Он ваш друг?
Филипп Петрович подумал.
Друг. Давненько, правда, не общались.
Что вы можете о нем сказать?
Добрый человек, произнес журналист с размягченным от спиртного чувством. Добренький, осторожненький, тихонький
Чем он вам не угодил?
Это я ерничаю, не обращайте внимания.
Он любил Полину?
Как любил, так и забыл. Запретный плод ведь сладок, правда?
По-вашему, в этом механизм любви?
Эк вы механизм! Филипп Петрович усмехнулся. Математик-с. Да, в этом, в недоступности. И мужчина себя накручивает, накручивает А результат? После трагической гибели единственной якобы любимой, Моны Лизы, женился, расплодился, жив. Вот и вся любовь.
Несколько цинично и примитивно, но по сути верно.
Верно! И после Полины я лично имею дело только с доступными женщинами.
А почему Мона Лиза?
Вы помните ее вечную улыбку уголки губ чуть приподняты, словно она знает какую-то тайну и умалчивает, дразнит, играет
Вас увлекало в ней нечто порочное, вы намекаете?
Ну, вы прям сразу: порочное! Говорю же, в ней была тайна.
Мне она казалась существом чистым, из детства.
Вот это и влекло. Вас тоже? И кому же такое «неземное» существо могло отдаться?
Вы намекаете на отца Саши? спросил математик задумчиво. Улыбку помню, она и мертвая улыбалась. Он помолчал. Однако вы не женились?
Ябабник, донес журналист доверительно и захохотал. Да, насчет детей. Дети были. Не наши с Колей, не Кривошеиных. Остается та таинственная парочка, так?
По-видимому, так. Кто-нибудь из взрослых выходил в сад, не помните?
Не помню. Журналист вдруг поперхнулся очередной порцией виски, порции небольшие, частые, на американский манер. Вы намекаете, что Полину убили?
У меня есть подозрение.
И вы столько лет
Сегодня ночью возникло.
Ну-ну?
Помните Библию у Александра Андреевича на столе?
Была. Я даже пошутил, что ученый, советский, то есть совсем отпетый материалист
Что уж вы нас так третируете. Отпадение от Богапроцесс всемирный, за что и платим.
А, вы из богоискателей. Так вот, я-то пошутил: к вечности, мол, устремились. А он и впрямь умер. Чертовщина!
Сегодня ночью ребята между страницами Библии обнаружили палец.
В каком смысле? Филипп Петрович повертел пальцем у виска.
Да нет, оба видели. Безымянный палец со следами земли
О Господи!
с розовым маникюром и с перстнемжемчуг в серебре.
Журналист заметно вспотел (ореховая кожа пожелтела, заблестела), однако плеснул себе виски недрогнувшей рукой.
Свежий палец?
Судя по описанию, забальзамированный, желто-коричневая кожа сохранилась.
А следы земли?
Я же не видел, не могу объяснить.
И что все это значит?
По меньшей меремы имеем дело с психом.
Где палец-то?
Он исчез.
Филипп Петрович натужно расхохотался.
Это ж надо такое придумать! И вы верите?
На Сашу совершено нападение. Порезана шея.
Может, инсценировка?
Для инсценировкисмертельный риск, неоправданный, в миллиметрах от сонной артерии.
Чем порезали?
Похоже, бритвой.
И он не видел кто?
Не рассмотрел в темноте. Где вы были вчера вечером?
Здесь. Работал над книгой об ученом.
ГЛАВА 14
Ненароков постарел, погрузнел, волосы надо лбом чуть поредели заурядная внешность этакого простеца интеллигента из глубинки, но глаза, вдруг «зыркающие» из-под сонных век, беспокойны и пронзительны. Их тогда четверо было, несущих гроб: отец, математик, Кривошеин и Николай Алексеевич. Он рассказывал:
Мы случайно ехали вместе и действительно опоздали из-за электрички. Полина вышла нас встречать на крыльцо Учитель улыбнулся, смягчая блеск зрачков, и неожиданно процитировал:
В густой траве пропадешь с головой,
В тихий дом войдешь, не стучась
Обнимет рукой, оплетет косой
И, статная, скажет: «Здравствуй, князь».
