Мы Олежку разбудим.
А, да-да. Вот выпьем, выйдем на улицутам споем. Так не знаешь, кто ее сочинил? Пушкин или Маяковский?
Да нет, не ониэто точно.
Значит, народная. Мне теперь кажется, я ее сто лет знал.
Так мелодия же известная. Бородин, «Князь Игорь». В училище ее все время сержант Боря Булгаков пел. Сейчас он в налоговой полиции служит.
Не знаю такого, покачал головой Павел Павлович. Ни Бородина, ни Булгакова. Но за душу песня берет. Сюда, что интересно, даже свои слова вставлять можно Ты чего-то пьешь плохо. Расстроился, что у Кати не так приняли, да? Так я ж предупреждал
И Лис предупреждал: «В милицию не суйся». Лис, наверное, не исключал варианта, что Женька увидит спрятанный труп. «Не суйся».
Надо ехать в Москву, обо всем рассказать Макарову, потом поговорить откровенно с Лисом, послезавтра у фонтана возле памятника Пушкину А в Москве он будет завтра к вечеру. И все, хватит балдеть. Надо заняться протезом, устроиться на службу, если условия там приемлемы. Хотя, ему ли эти условия ставить
Да и, конечно же, обязательно надо разобраться с Сокольцовым. Если парень действительно живой, постараться вытащить его из ада
Но Крашенинников убит, Пилявин убит и непонятно пока, как без них выйти на того, кто сидел в машине у дома неудачливого коммерсанта. А может, кто-то из этих двоих как раз и сидел, тогда вообще ниточка обрывается. Жаль, так и не успел он поговорить с Пилявиным на эту тему.
Женя, ты вот завтра уедешь Ты приезжай к нам опять, ладно? Дела свои сделаешьи приезжай. Да еще с Олегом Ивановичем. Мы тут все разместимся, а лето настанет, так в саду прямо кровать поставим, под яблонями
Черт, неужто нельзя было раньше догадаться: ведь в ту машину садилась Анастасия Тихонина, жена Крашенинникова. Уж она-то наверняка знает, кто был за рулем «Москвича»! По приезде в Москву надо сразу же повидаться с ней, если только Макаров этого уже не сделал.
Водка не лезла в глотку, и Зырянов отставил в сторону недопитую стопку:
Все, Павел Павлович, с меня хватит. Пора ложиться спать.
Давай только малость на улицу выйдем, перекурим. Я все ж хочу песню с тобой попробовать.
К столу подошла Леся:
Папа, ложись, дай человеку отдохнуть.
Дак, а я что Только покурим.
Ложись. Мне надо с Женей поговорить, понимаешь? Он ведь завтра к Олегу Ивановичу уезжает.
Павел Павлович без дальнейших слов потопал за печь, к своей кровати, а Леся присела на его стул, отодвинула подальше от себя бутылку.
Женя, все как-то не хватало времени поговорить нам Скажи, как Макаров там поживает?
Неважно, сказал Женька. Без тебяневажно. Он очень хочет, чтоб ты приехала к нему.
Леся покачала головой:
И хочется, и боязно. Не перестроюсь никак. Он для меня все еще командир, понимаешь? Вот и комплексую. Иногда кажется, что он меня не помнит, не любит, а звонит и приезжает из чувства долга, поскольку тут его сын. Мне на работе говорят: дура, не упускай шанс, а я и не знаю, есть он у меня вообще, этот шанс.
Ты напрасно так думаешь, Леся. У Макарова вы одни на всем свете остались. Он только о вас и говорит.
Ты так думаешь? Он видел нашу деревенскую убогость, грязь, и отец, как назло, выпивать начал Ну зачем, по большому счету, мы ему нужны? Неужели он москвичку там не найдет?
А он тебе нужен? спросил Зырянов. Ты сама как к нему относишься?
Хороший вопрос Я, Женя, знаешь, сколько всего за эти годы натерпелась? А теперьвроде как в сказке: пошла в зимний лес, а там зеленый луг с цветами. С одной стороныпеть хочется, а с другойстрашно. Знаю ведь уже, что цветы среди снега только в сказке. Если я в их реальность поверю, а они возьмут и пропадут, не выдержу ведь Нет, выдержу, мы, бабы, народ сильный, но как же, Женя, разочаровываться не хочется!
