Смерть смотрит из сада - Инна Булгакова 7 стр.


Стоит такая тишь, что чудится чье-то дыхание во тьме.

 Саша!  изо всех сил позвала она; и еще раз, и ещенет ответа.

Мы тоже играли в ту игру, а мама рассказывала сказку, где невеста в белой одежде склонилась над аленьким цветочком. Алые листики и трава в крови.

В последний момент, прежде чем упасть, она увидела, как из этих листиков-кустиков надвинулась тяжелая тень, протянула рукии упала.

ЧАСТЬ II

Буду резать, буду бить

Математик сидел за письменным столом в золотом круге лампы. Кабинеты его и соседа физика находились на одном горизонтальном уровне; чтоб не любоваться друг на друга, ученые обычно занавешивались шторами. И вот надобность в этом так трагически отпала, он работал над частным заказомпрограмма для компьютерапри открытом окне.

У покойника, как ни странно, горел зеленый уютный огонек; и как ни был Иван Павлович углублен в расчеты, он невольно (с внезапно вспыхнувшим любопытством) проследил появление юной парочки в роковом кабинете, их движения, жесты, ужаскак на освещенных в ночи подмостках.

А потом он услышал крик.

Две пушистых русых косы, которые она носила переброшенными на грудь, придавали ей совсем юный, «детский» видредкое сокровище,  сейчас они, полураспустившись, свешивались до пола. Девочка лежала на антикварном, кожаном, с резными финтифлюшками, диване в гостиной, он уже хотел пойти за нашатырем, как она вдруг очнулась, взглянула на него, еще бессмысленно, и закрыла лицо руками.

 Это всего лишь я, не бойся,  сказал Иван Павлович неторопливо.  Видно, мне суждено тебя спасать.

 Я совсем не такой уж трусливый заяц, это в первый раз

 Знаешь, не мудрено.

 Где Саша?

 Я его не видел.

 Идемте скорей!

 Куда?

 Надо что-то делать!

 Покаждать.

 Вы были в саду?  выдохнула она.

 Услышал твой крик и поспешил на помощь.

 Вы вышли из кустов за колодцем?

 За колодцем? Тебе померещилось. Правда, в порыве рыцарских чувств я перемахнул через изгородь. Ты так кричала как говорится: кровь у меня застыла в жилах.

 Сашу, наверное, похитили!

 Да брось. Здоровый сильный парень

 Вы ничего не знаете.  Она села, откинувшись на спинку дивана, ловкими пальцами заплетая косы.

 Ну так поведай.

 Откуда я знаю, что вам можно доверять?

 За что ж такая немилость?

 Где Юлия?

 Я ее ликвидировал.

 Как это?

 Выгнал.

 За что?

Он усмехнулся, но, как бы признавая за ней право спрашивать, ответил:

 Она мне надоела.

 Господи, что же мне делать! Я не могу тут оставаться и не могу его бросить. И так усталаноги не держат.

 Меня-то хоть не бойся,  сказал он мрачно, подошел к дивану, встал на колени и снял с маленьких ножек сандалии; она тотчас поджала ноги на диване; в милосердном поступке сквозил чувственный соблазн.

Он встал и закурил.

 Ну, говори.

 Вы не поверите, я сама с трудом

 Да что такое?

 У дедушки в кабинете на столе лежит Библия, видели?

 Я у него в кабинете не бывал.

 Библия в засохшей крови, а на ней палец с перстнем.

 Тебе надо выпить коньяку, выспаться, а потом

 Я правду говорю!  Анна пошарила в кармане короткой юбочки, пышной, пунцовой.  Вот дедушкин ключ от дома, мне Саша дал. Сходите и проверьте.

Иван Павлович пожал плечами, пристально глядя на ее дрожащие пальцы, взял ключ.

 Или вы боитесь?

 Не надо меня подзадоривать. И так понятно, что в домике том творятся дивные дела.

 Какие? Какие дела?

 Дивные, безумные. Но до твоего появления тихо здесь было и благопристойно. Я схожу,  добавил он, заметив болезненную гримасу на ее лице.  Только ты отсюда ни шагу.

Иван Павлович обладал прагматическим (ироническим) хладнокровием, однако в густой ночи соседского сада ему стало не по себе то ли под воздействием «девичьих нервов», то ли кто-то и впрямь притаился меж стволами (математик включил электрический фонарик), будто бы дрогнул древесный сук, шевельнулись вдали ветви, прошелестела трава.

