Мне?
Вот я чувствуюи все!
Ведь все украдено.
Ты ж сам говорил: дедушка мог впустить только кого-то своего.
Ну.
Ваш кругэлита, ваши знакомыене из тех, кто из-за драгоценностей перережет горло.
То есть ты считаешь кражу не основным мотивом преступления?
Не знаю И вообще такого представить себе не могу. Если он и вправду совсем ненормальный?
Вроде у нас таких знакомых нет.
А Тимоша? Рубаха на нем красная, зловещая
Да ну, он безобиден, как ребенок, и во всем матери подчиняется, ничего не соображает. Его дедушка в кабинет не позвал бы. Ну что, перепишем кассету?
Интервью журналиста с академиком продолжалось всего сорок пять минут, воспоминания без хронологической последовательности, ответы без колебаний, промедлений, и действительно никаких тайн: родился, учился, женился Впрочем, одно место из диалога Анна сказала, когда кассета кончилась:
Саша, поставь еще раз со слов: «В семьдесят пятом мы работали над»
А, ты тоже обратила внимание?
Вновь зазвучал хорошо поставленный интеллигентный голос:
«В семьдесят пятом мы работали над проектом «Альфа» в такой спешке, что я не покидал полигона, ни дня не был дома».
«Александр Андреевич, вам впервые изменила память: именно в семьдесят пятом, именно в этом доме мы с вами познакомилисья и Коля». «Неужели? Вы уверены?»«На все сто. Вы тогда объявили, что у вас должен родиться внук». «Ну конечно, в семьдесят пятом, в декабре! Как я переживал тогда, а теперь даже благодарен отцу моего внука». «Вы знаете, кто он?»«Да». «Почему они не поженились?»«Помешали обстоятельства, довольно серьезные». «Но он жив?»«Жив. Я сразу усыновил мальчика и дал ему свое имя. Дороже его у меня нет никого на свете, несмотря ни на что». «Понимаю».
«Филипп Петрович, я человек взглядов старомодных и не желаю позорить память о дочери и мешать карьере внука». «В наше время понятие «незаконнорожденный» потеряло смысл».
«Для кого как. В общем, этот наш разговор не для печати. Прошлые свершения интересны в историческом плане, а не в личном Надо жить будущим, не оглядываясь назад, иначе обратишься в соляной столб подобно жене Лотавот что я сказал когда-то отцу моего мальчика». «Советский ученый почитывает Библию?»«Мудрая книга, особенно Ветхий Завет. Так вот, в семьдесят пятом»
Саша нажал на пульт.
Ты это хотела услышать?
Ага. Что за обстоятельства помешали твоему отцу тебя усыновить?
Мало ли Был женат, например.
А дедушка с ним потом встречался и говорит без гнева.
Я заметил.
Нет, какой странный диалог, а? Александр Андреевич ведь деликатный, правда? И вдруг объявляет, что его дочь беременна. Она посчитала вслух, загибая пальцы. Примерно три месяца в декабре, еще особо и не заметно Ой, Саша, какой у тебя вчера был жуткий день рождения!
Как и тринадцать лет назад.
Вот в чем весь ужас-то!
Только не надо меня жалеть, я справлюсь. Сильный человек все может, а я сильный, веришь?
Конечно. А кто такой Коля? Помнишь«я и Коля».
Сейчас свяжусь с Филиппом.
Вдруг они замерли, инстинктивно прижавшись друг к другу. Требовательно затрезвонил входной звоночек.
Следователь! Саша взглянул в окно. Я скажу о жемчуге.
Ты что, совсем с ума сошел! Анна мгновенно сняла ожерелье и спрятала под одну из подушек софы.
ГЛАВА 9
Сергей Прокофьевич на эту софу и уселся; с этой секунды (нет, еще раньшес мелодичного звоночка) внимание Анны нервно раздваивалось.
Где кассета? начал майор нелюбезно, без предисловий.
Пожалуйста. Сашу вынул кассету из магнитофона, майор прямо-таки вырвал ее и сунул в карман пиджака. Вы видели Филиппа?
Предупреждаю: не путайтесь у меня под ногами, не затрудняйте следствие.
Если мне грозит арест за убийство собственного деда, я должен что-то делать.
Сергей Прокофьевич о чем-то думал, потом сказал:
В списке драгоценностей есть платиновый браслет с александритами.
