От группы людей, столпившихся у двери, отделился Маклин Майлз и подошел к джипу.
Доктор Смит, я я думаю, что должен перед вами извиниться, сказал он с несчастным видом.
Ерунда, Майлз. Вы экономили средства, а это ведь ваш долг. Доктор не сумел удержаться от сарказма, и ему стало немного стыдно за себя. Чем могу помочь?
Я в безвыходном положении, признался прокурор. Я снова связался с полицией насчет дорожных блокпостов. Я подумал, что кто-то мог провезти Линдсеяживого или мертвогов багажнике автомобиля. Прошло четыре машины не из нашего поселка, но никто из чужих не позволил бы незнакомому человеку залезть в багажник, особенно притом, что предстояло проезжать через полицейские посты. Всех же местных, покидавших поселок, я проверил.
Линдсей не уезжал на машине, сказал доктор. Вам незачем доказывать это мне, Майлз. Я принимаю сие как факт.
Но как он мог исчезнутьпрямо здесь, прямо на главной улице? спросил Майлз. Его голос был сиплым от усталости. Земля не могла его поглотить! Небеса не могли его вознести!
Значит, он по-прежнему где-то здесь. Все, что мы можем, это продолжать поиски, Майлз.
У меня кружится голова от хождения по кругу. У вас есть какая-то теория, не так ли, доктор Смит? Я готов ползать на карачках ради хоть какого-нибудь ключа.
Некоторое время доктор молчал, наблюдая, как перемещались тени людей из похоронной конторы за шторами гостиной Эмили.
Существует много фрагментов, которые должны бы укладываться в теорию, но этого не получается, сказал он наконец. Когда такое происходит, это значит, что некоторые вещи, принятые нами как факты, на самом деле фактами не являются. Например, мы предположили, что Терренс был убит импульсивно, в приступе ярости. Затем убийца ликвидировал Дэна, так как тот все знал и пытался его шантажировать. Потом он убрал Линдсея, поскольку тот также что-то видел или слышал и в конечном итоге наверняка это вспомнит. Давайте данные предположения отбросим и сделаем некоторые другие.
Какие другие предположения мы можем сделать? спросил Маклин.
Что убийство Терренса было запланировано заранее. Что убийство Дэна было запланировано заранее. То же самое с Линдсеем Все убийства были совершены по связанным между собой причинам.
Это же абсурд! вспыхнул Маклин. Предположение доктора, казалось, вывело его из себя больше, чем тупик, в который он попал. Это же действия какого-то сумасшедшего. Новый Джек Потрошитель!
Какого-то сумасшедшего, повторил доктор, но сумасшедшего, которому присуще логическое мышление. Вам приходило в голову, Майлз, что Терренс Вейл, Дэн Саттер и Роджер Линдсей имели кое-что общее?
Маклин не отрываясь смотрел на маленького серого человечка.
Думай я над этим хоть целый день, не смогу вообразить троих более чуждых друг другу людей.
Не важно, чуждые они друг другу или нет, Майлз, но в историях их жизней есть один общий знаменатель. Каждый из них виновен в трагедии какой-нибудь женщины. Терренс, если верить словам Сьюзен, был изощренным, отъявленным садистом. Саттер испортил жизнь Эмили, что хорошо известно в поселке. Линдсей повернулся спиной к своей невесте и открыто унизил ее, у всех на глазах затеяв интрижку с другой женщиной. Просто ради теории как таковой предположитеэто и есть то, что их связывает.
Боже правый! воскликнул Руф. Но если это и вправду мотив, то убийцанастоящий псих.
Судья, присяжные и палач в одном лице, медленно проговорил доктор Смит. Женщина, мстящая за весь свой пол. Мужчина, превратившийся в чудовище внутри воображаемых сияющих лат. Святой Георгий, зараженный укусом дракона и сам превратившийся в дракона!
И что нам делать? спросил Маклин.
Вы спрашивали только насчет теории, сказал доктор. Я не предлагаю ее как факт, потому что не могу ее доказать. Но я начинаю размышлять над ней.
Как же такая теория соотносится с тем фактом, что преследовали вас, доктор Смит, спросил Кревен, и, по-видимому, намеревались напасть?
Доктор смотрел прямо на судью, его добрые серые глаза были задумчивы.
Кто в большей степени заслуживает наказания, нежели тот, кто пытается помешать справедливому приговору, вынесенному судьей?