Из меня, конечно, князь да и онаневысокая и без косы А вот нечаянно вспомнился Блок, когда увидел я ее в белом платье и в белом жемчуге, серьги и бусы озаряли лицо. Ну, познакомились с гостями: коллега отца с мужем и еще одна пара.
Кто такие, не помните?
Нет. Позднейший ужас все заслонил. Помню детские голоса, они играли в прятки и выкрикивалитеперь представляетсяболезненно-злобную присказку. Однако закат горел ярко, пышно.
Сколько было детей?
Саша и да, еще один ребенок.
Мальчик, девочка?
А ребенка я как будто и не видел. То есть после появления этогоКривошеин, вы говорите? с Сашей я уже ничего не помню, кроме мертвой нет, еще кусты и траву в крови.
Но сам обед помните?
В общем, да. Не больше получаса мы и просидели. Разговор незначительный, светский, что называется. Вдруг встает Полина: «Хочу произнести тост за мой двойной праздникдень рождения сына и помолвка». Это было так неожиданно, так нервно.
Для вас?
И для меня. И для всех, по-моему, неожиданно. Она еще не дала согласияи вот, публично Такой жествластный вызовбыл нехарактерен для нее. Вы же знаете, девушка тихая, застенчиваяи вдруг торжествующая яркая женщина.
Вам была неприятна эта метаморфоза?
Наоборот, какие-то новые грани открылись, глубина и тайна. Впрочем, тайна в ней была всегда. А я был счастлив до пределаникогда ни до, ни после, и продлилось это состояние несколько минут.
Как я понимаю, ее тост был демонстрацией?
Может быть.
Против кого-то, да? Как прореагировали на ее заявление присутствующие?
Какую-то секунду стояла тишина, потом поднялся Александр Андреевич с бокалом шампанского. «Счастья тебе, доченька!»взволнованно, с любовью и по-гусарски разбил бокал оземь. Мы последовали его примеру, даже его коллега всплакнула правда, посуду не били. Опять потек разговор, я не участвовал, помню только, как академик улыбался и сказал тихо: «К этому все шло».
Как, по-вашему, он принял новость?
Обрадовался, глядел необычайно растроганностарик был строгий, властный. Наверное, для него это не было новостью. «К этому все шло», понимаете?
Вы сидели рядом с ним?
На другом конце стола. Он пробормотал, проходя мимо.
Куда?
В дом. Николай Алексеевич подумал. Правильно, за трубкой, вместе с той огромной дамой.
Разве Софья Юрьевна курит трубку?
Она тут ни при чем. После счастливого тоста народ расслабился, словно миновал кульминацию в центральной сцене а какая нас ждала развязка! Филипп, из пижонства, начал трубку курить, хозяин решил похвастаться какой-то необычной, восемнадцатого века, из вишневого корня Николай Алексеевич грустно усмехнулся. Не подозревал, что такие подробности во мне застряли.
Может быть, они очень важны. Вспоминайте.
Учитель стрельнул цепкими своими глазами в загадочного гостя.
Вы ведь тоже ее хоронили. Полина упоминала, что была дружна со своим соседом.
В детстве, в одном классе учились.
А потом?
Приятельские отношения, довольно далекие, она замкнулась в одиночестве.
На день рождения Саши вас не пригласили?
На этих ежегодных праздниках я обычно присутствовал. Полина пришла ко мне напомнить, уже нарядная, в жемчугах этих роковых. Я еще пошутил промыслительно, как выяснилось: «Ты прямо невеста». Она нервно рассмеялась, вообще была как на иголках. Мы договорились, что я чуть припоздаю, я ждал женщину.
Женщину?
Молод был, влюблен. Она не приехала. И я явился уже к развязке. Итак, вы расслабились.
Учитель заметил задумчиво:
Общеупотребительный нынче глаголнекая комфортность состояния. А в Библии подразумевает болезнь, паралич, безумие, одержимость. Христос исцелял «расслабленных» О чем я? Да, сразу после своего тоста Полина ушла в сад к детям.
Вы пошли за нею, уверенно предположил Иван Павлович.
Вы видели?
Нет, по накалу чувств угадал.
Да, на лужайку за домом, но она прогнала меня: «Погоди, дай мне успокоиться, я тебя позову». Вернулся, тут разговор о трубках. Академик с дамой удалились в дом, пришли вскоре, и Кривошеин отправился за водой на колодец. Кажется, так.