Ну и что?
Он обнаружен в скупке на Серпуховской.
Вот это оперативность! восхитился Саша.
Повезло, лаконично признался майор. По первому же звонку напали на след. Украшение туда сдал Филипп Петрович Померанцев вчера утром.
Как же утром?..
Вот именно. Обыск на его квартире ничего не дал.
А как он объясняет браслет?
Наш человек его допросил: Вышеславский якобы подарил ему драгоценность.
Вот ерунда!
Когда вы доставали коньяк из секретера, то видели футляр?
Анна обмерла, Саша ответил угрюмо:
Я по ящичкам не шарил, они запираются на ключи.
Понятно. Браслет сдан в скупку за двенадцать часов до убийства. Академик будто бы очень интересовался книгой о себе. И поскольку журналист в данное время бедствует, работу потерял, Вышеславский выдал ему нечто вроде аванса. Он сухо улыбнулся. Под будущий шедевр.
«А дядька-то непрост!»одновременно подумали ребята. Саша поинтересовался:
И вы ему верите?
Нет, просто ответил Сергей Прокофьевич. Но будто бы у него есть алиби.
Будто бы?
Проверяем. Я лично его еще не видел. Но ведь он скрыл от вас браслет, так?
Скрыл. Хотя в плане психологии в таком не сразу признаешься, узнав, что владелец убит.
М-да, психология В скупку сдал не скрываясь, под своей фамилией, до убийства. Как вы считаете: характерно для вашего деда сделать такой ценный подарок почти незнакомому человеку?
Они много лет были знакомы. Вы поймете, прослушав кассету. Деда скрягой не был, но этими драгоценностями, кажется, дорожил.
Когда Померанцев явился сюда впервые?
Десятого в понедельник. Он утром позвонил, договорился с дедушкой, а приехал ближе к вечеру. Записал вот это интервью.
Дальше.
На следующий день во вторник. Мы с дедом гуляли, как обычно, и в нашей роще встретили Филиппа.
Случайно встретили?
Пожалуй, так Кажется, дедушка удивился.
Где вторая кассета?
Филипп сказал, что они всего одну записали. Во вторник он скоро ушел.
И больше у вас не бывал?
В четверг утром я принес дедушке кофе, он звонил по ноль девять, было все время занято, и раздражался. Я вызвался помочь и узнал номер телефона Померанцева.
А у Александра Андреевича его не было, что ли?
Куда-то визитку журналиста засунул потерял. В четверг тот приехал в последний раз, вечером.
Вы были дома?
Да. А потом с соседкой пошли купаться на речку.
Но что-нибудь видели, слышали? Каков был характер отношений между академиком и журналистом?
Да обычный, по-моему. Со стороны Филиппапочтительный, со стороны дедушкиснисходительный. Я не вникал, не подслушивал.
Ладно, допросим журналиста.
Уже в дверях майор обернулся:
Да, насчет того эпизода, тринадцать лет назад. Все материалы засекречены.
Саша поднялся со стула, побледнев от волнения.
Засекречены? Почему?
Потому что мы жили в нормальной стране и дело касалось секретнейшего ученого. Я подал заявку на допуск, но пока она пройдет все инстанции секреты утеряны, волокита осталась. Майор вгляделся в лицо юноши. По этому поводу не переживайте. Я имел разговор со своим коллегой, который прибыл на место происшествияпотом его отстранили, так вот, подробностей он, конечно, не помнит, но убежден твердо: несчастный случай. А сейчас мы проведем небольшой следственный эксперимент.
Он исчез, отворилась входная дверь, голоса:
Игорь, понятых нашел?
Вон дожидаются.
На веранде стоял молодой человек в штатском, а на зеленой скамейке возле клумбы с табаком и ромашками покуривали Иван Павлович и Юлия: блестящая пара в джинсовых одеждах.
Выполняем гражданский долг, счел нужным пояснить математик, глядя на Анну; ее волнение, тревога усилились, словно она вышла на сцену, позабыв роль.
Итак, начал следователь, около девяти вечера кончился ужин. Вспомните и воспроизведите ваши дальнейшие действия как можно подробнее.
Саша заговорил сдержанно, деловито:
Дедушка ушел к себе наверх, Анна на кухню с посудой. Вскоре вернулась, и мы пошли на колодец за свежей водой. Идти туда?
