А мне казалось, вы даже слишком любите женщин.
Что значит слишком? Впрочем, пустяки, сейчас не об этом. Признаю, самоуверенность в равной степени свойственна и сильному полу. Так вот, я был в сомнении, но и Кривошеин, ия от них позвонилжурналист с учителем вспомнили, как над садом звенел Сашин голосок: «Ромочка!»
Но почему вы сомневались в этом ребенке?
Иван Павлович залпом выпил кружку молока и закурил.
Любопытная версия сорвалась.
Какая версия?
Мне пришло в голову: уж не ты ли тогда играла с Сашей в прятки.
Я? Анна была поражена, что называется, до глубины души: и в глубине этой, темной, бессознательной, зажегся новый страх, поистине мистический. Я не бывала в Вечере! Я в первый раз
Ну-ну, не волнуйся. Тебя ведь никогда не звали Ромочкой?
Никогда! С какой стати?
Стало быть, эта проблема отпала сама по себе.
Вы думаете, я что-то скрываю? Она рассмеялась нервно; он пристально смотрел на нее.
Что мог запомнить пятилетний ребенок?.. Да не сходи с умаотпала проблема. Хотя за всеми этими смертельными перипетиями ты, кажется, упустила из виду, что тебя заманили сюда и пытались убить.
Она взглянула исподлобьячерный жгучий взгляд и такое нежное в закатных лучах лицо, как из червонного золота.
Ни про какого Ромочку Саша не рассказывал.
Давай проведем эксперимент. Иван Павлович понизил голос:Назовем имякак он прореагирует? Вдруг это станет толчком для его памяти.
Анна на цыпочках проскользнула в дом, вернулась.
Спит. Разбудить?
Не к спеху, пробормотал математик, созерцая, как по кирпичной дорожке приближается к ним соблазнительное видение.
ГЛАВА 17
Танцующей походкой (прозрачный подол колышется вокруг длинных тонких ног) манекенщица подошла, вспорхнула по ступенькам.
Забавная композиция! воскликнула лукаво. Что она тут делает?
Живет.
Быстренько ты нашел замену, любимый мой. Юлия говорила весело, явно уверенная, что она-то незаменима.
Зачем пожаловала? поинтересовался Иван Павлович с каким-то ласковым презрением.
За вещами. Меня там ждут в машине. Неопределенно махнула рукой. Ты не против?
Нисколько. Помогу донести.
Однако Юлия присела на перила веранды, словно нарядная кошечка в прелестном колебаниизамурлыкать или выпустить коготки. Закурила.
Я пойду к Саше. Анна было приоткрыла дверь.
Не тревожь его.
И Саша здесь? Что происходит?
Они поселились у меня, поскольку тот дом посещает привидение. Анна, останься. Никаких любовных тайн и драм у нас уже нет, правда, Юленька?
Иван, как глупо.
Анна не глядела на них, но чутко вслушивалась в интонации: почему-то отношения этих двоихмужчины и женщиныочень занимали ее, даже волновали.
Ну, я дурак, легко и беспечно согласился он.
Нет, серьезно. Юлия перевела фиалковый свой взгляд на Анну: вся она была сверкающая, благоухающая, вызывающая пленительные ассоциации «парфюм Париж», «Кристиан Диор». Вот скажите, девушка как вас там
Не придуряйся, ты прекрасно помнишь Анну.
Юлия рассмеялась:
Он меня ревнует, представляете?
Наверное, он вас любит.
Само собой. Ты сказал: никаких тайн. Так вот, он с ума сходит из-за вашего Саши. Представляете?
Анна посмотрела на математика. Он загадочно улыбался.
А меня не желает даже слушать, продолжала Юлия. И как вы думаете, из-за чего?
Оставьте меня с вашими пошлостями! сорвалась Анна, но не ушла. Из-за чего?
Помните тот вечер, как мы с вами познакомились?
Да уж не забуду. В четверг.
Из-за того, что мы ходили с Сашей купаться.
Правда, Иван Павлович?
Истинная правда.
Знаете, Юля, если это так умопомрачительно для вашего любовника, могли б и не ходить.
Да все случайно получилось! У меня сигареты кончились, я отправилась в «комок» на станцию. Тут Саша догоняет в роще, говорит: «Духота жуткая, не хочешь окунуться?» Вот и все.
Анна насторожилась.
Вы ходили на станцию?
