Это у вас взяли? сурово спросил Хейниш, указывая на перчатку и бутылку.
У меня, ответила «Эсмеральда», одарив господина штурмбанфюрера самой обольстительной улыбкой из своего отработанного перед зеркалом ассортимента.
Как попала к вам перчатка?
А в чем дело?
Здесь я спрашиваю! с угрозой прикрикнул Хейниш.
Наверное, ктонибудь из господ офицеров забыл, ответила она и сразу присмирела.
Какие офицеры? Кто они?
Я их впервые видела. Один из нихгауптман, другой, кажется, оберлейтенант. Понимаете, они сразу поснимали кители, так как очень спешили на фронт
Как вы с ними познакомились?
Они пили в столовой. Капитан увидел меня и сразу спросил: «Имеет ли фрау любовников?»
Я и ответила: «Случаются, но только временные». Тогда он сказал: «Прекрасно! Мы как раз из таких».
Это был пароль?
Какой пароль? Обычное ухаживание
Будем считать, что это был пароль любви, снисходительно вступил в разговор лучезарный майор Штюбе. Не так ли?
Пароль любви? благодарно усмехнулась ему Несмитская. Недурно!
Что произошло дальше? настаивал Хейниш.
Так я ведь уже рассказала утром господину Майеру, сказала она. Разве не так, Вилли?
Я не расспрашивал столь детально, как господин штурмбанфюрер, уклончиво ответил Майер, Лучше расскажите самым подробным образом господину штурмбанфюреру.
Они спросили меня, есть ли у меня квартира, потом поехали ко мне на машине. У них было много разнообразных напитков. Я быстро опьянела
И вы утверждаете, что не знаете этих господ офицеров?
Откуда же мне знать фронтовиков? Столько частей движется
Не стройте из себя законченную дуру! разъярился Хейниш. Может быть, вы и оберлейтенанта Мюллера не знали?
Можете не верить, но не знала
Ну, с укором заметил майор Штюбе, не стоит отрицать. Чтобы вы, с вашими необычайными способностями, да не познакомились с таким выдающимся ценителем женских прелестей, как несчастный Мюллер?
Не пойму, чего вы от меня хотите, господа? разозлилась она, потому что не могла сообразить, о чем, собственно, идет речь, Неужели вы желаете, чтобы я легла в постель с покойником?
А не в вашей ли постели его сделали покойником? вскочил Хейниш. Вот перчатка Мюллераее нашли у вас! Вот бутылка, из которой он собственноручно угощал вас коньяком!
Это провокация! вскрикнула «Эсмеральда», гневно кинув уничтожающий взгляд на майора Штюбе. Как коварен, оказывается, этот хитрый лис из абвера!
Провокация! ненавистно процедил Хейниш.
На бутылке отпечатки пальцев Мюллера и ваши тоже. Ваши тоже! Вы пили в обществе Мюллера, и не стоит это отрицать.
«Эсмеральда» поняла всеперчатка и проклятая бутылка крепко вязали на шее петлю. Убийство офицера ей никогда не простят Но при чем здесь она? Разве она в чемто провинилась? Это ее те господа офицеры мяли как могли, пьяную и беспомощную, она даже плохо помнит все А петля вяжется крепко Ноги ее сами подогнулись, она в отчаянье упала на колени, умоляюще сложив руки:
Не знаю, о боже, я ничего не знаю! Жизнью клянусь, я вам верой и правдой служу! Я служанка ваша, верная рабыня!
Хватит болтать! пнул ее, и довольно сильно, прочным офицерским сапогом Кеслер. Отвечай на вопросы, как приказано, шлюха!
Встать! заорал Хейниш. Был Мюллер? не давал он ей возможности опомниться.
Возможно Я с ним не знакома! Я же здесь недавно
Все здесь недавно! проговорил Кеслер и снова с наслаждением двинул ее сапогом в бок. Он чувствовал удовлетворение, целясь ногой в это соблазнительное тело, и готов был, если бы позволили, растоптать его. Ишь как ослабела после ночки! Точно отвечай на вопросы!
Господа, клянусь богом, я невиновна!
Перестань хныкать! наклонился над нею Хейниш с вытаращенными от ярости глазами. Как звали гауптмана?
Он не называл себя, господин
Неужто так и не называл?
Не называл.
Как же ты к нему обращалась?
Как к «господину офицеру» Как всегда
Когда они уехали от тебя?
