Да помню.
Но при ней спать с горничной Впрочем, черт их знает. А в чем, собственно, соль? К чему ворошить
Я перебил с усмешкой:
Кто ворошит пепел, рискует вызвать пламя, не так, Петр?
Так, ответил он серьезно и просто.
Ты же сам предложил расследование.
Да, но при чем здесь любовницы Всеволода?
По утверждению твоей горничной, Наташа не была его любовницей. До последней ночи, конечно.
Вот женщины! восхитился Петр. Самое интимное выследят.
Ты ей веришь?
Вполне. Я же тебе говорил: ты потерял единственную в своем роде любовь.
Ею двигала не любовь, а месть.
Месть? Кому?
Я промолчал. Она не отомстила, а спасла меня, но исповедоваться Петру я не собирался.
КомуВсеволоду? продолжал он. Ты намекаешь, будто Наташа затеяла все это Но ведь она сама погибла!
А кто, по-твоему, затеял?
Разберемся! прозвучало решительно и резко. Поставим все точечки над i.
Хорошо. Я тебе рассказывал как-то, что встретил брата весной в Риме. Но ты не поделился со мной, что тоже был там.
Я дал слово Всеволоду.
Но теперь
Теперь расскажу.
Когда капитал Всеволода легально проник на Запад и в прессе замелькала наша фамилия, ему прислал по факсу любезное письмо итальянский Опочини с нижайшей просьбой счесться родней. Посчиталитроюродные дядя и племянник. Последовали взаимные приглашения, племянник откликнулся первым.
Почему он взял тебя с собой?
По дружбе, холодно отчеканил Петр. Ты, наверное, уже и забыл, что это слово значит.
Ну не источай из меня слезу, дружок. Кто еще знал про графа Калиостро?
Петр как-то странно рассмеялся, чуть не захрюкал.
Евгений. Переписка шла через него.
Но его по дружбе не пригласили, а? А Степа?
Всеволод не очень-то доверял ему.
Ты видел этого Паоло?
Да, на вилле под Римом, современная стилизация под палаццо. На берегу Тирренского моря прекрасный белый дворец, пинии, магнолии. Мы провели там сутки.
Что делали?
Разговаривали, пировали, Паоло очень интересовался родословной, но Всеволод не такой уж знаток был поэтому граф Калиостро, как ты его назвал, приехал сюда покопаться по архивам.
О чем разговаривали?
Господи, да обо всем! О России Его дед сумел пробраться в восемнадцатом через Украину на Запад и жениться на богатой итальянке. Но внук гордится русским родом, свободно владеет языками, как живыми, так и мертвыми Марья Павловна его чрезвычайно заинтересовала, загорелся познакомиться.
Разочарован не был?
Нет, что ты! Он тут сидел «древо» перерисовывал, фотографировал
И фреску, доктор говорит.
А? Ну да. «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет», Пушкина знает.
Ишь ты, какой ловкач На наследство племянника претендует?
На твое наследство? уточнил Петр с некоторой долей сарказма, мне показалось. Ничего не слыхал да и с какой стати? Нет, Родя, это теперь твоя ноша.
Он католик?
Никакой определенной конфессии не придерживается, по-моему.
Атеист?
Идеалист. Гуманист. Гражданин мира.
Это он так себя рекомендует? удивился я набору интеллигентских штампов. Масон, что ли?
Да ну, шучу. А от кого ты про Паоло узнал?
От Евгения, соврал я, поостерегшись закладывать своего информатораАлину.
Трепло! вырвалось вдруг у Петра с презрением, он тут же поправился:Согласись, Родя, неблагородно предавать друга. Всеволод просилникому.
Это была такая конфиденциальная информация?
Такая не такая, но ведь просил!
Да что тут скрывать? Отвечай.
Нечего, действительно нечего. Меня возмущает сам факт предательства интересов патрона.
Ну, не строй из себя раба-клерка, все равно не поверю. Паоло здесь все виделии доктор, и художница. Чего ты на покойника вскинулся?
И правда, согласился Петр охотно. Сдуру. Нервы, Родя, стали ни к черту.
После общения с графом Калиостро? незамысловато пошутил я; Петр отвел взгляд, уставился на липу за окном; что-то тут кроется, за этой космополитической болтовней и родословной трескотней; но пока что поймать его не на чем.