Да нет же, у Саши были сигареты.
Вдруг он появился на закатной сцене, с забинтованным горлом, сказал хрипло:
Тут, кажется, склоняют мое имя.
Анна бросилась к нему, усадила в кресло, встала за спинкой, положив руки ему на плечи, полыхавшие жаром сквозь майку: сразу почувствовала себя защищенной от кого? от чего?.. ведь она посторонний зритель в это странной трагикомедии. Страннойпотому что математик никак не производил впечатления патологического ревнивца. Впрочем, смутно чудилось ей, будто в этом спектакле, длящемся уже три дня, все (и даже она сама) играют не свои роли.
Саш, что у тебе с горлом? спросила Юлия.
Простудился у колодца. Иван Павлович, в данном случае ваша подружка чиста и невинна. Как джентльмен без страха и упрека, могу поклясться на Библии.
Наверное, всем троим представился запачканный кровью фолиант, потому что они переглянулись. Иван Павлович заметил рассеянно:
Забавно, что западный мир клянется на книге, в которой категорически запрещены клятвы. Я счастлив, дорогая, что ты невинна. Однако собирай вещи, тебя ведь ждут.
Юлия встала, раздавив окурок в пепельнице.
Тебя подводит твое развращенное воображение, потаенная злоба прорвалась в нежном голоске; красотка тут же спохватилась, вдруг сугубо эротическим движением села к любовнику на колени, коснулась губами его губ. Иван, прости.
За что? Он освободился, встал. Не за что, любимая.
Я знаю, почему ты желаешь от меня избавиться! выпалила она яростным шепотом.
Саша вмешался умиротворяюще:
Юль, Иван Павлович, дело выеденного яйца не стоит.
Математик схватил Юлию за руку, экстравагантная парочка спустилась в сад и исчезла в темнеющих зарослях, прозвенев на прощание женским голоском:
Саша, мне тебя очень жаль!
Ребята глядели вслед. Саша пожал плечами.
Вот психи, а?
Да ну их, отозвалась она равнодушно. Пойдем, фельдшер сказала тебе лежать.
В большом зале стоял золотистый полумрак, в котором старая стильная мебель казалась чуть ли не дворцовой; он лег на жесткий диван, не отпуская ее рук, не сводя горячечного взора.
Анна, ты-то мне веришь?
Ах, конечно. Знаешь, меня никто не называл: Анна.
Тебе нравится?
Ужасно. Так по-взрослому. Она вздохнула. Все запутанно и загадочно, даже ее появление тайной отдает.
Юльки, что ль? Совсем мужик голову потерял. И было б из-за кого!
А ты?
Саша расхохотался.
Из-за этой девки?
Не обзывайся!
Терпеть не могу развратных людей, я тебе уже говорил. Мне все равно не нравится
Мне она не нравится, а ты как ты сказала: ужасно! Его ревность совершенно иррациональна.
Да? Мне он кажется таким рационалистом.
Вспыхнул верхний свет в старинной богатой люстре, оба вздрогнули, хозяин сел в кресло напротив дивана.
Саша, у тебя был в детстве приятель Ромочка?
Нет точно нет. А что?
Свидетели подсказали, что ты играл в прятки («Вышел месяц из тумана») с каким-то Ромочкой.
Лицо Саши на белоснежной подушке напряглось в болезненной гримасе.
Не помню.
Ну хорошо. А вообще своих детских друзей помнишь?
Всех. Все местные. Этот-то откуда взялся?
Неизвестно. Некая семья присутствовала на твоем дне рождения. Муж, жена и ребенок. Судя по всему, не из Вечеры, Кривошеины бы знали.
Может, мужсослуживец дедушки?
Софья Юрьевна этого не подтвердила.
И вы думаете, тот Ромочка маму убил?
Да ну. Просто был слабый шанс, что ты, услышав его имя из детства, из того дня, сможешь что-то восстановить в памяти.
Нет, никаких ассоциаций. Анечка, о чем задумалась?
Почему она так сказала: Сашу очень жаль?
Математик пожал плечами.
Выразила соболезнование по поводу его трагической утраты.
По поводу моей утраты?.. Саша помолчал. Иван Павлович, вы всерьез из-за меня Юлию турнули?
А что, тебя это волнует?
Прям уж. Но прошу вас объясниться, а то моя невеста может Бог знает что подумать.
