Мы слышали как будто тихие шаги, легкий шум за окном или где-то в доме, да, Анна?
Я точно слышала.
Ах да! Учитель очнулся. Я выходил в ванную ополоснуть лицо. Я страдаю от жары.
В кабинет не поднимались?
Зачем?
Мертвый палец подложить.
Учитель отшатнулся на табуретке и чуть не упал.
Ваш сарказм отдает тем самым душком, что и наш с Сашей разговор.
Значит, и я заразился, бросил математик угрюмо.
Нет, шаги начала Анна чуть не в страхе, шаги были не наверху, нет! И закрыла лицо руками; Ненароков подхватил:
Вот видите! Я никогда не бывал в кабинете академика и сразу не сориентировался бы. Речь шла буквально о секундах, плеснул воды в лицо ВернулсяСаша стоит возле клумбы, смотрит куда-то да, в направлении лужайки. Вот тут он и сказал свою метафорическую фразу: «Смерть смотрит из сада».
ГЛАВА 28
Вечер переходил в ясную ночь, застрекотали кузнечики, месяц (уже пол-луны) вышел из прозрачного облачка, постепенно проступали звезды, а старый дом за оградой, заросший плющом и заброшенный, возвышался загадочным замком из сказки, как показалось ей в прошлый четверг, пять дней назад Хороша садистская сказочка про мальчика с пальчик!
А кому достанется этот дом? спросила Анна.
По-моему, прямых наследников нет. Значит, государству.
И драгоценности государству?
Их сначала надо найти.
А кого вы больше всех подозреваете? спросила она живо, с детским любопытством.
По внутреннему чувству трудно сказать. Он настоящий оборотень впрочем, в частной жизни маньяк может семью иметь, детей.
У Кривошеиных детей нет.
Да уж, эта парочка Надеюсь, их проверят на предмет вменяемости.
Состоят ли на учете?
Ну да.
Вы верите журналисту?
Не очень, мягко выражаясь. И все же он дал пока что единственное логичное объяснение: Вышеславские не захотели иметь дело с больными он отомстил.
Получается, Полина спровоцировала больного на безумный взрыв?
Получается, так. Отчего умерли твои родители?
Оба от гипертонии. А при чем тут
Да нет, просто
Нет, договаривайте!
Просто поинтересовался. Видимо, Полина годы жила в диком напряжении, и когда встретилась случайно с учителем у леонардовской «Джоконды», придумала план: как публично (и безопасно, ей казалось) избавиться от чудовища.
Для этого достаточно одного жениха.
А если больнойодин из этих двоих: одного она хотела противопоставить другому. На первый взгляд журналист вызывает больше подозрений, но поведение его (в качестве преступника) очень уж дилетантское. А ведь он судебным репортером работал.
Вы из-за браслета в комиссионке
Браслет не краденый, это очевидно. Но что-то в разговоре с Филиппом задело академика. Для подтверждения своих подозрений он связывается с Ненароковым.
Да ведь отменил.
Примем на веру: отменил из-за встречи с другим.
С журналистом?
Не знаю. Скажем так: с отцом Саши, у которого есть ключ от дома.
Но вы ж сказали, что журналист шантажировал дедушку собой. То есть он отец и
Эта схема сложилась у меня давно. Но сегодняшний разговор Померанцев напомнил академику про второго ребенка и зачем-то пересказал их разговор нам.
Да может, соврал!
Тем более. Если он заманил тебя в Вечеру, то, с его стороны, было крайне неосторожно касаться этой темы. Далее. Филипп утверждает, что видел в четверг Сашу и Юлю на речке и даже разговаривал с ними. Тебе Саша говорил об этом?
Нет.
И он, и она умолчали. Почему?
Анна нахмурилась, обиделась.
Ну, наверное, журналист застал их
В непотребном виде, подхватил Иван Павлович. Юля попросила его не разглашатьвот почему он и сегодня упомянул об этом эпизоде бесплотно, так сказать, без подробностей.
Саша мне соврал, сказала она мстительно. Он такой же.
Какой?
Как вы, как все. Может, он и ненавидел развратных людей, но сам
Математик перебил:
Возможна ведь и обратная ситуация.
