс?
Думаю, да. Буду его разрабатывать, пока это единственное, что можно сделать.
Боже, как всё невовремя, выдохнул Прайс. Сара, я рассчитываю на тебя. Ну, ты это знаешь, в общем-то.
И слишком хорошо. Она не может дать убийце разгуливать на свободе. Но какое-то неприятное предчувствие грызло Сару изнутри. Такое у неё бывало всего пару раз, и не напрасно. Так что она просто молча кивнула.
И зайди ко мне, подпишем все необходимые бумаги. Выйдешь из кабинета уже официальным лейтенантом.
Ком застрял в горле у Сары, но она снова только лишь кивнула.
Она подпишет бумаги за то, что ни на шаг не продвинулась в расследовании. За то, что Оуэллса упустила. Это так прекрасно, чёрт побери. А со стороны, наверное, выглядит ещё прекраснее. Особенно в глазах Уолтера.
Но в чём она виновата? Был бы на её месте Уолтер, он нашёл бы кучу свидетелей, улик, явок с повинной? Что-то она сомневается. Её вины в этом деле нет никакой. Есть только её обязанность раскрыть его. Желательно побыстрее.
Бумаги заняли минут десять, ещё столько же они обсуждали Хоффмана.
Так что ты думаешь по поводу этого бедняги?
Убийство не было запланированным, это точно. Убийца был один. Эти двое, полагаю, о чём-то не договорились, и один из них спонтанно укокошил второго.
Чудно. Ещё?
Место очень странное. Ну, то есть, для прогулки, встречи. Пустынное. Ни одного человека свидетеля. Район практически нежилой. А уж о времени встречи я вообще молчу.
Думаешь, тёмные делишки?
Да. Не знаю, по какому поводу они там были, наркотики, взятки, что-нибудь ещё. Но сомневаюсь, что они были там просто так.
Оуэллс похож на человека, имеющего дело с наркотиками?
Не знаю, вроде не очень, неохотно признала Сара. Я это буду выяснять.
Мерзкий тип, скажу я тебе. Он ведь и прессу может натравить, если будем на него давить. Представляешь заголовки? «Беспредел полиции: правопорядочному гражданину навязывается убийство и содержание наркопритона».
Да уж. Но он приходил явно неспроста. Либо он убийца, либо он кого-то прикрывает. В любом случае я это выясню и просто так не оставлю.
Я знаю, Сара. Поэтому ты этим и занимаешься.
Прайс ободряюще улыбнулся, Сара улыбнулась в ответ и вышла из кабинета с большим камнем на сердце.
Ого-го! Поздравляю, уже всё совсем-совсем официально? Сара так удачно наткнулась на Уолтера в коридоре, что, несмотря на камень, сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
Да, Уолтер. Самой не верится.
Мне тоже.
Повисло молчание.
Я имею в виду это круто! Можно, я свалю на тебя часть своей работы? Я же знаю, что можно, усмехнулся Корнетто.
Да, круто. Неимоверно. Особенно вкупе с Ричардом Хоффманом и Мартином Оуэллсом.
Скоро Майкл вернётся, не волнуйся.
Не могу! Не могу не волноваться! Знаешь, сколько бумажнины скопилось? Я уже Маккартни посадил хоть что-то делать.
Надеюсь, предварительно разъяснив ей, что к чему.
Ха, разумеется. Вкратце. Да ладно, Сара, там вовсе ничего сложного нет. Просто времени на эту фигню у меня нет совсем. А девчонка при деле.
При деле, значит.
Ага.
Что ж, я рада. Пусть отдохнёт после поездки в морг.
А что, ей там не очень понравилось?
Не так, как нравится тебе, Уолтер.
И уж, ясное дело, не так, как тебе, Сара.
Ясное дело, усмехнулась Эванс, давая понять, что разговор окончен.
Уолтер ушёл в свой кабинет разбираться с другими делами. Сара просто не знала, за что взяться. Понятно, что надо трясти Оуэллса. Но как? Через пару часов должны были доложить первые результаты наблюдения за ним. В крайнем случае, ей придётся поехать к нему домой самой. Шумиха им не нужна, но нераскрытое дело тоже.
Сара ещё раз перечитала показания Вирджинии Хоффман. Маккартни весьма грамотно провела беседу. Всё, что хотела знать Сара, Рэйчел узнала. Есть только одно «но». Возможно, при беседе лицом к лицу Саре бы пришли в голову другие вопросы и другие мысли. Понятно, что Вирджиния невиновна. Но что-то новое узнать о Ричарде Хоффмане могло бы быть полезным. Что-то, чего нет в этом отчёте.
Есть и ещё одно «но». Уже не связанное с Вирджинией. Занятие бумагами, это, конечно, прекрасно но что-то в Рэйчел постепенно начинало напрягать Сару. Им бы ещё поговорить надо. Саре надо её рассмотреть. Но на это пока совершенно нет времени. Они там с Корнетто, похоже, уже поладили. Что ж, Сара многозадачна, справится и с этим. Только бы чуть-чуть времени ещё.
* * *
На самом деле посещение морга впечатлило её меньше, чем она предполагала. Рэйчел не боялась смерти.
Она боялась мыслей о смерти.
