Он исписался еще в прошлом веке. Надеюсь, вы не писатель?
Нет.
Нормально. Они меня ненавидят, потому что завидуют.
Я, видите ли, археолог, почти постоянно в экспедициях и вашу тусовку, вообще современный этап, понимаю плохо.
Ага, признались! А туда жеобличать.
Нет, я предостеречь хочу. Когда я увидел вас в «Русском Логосе», то подумал: девочка нуждается в защите.
От кого? заинтересовалась Юлия.
Это было неопределенное ощущение страха. Но после ваших романов понял: от самой себя.
Я говорил обтекаемо, стараясь не спугнуть ее своим страстным участием, не до конца понятным мне самому. Диагноз же мой был таков: начало душевного расстройства с симптомами раздвоения личности.
«Диптих, язвительно предупредил Покровский, вручая два пестрых томика. Если хотитесериал: продолжение уже вовсю рекламируют«Мария Магдалина в зеркалах». Будет триптих. Третья «мистерия», говорят, еще скабрезнее». Во какое словечко выкопал литературовед!
Я читал и дивился: «еще скабрезнее»! «Голубой» мотив первенца«Школы Платона»отношения двух монахов мужского монастыря. Старца (описание его подвижнической жизни в миру) и послушника, шестнадцать лет назад найденного под Рождество младенцем в заснеженных кустах, но, по Божьей воле, не замерзшего. Старец воспитывает подкидыша, искушаясь вожделениями (в духе «Жития св. Антония»); вожделения описаны мастерски; наконецразвязкаони становятся любовниками. И одновременно юноша впервые видит женщину.
Так начинается «Двуличный ангел»самоубийством старца (в античном стиле он вскрывает себе вены) и торжеством, так сказать, «нормальной любви» юного монаха и богатой дамы (вывернутые наизнанку вариации «Дон Жуана»), которая тоже добром не кончается.
Это не «попса для плебса», не порнография в чистом виде, но и не «святая русская литература», разумеется. Это усмешка дьявола, действие захватывает каким-то мрачным очарованием, сквозит соблазном в «откровенных» сценах свиданий, когда в душе юноши покаянно прокручиваются церковные службы, а в храме преследуют подробности плотских утех в летнем лесу. Переплетение греховного и горнего, доведенное до экстаза на кладбище, и создает тот полный чары эффект; и уединенный остров Святого Пантелеймона, на котором расположен монастырь, кажется одновременно раем и клиникой. Где скрыта тайна (старца, женщины и мальчика), совершаются чудеса, и господствует смерть.
Мне нужна защита от самой себя? Юлия наморщила в раздумье круглый крутой лобик. У меня, по-вашему, раздвоение личности? Ну, чего улыбаетесь?
Радуюсь, что нет. Вы воспринимаете меня нормально вы не больны.
Само собой. Я и не сомневалась.
Но объясните, ради Бога: зачем вам нужны такие сакральные извращения?
Я пишу о любви!
Говоря иносказательно, ваша литургия любви превращается в черную мессу секса. Вы меня понимаете?
Понимаю: вы явились спасти заблудшую овечку.
Просто предупредить: оккультные игрыдаже игрыочень опасны.
Вы не творец и путаете интуицию художника с практикой колдуна.
Тем не менее, она захотела со мной встретиться вновь и вновь. Мы пили французское вино и разговаривали, все сильнее увлекаясь таким времяпрепровождением. «Эротические энергии пронизывают космос и душу, и тело, всю культуру, горячилась Юлия, и даже Евангелие. Помните эпизод, когда Мария Магдалина вытирает своими волосами ноги Учителя?»«Так готовится к жертве Агнец». «Да, но это и великолепный чувственный жест, думаю, повлиявший на художников Ренессанса». «Уж будьте уверены! подтвердил «под парами» «левый» Громов. Особенно на этого жеребца Рафаэля». «Он любил одну Форнарину!»возмутилась писательница. «И в порыве оргазма скончался от чрезмерного напряга!»
Юлий частенько околачивался в клубе; еще я видел мельком Тихомирову, один раз«папараццо», никогдаотца. Порою возникало тщеславное ощущение, что за нами наблюдают: явноза «кумиром 21-го века» (так называли Юлию в телетусовках) и тайно; но возможно, мне это только казалось А однажды она пригласила меня в загородный дом, и сама вела мою «копейку» (недавно сдала на права и практиковалась), так что дорогу я толком не запомнил.