То есть Саша застал
Ну. Его просит женщина, и он ведет себя по-джентльменски, «джентльмен без страха и упрека», так он выразился. Исходя из всего этого, можно сделать любопытные выводы, но не будем торопиться, пока я не раскручу резвившихся в чем мать родила голубчиков.
В чем мать родила?
Она купалась голая.
А откуда вы
Ей пришлось признаться.
Поэтому вы ее выгнали?
И поэтому.
У всех свои грехи, правда, Иван Павлович?
Он всмотрелся в нежное, тонкое личико хитренькое, вдруг показалось ему, как у лисички.
Ты говоришь сейчас, как пожившая дамочка.
Ой, Иван Павлович! Получается: кто-то из гостей на дне рождения запомнил нашу семью, знал о наси соврал.
Несомненно. Во-первых, знал академик. Но, судя по всему, не он вызвал тебя в Вечеру.
У него и времени не было меня на рельсы столкнуть и просто смешно представить старика А папа, значит, поддерживал отношения с кем-то из тех, на празднике.
Необязательно. Разыскать тебя труда не составляло через адресный стол (в Москве есть и такой, где дают сведения о человеке по неполным данным). Знать бызачем. Вот проблема. И один «жених», и второй крайне подозрительны. Но этот чертов эпизод с тобой на станции разрушает все версии!
А Кривошеины летом живут здесь. Анна улыбнулась лукаво. Вообще я бы подумала на вас, если б вы не спасли меня.
Нет, серьезно?
У психов семь пятниц на неделе мог и столкнуть, и сразу передумать.
Я произвожу такое впечатление?
Вы ведь следили за мной в электричке.
Умилялся на твои косы. «Обнимет рукой, оплетет косой»по выражению поэта. И вот куда завел меня эстетический восторг.
А вас не мучает совесть, что покуда вы предавались восторгам на кухне, убили Сашу?
Что ж, сам я себе несколько противен.
Несколько?
Не придирайся. Эх, тебе бы уехать отсюда, да опасно пока.
Нет, я еще побуду. Они все умерли. А меня приняли за мальчика.
Надеюсь, не это тебя расстраивает?
Она улыбнулась рассеянно.
Надо же, моя детская считалочка отозвалась через годы. Вот уж действительно «вышел месяц из тумана».
«Вынул ножик»машинально продолжил математик и как-то содрогнулся. Помнишь, как ты странно сказала: «вынул палец»?
Ой, не надо про палец! Просто оговорилась.
Подобные оговорки весьма знаменательны.
Ну понятно, когда мне было пять лет, я отрезала у покойницы
Анечка, не обижайся, ты столько перенесла за эти дни, немудрено, что тебе мерещится
Ага, коричневый, сморщенный, с жемчугом и с маникюром
Постой! Ты проговорилась про палец в ночь убийства академика.
Не проговорилась, не выдумывайте!
Ну, упомянула!
Ну и что? Я не помню.
Зато я помню. Ты еще не видела обрубок или видела?
Да где я могла видеть? закричала Анна. Я ничего не видела, ничего не знаю! Просто с детства застряло
Палец?
Не придумывайте! Я помню только сказку про невесту и аленький цветочек.
ГЛАВА 29
Наступило утро среды, когда Ивана Павловича вызвали в районный следственный отдел для снятия отпечатков пальцев. «Обыкновенная формальность, любезно объяснил Игорьтот молодой человек, что участвовал в эксперименте. У всех уже взяли, кто в последнее время посещал академика». «И каков результат?»«О результатах вам Сергей Прокофьевич скажет, если посчитает нужным». «Где же он?»«У вас в Вечере».
Математик поспешил в Вечеру, однако проклятый автомобиль дважды отказывал посередь дороги; и когда Иван Павлович прибыл домой, следователь уже сидел на веранде, разговаривая вполголоса с Анной. Увидев его, оба замолчали, и чем-то это молчание математику не понравилось.
Мужчины закурили, Иван Павлович поинтересовался:
Как обстоят дела у Тимоши?
У Тимоши дела плоховаты.
Что?.. Вы нашли драгоценности?
Драгоценности не нашли, однако на его рубахетакая ярко-краснаяимеются пятна крови.
Сашина кровь?