Смех Кревена казался натянутым.
Вы снова указываете на меня, доктор?
Я просто отвечаю на вопрос, сказал Смит. Он вздохнул. Прошу прощения, джентльмены, я должен увидеть миссис Саттер. Ей наверняка ни к чему обуза. Наступило неподходящее время, чтобы возиться с постояльцами.
Доктор Смит! Это сказал судья, и доктор снова повернулся к нему. Я был бы счастлив, если бы вы поужинали со мной, и еще: у меня полно комнат, чтобы вас устроить, если вы желаете съехать из дома миссис Саттер.
Это очень любезно с вашей стороны. Позвольте, я поговорю с миссис Саттер. Джон Смит снова двинулся по дорожке.
Дойдя до крыльца, доктор обнаружил, что рядом с ним Руф.
Вы ведь не собираетесь принимать приглашение судьи, а, доктор?
Почему бы нет?
Слушайте, может быть, я какой-нибудь невротик, но мне не нравится то, что произошло в районе выемки.
Вы считаете, Руф, что это был судья?
Я просто не уверен, что это был не он.
Доктор положил руку Гилсону на плечо:
Спасибо за заботу, Руф, но я не думаю, что судьяесли окажется, что он и есть тот самый неизвестный, что-то учудит после того, как сделал публичное приглашение.
Руф попробовал улыбнуться:
Ладно, доктор, если учуете что-тобегите!
Смит вошел в дом. Сладковатый запах смерти просочился из гостиной в переднюю. Дверь гостиной была открыта, и доктор заметил там Бима Саттера, сидящего, сгорбившись, в углу; его белое, вытянувшееся лицо вызывало жалость. Слышались неразборчивые слова Эмили, говорящей с людьми из похоронной конторы. Наконец они вышли из гостиной и прошагали мимо Смита. В этот момент Эмили увидела доктора. Она подошла к нему, закрыв за собою дверь, оставив Бима наедине с его отцом.
Доктор Смит, я за вас волновалась. Вы не обедали!
Он удивился:
Знаете, миссис Саттер, я об этом даже не думал.
Я приготовлю вам что-нибудь на ужин, это займет не много времени. Поскольку поскольку мы не сможем воспользоваться гостиной, я оставила открытым отцовский кабинет, и там разведен огонь. Если вы не против, чтобы подождать там
Миссис Саттер, не надо об этом беспокоиться. Судья Кревен пригласил меня поужинать, а также поселиться у него. Я просто отнесу мои вещи в его дом и
Ах! расстроенно произнесла Эмили. Конечно, я знаю, что вам, должно быть неприятно оставаться здесь. Но я надеялась, что пока вы живете в нашем поселке
Доктор понял, что она думала о деньгах. Теперь для нее важен каждый пенни.
Вам, наверное, будет спокойнее, если кто-то будет у вас жить, сказал он. И я, пожалуй, останусь.
Я была бы так рада, если бы вы остались.
Тогда договорились. Впрочем, ужинать я буду все-таки у судьи, миссис Саттер. Нам есть что обсудить.
III
Ужин молча подавала экономка судья Кревена. Мягкое освещение обеспечивали стенные лампы с бра и свечи в четырех серебряных канделябрах на столе. Еда была простой, но очень вкусной. Еще перед ужином судья прямо сказал, что не стоит обсуждать расследование в присутствии экономки. Но он оказался отличным рассказчиком, и доктору пришло в голову, что за его словами что-то стоит. Кревен вспоминал свое прошлоекарьеру адвоката в каком-то городишке в Огайо, работу в судейском кресле и отставку в возрасте сорока восьми лет.
Я довольно удачливый человек, говорил он Смиту, в том смысле, что средств у меня больше чем достаточно. Видите ли, доктор, работа судьи стала мне не по нутру. Среднестатистический преступник всегда казался мне продуктом собственного окружения, которое, в свою очередь, есть продукт нашего общества. И меня стало беспокоить то, что я, пользующийся всеми благами, предлагаемыми этим обществом, должен выносить приговор менее удачливому человеку. Конечно, я мог вернуться к адвокатской деятельности, но я подумал, что следует заняться более важной работойизучением причин преступлений, тщательным анализом этих причин и конструктивной программой их предотвращения.
Вы пишете книгу?
