Да, сказал я, не знаю.
Совместная жизнь тетки с племянником, постоянно напоминающим ей о грехопадении сестры, была несладкой для обоих. Возможно, для Филипа она была ещё более безрадостной. Я подошел к серванту и проверил пистолетмагазин был полон патронов. Вернув предохранитель в безопасное положение, я сказал:
По моим данным, миссис Люсьен оставила около одиннадцати миллионов долларов. Войны начинались из-за меньших сумм. Может, её не убили, но её смерть привела к гибели нескольких человек. За ними могут последовать и другие. Ваша сестра, например.
Фэй Бойл бросила на меня недоверчивый взгляд:
Каким образом?
Именно это нам и следует выяснить. Вы не желаете мне помочь?
Да, если моя помощь будет в интересах Глории.
Кому известно, что вы сейчас в городе?
Никому.
Тогда считайте, что вы только что приехали и хотите навестить своего бывшего босса Ника Кафку.
Она отрицательно покачала головой:
Он последний человек, которого я хотела бы видеть. Если я зайду в клуб, он сразу сообразит, что что-то нечисто.
Придумайте благовидный предлог. Скажите, что зашли к сестре, но её не оказалось дома. Со слов прислуги вы узнали, что Филип Кордей в «Орхидее», и подумали, что она, возможно, тоже там. Ну а раз вы появились в клубе, будет вполне естественно навестить Ника. Зайдите в бар, где всегда полно народа, и попросите его спуститься. Поговорите с ним о погоде, о чем угодно, лишь бы он задержался внизу минут на пятнадцать. Я кивнул в сторону серванта:И возьмите пистолет.
Думаете, там будет опасно?
Всякое может случиться. Где расположен кабинет Ника?
На верхнем этаже. Как раз над игорными залами. А почему пятнадцать минут?
Мне надо кое-что поискать. Ник трусоват, он предпочитает появляться на людях с телохранителями. Если он спустится в бар, его подручные наверняка будут с ним. Тогда у меня появится возможность порыться в его бумагах.
Что вы предполагаете найти?
Признаться, толком я и сам не знаю.
Она сухо сказала:
Если это связано с моей сестрой, я должна знать. Ну а если нет, вы не имеете морального права просить меня идти на такой риск.
Я ухмыльнулся:
Хорошо, забудем о нашем разговоре.
На её лице можно было прочесть борьбу противоречивых чувств. Пожав плечами, она подошла к шкафу и достала соломенную шляпку. В ней она выглядела как настоящая девочка из варьете. Потом, положив в сумочку пистолет, сказала:
Я согласна.
Напряженность её манер стала менее явной. Она даже улыбнулась и наполовину всерьез, наполовину в шутку сказала:
Я не доверяла вам по той причине, что вы внешне слишком привлекательны. Мой опыт подсказывает мне, что красивым мужчинам верить нельзя. А теперь идем.
XIV
Я поставил машину в тихой боковой улочке. Первой из неё вышла Фэй. Мы сверили часы. Она нервничала, но это было объяснимомои нервы тоже были напряжены. Я выждал, пока не смолкли звуки её шагов за углом, потом нырнул в тень деревьев.
Перебегая от дерева к дереву, я пересек мощеную бетонными плитами площадку и добрался до кирпичной стены на заднем дворе клуба «Орхидея». В нижнем этаже здания горел свет. В грязной кухне неопрятного вида повар готовил пищу. До меня доносились приглушенные звуки оркестра. Второй этаж был погружен во тьмуименно там находились игорные залы.
Окна третьего этажакабинета Кафкибыли освещены. К ним вела наружная пожарная лестница, нижняя секция которой высотой около десяти футов отсутствовала. Дотянуться с земли до первой металлической перекладины я не мог.
Стоя в раздумье во дворе, я увидел, как в кухню вошел официант и начал беседовать с поваром. Оба повернулись ко мне спиной. Я быстро нагнулся и обхватил руками зловонный металлический бак с пищевыми отходами. Крепко прижав его к себе, я двинулся в направлении пожарной лестницы. Вонь была нестерпимой, и я опасался, что тяжелый бак выскользнет из моих рук и загремит на бетонных плитах. Из него сочилась густая вонючая жидкость.
Поставив бак возле стены, я отдышался, потом немного передвинул его так, чтобы он находился точно под лестницей. Забравшись на него, я встал на край, но в этот момент дверь на кухню распахнулась и на темный двор вышел повар. Некоторое время он стоял неподвижно, потом обернулся через плечо и крикнул:
Какая сволочь сперла бак? И откуда только берутся эти проклятые нищие, которые жрут помои? Чтоб им всем подохнуть?
