Но что же дальше? Я бегу прочь от кошмара, проваливаюсь в преисподнюю, не в состоянии ничего сообразить и кто-то закрывает погреб, да так, что я, физически довольно сильный, не смог даже приподнять «крышку гроба». А ведь ни задвижки, ни крюка, никакого запора на ней нет. Уверен: собравшись с духом, я в конце концов люк проломил быощущение, что ты замурован, дало б сверх-силу! но ничего этого не понадобилось. Я откинул крышку чуть не пальцем.
А трупа в пурпурной комнате уже не было. Сомневаюсь, что это убийца вернулся на место преступлениязачем? (Впрочем, он сам расскажет.) Или тот черный «демон», что заглянул в окно Отставить! То был мой черный глюк. Остается Марина Морава, чей голос и шаги я слышал на поверхности «кладбища». Хозяйка вовремя заметила открытый погреб и закрыла крышку, чтоб беспрепятственно пройти на свет в пурпурную комнату. Кругом следы крови, на диване мертвая.
(Все совершается быстро, в бешеном темпе, в одиннадцатом часу мы вошли в избушку, в двенадцать я уже смываю кровь в лесном ручье, определив время по небесным светилам, а самое существенноеначинается ночь полнолуния.)
Итак, старуха видит мертвую девушку, берет ее на руки, несет и останавливается посередине кухни на крышке моего «гроба», случайно, на секунды. После падения я не смог одолеть двойную тяжесть собственно, особо и не старался, уверенный, что я в могиле, что смертные покровы матери сырой земли подъемлет разве что Микула Селянинович.
Стало быть, Марина Морава украла и спрятала труп? Господи, да кому это еще нужно! А ей зачем?.. Ты, археолог, изучающий древнейшие цивилизации, не знаешь, зачем колдунье в полнолуние мертвое тело? Все «отходы»кровь, сердце, ногти, волосы, кости и т. д. идут в дело. Это живая магия, животрепещущая, покуда измученная плоть еще источает какое-то время стихию распада (а святые мощи через благодать являются источником энергии столетия!) Словом, тут эзотерическое подполье, в которое я не буду спускатьсяопасно, не вернусь!
Тринадцать лет назад так же странно исчезла ее матьи вот пришел черед старшей дочки. Абсурдист должен был до зеленых чертиков напиться, чтоб тронуть такую «культовую фигуру 21-го века», как Юлия Глан! Пусть никому не морочит голову, это не «пьяный» почерк, это переплелись в смертном объятье две сестры, как две змеиЗависть и Ревность. «Но Юлька не талантлива»кто это сказал? А почему я сказал «две сестры, как две змеи»?..
Подсознательную проговорку я проанализировать не успел, услышав вдруг необычный стук в каких-то, почудилось, трансцендентных сферах. Мысленно я уже коснулся небесных светил и почуял раскаленную магму ада (звездное небо над головоюнарушенный нравственный закон в душе), потому и не сразу сообразил, что стучат, торопливо и дробно, во входную дверь. Не сообразил, потому что есть электрический звонок, черт подери!
На лестничной площадке стояла Маня.
Двуличный ангел
Первым делом, как она вошла в кабинет, я бросился закрывать балкон. Но она попросила: не надо, душно будет. Помня давешнюю сцену, уселся я на балконный порожек, а Маня, оставивши бархатные туфельки без задников на полу, забралась с ногами в дедушкино кресло, покрытое потрепанные пледом, вылинявшим в мутно-розовый цвет, как Дюймовочка в бутоне. Была она в джинсах цвета нежных незабудок и такой же рубахе.
Вы проболтались папе? Нарочно или нечаянно?
Умиление мое померкло. Я отрезал:
Меня никто не просил соблюдать секрет. (Она опустила пушистую голову.) Милая Манюня, по нашим законам вы вот-вот будете совершеннолетняя и без папиного благословения сможете выходить хоть за
Почему вы сердитесь? прервала она кротко. Это я должна сердиться.
Я злился на себя: пусть и не специально донес, но и неспроста; эта новость о браке меня сразила, эта девушка, похожая иногда на ангела, разочаровала.
И вы явились среди ночи выразить свое неудовольствие? Странно.
Я не знаю, что со мною. Постоянный страх. А в доме светится одно окошковаше.
И вы зашли на огонек, подхватил я. Нормально. Успокойтесь, дорогая, все у вас будет хорошо, если вы его любите.
Тимура? Нет, тут совсем другое.