Отправили рубаху на анализ. Еще обнаружили отпечатки его калош на лужайке этой дьявольской, точнее, на влажной земле за колодцем. А допрос провести невозможноглубочайшая шизофрения.
А что говорит его мать?
Плачет. Безобидный, мол, беззлобный. Вчера вечером, где-то в девять, прибежал, юркнул на сеновалон там летом ночует, весь дрожит и молчит. Я поставил у сеновала охрану и вот жду результатов из лаборатории.
После паузы математик произнес изумленно:
Он совершил три убийства?
Кто? Следователь как-то своеобразно прищурился, чуть ли не подмигнул.
Тимоша.
Ах, Тимоша. А вы как думаете?
Абсурд! Не верю.
Мне тоже не очень верится.
Да для органов эта версияманна небесная! сорвался математик. Вон он убийцаневменяемый!.. Простите, я не про вас лично
Не обижаюсь, Иван Павлович, великодушно подхватил следователь, напротив, понимаю, вы в состоянии срыва.
Это почему же?
Вам ведь нелегко дались последние дни? Все эти призраки, блуждающие по саду Наверняка Тимоша и блуждал тут, мать его говорит: он и по ночам имеет привычку косить, у него маниакальная идея, что животные голодают.
Какие животные?
Домашняя скотинка: козы, овцы, поросята и корова с теленочком, идиот якобы чувствует невыносимое сострадание ко всему живому, жалеет Божью тварь, как она выразилась.
Почему «якобы»? резко возразил Иван Павлович. Зачем несчастному нужны драгоценностисимволы богатства цивилизованного? Академик в день смерти не ему звонил и не с ним ночью в кабинете встречался.
Знамо дело, кивнул Сергей Прокофьевич. Кстати, вы же Вышеславского навещали, вон говорите, на философские темы беседовали.
Заходил иногда.
В последние его деньки?
И в последние.
В кабинете вселенские судьбы-то решали?
Математик нечаянно поймал взгляд Анныисступленно любопытныйи как будто невольно ответил:
Случалось, и в кабинете.
Следователь переспросил сухим официальным тоном:
Вам приходилось бывать в кабинете Вышеславского перед его смертью?
Приходилось, твердо подтвердил Иван Павлович.
Где вы располагались?
Располагались? До Ивана Павловича не доходил смысл этих вопросов, но опасность он почуял, как зверь, инстинктивно.
Сидели где? Академик, как я мыслю, по старой привычке никого в кабинет не пускалсвященное место.
А Кривошеину?
То коллега.
А журналиста?
Наверно, в виде исключения, уж очень важные встречи. У него, кроме кресла, и присесть негде. На свою кровать вас пускал?
Математик внезапно вспомнил разговор с журналистом.
Я на подоконнике сидел, всего раза два-три и был у него наверху.
Когда в последний раз?
Кажется, в среду.
Бумаги на столе трогали?
Не помню. Хотя да, я записал одно уравнение.
Что ж, поищем листок с вашей записью.
А в чем, собственно, дело?
Следователь сказал после паузы:
На одном из листов бумаги для печатания, которыми преступник вытирал руки, отпечаток вашего большого пальца. Я позвонил сейчас Игорюон подтвердил.
Окровавленный отпечаток? уточнил Иван Павлович с внезапной внутренней дрожью.
Кабы окровавленный, я б не тут с вами беседовал. Сергей Прокофьевич вроде смягчился. Сегодня ночью вы оба в кабинете «наследили».
Мы с Анной поднимались
Знаю. «Пальчик» с дверной ручки показался мне странно знакомым чисто зрительная память, профессиональная. Сверяю с тем, что на бумажке, ваш? И у математика как раз не брали отпечатки. Ну, Игорь удостоверился.
Смешно оправдываться
Уверяю вас, Иван Павлович, ничего смешного тут нету. Мотив вычислить несложно, по вашим же версиям: молодая соседка, внебрачный сын, догадка деда. У вас есть машина, однако вы сопровождали Рюмину на электричке.
У меня мотор барахлит.
У вас все барахлити мотор, и зажигалка, да?
Иван Павлович мельком посмотрел на Аннуона ответила непроницаемым взглядом.
Вы собираетесь меня арестовать?
Я в некотором недоумении, признался следователь.
Да ну?