 Есть тут кто-нибудь?

Нет ответа.

Он сразу справился с замком, вошел в прихожую, нашарил выключатель лестница, крошечная площадка. Шагнул через порог, опять щелкнул выключателем, обширное пространство залил верхний бледный свет люстры. Старая богатая Библия в центре письменного стола, страницы в багровых пятнах Никакого такого пальца с перстнем («указующий перст»сверкающий символ) нету.

«Странно. Эта девочка производит абсолютно нормальное здоровое впечатление. И еще странность: прежде горела настольная лампа или ребята ее выключили? Нет, я отчетливо помню, как их словно ветром сдуло с места преступления».

Иван Павлович с внезапным неизъяснимым любопытством уставился на текст в русском переводе: «Когда взошла заря, Ангелы начали торопить Лота, говоря: встань, возьми жену твою и двух дочерей твоих, которые у тебя, чтобы не погибнуть тебе за беззакония города» Библию читал он давно, однако смутно помнится, навечно въелось в плоть истории: гнев Божий, испепеляющий Содом и Гоморру, единственная пощаженная семья праведника, да жена Лотова обернулась на прошлые непотребства и обратилась в соляной столб.

Он огляделся (оглядел место преступления) с ужасным интересом интересом ужаса, если можно так выразиться. Пол, спинка кресла и кожаные сиденья вымыты (наверное, Анной), но черные брызги запечатлены на зеленом поле стола и даже на потолке Однако какой фонтан взвился! В такой мирной, в такой ученой обители (в которой, правда, велась вдохновенная работа над водородной бомбой).

Иван Павлович родился и вырос тут рядышком и ходил с Полиной в школу, а самого академика знал мало, тот все мотался по полигонам (впрочем, как и покойные родители математика). Какая-то тайна в старике была и вдруг всплыла, он усмехнулся, но не раскрылась, наоборот. А может, не в старике, а в дочери, в ее непостижимой нелепой смерти.

Тут показалось ему, будто кто глядит на него извне, он свесился из окна в «великолепный мрак чужого сада», рассеянный свет фонарика слаб, но начали проступать фрагменты, древесные купы, забелели цветы, и почудилось бледное лицо, словно опрокинутое, глядящее из глубины, взывающее из бездны из колодца?

Он спустился, выключив везде свет, заперев входную дверь, пройдя на лужайку за домомздесь погибла Полина,  колодец прикрыт крышкой, никого, да, почудилось.

Анна сидела на диване, как он ее оставил. Гибкая тоненькая девочка (талия как будто не толще круглой шейки), белая кожа и светло-русые пушистые волосы с черными глазами (под которыми бессонные тени) составляли ее особую необычную прелесть.

 Нет твоего Саши нигде,  ответил он на ее нетерпеливый жгучий взор.  На столе Библия со следами крови.

 Ну а?..  Она не договорила, но он понял, сел напротив в кресло, закинул ногу за ногу, закурил.

 Того сюрреалистического м-м предмета, на котором ты настаиваешь, я уже не застал.

 Его кто-то забальзамировал, и он запачкан в земле.

 Полину не бальзамировали. У тебя случилась галлюцинация.

 И у Саши? У обоих? Говорю же: безымянный палец, засохший, коричневый, с розовым ногтем маникюр! И серебряный перстень с жемчужиной.

 Нет, Анна, нет.

 Перстень с жемчужиной!  повторила она с отчаянием.  Наверное, из того гарнитура.

 Какого гарнитура?

 Из которого мне Саша  Она вдруг шлепнула себя пальцами по губам, взглянула затравленно:Какая же я бестолочь!

 Та-ак,  протянул Иван Павлович.  И когда же он позаимствовал драгоценности?.. Ну-ну, успокойся и обрати внимание: я не говорюубил.

 Он взял только ожерелье, честное слово!

 Когда?

 Когда за коньяком в кабинет ходил.  Она опять пошарила в кармане своей пунцовой юбочки.

 Вот.  Протянула и добавила доверчиво:Прелесть что такое, а носить боюсь.

 Знамо дело.  Драгоценные снизки переливались в его длинных сильных пальцах.  Надо бы найти потайное местечко

 Оно мое!  Анна вырвала ожерелье.

 Ну, смотри. Дорогой жемчуг, крупный, но видишь, уже портится.

 Что это значит?

