Головка со вчерашнего. Вы не хотите?.. А вы, мисс?.. Упал в кресло, вытянул ноги, закурил.
Филипп Петрович, вас дедушка угощал коньяком?
А?.. Было дело, отвечал журналист рассеянно. Я сразу заприметил бутылочку. Армянский.
Где?
Коньяк где? На секретере. А что?
Наверное, деда от вас его в секретере запер, а следователь меня в пьянстве обвинил.
От меня, каюсь. Он говорил отстраненно, о чем-то усиленно соображая. У вас были драгоценности?
Дедушка дарил моей матери.
А, помню. Журналист помолчал. Полина, произнес вдруг медленно, с неким оттенком чувства.
Вы ее знали?
Вместе учились на журфаке. Филипп Петрович опять выпил, совсем оживая. Тут вот какое дело. Я вспомнил про Вышеславского ну, вы понимаете; сейчаспока что краткий курс! все можно. Тайны становятся явью, и надо ковать железо.
Вы задумали написать про него книгу.
Да вы ж в курсе, вы ж с академиком меня в роще вашей встретили, помните?
Помню. Он готовился к интервью.
Преступника поймали?
Нет.
После паузы журналист поинтересовался:
Как его убили?
Перерезали горло.
Не может быть! Последовала третья порция виски, руки у выпивохи тряслись. В саду?
В кабинете.
Саша, сочувствую, и всякое такое и чем могу помочь?
Отдайте мне кассету с вашим интервью.
Зачем? Я не отказываюсь от своего замысла. Журналист широко распахнул глазки. Открываются новые перспективы.
Бестселлер состряпаете?
Не так резко, молодой человек
Ладно, дайте кассету переписать.
Но зачем?
Нужно.
«Следы убийцы ведут в прошлое», начал журналист с ернической улыбочкой, но осекся. Извините, вчерашние возлияния Так мой первый судебный репортаж назывался.
Ну и как, привели?
А?
Следы привели к убийце?
Привели, но он успел покончить с собой. Интересное было дело, жуть. Померанцев не глядя взял со стеллажа за спиной кассету, протянул было Саше, но тут же быстрым жестом спрятал руку за спину. А вдруг это вещественное доказательство?
Я хочу переписать, а не уничтожить.
Ладно, я добрый. Нет там никаких тайн, только начало карьеры, до бомбы мы еще не добрались, факты же личной жизни академик не считал достойными публичного внимания ну, самые общие: родился, учился, женился
Саша спрятал кассету в свою сумочку на поясе. Тягучий жар сквозь желтые занавески начал заливать захламленное пространство. Журналист беспокойно шевельнулся, спросил отрывисто:
Кто знал про драгоценности?
Насколько мне известно, весьма ограниченный круг людей. Я, например, узнал этой весной, когда дедушка захотел продать кое-что. Ключи от секретера он всегда держал при себе.
У вас, кажется, была прислуга.
Баба Оля уехала от нас еще в марте, но про драгоценности, вполне вероятно, и она не знала. Они были очень дороги деду как память. Саша выдержал паузу. Понимаете, что я имею в виду? Наверняка знал тот, кто видел их на маме.
Господи, тыщу лет назад!
Тринадцать. Они были заперты, погребены, так сказать. Вот почему я хочу разобраться в прошлом.
Журналист произнес с дрожью в голосе (как Анна вчера за столом):
Какое жуткое совпадение!
То есть?
С каким подземным скрежетом отозвалось прошлое, когда мы начали работать над книгой! Он как будто спохватился, улыбнулся с мягкой насмешкой над собой. Неистребимая привычка к литературным штампам. Надеюсь, молодое поколение не верит в рок? Мы же не в древне-греческой трагедии.
Мы участвуем в трагедии, и я верю в рок.
Что вы можете знать
Саша перебил с хладнокровной настойчивостью:
В неслучайность греха и в неотвратимость возмездия.
Мальчик, вы закомплексованы. В ваши годывпрочем, в любые годы! надо уметь насладиться жизнью. Светло-карие с рыжинкой глаза в упор глядели на Сашу. Ваша девочка создана вам на радость.
Я бы рад, неожиданно согласился Саша. Но не так пока что складывается жизнь.
А вы ее сами сложите.
Именно этим я и занимаюсь. Вы хорошо знали мою маму?