Тебе тоже фотокарточку фрески подарил?
Да.
Значит, вы с ним в России виделись?
А как же. Принимали на Восстания, русское гостеприимство по высшему разряду. Он и с тобой желал познакомиться.
Со мной?
Вы ж родственники. Но тебя в Москве не было.
Я даже удивился: никак граф Калиостро для меня с родственником не ассоциировался.
Да, я приехал четвертого сентября, в день смерти Марьи Павловны.
Паоло прислал телеграмму с соболезнованием.
А после смерти Всеволода не прислал?
Он в курсе, сообщил Петр после паузы. Я лично ему звонил.
Оживленные отношения вы поддерживаете.
Ты намекаешь, будто Паоло тут всех поотравил, чтоб тебе наследство досталось? огрызнулся Петр; его обычная манера«резать правду-матку», но ускользающий взгляд лукав; вдруг засобирался в Москву.
* * *
Я пошел проводить его до проселка, до машины. В редеющей чащобе сквозила тайна. «Видишь куст?» Красноватые, пышные еще заросли. Вдруг в глубине мелькнуло белое пятно нет, не рукабледная поганка выросла на могиле нет, могила его неизвестна. «Видишь кустик?» Петр остановился, содрогнувшись. «Ты здесь нашел?»«Да». Он обернулся бледным лицом, уточнил недоверчиво: «И побежал в дом за фонариком?»«Было очень темно, ощущалось чье-то присутствие». «Мертвого?»«Живого». «Ты знаешь кого?»«Кажется, знаю. Нет, пока не расспрашивай». Мы зашагали быстро, молча. По выходе из аллейкибеспечные голоса, смех. Доктор и Лара. «Пришел звать вас на пирог с грибами!»закричал старик.
До больницы мы доехали на машине Петра, а при въезде в Опочку чуть не столкнулись со Степой, всей компанией ввалились в желтую хижину дяди Аркаши (оба друга приняли приглашение охотно). Да хватит ли на всех пирога? Хватит, хватит! Старик притащил целый противень и разлил душистый бульон по чашкам.
А я и не знала, что вы умеете так вкусно готовить, заметила Лара.
Мне помогала одна сестричка.
У вас тут рай земной, констатировал задерганный Степа после первого стакана чая с малиновым вареньем.
В сумасшедшем доме, усмехнулся я.
Да разве тут
Психоневрологический стационар, подхватил Аркадий Васильевич. Милости просим. И жизнерадостно рассмеялся; никто его не поддержал; и он продолжал лукаво:Иностранец, дворянский родственник Родиона Петровича, не побрезговал, по палатам прошелся, с больными познакомился.
Небось фотографировал? уточнил я с иронией.
И фотографировал Кстати, интересное наблюдение, перескочил болтливый старик на другую тему. При научном атеизме народ был сдвинут на техническом прогрессе: тарелочки, роботы, космические пришельцы Теперьсплошь мистика, возврат к дремучим суевериям («архаизация бреда»медицинский термин): ведьмы, колдуны, ангелы, демоны У нас даже свой сатана есть, клянусь!
Лара засмеялась.
Потрясающе! Надо бы взглянуть Синьора это заинтересовало?
Чрезвычайно. Сам он человек широко эрудированный, владеет пропастью языков, латынь знает лучше меня. Да, представьте! Мы сцепились по поводу названия одной редкой травкии он оказался прав.
Какой травки? встрепенулся Степа. Болиголова?
Доктор заговорил со сдержанным достоинством:
Господа-товарищи, когда-то я действительно увлекался экспериментами в области флоры. Но после одного прискорбного случая эти занятия бросил.
Я сказал:
А помните, кто-то у вас травку снотворную просил?
Абсолютно безобидное средство: молодые листики березы и крапивыот бессонницы. Вот и Ларочка пользуется иногда. Я с ядами покончил.
После какого прискорбного случая? уточнил Петр.
Родион Петрович в курсе. Это семейная тайна.
Все взгляды обратились на меня. Мне обрыдли семейные тайны, как родовое проклятие (слова доктора), которое силишься отряхнуть и очнуться ото сна.
Тридцать лет назад Аркадий Васильевич вот в этой комнате принимал гостей: Марью Павловну с мужем и родителей Лары. Кто-то из них позаимствовал из его лаборатории раствор с болиголовом.