Не пижоньте. Поджилки-то трясутся?
Трясутся. Иван Павлович усмехнулся. Мне все-таки придется в полную силу вступить в борьбу.
Поясните!
С самого начала судьба подталкивалаеще с нападения на Анну. А я все раскачивался.
Да нет, вы очень активны.
Не очень. В чем же недоумение?
Зачем вы призналисьпо собственному почину! что Вышеславский позвал вас перед своей гибелью? Помните, из окна кабинета.
Вы полагаете, мы созвонилисьи к ночи я пришел к нему в дом?
Разве не логично? Так объясните же, как человек разумный, с какой целью вы затронули тот момент.
Бесцельно. Мне нечего было скрывать. Я не убийца, не сумасшедшийчеловек разумный, вы сказали.
Сергей Прокофьевич вздохнул и взглянул на наручные часы.
Никто из подозреваемых, кроме Тимоши, на учете в психлечебнице не состоит. И не состоял. Хотя это не стопроцентное доказательство вменяемости. Мне пора. Из Вечерыни шагу! А вам, девушка, посоветовал бы пожить у родных, только дайте мне координаты.
У меня в Москве нет родных.
Прискорбно. Ну, у знакомых.
Я пока поживу здесь.
Любопытство мучает?.. Иван Павлович, вы под подозрением, а девушка на вашей ответственности.
Оба смотрели ему вслед, как удалялся он медленной тяжелой походкой; обернулся, закрывая калитку; Иван Павлович быстро подошел, спросил:
Вы обследовали мертвый палец?
Отправили на экспертизу в Москву. Есть такой центр, полузасекреченный, там сделают глубокий анализ. По предположению нашей лаборатории, его забальзамировали составом смол на основе вазелина плюс эфир. В общем, для человека, имеющего материалы, это не проблема.
Среди подозреваемых нет химиков. Кривошеина, конечно, могла достать какое-нибудь руководство
При желании любой
Не скажите. До недавнего времени все, что касалось мумифицирования, было строго засекречено. Египетская «Книга мертвых» в советский период, по-моему, не издавалась.
А вы, Иван Павлович, говорят, крупный ученый.
Я теоретик.
Анна сидела на верхней ступеньке крыльца и смотрела на подходившего «теоретика» с тем же загадочным любопытством. Он остановился напротив, она произнесла полушепотом:
Вы мне говорили, что ни разу не были в кабинете академика!
Я соврал инстинктивно, еще не догадываясь о подоплекеменя насторожил твой заговорщицкий взгляд и его якобы небрежный тон. Почему ты ему не донесла?
Я вам отплатила, вы же спасли мне жизнь.
Анна, не до шуток.
Я не шучу.
Ты не донесла, потому что знаешь, кто убийца?
Не знаю. Я так устала, Иван Павлович.
Он наклонился и погладил ее по голове, как ребенка, по волосам, распущенным до самых досок крыльца.
Почему ты не уезжаешь, коль Сергей Прокофьевич разрешил?
Она не ответила.
Ладно, благодарю за доверие. Ты не пожалеешьмы его вычислим.
Она спросила задумчиво:
Почему тогда на станции вы назвали Юлию своей женой?
Чтоб ты меня не боялась.
В тот четверг Саша сказал про вас, про своих соседей: «Терпеть не могу развратных людей». А вы потом пошутили, помните? «Я вовсе не маркиз де Сад».
Да не маркиз я, перед тобой пижонил.
А когда я повторила его же слова про вас: «Тоже терпеть не могу развратных»он очень удивился, переспросил.
И какие ты делаешь выводы?
Он не вас имел в виду, а вашу Юлию; она еще та девица.
Математик кивнул.
Ты подтверждаешь мою версию: Саша застал их на речке
Но вы же любили ее, живо перебила Анна, значит, такой же, как и она.
Я ее не любил.
Так тем более.
О моем нравственном облике, Анечка, у нас еще будет случай поговорить, обещаю. Сейчас меня занимает другое: как листок писчей бумаги с моим отпечатком оказался в кабинете академика. Судя по стопке у него на столе, мы покупали одинаковую финскую бумагу у нас в промтоварном. Смотри! Иван Павлович подошел к тумбочке на веранде, где стояла машинка, взял листок. Такая же.