Пожалуй, необязательно Рассказывайте.
Мы пошли вместе, но меня окликнули. Саша взглянул на Юлию.
Да, я позвала на минутку, подхватила она с нервным оживлением, узнать, не хотят ли они пойти на речку. Вот и все.
Прошу. Следователь указал на Анну.
Я задумалась, стоя у колодца
О чем?
О сказке «Аленький цветочек».
О чем?
Ну, просто так, не по делу. Кругом было ужасно красиво. Тут Саша подходит. Она замолчала, юноша продолжил:
Я вылил воду из ведра на клумбу, подошел к Анне и обнял ее, а она сказала: «Дедушка смотрит».
Откуда?
Из окна кабинета.
Подтверждаю, вмешался вдруг Иван Павлович. Я как раз садился работать, включил настольную лампу и подошел задернуть шторыу меня кабинет тоже на втором этаже, Александр Андреевич напротив смотрит в окно.
Открытое?
Закрытоена стеклах отражался закат. Наверное, из-за игры лучей мне померещилось, будто он кивнул и что-то произнес.
Поздоровался?
Нет, в тот день мы уже раскланивались. Но на всякий случай я позвонил ему: показалось, мол Он засмеялся: «Когда я размышляю, то иногда забываюсь Но не советую считать меня полоумным!»и положил трубку.
К чему он это сказал?
Не понял. Может, я его на гениальной догадке сбил. Ну, я сел работать.
Что происходило дальше, молодые люди?
Ответил Саша:
Мы набрали воды и вошли в дом. Я захлопнул дверь.
Захлопнул, правда! подтвердила Анна. Я машинально подергала ручку.
Все окна в доме были закрыты?
Наверное. Да, Саша?
Закрыты, из-за комаров, на шпингалеты.
Так, пойдемте.
Действие переместилось в Сашину комнату («Я говорил ей о любви, она сказала, что устала очень, и ушла к себе»), потом в спальню покойной Полины.
Мне казалось, что музыка снимет напряжение.
Какое напряжение? сразу прицепился Сергей Прокофьевич.
Не то, о котором вы подумали: не смерти, а страсти. Я сходил к себе за магнитофоном.
Сколько времени он отсутствовал? К вам вопрос, Рюмина.
Какую-то секунду, даже дверь была чуть приоткрыта. Мы включили музыку и легли на ковер вот здесь, возле лампы. Анна на миг зажмурилась. И я увидела на потолке кровь.
Прямо так сразу и увидели?
Не сразу.
Ну?
Мы музыку слушали.
Как долго?
Ах, я не знаю!
Любовь, весело вставил Игорь.
Майор покосился на помощника, приказал:
Александр, принесите магнитофон с той кассетой.
Он здесь.
Включайте и ложитесь. Сергей Прокофьевич засек время по своим часам.
Полились серебристо-стеклянные звуки «космической колыбельной». Анна, растолкав Обручевых, выбежала из комнаты, из дома догнал Игорь угрожающе: «Вы отказываетесь участвовать в эксперименте?»«Это ужасно мы как дрессированные обезьянки!» Иван Павлович (тоже старается для органов!): «Анна, ты как капризное дите»«Мы не убивали дедушку!»«Однако тайна, согласись, глубока, необычна. И без точного расчета времени»«Вы! Математик!..»прервала она его во внезапной вспышке ненависти. «Ну грешен, что ж теперь Надо спасать Сашу».
ГЛАВА 10
Вновь зазвенела музыка в изысканном стиле транс, эхо вкрадчивых женских голосов; они летали на ковре возле лампы, свидетели наблюдали. События прошлой ночи проникали в душу во всей своей ужасающей полноте. Радость и счастьестрах и отвращение. Наконец (ей показалось, через час) первая запись кончилась.
Вот здесь, сказал Саша, мы услышали сверху голоса: дедушкин и еще один, кажется, мужской.
Ни шума, ни шагов, ни криков?
Ничего.
Ничего, повторила Анна.
Пятнадцать минут, констатировал майор. И вы даже не полюбопытствовали, Александр, что творится наверху?
Я никогда не смел мешать его работе и общению с гостями.
Включайте снова эту мелодию. А ты, Игорь, ступай на крыльцо, замок поставь на предохранитель, позвони, постучи, потом поднимайся в кабинет. Дверь в спальню была закрыта?