Я об этом вообще не думаю, сказала Анна с тоской (и не совсем правдиво). Охота была о такой ерунде Она не договорила, засмотревшись на высокое, уже темное окно.
Иван Павлович закурил, обежал острым взглядом юные угрюмые лица. Конечно, он воспользовался «ерундой», чтобы разорвать связь, его уже тяготившую. Сработал верный инстинкт и немалый опыт в «опасных связях».
В тот прошлый четверг, когда он привел сюда Анну, веселый дачный дух царил на веранде, закипал самовар, алела земляника в блюдце, смеялись двое в пляжной одежде, с мокрыми волосами. Во внезапном раздражении, имеющем подтекст глубинный, почти не осознаваемый, он смахнул женские причиндалы с перильцев. «Ой, а мы с речки! Вода просто парная»только что слышал математик от своей подружки, между тем купальник ее был сухой. Он машинально отметил это обстоятельство (совсем другое занимало его душу) и после ухода ребят поинтересовался В конце концов Юлия призналась, что купалась голая, но перед этим нагородила столько невнятицы и лжи, чем довершила распад его недолгого чувственного влечения. О чем он ей сразу и сказал, но чему она не поверила, потому что была из породы зачарованных собою «нарциссов» женского пола, влюбленных в свое тело, естественно, им представляется, что все вокруг испытывают к ним неодолимое желание.
Напряженное молчание нарушила Анна, повторив:
Охота о такой ерунде думать, когда смерть смотрит из сада.
ГЛАВА 18
Саша согласился на предложенную ловушку с азартом; Аннас сожалением; Иван Павлович отправился в соседский дом, понимая, что шансов ничтожно мало, что только совсем уж безумец пойдет на столь роковой риск.
Насвистывая «Сердце красавицы склонно к измене», он включил свет на веранде в разноцветных оконных осколках, шумно отпер входную дверь, поднялся в кабинет, оставляя следом шлейф из отблесков и отзвуков. Загорелась зеленая лампа, на раскрытой книге молочным огнем вспыхнул жемчуг: если «смерть смотрит из сада», то вот онсвоеобразный выкуп.
Так же шумно, но уже оставляя за собой потемки, математик вернулся к себе на участок, прокрался вдоль изгороди, перемахнул и тихонько проделал ночной путь обратно в кабинет. Его потянуло к окну, но не в опасный сад смотрел он, а в собственный освещенный зал.
Юные влюбленные сидели на диване обнявшись: Саша что-то говорил ей, а она слушала, покорно наклонив голову, сплетая и расплетая косы маленькими белыми руками. Вот усмехнулась и покраснела, пронеслась пунцовым ветеркомв своей юбочкепо комнате. Погас свет. Так и было условлено: все легли спать, путь для маньяка свободен. Однако «развращенное воображение» (как заметила его манекенщица) заработало не в криминальном направлении, а в соблазнительном чем там занимаются ребятишки, которых он должен почему-то спасать.
Иван Павлович нашарил сигареты в кармане рубашки, опомнился: нельзя, вдруг тот все-таки явится. Сел за стол покойного, нащупал впотьмах ожерелье. Номер сыгран, не оставлять же маньяку (Анна: «Ономое!»), а спрятать некуда, в кармане джинсов не поместится надел на шею, усмехнулся, ощутив себя на миг извращенцем в ночи.
Ну, пусть тот придурок с бритвой явится. Впрочем, не будь так самоуверен! Господин безумен, несомненно, но ловок и дерзок по-демонски. Перед «операцией» математик позвонил подозреваемым (на всякий случай, Кривошеины в Вечере, а московские друзья не ответили) кто ж из них тот «демон»? Кто мог отрезать палец у мертвой и через тринадцать лет (не сняв перстня, жертвуя жемчужиной!) положить на Библию академика?
Иван Павлович дожидался тогда на крыльце свидания с прелестной замужней женщиной (все его увлечения были «прелестны»); он планировал зайти с ней ненадолго к Вышеславским, поздравить (конфеты и сказки для Саши приготовлены), слегка расслабиться в ощущении праздника на пышном июньском закатепрекрасная пауза перед любовными утехами, радостью взаимного обладания, которую он ценил превыше всего.