Поздно. Сначала один поехал, потом другой а может, нет У них же была одна машина на двоих Все спуталось Дайте вспомнить Ага! Когда кончилось вино, оберлейтенант сказал: «Подождите минутку, я сейчас еще добавлю», и поехал
В котором часу?
Не помню К тому времени я окончательно опьянела. Они пили и без меня, наверное Когда я заснула Утром и след их простыл О господин штурмбанфюрер, обхватила она руками его ноги, за что мне выпали такие муки?
Ты не откровенна с нами, Несмитская, сурово, словно оглашая приговор, сказал Хейниш. Выпивкой маскировалась твоя агентурная встреча с русским разведчиком. Нам все известно! Ты его знала как Лотара Краузе? Ты хорошо поешь свою нескладную легенду«выпила, заснула, ничего не знаю и не помню». Кому из вас Мюллер стал на дороге? За что его убили?
Я ничего не знаю Поверьте мне!
Ну вот что, мне надоел этот спектакль! Кеслер! Возьмите ее к себе на допрос. Действуйте, как считаете необходимым!
Следователь даже покачнулся от нескрываемого восторга. Он вначале даже както ласково запустил свою здоровенную пятерню в женскую прическу, а затем изо всей силы дернул за волосы. «Эсмеральда» завизжала
Штюбе, благодарю за помощь! мрачно сказал Хейниш, При первой же возможности я вас отблагодарюслужба безопасности не ходит в должниках.
Он вынул часы и клацнул крышкой. Стрелки показывали ровно семнадцать нольноль. Напряженный, нерегламентированный день без еды и отдыха, кажется, наконец заканчивался. «Такие дни дают о себе знать, с грустью подумал Хейниш, они забирают годы жизни и отплачивают преждевременной сединой».
Итак, господин Штюбе, давайте вместе подведем предварительные итоги.
Не возражаю, господин штурмбанфюрер!
Объективные обстоятельства расследования дают основания считать, что советский разведчик, действовавший под именем Лотара Краузе, пытался наладить связь с местной агентурой русских. С этой целью он пришел на конспиративную квартиру, которую немедленно должен был покинуть, когда узнал, что она находится в ведении СД. Тогда он прибегнул ко второму вариантуустановил контакт с другим агентом русских в столовой. Но тут появился Мюллер, и Краузе решил воспользоваться им как надежным прикрытием своих преступных действий. Однако своим неосторожным поведением он вызвал подозрение Мюллера, вследствие чего последний был ликвидирован. Зная, что теперь арест неминуем, Краузе ушел к своим через линию фронта, за что ответственность несет войсковой командир, в расположении которого осуществлен переход.
Великолепно, господин Хейниш! одобрительно произнес Штюбе, Лаконично и доказательно.
Выводы. Свое задание, благодаря бдительности наших органов, советский разведчик не выполнил. Конспиративные явки выявлены. Тайная агентура русских уничтожена. Так будем докладывать, господин Штюбе?
О, это право принадлежит исключительно службе безопасности.
За этоискренне признателен. И еще раз подчеркиваюпри первой же возможности отблагодарю!
Когда же наконец за майором Штюбе закрылась дверь, штурмбанфюрер остался наедине с Вилли Майером. Он машинально постукивал пальцами по поверхности стола, где еще и до сих пор находились вещественные доказательства последних минут развеселой жизни и неожиданной смерти бедняги Мюллера. Вилли Майер глядел на перчатку и бутылку, которые сыграли решающую роль в фатальном для Несмитской следствии, со смятенным чувством нереальности всего, что произошло. Труп Мюллера, голая «Эсмералъда», убийство старой женщины (да, убийство!), самоуверенные шпильки Штюбе, сапог Кеслера
Что же толкнуло его, Майера, уничтожить непричастную в действительности к убийству Мюллера «Эсмеральду»? Был одинединственный толчок к действию, неоправданный и абсолютно немотивированный: вечером он видел, как садилась в машину Мюллера очаровательная фрейлейн Бергер. И если она прибегла к оружию для самозащиты Вот он, Вилли, и пытался отвести от нее подозрение. А впрочем, стоило ли вообще подозревать ее? Разве он один обратил внимание на приставанье Мюллера? И разве она сама первой не сообщила Хейнишу о своей вечерней встрече с Мюллером? Правда, если исходить из ее слов, то автопроводы от столовой до ее дома заняли подозрительно много времени, и кто знает А впрочем, дело сделано! Возврата нет Почему же он, Вилли Майер, всетаки сознательно и без какихлибо оснований обрек ка пытки садистом Кеслером и позорную смерть «Эсмеральду»? Агента СД! К тому же не из худших. Он и сам сейчас не мог бы этого объяснить. Может быть, потому, что он уловил опасность, которая неумолимо нависла над Кристиной, а времени придумать чтолибо стоящее уже не было? И вот на столе Хейниша последствияперчатка и бутылка. Неопровержимые вещественные доказательства преступления «Зсмеральды», которого она не совершала
И всетаки этот умник Штюбе забыл про пулю из «вальтера», нарушил молчание Хейниш. Вот что, Вилли, сделайте так, чтобы как можно быстрей у меня на столе оказался пистолет Кристины Бергер. Поняли? И чтобы ни один нос об этом не пронюхал
Йволь, герр штурмбанфюрер.