Судья кивнул:
Я не верю, что наказание есть решение проблемы преступности. Мы должны начать с корней, с самого начала. Он обратился к экономке, которая убирала со стола:Миссис Паркс, кофе и бренди мы будем пить в библиотеке.
Библиотека была уставлена рядами книг от пола до потолка, еще там имелся большой круглый стол возле окон, выходящих на северную сторону, за которым судья писал свою книгу, а также огромный мраморный камин. По бокам камина стояли два глубоких кожаных кресла.
Экономка принесла серебряный кофейный набор, графин и две рюмки для бренди, которые она поставила на столик между креслами.
На сегодня все, миссис Паркс, сказал судья.
Экономка вышла, закрыв за собой дверь. Двое мужчин остались одни.
Судья налил кофе и с привычной аккуратностью разлил по рюмкам бренди. Доктор взял свой бренди и вдохнул его ароматные пары. Он улыбнулся, вспомнив беспокойство Руфа. «Если учуете что-то, доктор» В этот момент Джон Смит заметил, как внимательно смотрят на него глаза судьи с тяжелыми веками. Доктор опустил свою рюмку, не попробовав бренди.
Знаете, доктор Смит, это я предложил Руфу и Маклину прибегнуть к вашей помощи в расследовании, сказал судья.
Боюсь, что я вас подвел. Доктор размешал кофе серебряной ложечкой с тонким рисунком.
Судья улыбнулся, но в свете от огня камина эффект от этого получился странным, как будто остальная часть его лица онемела.
Я не стал ценить вас меньше, доктор. Я знаю, что, выводя свои теории, вы изучаете каждую деталь дела. Посему, я полагаю, лучше всего сообщить вам некоторые факты.
Вы знаете что-то об этом деле, о чем раньше не говорили? Голос доктора звучал совершенно спокойно.
Я знаю кое-что о себе самом, о чем раньше не говорил. Судья взял рюмку с бренди, чтобы согревать ее в руке, и отпил.
Чуть улыбнувшись, доктор взял свой напиток.
У меня появилось впечатление, произнес он, что за ужином вы пытались сказать мне, что не похожи на судью-мстителя.
Я говорил это ради миссис Паркс. Но для того, чтобы ваша теория превратилась в приговор, вам понадобится информация о подозреваемых. Я я думаю, доктор, что избавлю вас от трудов по выяснению обстоятельств моего прошлого.
Вы думаете, судья Кревен, что я вас подозреваю?
Думаю, что начнете, если я скрою правду и вы доберетесь до нее позже.
Не стану делать вид, будто вы не разожгли во мне любопытства.
Судья поставил свою рюмку и принялся аккуратно вставлять сигару в мундштук из слоновой кости, но, закончив это дело, не стал закуривать. Он сидел, глядя на огонь. Доктор заметил небольшую выпуклость на его челюсти.
Я ушел в отставку не добровольно, начал судья. История, рассказанная вам за ужином, это история, которую я рассказываю всегда, и только еще два человека во всем мире знают, что она далека от правды. Теперь я намерен рассказать вам все как есть и отдать мое будущее в ваши руки.
Огонь отбрасывал замысловатые подвижные отблески на корешки книг, то освещая одно место, то вдруг погружая его в темноту. Судья перекатывал незажженную сигару в пальцах.
Я никогда не был женат, продолжил он. Юриспруденциясложное занятие. Во время обучения у меня было мало времени на общение, а когда я начал практику, мне как-то не удавалось найти женщину, соответствующую моему идеалу второй половины. Он поднял глаза на доктора, и эффект онемения лица стал еще более заметным. Только в тот день, когда меня назначили судьей, я нашел такую женщину. Но на моем пути, доктор, стояло ужасное препятствие. Она оказалась замужем, замужем за человеком, обладавшим серьезным политическим влиянием в моем штате. Он он был гадкой личностью, доктор. Жесток до садизма, зациклен на своей персоне. Думаю, вы бы нашли объяснения этомукакую-нибудь психологическую фрустрацию, сделавшую его не способным ни на что, кроме ненависти. Сегодня утром вы слышали историю, рассказанную Сьюзен. Ситуации довольно схожи, за исключением того, что та женщина, голос судьи дрогнул, та женщина обладала всем, что только можно желать: добрая, великодушная, умная, с прелестной внешностью. И она любила меня! Боже мой, она любила меня!