 Болеет без применения. Его надо полечитьпоносить на голой коже И дернул же меня черт встретиться с тобой в электричке! И познакомить тебя

 Вы же меня спасли. Нет, я правда не жалею.

 Тебе нравится, что твоя жизнь превратилась в ночной кошмар?  Анна не ответила.  Оставим детские грезы про любовь

 Не оставим. У меня никого нет дороже Саши.

 Как пожелаешь.

 Иван Павлович, вы нам поможете?

 Пожениться?

 Да ну вас!

 А что мне за это будет?

Она зашептала горячо:

 Если мы найдем драгоценности, то поделимся. Я Сашу уговорю.

 А если не найдем?

 Вы надо мной издеваетесь?

 Ладно, девочка, попробую. Загадка вправду любопытная как упражнение для праздного ума.

 Где ваш электрический фонарик?

 Когда детишки играют в сыщиков

 Ну пожалуйста, пойдемте!

Она встала, он предостерегающе поднял руку. «Тихо! На веранде!..» В так называемом французском окне из цельного стекла, почти до полу, кто-то (что-то) шевелился. Иван Павлович рванулся к дверив комнату ввалился Саша, весь в крови.

ГЛАВА 13

Логика развития событий (ведь и в приступах безумия есть своя логика, которую, конечно, проследить труднее), склад ума и интуиция влекли его вглубь, к тринадцатилетней завязке, к таинственному истоку преступления. Мотив пока что не давался: кражаодна из его составляющих, не больше, коль безумец, заполучив сафьяновый футляр, никак не уймется. Возможно, он охотится за недостающим жемчужным ожерельем; намек«указующий перст» в перстне. С появлением Саши математик убедился: тот сверкающий символне болезненная галлюцинация. «В таком случае,  предложил он молодым людям,  бросьте ему кость: положите ожерелье на Библию, он найдет его и уймется. Но если так, Саша, имей в виду: выродок знал твою мать, он видел ее в жемчугах».  «Ожерелье принадлежит моей невесте, я его никому не отдам».

Иван Павлович катил в Москву на старой своей «шестерке», которая вдруг каким-то чудом (никак сообщился азарт хозяина?) соизволила заработать. Он шел по следупо вчерашним следам ребятподобрать брошенные нити, собрать воедино, восстановить золотой узор (с вкраплением красного) того полузабытого дня, когда он, напрасно дожидаясь свидания, опоздал явиться на торжество. Однако видел Полинув белом платье, в драгоценностях,  видел незадолго до смерти. И после смерти.

Воскресное утро. Бывшие друзья-студенты тоскуют от летнего безделья в московских каменных камерах и соглашаются принять: Филипппод нажимом, Николайсо смирением.

Смутно припоминаемое, коричневое, как орех, подвижное, в легких морщинкахлицо обезьянки. Любопытствующий взгляд.

 Что-то я не помню вас на похоронах Полины, Филипп Петрович.

 А я не был. Вообще прощаться не ездил.

 Отчего же?

 Запил. Верите литогда впервые. Вам плеснуть? А я приму. Все слишком нервно, хотя Знаете, как переводится слово «алиби»? «В другом месте». Я был в другом местевот на этой вот постели,  и не один. Даже органы пока в смущении. Вопроснадолго ли. В конце концов, им нужен будет тот самый козел отпущения.

 Почему вы не сказали ребятам про подарок Вышеславского?

 Глупо, сам знаю. Головка трещала, я отложил подумать и чего-то испугался, не предусмотрел. Вы ведь сосед, да? Производите впечатление гомо сапиенса.

 Я математик.

 Так и естьчеловек разумный. Ответьте интуитивно: стал бы я воровать драгоценности, так рискуя с проницательным крутым стариком?

 С помощью бритвывряд ли. С другой стороны, Александр Андреевич, насколько я его знаю, вряд ли презентовал вам браслет, принадлежавший его дочери.

 Вот дилемма, а? И что вы предлагаете?

 Шантаж.

 Батюшки мои! Вы намекаете на шпионаж?

 Да нет. Вряд ли.

 То-то же. Чем можно шантажировать такого кристального одержимого ученого? Да каждый шаг его зафиксирован, и данные будут храниться вечно в спецархиве. То есть так было, в крепкой державе. А сейчас Если действовать умно и ловко Я отнюдь не отрекаюсь от своего замысла.

 Успеху книги очень поспособствует загадочная смерть героя.