Которым был отравлен Евгений? завопил Степа в чрезвычайном возбуждении, а Петр подхватил:
Отравлен? Нашли его тело?
Не нашли, ответил я. Не перебивайте.
Так откуда известно, что он отравлен?
Тринадцатого сентября на поминках доктор пронаблюдал у Жени симптомы отравления.
Такой вы, значит, наблюдатель, а?
Нет, нет, испугался доктор, я не ручаюсь мало ли как человек напивается. Но вот когда Родион Петрович заострил мое внимание на исчезновении трупа
Господи! простонал Петр. Что творится в этом райском уголке! Ведь если его отравили тогда за поминальным столом ведь, кроме нас, там никого не было!
Пауза упала, «как на плаху голова казненного». Наконец Степа проронил глухо, глядя на свой стакан:
С чем чай?
Со смородиновым листом и мятой, ответил осторожно доктор; художницу, кажется, это все забавляло.
Кто у вас украл яд? продолжал допрос управляющий.
Митенька.
Какой еще Митенька?
Муж Марьи Павловны, пояснил я. Аркадий Васильевич, вы упомянули, что хранили свои настойки
Да, да, в этой комнате. Он указал на узкую дверь напротив входной. Там теперь ничего такого нет Я поднялся и открыл дверь, доктор подскочил. Видите, ничего!
Небольшое помещение с одним окном, диван, столик, стул в углунапоминает больничную палату. Я подошел к желтому шкафушифоньеру, сказали бы тридцать лет назад, какая-то одежда, больничные халаты
Говорю же, ничего.
Действительно, «ничего такого», вот только тот самый запах, слабый, почти неслышный аромат, который вдруг улетучился, как несбывшиеся надежды юности, действующие лица протиснулись за доктором в комнату и вспугнули воздух.
Здесь кто-нибудь живет?
Нет. Иногда один пациент ночуетя его взял под личное наблюдение.
Редкое заболевание?
Да нет некоторые симптомы фобии.
Мы вернулись в большую комнату к самовару.
Как произошло похищение ядарасскажите.
Старик печально улыбнулся.
Язык у меня, как вы, должно быть, заметили, длинный. Я лечил Марьюшку
От чего?
Переутомление, малокровие травами. О них и зашла речь ну, похвастался, показал. Гости, естественно, заинтересовались ядами, я рассказал о свойствах болиголова.
Вы показали им ту комнату?
Да, мы входили. Там была маленькая лаборатория. А когда снова сели за стол, меня вызвали к больномусердечный приступ. Отсутствовал я минут двадцать, вхожуа Митенька как раз выходит из лаборатории. «Мундштук, говорит, там оставил нечаянно, извините». Отлично помнюмассивный, из слоновой кости.
Он курил в лаборатории?
Ни в коем случае. Наверное, машинально вертел в пальцах, я заметил у него эту привычку. Спустя три дня я пошел навестить беременную. Старик мельком с нежностью улыбнулся художнице. По дороге видел Марью Павловну, она писала пейзаж с дворянским прудом, ели Он помолчал, пожевал губами. Все уничтожила, ничего не осталось на память. А ночью, в одиннадцатьв двенадцатом, она примчалась ко мне в Опочку: начались роды. Он опять улыбнулся. И вот девочка родилась нам на радость.
Художница ответила прелестной задумчивой улыбкой.
Потом как-то Марьюшка пришла ко мне позвонить домой: муж не приехал, а они условились. Воскресенье, никто не отвечает. Я поехал с ней.
Она вас попросила?
Не помню не важно. Я счел своим долгом Митенька был человек обязательный и предупредил бы, хоть через меня. Но уже два дня они были мертвы.
Старик помолчал, мы четверо не сводили с него глаз.
Стоял майский полдень, солнце сияло, но в спальне были задернуты плотные шторы. Они лежали на кровати голые, от трупного запаха не продохнуть, ну, я-то привык, а Марьюшка В общем, я принес ей воды, она читала предсмертную записку. Чудовищно!
И записку не забрал следователь?
Забрал. Вы нашли в комоде копию, я успел переписать для нее.
Как она себя вела?
Как вы думаете? Смерть любимого мужаи такая оскорбительная для ее чувств смерть. Но она женщина мужественная, замкнулась в себе, посуровела, как бы отверделаи уже навсегда.