Выходит, только Филипп Петрович, единственный из вас, не покидал веранду.
Так детально эту сцену мне не восстановить, я слишком взволнован.
А та незнакомая пара или вас знакомили?
Вроде да муж с женой. Имен, конечно, не запомнил.
Такие незаметные люди, никак за полчаса не проявились. Женщина, кажется, красивая блондинка. Николай Алексеевич помолчал. Все эти перемещения, движения чувств, пустяковые слова и жесты свершались под жутковатый рефрен детской считалочки. Кривошеин, громоздкий, весь в крови, приволок Сашу на веранду, как щенка на поводке, ребенок зарыдал и закричал: «Я нечаянно, я не хотел! Я люблю маму!» Великан произнес очень тихо и сдержанно: «Александр Андреевич, вам необходимо пройти к колодцу». Старик вскочил и исчез, мы застыли, туткрик!.. Она лежала в траве, в кустах, острие косы врезалось в горло, кругом кровь. Никто не виноват, Иван Павлович, это судьба, рок.
Рок избирает исполнителей.
Нечаянно, случайнонедаром он «слепой».
Может быть, но Сегодня ночью в кабинете на старой Библии Вышеславского найден безымянный палец мертвой.
Я вас не понимаю! Серый взор сгустился, потемнел. Палец Полины?
Судите сами: розовый маникюр, серебряный перстень с жемчужиной.
Это садизм.
Да уж, маркиз де Сад возликовал в своем саду тьфу!.. аду. Описание сходится?
О Господи! Я поцеловал ей руку на лужайке. А на похоронах, прощаясь?.. Не помню, как в тумане был.
Да любой бы из нас заметил, сказал Иван Павлович.
Но руки были под покровом, под цветами.
Позвольте! Как же на допросах не всплыл такой ужасающий факт?
Вероятно, изуродована была уже мертвая.
А почему преступник тогда же не похитил остальные драгоценности? Отец был вне себя, все двери настежь Кто ж там прошелся бесовской походочкой!
Вы приезжали в Вечеру еще до похорон?
Да, за день. Гроб стоял в гостиной. Старик даже не слышал, как я появился обезумевший, растерзанный, в халате. Да вы сами небось помните?
Помню. Он жил на таблетках. Словом, любой желающий мог беспрепятственно проникнуть в дом.
Чтобы отрезать палец?.. Иван Павлович, это не кража как таковая, а ритуальный обряд кощунства.
Да, комплекс садизма налицо. Мотив преступлений в доме Вышеславских имеет необычную эмоциональную подоплеку.
И этот некрофил тринадцать лет берег мертвый там одни косточки?
Кожа якобы сохранилась. Наверно, бальзамирование.
Час от часу не легче!
И палец запачкан в земле.
Николая Алексеевича пробрала заметная дрожь.
Вы его видели?
Ребята. К моему приходу этот обрубок исчез.
Нет, они выдумали!
Зачем?.. Во всяком случае, Анне я верю.
А вам не кажется примечательным, что чертова мельница закрутилась с ее появлением?
Откуда вы знаете?
Ну, молодые люди только что познакомились.
А мельница завертелась тринадцать лет назад. И Филипп Петрович появился раньше Анны. Что вы можете сказать о своем друге?
Мы слишком долго не виделись. Человек неглупый, оригинальный, но карьера не удаласьводочка, женщины. Отсюдацинизм, ерничество.
А вы знаете, что он запил после гибели Полины?
Бросьте! У него этих Полин Разврат разъедает душу, ледяным тоном отчеканил учитель.
Прописные истины, бросил Иван Павлович.
На то они и прописныес заглавной буквы, с красной строки, что верные.
И со своих нравственных высот вы разорвали старую дружбу?
Кто я такой, чтоб судить? пробормотал Николай Алексеевич. Так жизнь развела.
Из-за Полины?
Он не был мне соперником! Да что теперь ворошить
В день убийства Вышеславского журналист сдал в скупку браслет, принадлежавший покойной.
Факт любопытный, но должен заметить: Филя работал судебным репортером, да и вообще не идиот, чтоб так простодушно попасться. Как он сам объясняет свой промах?
Получил подарок от академика.
Слишком наивно.
Да уж. Алибина момент убийства Вышеславского развлекался с женщинойсомнительное. И он приезжал в Вечеру в четверг.