Я не стал уточнять, потому что уже заслужил репутацию сплетника, но свои соображения высказал:
Понятно. Работа у вас тяжелая, а Страстов человек богатый.
Он богатый?
Обеспеченный. И папа с вашим выбором в конце концов смирится, ведь вы у него единственная радость осталась.
Да, мне тоже кажется, что папа Юлу разлюбил.
Нет, девушка все-таки со странностями черствость, наивность или идиотизм? Я никак не мог найти с нею верный тон, потому и попадал впросак.
Полюбит. Мы любим мертвых из-за чувства вины перед ними, из-за того, что они уже не могут измениться и нам изменить, забывшись, я говорил о себе.
Она беспокойно шевельнулась, вытянула, как кукла, ножки, опять подобрала.
Юламертвая?
Господи, что я делаю, что я говорю! Не она, а я страдаю идиотизмом сейчас случится какой-нибудь приступ. Я вскочил и схватил ее за руки. Но, в который уже раз, Маня повела себя не по схеме: не затряслась и не заплакала.
Это точно? лишь спросила и высвободила руки.
Что оставалось делать? Взять ответственность на себя. И я сказал:
Убийца сознался.
Кому сознался?
Следователю.
Следователю. И вас отпустили?
Не понял! я рефлексивно сжал ее ладони как в тисках.
Я тоже ничего не понимаю. (Девушка заговаривается!) Мне больно.
Простите. Я отступил к балкону, загораживая собою дверной проем.
Кто убийца?
Юлий Громов.
Вы сказали, он сознался?
При мне, добровольно.
Добровольно. Сестра никогда о нем не говорила.
Это была тайная связь. Из-за Тихомировой. Лада и Громов встречались в ее избушке в Чистом лесу. Туда же он привозил свою молодую подружку
Что это за место такое заколдованное!
туда же она привезла меня. Понимаете?
Понимаю. Юла полюбила вас и погибла. Бедная глупая девочка. Маня поднялась, широко раскрыв голубые, сейчас
бесцветные глаза, как лунатик глядя сквозь меня. Где же она?
У вас с сестрой телепатическая связь, зашептал я, повторив отца их, поддавшись мерцанию глаз, безжизненному шепоту бледных губ. Где она?
В грязи, девушка передернулась от физического отвращения. Она вся в грязи.
Зачем вы так о мертвой?..
Я не окончил: Маня упала в кресло, зрачки закатились Ожидаемый обморок разразился. Я сходил за водой, побрызгал в лицо, смочил волосы у лба никакого результата! Приблизил губы к губам, дыхание настолько легкое, что почти нет его. И пахнет от нее теми ужасными духами; протер ей виски своим одеколоном, и он на время одолел «Опиум», но не обморок. Вызывать «скорую»? Действовал я по стереотипу, как, случалось, в экспедициях, а сердце разрывалось от страха.
Вдруг вспомнился мучительный и загадочный эпизод из ее раннего детства; я, как отец, взял Манюню на руки и принялся ходить по комнатам, баюкая и тихонько, нараспев приговаривая: «Бедная, глупая, кто тебя так напугал когда-то, кто тебя так изранил, бедная моя» Мои беглые поцелуи, меж слов, означали уже не братское участие, мужская страсть искажала дрожью голос, шепот, и на повтор: «Кто тебя так напугал?»последовал ответ: «Муха-цокотуха».
Маня встала на пол, еще не освободившись от меня.
Сейчас ты и меня убьешь?
Ваши безумные намеки меня шокируют. Впрочем, виноват. Я убрал руки за спину, но мы касались друг друга и «без рук», тяжело дыша, как будто взобрались на крутую гору, с которой вдруг открылся не тот пейзаж, какого ожидали.
Виноват. В чем ты виноват?
Да вот, идиот, воспользовался вашим болезненным состоянием. С того дня, как я вас увидел
Она перебила, произнеся доверчиво:
Я чем-то больна, Алеша, неизвестно чем.
Манечка! рванулось к ней мое сердце. Мы обратимся к лучшим врачам
У меня нет сил жить от страха.
Когда это началось?
На днях.
Ты была так близка с сестрой, вы даже душились одними духами.
Одними духами. Мне Юла подарила. Говорит о только что умершей сестре спокойно, отстраненно!
А убийство Дениса тебя тронуло? Маня вздрогнула всем телом и отступила от меня. Нащупала руками кресло и бессильно опустилась в мутно-розовый бутон. Я и впрямь, как юродивый, продолжаю резать правду-матку больной девушке! Такая кретинская рассеянность, забывчивость обо всем в ее присутствии не есть ли один из признаков любовного влечения? Но такую «роскошь» я не могу себе позволить да и кто мне позволит!