Не очень. Она была человеком прелестным, но сдержанным, замкнутым возможно, из-за принадлежности к тайной элите.
То есть из-за отца?
Я говорювозможно.
Какой вы ее помните?
Журналист помедлил в раздумье; чувствовалось, что разговор захватил его.
В двух вариантах, если вам угодно. Может быть, отражающих двойственность женской натуры, созданной нам на погибель.
Вы ж сказали: на радость.
И так и сяк, когда-нибудь узнаете. Зима, девочка в черном, искаженный лик, робость и отчаяние. Летний сияющий закат, торжествующая женщина в белой одежде и жемчугах.
Вы в каком жанре трудитесь?
Могу во всех. Ну пижон, ну и что? Разве виноват я, что именно такое эстетское впечатление оставила во мне Полина Вышеславская?
Вы знаете, как она умерла?
Слушай, давай не будем, а?
Почему?
Филипп Петрович ответил быстрым шепотом:
Потому что ты лучше меня знаешь, как она умерла. Хмельные рыжие глаза остановились на Анне, и она почувствовала себя раздетой. Давайте бросим этого зануду и совершим шаг в непоправимое?
Почему вы так кривляетесь? удивилась Анна. Вы боитесь?
Маска пошлости чуть сползла с подвижного носатого личика.
Не то чтобы, но Старику перерезали горло. Чем?
По-видимому, его старой опасной бритвой.
Бритвой? Уже легче. И все-таки страшно, дети мои.
Чего ж вам-то?
Страшно почуять на своей шкуре когти демона.
Вы бредите? испуганно спросила Анна.
Ага, со вчерашнего. Кстати, когда убит дедушка?
Вчера вечером около десяти.
Так у меня алиби! Священное, неприкосновенное. Осмелюсь дать вам совет?
Осмельтесь.
Бегите из этой тайной Вечеры куда глаза глядят, целее будете.
ГЛАВА 7
В полудневной тени от веранды на скамейке возле клумбы дама-ядерщица курила сигарету в янтарном мундштуке.
Саша, дорогой! Глубокий прочувствованный бас, а с места не сдвинулась. Это точно убийство?
Он поставил дорожную сумку на землю (они заезжала за вещами на Большую Полянку), сказал:
Проходите в дом.
А, да ладно! Точно убийство?
А что, вы думаете, деда руки на себя наложил?
В жизни все, знаешь, бывает Гений в некотором роде отклонение от нормы.
Ага, по горлу полоснул, а потом сходил спрятал бритву
Как ты можешь в таком тоне!..
Ну идиот, извиняюсь.
Кстати, об идиотах. Тимоша принес молоко, вон бидончик на веранде, уберите в холодильник.
Когда Анна вернулась из кухни, великанша вдалбливала Саше, сидящему на ступеньке, в тоске опустивши голову на колени:
Не могу похвастаться, что заменила тебе матьконечно, я человек нормальный и люблю детей, но они мешают, однако по праву старого друга спрашиваю: как ты мог допустить это, где ты был?
Анечка, садись. Она села рядом. Мы были вдвоем в маминой спальне, вызывающе отрезал Саша, но своим эпатажем тетку нимало не смутил.
В твои годы это нормально. Женщина скользнула злым взглядом по лицу Анны. Но как же ты ничего не слышал?.. Ты ведь ничего не слышал?
Только мужские голоса, слов не разобрал.
Но Александр Андреевич должен был закричать на весь белый свет.
Во-первых, у нас играла музыка, а самое главное: задета сонная артерия, он крикнуть не успел.
Может быть. Софья Юрьевна кивнула. Но почему дело не передали в КГБ?
КГБку-ку!
Ну, куда там я теперешние органы путаю.
Шпионаж здесь ни при чем.
А что при чем? Ко мне заявляется какой-то тупой чин: что я делала в десять часов вечера? Натурально, работала.
Я сказал Сергею Прокофьевичуну, следователю, кто в последнее время приходил к дедушке, назвал вас.
Правильно сделал. Софья Юрьевна помолчала. Мы ж в последний раз в четверг виделись, да? Вы тут вдвоем на крыльце сидели.
Ну. Я так ему и сказал, что вы с дедой о будущей книге разговаривали.
Вы с крыльца так и не вставали, не разлучались?