Он бросил какой-то тяжелый предмет, упавший в непосредственной близости от меня, выругался ещё раз и вернулся в кухню.
Минуты летели, больше нельзя было терять время. Подпрыгнув, я уцепился за нижнюю перекладину и подтянулся.
Теперь я действовал быстро. Добравшись до третьего этажа, я прислушался. За зашторенными окнами игорных залов слышалось жужжание голосов, выкрики крупье. Присев на корточки на металлической площадке, я посмотрел вниз.
В темноте предметы во дворе были неразличимы. Я надеялся, что снизу моя скорчившаяся фигура тоже не слишком заметна. Прижавшись к кирпичной стене, я заглянул в окно. Опрокинув Джулию Дюпрэ на письменный стол, Филип Кордей осыпал её поцелуями. Она вяло сопротивлялась, отталкивая его руками. Потом Джулия что-то сказала, и мне показалось, что он сейчас повернет голову. Я быстро спрятался.
Окно справа от меня было открыто, к нему с немалым риском для жизни можно было добраться по горизонтальному выступу на стене. Собравшись с духом, я крепко ухватился за ограждение металлической площадки и, перебросив через неё одну ногу, встал на выступ. Правой рукой я дотянулся до водосточной трубы, казавшейся на ощупь достаточно надежной. Затем я убрал левую руку с перил и ухватился за трубу обеими руками. Выждав, чтобы биение сердца пришло в норму, я изогнулся и, уцепившись руками за подоконник, в акробатическом прыжке перелетел внутрь здания, оказавшись в небольшой полутемной комнате. Тусклый свет проникал в неё из соседнего помещения, дверь в которое была приоткрыта.
Я услышал страдальческий голос Филипа Кордея:
Дорогая, умоляю
Послышалась легкая возня. Её голос тоже был страдальческим:
Любимый, если я уступлю, что тогда станет со мной? разве я могу быть уверена, что ты меня не обманешь?
Ну я же сказал! Он был настолько пьян, что у него еле ворочался язык. Я хочу жениться на тебе.
Ты это говоришь сейчас. Судя по интонации, она была полна жалости к самой себе. Но где гарантия, что ты сдержишь слово? Я снова услышал звук поцелуя. Нет! раздался через несколько секунд её протестующий голос. Нет, нет, нет! Это уж слишком, Филип!
Потом снова он:
Я люблю тебя, люблю, люблю! Я докажу свою любовь. Я подпишу эту бумагу.
Любимый, сказала она, тогда я могу быть спокойна. Она была примитивна, как акула, готовящаяся сожрать свою жертву. Тогда я уступлю тебе. О Филип, если б ты знал, как я люблю тебя! Какое счастье я испытываю, когда ты рядом! Вновь чмокающие звуки. Она глубоко вздохнула и прошептала:Сейчас вернется Ник. Спустимся в мою уборную. Там ты и подпишешь бумагу. А потом потом я расскажу тебе о сестре твоей жены. Ты увидишь, что она собой представляет. Как правильно сказал Ник
Он злобно пробормотал:
Не желаю слышать о ней. Эта сука Глория подослала ее. Моя жена сука. Её надо прикончить, как и
Джулия Дюпрэ прошептала:
Ш-ш-ш! Ты не должен об этом говорить! Ты даже не должен об этом знать. Идем в мою уборную. Там тебя ждет бутылка скотча.
А что ещё меня ждет?
Она мелко захихикала. Дверь в мою комнату отворилась, и его ноги споткнулись о порог. Послышался её шепот:
Филип, не здесь! Она снова захихикала.
Дверь закрылась, и снова наступила тишина.
Я глянул на часыв моем распоряжении оставалось шесть минут.
Я прокрался в кабинет. Он был просторней, чем у Хэпуорта, и отделан с кричащей роскошью. В глаза мне бросился мраморный умывальник и мраморная с зелеными ободками плевательница, пол вокруг которой был загажен многочисленными плевками. Интерьер был выдержан в красных, черных и серебристых тонах, на стенах висели изображения обнаженных красоток и фотографии артистов варьете, в основном молодых танцоров. Повсюду блестели зеркала. Судя по всему, дела у Ника шли неплохо.
Увлажнитель для дорогих сигар стоял на изящном столике красного дерева с двумя аппаратами селекторной связи и двумя телефонами.