Ну и что?
Именно в тот вечер, когда молодые люди познакомились. Вам известно, при каких обстоятельствах?
Нет.
Анну заманили в Вечеру и пытались убить: столкнули на рельсы перед проходящим поездом. Я случайно оказался рядом.
Когда, вы говорите, эту случилось?
В четверг, ровно за сутки до убийства академика. А теперь совершено покушение на Сашу.
Он жив? взволновался учитель. Жив?
Жив.
Одну минуту, задыхаюсь от духоты.
Николай Алексеевич вышел, математик подумал: «Какой бы ответ его устроил?..»
Рассказывайте! потребовал хозяин, возникнув на пороге с мокрым лицом.
Иван Павлович рассказал.
«Загробная» находка в кабинете под настольной лампой. Страх. Сад. Шорох в траве, удаляющийся к калитке, так казалось юноше. Он побежал в рощу, где ухала ночная птица, чернели тени под деревьями и кружили, кружили шагиреальные или воображаемые на нервной почве закружили до изнеможения, он выбился из сил, как вдруг заметил: в кабинете уже не горит свет.
Саша рванул к дому, кто-то спрыгнул со ступенек и, согнувшись, пробежал в сад, к лужайке Там было светлее, месяц сиял над колодцем, и трепетал под легчайшим ветерком каштан. Он почему-то знал, что в кустах под каштаном прячется враг (там погибла мама), и заставил себя приблизиться еще ближе, еще уже как будто слышалось чье-то хриплое дыхание, но вдруг резанула боль и наступило беспамятство.
Когда Саша ожил на лужайке, как на дне черной чаши, в кабинете сверкала люстра и кто-то светил из окна электрическим фонариком («То был я», пояснил математик). Свет погас, и юноша пополз по-пластунски в глубь садовых зарослей. Кто-то неразличимый во тьме, с горящим фонариком, подошел к колодцу, постоял и исчез. Саша опять провалился в яму, а очнувшись, побрел на огни соседского дома.
Прошу извинения, Николай Алексеевич, но дело есть дело. Где вы были в вечер пятницы и в вечер субботы?
Я не отношусь к сексу как к спорту, усмехнулся учитель. Я по обыкновению читал, размышлял, гулял.
Где?
Тут, в окрестностях.
ГЛАВА 15
Встреча с Кривошеиными происходила под девизом: «Я всегда все помню!»безапелляционное заявление ученой ядерщицы, которая перебила первый же вопрос Ивана Павловича: «Помните ли вы»
Этих чудаков он знал уже много лет, но поверхностно, раскланиваясь при редких встречах, всегда внутренне поеживаясь (хотя и сам не был обделен ни ростом, ни силой). Но эти двое, раздутые чудовищные младенцы, казались потомками вымершей расы исполинов. Кривошеин, киношный деятель («Ядиректор фильмов»), носил имя такое русское, задушевно-знаменитоеАнтон Павловичи, как типичный подкаблучник, возбуждал неистребимую стервозность в супруге.
Хозяйка восседала на стуле (маленьком и хрупком под ней) в центре большой комнаты с тремя дверьми, в которых внезапно возникал хозяинвнезапно и бесшумно и, при всей громоздкости, грациозно, подтверждая показания жены.
Мы пришли к назначенному часу, но позже той незнакомой семьи.
Попозже, деликатное эхо из средней двери.
Но вас познакомили?
Разумеется.
Нас знакомили, знакомили
Однако та пара осталась для нас неведомой, если можно так выразиться. Ни до, ни после мы с ними не встречались и с Вышеславским о них не говорили.
Почему?
Как-то не пришлось Имена Александр Андреевич назвал, конечно, но я была занята подарками. Мы подарили лошадку и коробку конфет. Помнишь, Тоша?
Коробку и лошадку.
Но кто такие эти незнакомцы, чем они занимались?
По намекам, что-то связанное с вооружением Я имею в виду мужа. Эту тему мы, естественно, не дебатировали. По всей видимости, люди не нашего круга, подавленные честью приглашения к академику.
А ребенок?
Отлично помню: светленький, маленький, в белой маечке и красных штанишках. Саша был одет так же, только штаны голубые.
Синие.
Тоша, не спорь.
Значит, то был мальчик?
Мальчик.