В каком смысле? Когда?
Когда мы у калитки прощались с Александром Андреевичем.
Нет, вставила Анна удивленно. Дедушка же сразу вернулся.
Саша уставился на великаншу.
В чем дело, Софья Юрьевна?
Так мистика во тьме, усмешка ученой дамы вышла испуганной. Это не важно. Но скажи: ты можешь представить меня воровкой, похищающей жемчуг?
На это у меня не хватает воображения.
Не думай, что меня так уж сокрушает твоя ирония.
Откуда вы узнали про жемчуг? Вы видели его на маме?
Пауза-заминка.
Ну видела.
Она была в белой одежде или в черной?
Странные вопросы ты задаешь, малыш. Софья Юрьевна задумалась. Мы справляли твой день рождения, вот тут, на веранде
Пойдемте на веранду, там прохладнее, предложил Саша.
Обойдусь. На Полине было белое платье, такое ажурноетогда вошла в моду старинная кисея, и белый жемчуг в ушах и на груди.
«Вот это память!»подумала Анна, и ядерщица подтвердила:
У меня, знаешь, память ученого.
«Память очень заинтересованной женщины!»мысленно поправила Анна ученую тетку, со смущением заметив вдруг слезы у нее на глазах.
Это было в восемьдесят третьем? уточнил Саша.
Софья Юрьевна ответила не сразу:
В восемьдесят третьем. Но к чему эти вопросыо давно прошедшем?
Вы про все знаете, янет.
Это болезненный, безумный культ, бормотала великанша. Не надо ворошить истлевшеевот что я хотела сказать ему все эти годы, но не решалась Но он был старик, а ты Господи, это невыносимо, я категорически отказываюсь!
От чего?
Вспоминать прошлое. От него исходят такие эманиции Впрочем, хватит! Она провела ладонью по глазам и добавила с горько-иронической интонацией:Великого ученого убили из-за жемчуга? Парадокс.
Дедушка втайне хранил его.
Но ведь когда-нибудь доставал? Я мыслю так: вчера в годовщину вспомнил дочь, расчувствовался, вынул ее драгоценности Несмотря на трезвость разума, даже скептицизм, такая бесплодная сентиментальность была в его духе, когда дело касалось Полины Задумалсятут появляется безумец Надеюсь, ты согласен со мной, Саша? вопросила с напором.
Ваши выводы не соответствуют действительности. Во-первых, входная дверь была заперта: я захлопнул, Анна проверила. Во-вторых, когда я сказал, что дедушка не успел бы позвать на помощь, то имел в виду самый момент убийства. Но, увидев перед собой безумца, стал бы он молчать?
Чего ты добиваешься?
Он ждал одного человека.
Одного человека?
Утром Анна слышала, как он сказал по телефону: «Буду ждать звонка».
Всего лишь звонка
Я предполагаю. Ведь он кого-то впустил в дом.
И вы, разумеется, не знаете кого, констатировала великанша как-то зловеще.
Он бы уже сидел в КПЗ. Дедушка мог впустить только того, кому доверял.
Вы сидели в спальне без света?
Везде был свет: и в спальне, и в моей комнате, и в прихожей.
И в такой обстановке человек пошел на убийство! Говорите после этого, что он нормальный.
У нас играла музыка.
Какой-нибудь грохочущий рок?
В стиле транс.
Что это такое?
В своем роде космическая колыбельная.
Дама-физик фыркнула пренебрежительно.
Все равнонеоправданный риск, невероятная удача.
А вам не кажется, Саша глядел на Софью Юрьевну так кротко, по-детски, что в основе преступления лежит гениальный расчет?
Не кажется. И вот почему: расчетливый убийца непременно кого-нибудь подставил бы.
А он и подставил.
Кого же?
Меня.
Пустяки, ты был не один.
Для меня это и вправду уникальная удача, которую убийца предусмотреть не мог. Зато мог знатьесли посещал наш дом, что вечерами я люблю думать под музыку.
Орудие убийства, как я понимаю, просто подвернулось под руку. По идее он должен был воспользоваться своим, коли он так гениально расчетлив.
А может, он и принес с собой, но подвернулось более удобное. Мгновенная смерть. Правда, слишком много крови, не так ли, Софья Юрьевна?
Она грузно поднялась, побрела по дорожке.