Выходит, подозрение еще тлеет Кто же она есть на самом деле, эта Кристина Бергер? И умеет ли она вообще стрелять? И какие мысли одолевают ее очаровательную головку? А если она Но Вилли Майер почемуто не отважился домыслить до конца то, что его больше всего беспокоило.
Глава десятая. СХВАТКА В ГОРАХ
До самого самолета Калину и Сорокина, тяжело ступавших под грузом парашютов и спецснаряжения, провожал подполковник Ирининстатный, крепкий, молчаливый.
Разговор, который сегодня состоялся между ним и капитаном Калиной, был неожиданным и потому нелегким для Кости. Он его ошеломил и в то же время окрылил, внес в душу смятение, подарил надежду и одновременно вселил тревогу. Но начальник особого отдела Василий Тарасович Иринин проявил в разговоре не больше эмоций, чем можно извлечь из закрытого на семь секретов сейфа, и эта железная выдержка, его сухая лаконичность смиряли чужие чувства и заставляли держать себя в узде.
В свое время в Киеве, ровным голосом сказал Иринин, вы познакомились со студенткойфилологом по имени Мария. Так?
Что с ней? вместо ответа вырвалось у Кости. Вам чтонибудь известно, товарищ подполковник?
Немного, скупо ответил Иринин. Ныне ее зовут Кристина Бергер. Она служит у немцев, в СД.
Что?! капитан побледнел, Не может быть! Я знаю ее
Может быть, холодно подчеркнул подполковник. Она находится сейчас в том городке, куда вы отправляетесь на выполнение задания. Что вы будете делать, когда встретитесь?
Калина опустил голову. На скулах заходили желваки.
Да я ее!..
Вот именно, спокойно заметил Иринин. Так же будет думать и она. Опасно! Предупредить ее, как сейчас вас, мы не имеем возможности.
Предупредить?.. Ее?.. Неужели?..
Да, она тоже разведчица. Как и вы, не вследствие романтических наклонностей, а по необходимости, по суровому призыву войны. Ей нелегкопока что она вынуждена работать без контакта с нами.
Я горжусь ею
Об этом скажете ей, сейчасо деле. Так вот, ее вариант может быть: пулю себе или вам. Как подскажут эмоции. Таким образом, ее поведение зависит от вашего, Константин Васильевич. Когда она увидит вас в форме немецкого гауптмана
Да она ни за что не поверит! горячо заверил Костя.
Она видела предательство, жестко напомнил подполковник. Нам следует исходить из того, что она видела, из ее сегодняшних понятий. Вы дрались с врагом, вы и били его. Она наблюдала вражеские преступления и не имела права пустить в ход оружие. При вашем появлении возможен психологический надлом.
Что же делать, товарищ подполковник?
Действовать. Осторожно, деликатно, тактично. Мы посылаем вас вопреки всяким правилам. Стечение обстоятельств, из которых иного выхода нет. В операции решающую роль играет ваше внешнее подобие с Шеером. И профессиональные знания. Другой кандидатуры, учитывая срочность момента, не нашли. А искали. Ясно?
Ясно, товарищ подполковник!
Повторяю: действовать, исходя из обстоятельств, но деликатно, осторожно, тактично. Для Кристины Бергер у вас будет пароль. Но она знает вас лично, знает, что выХартлинг, перед самой войной были в Берлине. Поэтому фатальная ситуация может случиться до обмена контрольными фразами. В этом и состоит опасность. Любые варианты с переодеванием вам запрещены. Никакого двойного маскарада. Для немцев ваше поведение во всем должно быть абсолютно естественным. Офицер министерства пропаганды. Историк. Бои для неговсего лишь фронтовая романтика, нужная для будущей книги. Знакомство с очаровательной девушкой. Свидания и так далее. Одним словом«естественно».