В рабочем столе Кафки имелся всего один ящик, который я поспешил выдвинуть. Он был набит бумагами, как мешок старьевщика, собирающего макулатуру. Я наугад вытянул пачку.
Цифры и больше ничего. Длинные столбики тысяч и тысяч цифр. Наверное, только хозяин стола знал, что они означают. Я сунул пачку обратно и огляделся.
В углу стоял небольшой металлический шкаф конторского типа, в которых обычно хранят деловые бумаги. Я потянул дверцу, но она была заперта. Ни одна из отмычек которые я предусмотрительно прихватил с собой, к замку не подошла.
Вернувшись к столу, я взял длинный стальной нож, которым Кафка пользовался для разрезания бумаги. В моем распоряжении оставалось четыре минуты. Я опустился на колени возле шкафа и едва не вывихнул руку, засовывая нож в узкую щель дверцы. Кончиком ножа я слегка приподнял язычок замка, после чего стал вновь поочередно вставлять отмычки. Наконец что-то щелкнуло, и дверца открылась. Я снова увидел бумаги. Они были уложены в аккуратные металлические коробки, и против цифр в них были указаны фамилии.
Это были ксерокопии документов, расположенные в алфавитном порядке. На них стояли подписи известнейших граждан Монреаля, советников мэрии и полицейских чинов. Все подписи подтверждали один и тот же фактполучение денег. Безумцы брали взаймы под проценты у главаря гангстерской шайки. Две фамилии были знакомы мне особенно хорошо.
Юстас Л. Бедекер, сержант следственного отдела, тот самый лысый садист, который утром навестил меня и которому капитан Хилари поручил расследовать обстоятельства гибели миссис Люсьен. Кафка ежемесячно выплачивал Бедекеру четыреста долларов. Грязные деньги сержант получал за то, что закрывал глаза на азартные игры, и за ценную информацию об оперативных планах полицейского управления, которую передавал Кафке.
Вторым был Филип Кордей. Его долговые обязательства составляли огромную суммусто тринадцать тысяч. Деньги он тратил на шлюх, спиртное и рулетку. Движущие мотивы некоторых последних событий стали теперь мне более понятными.
Я сунул обе ксерокопии себе в карман, а остальные положил обратно.
Послышался шум, и я обернулся. В дверях, ведущих в коридор, стояли Ник Кафка и Эдди Силвер. За ними маячили фигуры двоих незнакомых мне темноволосых громил. Все четверо были вооружены и напоминали расстрельную команду из гангстерских фильмов. Недоставало лишь черной повязки на моих глазах, хотя, возможно, позднее появится и она.
Подними руки! негромко, почти ласково скомандовал Ник. У него был распухший нос.
Кроме меня и Эдди Силвера, с лица которого не сходило злобное выражение, все остальные сияли довольными улыбками. Я прошелся взглядом по кабинетушансов на спасение на этот раз у меня не было. Я присел на стул.
Как успехи? Кафка подошел вплотную к маленькому металлическому шкафу. Не спорю, опыт медвежатника у тебя есть. Только не думай, фраер, что ты великий умник. Шкафчик с фокусомкогда касаешься закрытой дверцы, внизу загорается сигнальная лампочка. Ну что молчишь?
Ловко придумано, сказал я.
Эдди Силвер быстро провел руками по моему пиджаку и карманам брюк. Вытащив ксерокопии обеих расписок, он протянул их Нику. Потом с наслаждением ударил по моей голени острым носком ботинка.
Я привстал. Громилы придвинулись ближе, отрезая мне путь к отступлению. Дверь в коридор была открыта, но вряд ли кто-то услышал бы мои крики.
Ник сказал:
Гоняюсь за тобой, Йетс, целые сутки. Ты действуешь мне на нервы. Из-за тебя погибли двое моих лучших парней.
Несчастный случай.
Они были бы живы, не сунь ты свой вонючий нос в мои дела. Тебе следовало помнить об этом, Йетс, тогда я морда была бы в порядке.
Он размахнулся. Кулак опустился в центре моего лица. Хрящ моего носа переместился в сторону правого уха. Я наклонился вперед и кровь обильно хлынула на дорогой ковёр. Послышалось радостное ржание Эдди Силвера.
Над моей головой продолжал звучать голос Ника:
Это для затравки, падла, а главным блюдом будет жаркое. Тебе когда-нибудь поджаривали ноги, легавый? Сегодня мы подадим их на второе, если ты не ответишь на мои вопросы.