В самом деле ну что такое смерть? Чаще всего пара секунд или минут, после которых уже не задаёшься лишними вопросами и не давишься ненужными мыслями. И даже если ты умираешь долго и мучительно итог один. Смерти бояться глупо. Это совершенно не рационально, страх смерти как таковой не присущ животным, что делает их сильнее. Люди слабы. Слабы, когда живут прошлым, когда не уверены в настоящем, когда боятся будущего. Но больше всего когда боятся смерти. Инстинкт самосохранения, желание жить одно. Но страх, а иногда и просто панический ужас перед смертью сам по себе бессмыслен.
Во-первых, умрут все. Абсолютно. Рано или поздно это происходит со всем живым на Земле на то оно и живое. Надеяться на великие открытия науки, связанные с продлением жизни можно, с бессмертием смешно. Бояться неизбежного, с одной стороны, вполне ожидаемо страх вообще у нас в крови, а с другой до невозможного глупо. Ты просто умрёшь. Ты. Просто. Умрёшь. И всё прекратится. Абсолютно всё. Навсегда. Да ещё и велика вероятность, что ты даже не поймёшь, что умираешь если повезёт, и тебя настигнет мгновенная смерть. Так что зачем этот страх? Бойся, не бойся ничего не изменишь. Ты можешь дожить до девяноста лет и умереть в своей постели во сне, а можешь оказаться сбитым насмерть случайной машиной уже через пять минут. Смерть может настигнуть тебя в любой момент. И всё. ВСЁ. Это сложно сразу принять но это так. Просто. Всё. Прекратится. Будешь ли ты размазан по асфальту или похоронен в красивой одежде, будут ли тебя оплакивать или даже не заметят твоего исчезновения словом, то, что может в той или иной степени волновать тебя сейчас, будто бы по щелчку испарится тебе уже будет всё равно. Ты просто ничего не почувствуешь, сознание оборвётся, свет потухнет пустота и ноль тебя. То есть вообще нет. Не трепещешь ты где-то в темноте и пустоте своей душонкой, не ощущая ничего нет, тебя просто в принципе нет. Ни тебя, ни твоих ощущений, ни окружающего мира. Ни горечи от утраты жизни, ни радости от освобождения. Только твой труп. Биологическая масса, которая вскоре станет удобрением. Кучка пепла. Или черви, ползающие по твоей разлагающейся плоти, упрятанной в гроб, если угодно.
Рэйчел не верила в Бога. В жизнь после смерти, в переселение душ и прочую ересь. Она просто знала, что всех ждёт лишь разложение тканей да гниение так устроено в природе, хотим мы этого или нет. Это просто нужно принять.
А вот мысли о смерти Они гораздо страшнее самой смерти. Мысли вообще довольно страшное явление, способное разрушить и превратить в ад что угодно. Смерть ну, умер ты. Увы. Иного и не ждал. А вот в мыслях о смерти можно провести всю жизнь, можно замкнуться на них и умереть внутри раньше времени. Можно вообще всю жизнь думать о смерти, так и не пожив по-настоящему, загоняя себя в угол отчаяния.
Рэйчел не хотела умирать это она знала точно. Да и кто хочет, собственно? В большинстве своём люди хотят жить. Но тот, кто думает о смерти чаще других, чаще и осознает, как сильно он всё-таки хочет жить.
Рэйчел начала думать о смерти с самого детства. Не осознавая всей сущности смерти, маленькая девочка плакала по ночам и твердила, что не хочет умирать. Отец лишь смеялся, трепал её по голове и говорил, что она ещё слишком мала для таких мрачных мыслей и что у неё впереди долгая-долгая и, несомненно, счастливая жизнь. Со временем Рэйчел училась переключаться на более позитивные мысли, но иногда, ночами (когда в голове творится то, что днём никогда бы не произошло) печаль захлёстывала её. Однако учёба, друзья, увлечения постепенно сделали её намного оптимистичнее.
Ту неожиданную боль, к которой никак нельзя подготовиться, даже если о её наступлении будешь знать, ту боль, к которой никогда не сможешь привыкнуть, ту боль, которая настигла Рэйчел, потерявшую отца, ту боль, что надолго подкосила её и разбила её душу на мелкие осколки, ту боль невозможно описать. Потерю близкого человека никогда не пережить полностью. С той самой секунды, когда ты кого-то теряешь, кого-то родного, кого-то, кто тесно вплетён в твою жизнь, с того самого момента ты становишься другим человеком. Навсегда. Прошлый ты и твоя прошлая жизнь уже не будут иметь ничего общего с наступившей жизнью. Как бы с виду ни казалось, что всё, в конце концов, вернулось в своё русло, как бы ни была обманчива устаканившаяся внешняя жизнь, как бы ни твердили пресловутое «время лечит» всё это лишь видимость, и всё это совершенно бесполезно. Можно бесконечно внушать себе и другим всё, что угодно, на деле ты всё равно никогда уже не станешь прежним. Рэйчел уже успела вкусить эту горькую истину. Она не питала иллюзорных надежд на будущее, она просто осознала и приняла своё новое болезненное состояние и не особо усердно пыталась вылечиться знала, что не получится. Она просто жила дальше. Не так, как раньше. Не так, как мечтала. Но жила и это уже немалое достижение в её ситуации. Рэйчел даже смогла избавиться от двух излюбленных направлений мыслей, способных любого повергнуть в депрессию.