Понял, товарищ подполковник
Хорошо. С этим покончено. Зовите вашего радиста. Сейчас разговор пойдет для обоих.
Все это происходило в сравнительно небольшом строении на территории военного аэродрома. Пока капитан Калина ходил в прихожую, где старший сержант терпеливо ждал вызова, подполковник Иринин разложил на столе карту.
Забросим вас этой ночью, сказал он, когда все трое склонились над картой, Вот этот квадрат. Наземных сигналов не будет. Вот здесь, среди гор, имеется довольно большая площадка, на которую вы и опуститесь на парашютах. Здесь ждите нашего человека. Им будет местный охотник, осетин уже преклонного возраста. Он спросит вас: «Привезли мне привет от Алексея?» Ответ: «Привезли для горца, имя которого не знаем». Он: «ИмяЧомай». После обмена паролем идите за ним. Он выведет вас на дорогу, по которой немцы перебрасывают военные части в район населенного пункта, нужного вам. Разведка установила, что немцы под прикрытием гор двигаются без боевого охранения. Местные партизаны совершат здесь в условленное время нападение, подорвут несколько автомашин, поднимут автоматную стрельбу. Ваша задача: воспользоваться паникой и темнотой, незаметно в суматохе, а она непременно возникнет, оказаться в немецкой колонне и, пользуясь солидными документами Шеера, потребовать необходимой помощи. Все! А сейчас вам необходимо отдохнутьхорошо поспать перед нелегким переходом: в горах коегде выпал снег.
И вот сейчас, упруго вышагивая повоенному, Иринин провожал до самолета капитана Калину и старшего сержанта Сорокина, нагруженных до отказа снаряжением. Сколько он уже вот так провожал? И скольких не встретил? Погибших, как правило, в неравных поединках, схваченных и замученных, узнанных и преданных, пропавших без вести
Без вести!
А вести крайне необходимы, хотя каждый в некотором смысле отправляется в неизвестность. Он был суров и требователен к своим подопечным, порой неумолим, но только лишь для того, чтобы они не ошиблись, остались живыми и подали о себе желанную весть.
Берегите себя, ребята, сказал на прощанье возле железного самолетного трапа Иринин, И как самих себя берегите рацию. Будем слушать вас круглосуточно. Ну, ни пуха вам, ни пера
ГорЦа искать не пришлось. Когда Калина и Сорокин приблизились к скалистой громаде, до них неизвестно откуда долетел четкий в горном воздухе голос, будто сама ночь приказала им:
Стоять!
Они замерли с пистолетами наготове.
Привезли привет от Алексея?
Привезли для горца, имени которого не знаем, ответил в темноту Калина.
ИмяЧомай. Темнота возле скал густела, словно бы материализуясь в мужскую фигуру с охотничьим ружьем в руках, Чомайэто я, Чомай Уянаев Идите за мной, спрячьте парашюты.
Тайник был заранее приготовлен. В него уложили ненужные уже парашюты и комбинезоны, заложили тяжелыми камнями. Калина и Сорокин остались в немецкой формегауптмана и ефрейтора. С этой минуты они окончательно превратились в историка из министерства пропаганды Адольфа Ыеера и его ординарца Ганса Лютке. Свои настоящие имена они оставили вместе с парашютами и маскировочными комбинезонами. Молча шли след в след за Чомаем Уянаевым, которого еще не успели разглядеть, Шеер с элегантным кожаным чемоданом, куда были упакованы заметки, книги, новенький мундир, фотоаппарат и разные бытовые принадлежности, Лютке, как и надлежит ординарцу, с автоматом на груди, вещевым мешком за плечами и тяжелым чемоданчиком с рацией. Остальную поклажу нес проводник Чомай.
Он шел неслышно, мягко ступая на каменистый грунт, как ка пушистый ковер, а подбитые подковами сапоги Шеера и Лютке скользили, сбивали камешки, ломали сухие стебли, попадавшиеся на пути, потому что Чомай вел их нехожеными, одному ему известными тропами. Куда? В темень, в ночьтолько так могли бы ответить гауптман и его ефрейтор. Шеер на ходу глянул на часы с фосфорным циферблатом. Было семнадцать минут первого. Разведчики сообщали: движение немецких колонн начинается в сумерках, чтобы передислокацию совершить скрытно, под покровом ночи, так что горные ущелья колонны проходят гдето под утро, в четвертомпятом часу. Времени еще было достаточно.