В вечерних сумерках мы остановились в густых зарослях черного леса, вступили под сень его и по «неведомой» тропке дошли до бревенчатой избы. Она говорила: «Вы так настойчиво ищете встреч со мною. Может, вы в меня влюблены?»«Все может быть». «Так разберитесь в своих чувствах, потому что сегодня нас ждут кое-какие испытания».
Тут же возникло первое: дверь избушки гостеприимно распахнута и в глубине видится свет. «Мы в сказке?»«В сказке». Она засмеялась, взяла меня за руку и провела через темные сени и кухню в пустую залу. «А где хозяин замка?»«Сегодня мы хозяева». Так выговорилось: «замок», «зала»с толстой и высокой свечой в изысканном подсвечнике на комоде красного дерева.
Я огляделся с изумлением (я-то думал, мы на дачу Старцевых едем тайком от отца): изба как бы крестьянская, а обстановка как бы барская. Слабый аромат духов, две противоположных стены, тахта и пол устланы одним пурпурным ковром; низенький столик, в стекле столешницы отражаются зеленая бутылка бордо и два хрустальных бокала, наполненных вином. Мы присели напротив, и наши профили проявились в слегка запыленном зеркале между окнами; в стеклянной мгле одного окошка, в свою очередь, отразился язычок пламени.
«Как здесь необычно! Это ваша дача?»«Загадка этой дачи занимает меня с детских лет». «Звучит загадочно». «Вот именно. Надеюсь, вы не боитесь?»«Кого или чего?»«Оккультных духов, которыми меня все попрекаете». «Может быть, я смешон, но вот один умный человек заметил, что черт хитренький и делает смешными тех, кто на него показывает». «Как-как? Блеск! Надо запомнить». (Словечком «блеск» автор бестселлеров отделывалась от всяческих жизненных сложностей.) Со смехом вскочила, повертелась, кружась и пританцовывая, по зале, удалилась в темень сеней, вернулась «Юлавы действительно юла!»«Как вы угадали?»«От вашей сестры услыхал». Я хотел задернуть пурпурные гардины на окнах с решетками, она засмеялась (она все смеялась): «Здесь кругом лес, мы в лесу Ну что, бордо на брудершафт?» То вино, что мы попивали в Доме литераторов, вино, которое навсегда теперь связано для меня с этой удивительной девочкой.
Я выпил бокал залпом и, не успев сказать: «Это вино горчее», очутился на острове Св. Пантелеймона. На зеленой траве ничком лежал труп, появился доктор (без видимых признаков мне дано было знать: это остров, это труп, а это доктор). Он ходил вокруг мертвеца, а по левой руке моей ползла змея, я ощупал ее пальцами, услышал свой крик и очнулся рядом с мертвой Юлией. Похоже на фрагмент сна, но руки помнят холодок металла и как я, отмывая, отмывал их от крови! Нет, пока я в погребе с ума сходил, она не могла сбежать. Или ее украливот тот монстр с земляным лицом, что глядел в окно. Или я окончательно спятил, и ничего не было. Не было избушки, загадочной, как волшебный замок; подземелья, чудовища на груди, потомв окошке (морумер, морумер, морумер), не было черного леса, который кружил меня, кружил, покуда не пропел петух этого тоже, конечно, не могло быть.
Платон
Платон Михайлович, учтивый и тонкий идеалист, курил на своем балконе, когда я вышел на свой. Поинтересоваться, где находится дача Старцевых. Он детально описал «терем-теремок», подтвердив мое умозаключение: конечно, мы с Юлией не на даче были, странное место, необычная обитель, неизвестно кому принадлежащая
Поселок Холмы, повторил я. По какой дороге?
По Белорусской, но от ближайшей станции километра три-четыре.
А как называется ближайшая станция?
Чистый Ключ.
У меня аж дух перехватило! После долгих блужданий по жуткому лесу я вышел на узкий извилистый проселок, он и привел меня на пустынную платформуЧистый Ключуведомляли белые буковки над железной оградой.
Собственно, это не станция, продолжал Платон Михайлович, платформа в лесу. К Старцевым собираетесь?
Я начал нескладно врать:
Подумал, может, они в пятницу на даче. Дома их нет.
Еще вчера уехали.
У Мани, наверное, сессия кончилась?