 То есть я пошел на убийство в целях рекламы? Да ну, вы несерьезно?  Коричневое личико на миг застыло.  А вот дать в конце разгадкувесьма эффектно, вы угадали мою мысль.

 Вы знаете разгадку?

 Надеюсь, в сотрудничестве с вами Кстати, а вы как в это дело замешаны?

 Как гомо сапиенслюблю разгадывать головоломные задачи.

 А я в математике и в школе был профан.

 Что же касается шантажа,  вернулся Иван Павлович к первоначальной теме,  если вы действовали ловко и успели заглянуть в спецархив

 Чтоопять шпионаж? Да если б в досье хоть какой намек

 Например, намек на плагиат,  перебил математик.  Я нашу научную кухню неплохо знаю.

 То есть Вышеславский украл чужое изобретение?

 Необязательно. Он мог работать параллельно, но за рубежом, допустим, результат был получен раньше.

 Да кого это сейчас волнует?

 Ученого такого ранга, несомненно, волнует его репутация. Как бы там ни было, Вышеславский презентовал вам браслет.

 Господи! Если б мне вздумалось морочить академику голову подобным вздором, он бы мне такой «презент» устроил!

 Я прослушал запись вашего интервью.

 Ребята успели переписать?

 Успели.

 Ну, есть там материал для шантажа?

 На первый взгляд нет. Вы ведь были у Вышеславских, когда погибла Полина?

 Ну да, на дне рождения сына.

 А почему вас пригласили, в каком качестве?

 Как близкого друга.  Журналист вдруг подмигнул.

 Вы же не виделись много лет?

 Семь. Полина позвонила.

 И приехали с Николаем Алексеевичем?

 Так совпало, на одной электричке. Перед этим была отмена.

 А еще кого из гостей помните?

 Ну, мы с Колей. Домочадцы. Еще одна активная тетка с мужем, физик, подчиненная академика. Двойняшки-бронтозавры, такие, знаете, розовые великаны.

 Знаком. Они летом живут в Вечере. А вы-то какие подробности помните.

 Я ее в четверг встретил, шла к академику.

 Филипп Петрович, а мне будто бы смутно и мельком вспоминаются еще какие-то люди в саду.

 Точно! Была еще одна парамужчина и женщина.

 Кто такие?

 Вот ведь ничего не могу про них сказать,  удивленно протянул журналист.  Сейчас кажется мне, точно они ни одного слова не произнесли.

 Ну хоть внешность, возраст.

 Примерно наш, нам по двадцать семь было нет, скорее, слегка за тридцать. Внешность женщина такая милая, светловолосая. Больше ничего не помню.

 А дети?

 Ах да, были еще и дети. Но они где-то отдельно пировали. Дело в том, что мы с Колей запоздали слегка, из-за электрички. Детей совсем не помню, но вот голоса их вот это врезалось в уши. Вечереющий воздух, верхушка каштана

 Вы на веранде сидели?

 Да.

 Каштан за домом, с веранды не виден.

 Не виден?..

 Значит, потом, когда к трупу подошел тот момент смешался как-то с назойливым детским голоском: «Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана, буду резать, буду бить, все равно тебе водить!» Нечто демонское было в этом голоске, соблазнительное и зловещее, как заклинание из черной магии а может, это из-за трупа. Говорю же, все смешалось, наложились последующие впечатления: мертвая с перерезанным горлом, трава и кусты в крови.  Филипп Петрович взглянул исподлобья.  И вы были там.

После пронзительной паузы математик подтвердил:

 Голоса помню, чертову эту считалочку.

 А труп?

 Да, я подошел подбежал. Услышал какой-то животный вопль.

 Академик закричал.

 Кто ее обнаружил?

 Муж-двойняшка, пошел на колодец за свежей водичкой. Вдругвозникает весь в крови и тащит за руку Сашу, тот упирается, весь дрожит, подтаскивает ребенка к деду, что-то шепчет Тут старик рванул на лужайку и там завопил, точно раненый лев. Мы, естественно, повалили за ним.

 Вы все были на веранде?

 Наверное я был. Там стекла разноцветные, особая атмосфера, готическая, так сказать. И все происшедшее вспоминается в некоем сказочном ключе.

 Я поговорю с Кривошеиными,  бросил Иван Павлович задумчиво.  Они бездетны, а вы?

 Я, слава Богу, и поныне не обременен. А у Колипредставить страшно!  трое. Но он женился позже.

Назад Дальше