Прекрасный мальчик, юный принц, произнесла она бесслезным голосом, так мне казалось в детстве. Я была влюблена в Дениску, а они от меня убегали.
Значит, кое-что ты про то время помнишь. А ты знала, что он наркоман?
Неужели? В последние годы мы почти не виделись но правда, в нем появилось что-то жалкое и жестокое. Но все равноза что?
Я понял вопрос.
Очевидно, Денису была известна какая-то тайна убийцы.
Тайна убийцы, эти постоянные детские повторы прикрывали, по-моему, отсутствие мысли, некие пустоты в голове; я же относился к Мане необъективно, и все хотелось о ней сказать: «блаженны нищие духом».
Но в убийстве Дениса он пока не сознался. Твой папа считает, что таким образом преступник стремится скостить себе срок.
А что считаете вы? Ведь вы здесь главное лицо.
Не могу принять такой чести. Я попал на юбилей твоего отца, как жужжащая муха в серьезную паутину.
«Ты» и «вы» у нас то и дело менялись местами, чередовались и сталкивались.
Бедненький! Зачем же вы пошли к нам?
Чтобы познакомиться с тобой. (Она засмеялась.) Не говори, что ты ничего не замечала.
Замечала.
Ну вот. Я только что вернулся с Гималаев, взял у сестры ключ и отправился сюда, к дедушке. Мы разом взглянули на портрет, доброжелательно слушающий нас. Чтоб изгнать нежить, скопившуюся за годы, распахнул вот эту дверь на балкон: ты стояла под застекленной дворовой аркой в кружевном белом платье, как
Я запнулся, она уточнила с секундным интересом:
Как?
Как ангел, извини за высокопарность, но так подумалось. Арка, увитая плющом, и много света за тобою в этой картинке было что-то нездешнее.
Нездешнее, повторила она ласково. Гималайское.
Кажется, Маня способна на иронию, рад за нее.
Ты видела фильм «Развод по-итальянски»? Впрочем, это такая старина
Нет, не видела.
Они в лесу, сицилийском, сухом, изнемогающем от солнца, и волосы ее полны солнца, и даже цветы в руках. Она похожа на тебя, ее зовут Анджела.
Анджела. А не Юлия Глан?
Не смейся. Почему ты смеешься?
Я помню твое лицо в тот вечер.
В какой вечер?
Когда мы смотрели по телевизору «Русский Логос».
Тебя сестра сказала про передачу или Тимур?
Не скажу. Ты сходу был пленен ею.
Подходящее слово: плен. Но то была не страсть, а жалость.
Маня встала, сунув голые ступни в бархатные башмачки, и твердым шагом вышла в прихожую.
Как ты внезапно уходишь.
Уже в дверях она оборотилась ко мне искаженным лицом.
Ты зарезал ее из жалости?
Зарезал? переспросил я, задохнувшись; к ней услужливо подкатил лифт; я пронесся через площадку. Откуда ты знаешь, что Юлу зарезали? и протянул руки отогнать жестом, прикосновением ужас, стоящий между нами; но успел отстраниться, чтоб замкнувшиеся дверцы не покорежили рук; а побежать за ней не рискнул. Только пронаблюдал с балкона, как зажигались и гасли огни напротив, покуда она проходила по комнатам; потом погасли совсем. И телефон ответил длинными гудками, но наутро ожил ее веселым голосом: «А мы с Тимуром едем в Холмы, папа разрешил!»
Страх крови
Платон Михайлович, на редкость благодарный слушатель, стремительно носился взад-вперед по узкому пространству, ухитряясь не сводить с меня глаз, прикуривать одну от другой, восклицать и ужасаться в нужных местах.
Я-то про литературоведа совсем забыл, а он, оказывается, ждал меня с раннего утра («Балкон у вас открыт, свет горит!»«Я практически не сплю».) Мужественное и красивое лицокуда красивее, чем у Хемингуэя, при виде меня выразило последовательно ряд ощущений: легкой обиды, укоризны, любопытства, жгучего интереса. Который я, по мере возможности, постарался удовлетворить.
Однако реакция его была неожиданной.
Божественный Юлий? Что-то сомнительно.
По-вашему, абсурдист неспособен пролить кровь?
Априори неспособен.
Что-то я не заметил ореола святости
Платон перебил:
Не святость, а своего рода болезнь. Он великий грешник, поскольку блудлив. Не так, разумеется, как Тимур, но В аспекте истории литературы, я бы сравнил его с Бальзаком, а Страстовас Набоковым.