С ней отец сам занимается, не доверяя нынешним заведениям.
Они живут на его гонорары?
В общем, да. Там, сям в моем журнале, например, принимает участие. И Маня подрабатывает.
Где?
Убирает в богатых домах. Но летом у нее нечто вроде каникул.
И знаменитый писатель позволяет?..
Сейчас все и все себе позволяют. Маня так хочет Вообще Старцевысемья оригинальная, даровитая.
А где жена Федора Афанасьевича?
Она, видите ли, исчезла, сообщил Покровский проникновенно, много лет назад. Девочки еще крошками были.
Как этоисчезла?
Какнеизвестно. Я с ней последний разговаривал, на дачу звонил. Дача ей принадлежала, такой, знаете, модерн «серебряного века» О чем я?.. Да, последний разговор! И говорили мы, он усмехнулся печально, о жареной утке с яблоками к ужину. Помню дословно: «Приезжайте. Вас ждет жареная утка с яблоками (секундная пауза) Господи, какой ужас!»вдруг закричала она.
А дальше что? машинально я продолжал допрос, чтоб забыться, но не мог.
Ничего. Розыск ничего не дал. Никто больше не видел ее и не слышал. Платон Михайлович как будто выдержал минуту траура. Конечно, нет ее уже на нашей земле. Мария Федора боготворила.
А он?
Насколько я могу судить, это была на редкость любящая пара. Исчезновение жены его потрясло, впал в творческий кризис. Только через годы оправилсяновый ударчик: старшая дочь из дому ушла. Он совсем сник.
Юлия начала писать?
Вышел первый скандальный романдля кого соблазн, для кого безумие, перефразировал литературовед апостола Павла. Шум-гам Вы, должно быть, слыхали?
Я то в степях, то в горах, то в пустынях
Счастливчик. А мы тутразгребаем грязь С отцом у них вышла принципиальная стычка, она сняла квартиру наверняка этот сукин сын издатель посодействовал. Кстати, вы узнали адрес?
Узнал.
Тогда у меня к вам нижайшая просьба, Алексей. Вы должны их помирить.
Знал бы он, о чем просит! Мне безумно захотелось рискнуть и рассказать «Захотелось»слабо сказано, не было уже сил носить эту тайную муку в себе. Но Покровский (одна фамилия чего стоит!) выглядел таким праведным и благополучным даже красивым в своем роде: благородной лепки высокий лоб, прямой нос, волнистая густая борода (не православная бородища, а пиратская, или шкиперская, бородка из 60-х, когда интеллигенция наша чистила себя под Хемингуэя). Крупная породистая голова античного героя досталась хилому туловищу, правда, весьма энергичному. Я еще раньше заметил: литературовед, как правило, не сидит, не стоит (должно быть, и не лежит), а все ходит. Сейчас он носился по длинному узкому балкону, покуривая на ходу и рассуждая: уж коли вы, Алексей, имеете виды на девушку, ваш долгвосстановить семейное согласие и т. д.
Я бы всей душой, Платон Михайлович
Платон. Для васПлатон.
Всей душой, говорю, Платон, но я набрал в грудь воздуха и решился:но боюсь, что поздно.
Поздно? В двадцать один год? возмутился он. Да будет вам! Неужели Юлия так испорчена?
Я не знаю. Понимаете, я не знаю, жива она или нет.
Не понимаю оторопело пропел Покровский и остановился, наконец, словно прирос к полу. Вы о чем?
О бревенчатой избушке в лесу.
Что-что?
Сегодня ночью, прошептал я, там случились события страшные, можно сказать, неправдоподобные.
Господи, помилуй! Рассказывайте!
Юла пригласила меня в загородный домтак она выразилась. Где-то в той местности, где Чистый Ключ и дача Старцевых.
Она там снимает дом?
Не знаю. Он встретил нас гостеприимно-распахнутой дверью, зажженной свечой, вином в бокалах.
Кто встретил?
Дом, который производит двойственное впечатление, как и сама Юла. Старый пятистенок с русской печью и погребом на кухне и одной большой комнатой. Пурпурной.
Какой?
Там ковер именно такого редкого цветатемно-багрового. И размер уникальный.
Бог с ним, с ковром. Какое страшное событие?
Мы выпили бордо, вдруг заснули, а когда я очнулся
Покровский перебил:
«Вдруг заснули». Это как?