Вы сразу позвонили в милицию?
Разумеется. Я с первого взгляда понял, в чем дело, и судебный медик подтвердил: отравление.
И вы рассказали про яд?
На другой день. Сначала надо было проверить и убедиться. В лаборатории я обнаружил пропажу болиголова.
Да как же не спохватились раньше?
У меня было множество разнообразных сосудовцелая лаборатория, хоть и маленькая. В голову не пришло проверять. Господи, кажется, люди счастливые, богатые, творцы, Митенька сибарит, щеголь Словом, в стеклянном шкафчике не хватало того самого пузыря, точнее, плоской такой, небольшой бутылочки с притертой пробкой
Вот такой? Я достал из внутреннего кармана куртки на всеобщее обозрение бабушкину склянку.
Не может быть! вскрикнул доктор. Ее забрали органы!
На месте преступления обнаружили бутылку?
А как же! Со следами яда, на полу спальни стояла. А откуда Позвольте! Откуда у вас
Лара перебила (взгляд предостерегающий):
Родя нашел в спальне Марьи Павловны после ее смерти.
Напрасно она старается спасти меня (я не хочу и не должен спастись!), однако я покорился, покорило нечаянно вырвавшееся слово «что в имени тебе моем».
Старуха отравилась? отрывисто осведомился Петр.
Нет-нет, паралич, кровоизлияние
Я прервал бормотание доктора:
Теперь вы убедились, что Митенька не покончил с собой? Она хранила оставшийся яд
Но бутылочка со следами
Вы ж говорите, в лаборатории имелось множество сосудов. Значит, похищено было две одинаковые бутылки, что свидетельствует о предумышленном убийстве.
Вы меня убили, прошептал старик; глубоко сидящие, выцветшие глаза его покраснели от слез. Нет, тут что-то не так
Сколько первоначально было яда в вашей бутылочке?
Грубо говоря, порций на шесть.
Вы упомянули об этом, демонстрируя гостям яд?
Митенька поинтересовался, и я черт бы меня побрал!
Что показала экспертиза?
Болиголов должен был остаться.
Ну и?..
Мы решили, что от остатка Митенька избавился заботясь, например, о жене. Она могла не выдержать потрясения, обнаружив мертвых и последовать за ним.
Она выдержала. И сказала мне, что яду осталось на четыре порции.
И где же он?
Ответила Ларас несокрушимой твердостью:
Я его вылила.
* * *
Начинался вечеросенний суровый алый закат. Мы с художницей и Степой вышли из его автомобиля, приблизились к опушке парка, ко входу в узкий, темнеющий прогал аллейки.
Ты «Волгу» поставил на том же месте?
Да, как в прошлую субботуна обочине проселка.
Молча прошли по тропинке к флигелю, он поднялся на крыльцо, заговорил сухо, превозмогая волнение:
Мы с Петькой вышли из дому, он покачивался, я поддерживал его под руку Кстати, а почему ты его не позвал на эту проверку?
Он пока не знает о твоей роли в смерти Евгения.
Я и сам не знаю, проворчал Степа. Спасибо. А она?
У меня от нее секретов нет.
А и правда, заметила Лара беззаботно, зачем мне чужие секреты?
Нет, не уходи, ты можешь пригодиться. Ну, Степа!
Я озирался по сторонам, позвал негромко: «Жень!» Никто не откликнулся. Ну, двинулись, время от времени я взывал безрезультатно
А Петр?
Невменяем. Вот здесь (мы подошли к тому кусточку) я услышал шорох и вдруг увидел его лицо.
Каким оно было?
Черт не различитьпросто белеющее пятно. Я отвел Петьку, вон к тому дереву приставил.
Лара, подойди туда и прислушайся. Повтори ваш диалог.
«Женя, виноват, каюсь, но я верну всю сумму!»«Где ты ее прячешь?»«Да не прячу, все до цента вложено в газовые акции». «Погребенные уже не скажут». «Клянусь, я верну!»«Тыубийца!»
Он замолчал. Лара быстро подошла, руки в карманах джинсов, лицо разрумянившееся, оживленное азартом.
Если очень прислушиватьсявсе слышно.
Он был пьян, возразил Степа тревожно. Я сдал его с рук на руки жене.