Да.
Понятые, прошу в комнату. Майор закрыл дверь.
Сквозь наплывающие звуки слабо, но прозвенел звонок, уловился стук, шагов слышно не было: следователь приказал помощнику пройтись вверх и вниз по скрипучей лестнице с тростью академика.
Игорь, включай следующую запись, поднимись в кабинет и крикни.
Приглушенный крик прорвался сквозь «небесные» звуки, но вчера они ничего не слышали, ничего, ничего! Анна лежала напрягшись, с закрытыми глазами, чтоб на видеть противную публику, стоящую кружком над юными влюбленными; вчерашний прекрасный вечер, единственный в жизни, разлагался на примитивные, постыдные фрагменты. «Нет, я сейчас сбегу!.. Но вот, кажется» Анна поднялась, и Саша встал.
Кажется, в этот момент я увидела пятно на потолке.
А вы, Александр?
Мне было не до того, не видел.
Двадцать пять минут после голосов, заметил майор задумчиво. Отозвался математик:
Значит, убийство произошло в этот промежуток. Что говорит судмедэксперт?
В общем, подтверждает По окоченению тела смерть наступила примерно с девяти до десяти. Труп обнаружен в десять ноль пять. Вычтем двадцать пять минутголоса они слышали без двадцати десять. Академик сам впустил убийцу. Тайком.
Да почему тайком?.. возмутился Саша.
По вашим свидетельствам, дверь и окна были заперты, ни звонка, ни стука вы не слышали. Или у него имелся ключ Да нет, перебил сам себя майор, весь дом освещен и обитаем, с ключом куда проще и естественнее переждать и проникнуть позже.
Математик заявил:
История эта представляется мне весьма неестественной. Так рисковать почти при свидетелях Были замечены следы борьбы?
Ни малейших. Академик как будто не шелохнулся.
Невероятно! Даже когда тот достал бритву Кстати, с собой принес?
По показаниям Александра и Рюминой, у Вашеславского имелась старая опасная бритва, которая исчезла. Мне мыслится так. Академик впустил убийцу в дом, в кабинет, оставив секретер незапертым.
Странная неосторожность!
Так получается. Связка ключей на письменном столе залита кровью, а на самом секретере, внутри, снаружи, следов крови нет, чужих отпечатков пальцев также нет.
Понятно, если б секретер отпирал преступник до убийства, Александр Андреевич позвал бы на помощь.
Я и говорю: впустил тайно, даже не спрятав футляр с драгоценностями.
Кому ж он так доверял?
Спросите что-нибудь полегче, проворчал майор. И способ убийства («старинный», изуверский), и, главное, кража как будто свидетельствуют, что преступникчеловек не вашего круга Анна, как Вышеславский утром разговаривал по телефону, с какой интонацией?
Любезной, настойчивой. «Да ради Бога, когда сможете, я буду ждать звонка».
Звонка, а не визита. Возможно, к нашему делу не относится. Его в последнее время навещали двое, так, Александр? Бывшая коллега и журналист.
Я захаживал, вставил Иван Павлович. С ним было интересно поспорить.
О чем?
О жизни, туманно выразился математик. И о смерти.
«Органы» переглянулись, и майор вкрадчиво уточнил:
О чьей смерти?
Вообще. В метафизическом плане.
Нам можно идти? подала вдруг голос Юлия; она казалась испуганной, прелестные фиалковые глаза глядели исподлобья. Иван, пошли!
Вы можете быть свободны. А вас, молодые люди, попрошу не лезть не в свое дело.
Его дедушка убит!
Убийцу спугнетераз. А он, судя по всему, и впрямь выродок и пойдет на вседва.
Однако, оставшись одни, они первым делом бросились в Сашину комнату: он схватился за телефон, она достала роковое ожерелье из-за диванной подушки.
Черт! Где этого Филиппа носит?
Саша, ты жуткий авантюрист. Что теперь с ним делать? Крупный жемчуг молочно светился в ее пальцах, проникая как бы в душу.
Носи. Она просияла. Если что, скажем: твое. Ну пожалуйста! Ну что, Анечка?
Мне страшно. После паузы она заговорила горячо:Честное слово, я не истеричка и не такой уж жалкий трус.
Да я не сомневаюсь
Нет, послушай! Мне все время кажется, что он здесь.