Я внезапно провалился в кошмар. Думаю, вино было отравлено.
Она отравилась, а вы нет?
Платон отшатнулся с явным испугом, наверное, приняв меня за маньяка, который на юбилее Старцева наметил жертву и сегодня ночью привел приговор в исполнение.
Она не отравилась.
Ну, Алексей, что вы в самом деле!..
Я неточно выразился: не яд, но какой-то галлюциноген был подсыпан. Я и вообще с трудом засыпаю, а тут с женщиной в объятиях отрубился и перенесся на остров св. Пантелеймона.
Из ее «Школы», прошептал Покровский, и из «Ангела».
Да. Очнулсяона рядом.
И тоже спит?
Я не отвечал, с натугой преодолевая внутреннюю дрожь; с яркой жутью «восстало» вдруг ее лицо, струйка крови из уголка губ и руки, упавшие на меня
Спит вечным сном, вырвалось глухо. В спине под лопаткой нож.
Платон строго уточнил:
Вы опять неточно выразились?
На этот разточно.
«Органы» в курсе ваших снов?
Я пошел заявить, но провалился в открытый погреб на кухне, а когда выбрался, мертвой в комнате не было. Как вы сказали о ее матери: исчезла
Никакой мистики! оборвал меня Платон, но заметно «затрепетал».
Скажу о факте: больше я не видел Юлу ни живой, ни мертвой.
Значит, вы побоялись заглянуть в комнату!
Заглянул!
Нет!.. Простите, Алексей, но вы меня так ошеломили Он прикурил очередную сигарету от окурка. Общеизвестно, что наркотическое опьянение может дать самый непредсказуемый эффект. Вам померещился нож
Я был весь в крови. Хорошо, в черном свитере и черных джинсах, умылся потом в лесном ручье.
Почему такой траур?
Случайно. Надел на дачу.
Что вы сделали с замытой одеждой?
Не замывал. В ванной лежит, стирки дожидается.
Он сказал тихо, почти шепотом:
Все равно криминалистический анализ даст искомую картину.
Если вы донесете.
Вы ставите меня Алексей, речь идет о моих близких, самых близких! Вы не бредите, не выдумываете? Было убийство?
Был нож, была кровь, было ее мертвое лицо.
Да ежели рассказать милиционерам такую средневековую новеллу
Расскажите. Я не обижусь.
После долгого раздумьяПокровский походил, походил по балконуя услышал:
Зачем вам меня обманывать? Вообще молчали бы. Я склоняюсь к тому, чтобы в этот ужас поверить.
Спасибо. С нами, конечно, был третий.
Что ж вы молчали? выдохнул Платон. Вы видели убийцу?
Видел. Уже после погреба, после ее исчезновения. Не знаю, убийца ли то был, но из лесной тьмы приблизилось к окошку лицо если это можно назвать человеческим лицом.
А почему нет?
Оно черное. Можно так сказать: прекрасный лик демона?
В байронической традиции, сообщил литературовед, у нас Лермонтов любил поиграть, ну а потом уж декаденты вдруг перебил сам себя:Может, человек в маске?
Он глядел с таким участием, что я на миг расслабился, и меня опять затряслопротивной мелкой дрожью, как там, в погребезатрясло от страха.
Давайте пока это существо оставим.
Покровский кивнул соболезнующе, как тяжелобольному, в такт шагам. Мы говорили вполголоса, сблизившись лицами над парапетами балконов, и он шагал на месте.
Алексей, это уж точно глюки, от наркотика у вас быль смешалась с небылью.
Но кто-то унес и спрятал трупза это ручаюсь!
Однако рассудите: зачем преступнику такое проделывать? Ведь убийство можно было на вас свалить, я правильно понимаю?
Правильно. Поэтому я до сих пор не заявил куда надо. Что было, кстати, первым моим побуждением.
Благородно, но глупо.
Ну, тогда мне не до логики было. Я сам не был уверен, что не совершил убийство в беспамятстве.
А теперь уверены?
Я размышляю. Во-первых, кто-то подготовил дом для гостейне Юлия заранее, поскольку свеча была свежа. Во-вторых, она сказала, что этой ночью нас ждут испытания.
В каком роде?
К сожалению, я не уточнил. В-третьих, люк погреба. Юла вертелась по комнатам и, полагаю, сама откинула крюк с двери (иначе убийца не вошел бы) и открыла погреб.