Раздался щелкающий звук. Мундштук из слоновой кости переломился пополам между пальцами судьи. Он тупо посмотрел на него, словно не поняв, что случилось. Доктор ждал.
Но имелся один момент, доктор Смит. Отец женщины в свое время был спасен от длительного тюремного заключения ее мужем. По этой причине она и вышла за него замуж, и тот держал данный факт над ее головой, как меч, точно так же, как Терренс держал свой меч над головой Сьюзен. Я решил, что не могу жить без нее. Я думал, что без нее моя жизнь совершенно пуста. И поскольку она была подневольна, я я отбросил все мои принципы, все мои понятия о чести, и мы слились в любви. Он надолго замолчал. В камине треснуло полено, послав в темноту дымохода сноп искр. Горькая сладость, сдавленно проговорил судья. Маленькая мечта, которая никогда не осуществится. Его голос стал глухим. И вот, как и следовало ожидать, наши жалкие попытки вкусить немного счастья были обнаружены мужем. Он поступил подло, доктор. Раньше он возражал против моего назначения судьей, так как хотел посадить своего человека на это местоподобострастного прохиндея, который должен был благоволить к определенным персонам в городе. Теперь у него появилась такая возможность. Мне предстояло либо пережить публичный скандал, результатом которого стало бы мое изгнание с должности судьи, либо уйти в отставку «по причине ухудшения здоровья». Я не боялся скандала. Я выдержал бы что угодно, лишь бы не расстаться со своей любовью. Но оставалась проблема с ее отцомвопрос о тюремном заключении. И тогда и тогда я ушел в отставку, доктор, и приехал жить сюда. Он протянул руку и положил половинки сломанного мундштука на стол. Затем отклонился на спинку кресла и прикрыл рукой глаза.
Для чего вы рассказали мне это? спросил доктор Смит после долгой паузы.
Судья опустил руку и как-то странно взглянул на доктора, словно забыл, что маленький серый человечек сидит рядом.
Ваша теория, доктор. Как там вы сказали? «Святой Георгий, зараженный укусом дракона и сам превратившийся в дракона»? Думаете, я тут сидел, наблюдая, как Терренс поступал с Сьюзен, как Дэн поступал с Эмили, как Линдсей поступал с Лиз Холбрук, и не спрашивал себя: почему они должны остаться без наказания? Почему они, которые, подобно моему врагу, не любят и не способны любить, должны безнаказанно разрушать и уничтожать? Думаете, доктор, я не спрашивал себя об этом? В голосе судьи слышался глубокий гнев. Если бы вы копнули мое прошлое и узнали об этой истории, разве не задумались бы обо мне? Разве вы не сказали быособенно после происшествия на дороге сегодня вечером и удивительных обстоятельств, указывающих на меня: «Вот, согласно моей логике, сумасшедший и его логичные для сумасшедшего мотивы!» Разве нет, доктор?
Может быть, медленно сказал Смит.
А что вы теперь думаете обо мне? Судья наклонился вперед, сидя в кресле. Маленькая припухлость на его челюсти была похожа на белый жесткий узел.
Доктор смотрел на него с некоторой жалостью в глазах.
Я думаю, что вы, должно быть, очень сильно ненавидели Вейла, Саттера и Линдсея. И я все же не понимаю, зачем вы рассказали мне эту историю.
Я же сказал вампотому что вы могли бы узнать о ней. И стали бы меня подозревать самым серьезным образом.
Вот что интересно. Вы говорили, что правду знают лишь еще два человека. Стала бы женщина, любящая вас, открывать секрет? Думаю, нет, судья Кревен. Стал бы его открывать ее муж, который вас ненавидит? Это кажется маловероятным, поскольку он потерял бы свою власть над вами в тот момент, когда правда стала бы достоянием публики. Все-таки он был шантажистом.
Но, доктор Смит
Итак, у вас имелась и другая причина для того, чтобы рассказать мне вашу историю. Возможно, вы готовились признаться в убийстве.
Я никого не убивал! воскликнул судья. Никого, кроме самого себя!
Возможно, из-за сильной ненависти, накопившейся в вас, вы чувствуете потребность в новой серии наказаний. Но я не ношу с собой бич, судья Кревен. Я не отец вам. Я не судья вам. К сожалению, если вы ощущаете потребность вершить наказания, я не могу вам помочь.