А если отвечу?
Тогда быстро и безболезненно, снова загоготал Эдди.
Заткни хайло, Эдди. Я попытался восстановить нормальную работу легких. Моя голова была по-прежнему наклонена, кровь продолжала капать на ковер.
Ник постучал по моему затылку рукояткой револьвера:
Кончай спектакль, Йетс. Где миссис Кордей?
Не знаю.
Что ей известно?
Понятия не имею.
Он снова постучал мне по затылку, на этот раз сильнее. Кровь в черепной коробке прихлынула к моему мозгу.
Говори правду, Йетс. Я знаю, ты работаешь на нее.
Никто меня не нанимал.
Тогда для чего ты завалился вечером к Хэпуорту? спросил Эдди Силвер.
Вопросы задаю я, Эдди. Но он прав, Йетс, что тебе там было нужно? И зачем ты устроил шмон в моем кабинете, если тебя никто не просил?
Я работаю на себя.
Не крути, Йетс. Мы знаем, на халяву ты вкалывать не станешь. Тебя наняла эта сучка Кордей. И ещёчто сказала тебе старуха Люсьен перед тем, как отдать концы под автобусом?
Перед тем, как её туда толкнули.
Теперь он ударил меня по голове с такой силой, что под черепом у меня защебетали птички. За его широко расставленными ногами я увидел пару дамских сандалий с открытыми пальцами ног. Они только что появились в дверном проеме.
Я дико закричал, откинувшись на спинку стула и задрав кверху голову. Два темноволосых амбала с синхронностью хорошо отлаженных механизмов прыгнули ко мне и приставили пистолеты к моему подбородку.
Я опустил голову чуть ниже и слегка пошевелил плечами. Потом громко застонал. Бандиты смотрели на меня с недоумением. Пара женских сандалий бесшумно двигалась по толстому ковру.
Моя голова! громко крикнул я и через пару секунд спокойно добавил:Прикажи своим недоумкам бросить пушки, Ник. Иначе твоя печенка размажется у меня по лицу.
Лицо Ника покрыла смертельная бледность. Мне хотелось молиться на девушку по имени Фэй Бойл, осыпать её золотом.
Она стояла за спиной Кафки, прижимая к его пояснице маленький никелированный пистолет.
Он облизал губы, его лицо нервно подергивалось.
Бросьте, ребята, оружие, бросьте, послышался его хрипловатый шепот.
Револьверы упали на ковер с приглушенным стуком прозвучавшим в моих ушах сладчайшей музыкой Я поднялся на ноги. Эдди Силвер с отвращением сплюнул:
Фэй Бойл. Он работает на пару с этой сукой.
Девушка отступила на шаг назад. Теперь я получил возможность внимательнее глянуть на оружие в её руке и у меня едва не остановилось сердце. Я быстро принялся за дело.
Вырвав револьвер из рук Ника, я подобрал с ковра остальное оружие. Три револьвера я распихал по карманам, а четвертый раскрыл, чтобы убедиться в наличии патронов. Потом я сказал:
Фэй, дорогая, когда наконец ты запомнишь, что пистолет надо снимать с предохранителя?
Прыщавую физиономию Эдди Силвера перекосила гримаса. Ник Кафка сказал:
Думаешь, это сойдет тебе с рук, Йетс?
Поживем увидим. Проверь коридор, Фэй.
Она вышла.
Когда ты уберешься отсюда, сказал Ник, тебя заметут легавые.
Имеешь в виду своего кореша? Я пятился к двери, никого не упуская из вида. Фэй Бойл стояла в другом конце коридора у дверцы персонального лифта, которым пользовался лишь Кафка и его ближайшее окружение.
Ты опоздал, фраер, с глумливой усмешкой сказал Эдди Силвер, бумаги уже уничтожены.
Кафка быстро сказал:
Не распускай язык, Эдди.
Не шевелиться! предупредил я. Пока девчонка не выйдет из клуба, я буду стеречь вашу банду. Первый, кто сдвинется с места, получит получит пулю в живот.
Не отрывая глаз от бандитов, я вышел в коридор, потом повернулся и помчался прочь.
Спустившись на лифте на первый этаж, мы выбежали на улицу.
Скорее! крикнул я.
Я тащил её за собой. Арсенал из трех револьверов в моём кармане больно бил по ногам. Пробежав два квартала, мы свернули в узкий проезд.
Где ваша машина? тяжело переводя дыхание спросила Фэй. Она должна быть где-то поблизости.