Не так ли? повторил юноша вслед. Кровь на кустах, на траве, на земле. Бесценные жемчуга в крови.
Ученая дама обернулась.
Бедный мальчик. Судорожный вздох и солнечный блеск на миг смягчили жесткие черты. Если чтозвони.
Она вздрогнула и посторонилась, пропуская Тимошу в красной рубахе с косой на плече.
Куда это он? пробормотала Анна, наблюдая, как местный идиот исчезает в зарослях за домом.
Косить, он у нас тут у всех косит.
Знаешь, она помолчала, пойду замою кровь в кабинете.
Да потом!
Сейчас. Мне и так было страшно решиться.
И не надо, я сам. Потом.
Нет, жди меня внизу. Я скоро.
С кожаного сиденья, со спинки кресла, с деревянных подлокотников и с пола засохшая сукровица в конце концов удалилась, а на потолке, зеленом сукне стола, на страницах Библии так и остались черно-красные следы брызг. До секретера в углу не долетели, откидная доска опущена, выдвинут ящичек, в котором, видимо, хранился футляр. Она подошла, погладила старое прохладное дерево, словно успокаиваясь. Пустой сандаловый ларец. Взяла в руки, подняла крышечку, пахнуло острым пряным ароматом, знакомым, как духи
Анна! услышала она голос снизу.
Он стоял у начала лестницы, схватил ее за руку и увлек в свою комнату.
Не такой уж я «бедный мальчик», искусно передразнил он ученую ядерщицу, рассмеялся, сделал движениеи ее шею охватил приятный тяжелый холодок.
Анна не вдруг поняла.
Посмотри в зеркало.
Она увидела свое отражение, как в волшебной сказке: на медовой нежной коже двойным рядом сиял крупный белый жемчуг.
ГЛАВА 8
Анна плакала, он утешал, искренне недоумевая и тревожась за нее.
Это все мое, Анна. Дедушка тыщу лет назад составил завещание. Здесь все принадлежит мне.
Ты себя губишь таким заявлением, дурак!
Да зачем им говорить?
Следователь ищет преступника по драгоценностям, как мы может промолчать?
Так они действительно украдены, я взял только ожерелье, я сразу понял, как оно тебе пойдет
Оно всем пойдет!
Нет, не снимай! Он схватил ее за руки, отстранился, любуясь. Ты как мама.
«Торжествующая женщина в жемчугах»вспомнилось, и стало жутко по-другому, так сказать, «мистически» И отказаться невозможнодрагоценность завораживала.
Ну, пожалуйста, не надо! Там еще есть, пусть ищут по списку.
Ему много платили?
Да ты вдумайсяпервая в мире водородная бомба! Он был аскет по натуре, жил работой и ничего на себя не тратил, но вот любил каменья. Аскет и эстетлюбопытное сочетание, правда? Еще бабушке, жене своей, покупал, а потом дочери.
Да какого ж ты тайком
Дурак, по-твоему, да? Кто ж знал, что он что это последний наш с ним день! Я загадал: если ты согласишься стать моей женойжемчуг твой. А дедушке сказать я просто не успел. И ему очень понравилась.
Ты взял, когда за коньяком ходил?
Ага. Я подумал, как красиво будет: подарок невесте уже заранее приготовлен.
Как же при обыске не нашли?
В траву бросил, ну, если чтопреступник при бегстве обронил. Да они участок почти не осматривали.
Ты прям ликуешь!
А ты плачешь. Ну что я должен сделать?
Мне страшно, Саша.
Хорошо, я скажу Сергею Прокофьевичу. Тебе легче будет?
Замолчи! В тюрьму захотел? Ожерелье есть в том списке?
А как же. И свидетели видели его на маме.
Мог бы сказать, что вы с дедушкой его продали.
Не такой уж я дурак, как ты думаешь. До комиссионки добрались бы мигом, надо просчитывать на ходы вперед.
Саша, надо искать убийцу!
Само собой. Тогда уж будет все равно, по частям ли моя собственность разворовывалась или целиком Скажи, ты довольна?
Безумно!
А я думал, женщины любят драгоценные безделушки.
Они смотрели друг на друга в зеркале, юные, несчастные, а за ними в пленительной глубине отражался сад, где распевала пестрая птичка.
Саша, мне почему-то кажется, что тебе грозит опасность.