Сквозь летние шорохи и светотени, сквозь птичий щебет слышался ему детский голосок из соседнего сада, заклинающий жестокий месяц из тумана месяц-садист вдруг вспомнилось, как он сказал Анне: «Ну, я вовсе не маркиз де Сад» (кстати, ту замужнюю женщину, из-за которой горел в чаду, в аду, Иван Павлович больше так и не увидел). Заклинания замолкли, золотую тишину пронзил дикий нечеловеческий крик. Он даже не помнил, как оказался в том саду Нет, помню одинокого Сашу на крыльце, я крикнул: «Что случилось?»мальчик ответил бессмысленным взглядом (видимо, тогда и началось его беспамятство). И еще: в сиреневой аллейке я наткнулся на каких-то людейто была неведомая семейка с ребенком».
Возле колодца под каштаном стоял на коленях Вышеславский, по обеим сторонам от него замерли живописные персонажи старинной трагедии рока (трое мужчин и одна женщина), а под распростертыми в воздухе руками отца залитая кровью невеста в белом.
Сейчас, задним числом, оттолкнувшись от слова «трагедия», математик ощутил ту потрясающую сцену как древнейший обряд жертвоприношения.
Убийство (да, убийствовспомни про отрезанный «перст»!) произошло не под ночным благообразным покровом, а почти прилюднои в этом была его тайна и ужас, больший как будто, нежели от копошения нечистой силы во тьме.
Трое мужчин и одна женщина. По условиям сюжета, преступление мог совершить Иван Павлович задумался да, каждый. Академик и Софья, так сказать, страховали друг друга в доме, и все же из кухни и из кабинета видна лужайка, каштан с колодцем. При очень большом желании можно вылезти из окна нет, Александр Андреевич вряд лия сидел на крыльце и, как бы ни был рассеян ожиданием, ползущего по водосточной трубе академика заметил бы. Вот из окна кухнинет проблем но чтобы великанша заматерела в такой ненависти к дочке своего патрона! Вообще-то натура темпераментная, неистовый деспот, но из-за чего? Из-за мужа, например. Кстати, одно обстоятельство меня слегка задело. Тоше захотелось колодезной водички, и Софа бросилась на кухню за ведром. Роль услужливой жены ей никак не по силам, не то амплуа. Вот Кривошеин «на подхвате»естественный образ. Возможно, по какой-то причине ей вдруг приспичило проникнуть в дом. (Запомнить и расспросить.)
Киношный директор. Имел и время, и возможность убить и разыграть пассаж с Сашей, когда подошел к колодцу. Сегодня на допросе он сильно, хотя и подспудно, нервничал, не по делустарая забытая история.
Женихто же самое: и время, и возможность. Но не мотив. Он вожделел много лети вот райское яблочко упало в руки. Однако эти многолетние вожделения могли такую муть, такие болезненные страсти разбудить в душе, что полностью исключать этого довольно глубокого, своеобразного человека из круга подозреваемых не стоит.
Журналист. Мотив можно вычислить (Полина умела возбуждать любовь, а он так и не женилсяопустился, спилсяпосле ее гибели). Подозрительных обстоятельств сколько угодно: вся нынешняя убийственная горячка началась с его появления в Вечере. Филипп выходил тогда в сад выбить трубку, а сколько времени отсутствовал, теперь, пожалуй, и не установишь.
И вообщекак произошло убийство? Кончиком громоздкой косы попасть в горло Да ну, только маньяк поднял бы ее, как Полина закричала бы, сбежала Вот представь. Она прячется в кустах на коленях, из травы торчит острие. Некто подходит, хватает и насаживает шею, как на штык (кстати, немалая сила нужнаэто не острейший скальпель, впрочем, ярость дает энергию сатанинскую). Оставляет труп, скрывается, подбегает мальчик, шаля, набрасывается на маму кровь явление Кривошеина.
По выбору орудия можно сделать вывод, что убийство не было заранее подготовлено. Ну не сама же Полина, не убрав косу на место, его подготовила! Значит, замысел, толчок к нему возник только что, после тоста невесты. Поиски отца Сашиключ к тайне: кому, какому чудовищу могла отдаться Полина.
Женщина с загадкой, которую я не разгадал, да, собственно, и не стремился. Мона Лиза, Джоконда. Человек потаенный, удивительный И здесь возникает еще одна версиясамоубийство. Но как театрально, претенциозно Нет, не в ее духе. Вообще официальная точка зрения убедительна, кабы не этот чертов палец«указующий перст» на Вечной книге.