Оригинальные у вас ассоциации.
Один одержим дамочками, другойдевочками. Заметьте, я не про любовь говорю«любви все возрасты покорны», а про седьмую заповедь.
Стало быть, сладострастники не могут быть убийцами?
Еще как могут! Всяческие причуды в сфере пола бывают чреваты неприятностями. При определенных условиях на убийство способен каждыйвот мое убеждение. Но Юлий провернул бы это задание по-другому.
Как?
Задушил бы, удавил, отравил, утопил Вижу удивление на вашем лице. И тут требуется потревожить дух третьего литературного деятеляМаяковского. Который падал в обморок от царапины и как огня боялся острых предметов. Юлий физически не выносит вида крови.
Фантастика!
Это правда. Хотитерасскажите следователю, не хотитетак оставим, я буду молчать.
Намек понял, но не понимаю, чем заслужил такое доверие.
Вы доверились мне первому, а я не первый год живу на свете и чуточку в людях разбираюсь. Взамен Громова они возьмут вас.
Но сначала пусть проверят по мобильнику, кто такой «литературный агент». И если окажется, что это не Юлий Слушайте! Если он так же неповинен в крови, как я, где же ваша христианская совесть
Не так же! перебил Платон мрачно. Если имеет место самооговор, то в чем может быть его причина?
Я даже вообразить себе не могу! Не деньги же ему за это дали.
Ни за какие деньги творец не пойдет за решетку лет на пятнадцать, а то и пожизненно.
И он так же вменяем, как мы с вами.
Да, хитрый малый.
И утверждает, что совершил убийство в пьяном состоянии.
Такой безукоризненный криминальный акт? Покровский презрительно рассмеялся. И вы верите в эту байку?
Но паркер его!
А вы лично видели ручку на месте преступления?
Нет.
Так откуда известно, где Лада ее нашла? Или позаимствовала? Только с ее слов!
По-вашему, Тихомирова убийца и подставляет своего возлюбленного, а Юлик ради нее по-рыцарски своей жизнью жертвует? Абсурд!
Абсурдист! засмеялся литературовед. Не говорите о жертвенности! Они оба исповедуют античный гедонизм. Даже не эпикурейство с его сократовской идеей внутренней свободы, а самый примитивный языческий постулат Аристиппа: наслаждение как высшая цель жизни и мотив поведения. Наслаждение, повторил Платон печально, сладострастие.
Страдание есть, напомнил я
О, не всех оно очищает!
Платон, мы отвлеклись. Если это самооговор, то по какой причине он возник, как вы думаете?
Из двух зол традиционно выбирают меньшее.
Убийство юной девушкизло, меньшее, чем докончите, прошу вас, у меня недостаток воображения. Или цинизма.
Япас. Либо Громов каким-то черным чудом все-таки убийца. Либо этой подозрительной явкой с повинной покрывается нечто из ряда вон. Пьяныйне в силах провернуть такое дело. Трезвыйне в силах наточить нож и вонзить в живую плоть. Однажды у него дома Юлий захотел угостить меня виски со льдом (я-то принимаю только нашу задушевную, ногость!) и льдом порезался. Почти впал в кому, мы чуть с ума не сошли.
Мы?
Мать его. Только она в курсе.
И молчит!
Юлий и меня умолял никому не рассказывать, считая подобные болезни позорными для его роли жеребца. При сильной близорукости он даже очки избегает носить.
Какое-то время мы молчали: Покровский курил, семеня на месте от избытка энергии; я медленно смирялся с поражением.
Пойду позвоню следователю, отогнал я наконец лукавую мыслишку: пусть гедонист посидит, пока натуральный убийца не найдется.
И такая глубокая, проникновенно продолжил чудак, такая изысканная тайна останется нераскрытой: отроки, убитые в заколдованном замке, как будто маньяку понадобилась их кровь Погодите, Алексей. Попробуйте встать на такую точку зрения: божественный Юлий, писатель-мистик (каковым он себя считает), устроил всемирную мистификацию.
Зачем?
Причина глубиннаясвоеобразный садомазохизм. Испытать страдания (наслаждение страданьем), чтобы собственный опыт, этот живой ужас, отразился впоследствии в его мертвых «текстах», преображая их. А какая реклама, Боже! (Причина тщеславная.) Как взойдут его тиражикак бездарная, безумная лебеда на навозе. Сам Вагнер в тюрьму примчится.