Ты в Макарове никогда не разочаруешься, это я точно тебе говорю.
Мы с ним ни разу и не поговорили-то по-человечески. А я хочу этого. Он мне даже ночами снится, как девочке.
Леся сказала это и смутилась, видно, слова вырвались против ее желания. Потянулась за сигаретами.
Они вышли на крыльцо. С неба сыпал тихий печальный снег. Далеко-далеко чуть слышно пронеслась электричка.
Глава двадцать пятая
Ты помог мне хотя бы советом, как с этой Тихониной разобраться.
Не суйся к ней, неожиданно резко ответил Шиманов. Это дама, бля, козырная, не твоей колоды, понял?
Моей, не согласился Олег. Я должен найти бойца или хотя бы узнать о нем все. Как документы Сокольцова попали в чужие руки? Тихонина садилась в машину на место пассажирки, а за рулем был тот, кто имеет сейчас эти документы и знает меня в лицо. Так что на Тихонину я все равно выйду, что бы ты мне ни говорил.
Друзья прогуливались по берегу пруда, на льду которого сидели мормышники и гоняли шайбу мальчишки. Рыбаки на хоккеистов не шумели, поскольку клева все равно не было, а водку можно было пить и под крики азартной пацанвы.
Олежка, уже более миролюбиво заговорил Шиманов, я не знаю, как тебе все это объяснить Тут большая игра, Олежка. Узнать, что случилось с сержантом, тоже, конечно, важно, не спорю, но
Что значит «тоже»? Хотел бы я тебя послушать, будь ты на месте матери моего сержанта.
Я с оперативниками поговорю, они сделают, что смогут. Но только не суйся, бля, к Анастасии, прошу тебя. Сам ты ничего не добьешься, а вот делу навредишь.
Понимаю, потому и жду от тебя помощи.
Я же сказал: поговорю со своими. Кстати, кое-что уже прояснилось. Крашенинников в тот день, когда вы с Сокольцовой приехали деньги неизвестно кому вручать, действительно был в Зеленограде. Вряд ли находился в «Москвиче» и Пилявин: не те у него взаимоотношения с Тихониной, чтоб вместе какие-то дела делать.
Остается третий, Володарский?
Шиманов пожал плечами:
Начну с того, что Володарский никогда в Чечне не был, следовательно, в плену у горцев не сидел и его пути с Сокольцовым там не пересекались. А это значит, в деле замешано, как минимум, еще одно лицо. Лицо это может быть злым чеченом, или сослуживцем сержанта, или тем, кому, может быть, даже случайно, попали документы твоего бойца.
Чеченца можно исключить, сказал Олег. Чеченец не узнал бы меня, вышел бы из машины и взял деньги.
Не скромничай, Олег. Ты на Кавказе воевал долго, там даже листовки с твоей физиономией выпускали, обещали немалую сумму за твою голову. Это во-первых. А во-вторых, кавказец, бля, мог сидеть в «Москвиче» с тем же Володарским, а Володарский тебя хорошо запомнил, поскольку ты начистил ему рожу. Парень этот злопамятный и нервный, как все великие спортсмены. Он ведь и на международных соревнованиях по стендовой стрельбе выступал, даже награждался там как-то. Списали его как раз из-за дурного характера.
Ладно, согласился Макаров. В машине, значит, мог сидеть чеченец. Могсослуживец
Не обязательно сослуживец. Скажем таксокамерник. Тот, кто действительно встретился с Сокольцовым в плену и был освобожден или бежал. Узнать он тебя, конечно, не мог, если бы рядом с ним не был Володарский. По той же причине я не исключаю, что вместе с бывшим спортсменом глазел на тебя через лобовое стекло «Москвича» мародер, вытащивший документы убитого сержанта, когда того засыпали с другими бойцами в какой-нибудь траншее. Вот сколько у нас вариантов.
Останется один, если припереть к стенке Тихонину. Она-то видела, кто находился в машине!
Кто-то из бомбардиров так стукнул по шайбе, что та вылетела со льда на берег и упала под ноги Шиманову. Омоновец молниеносно вдавил ее в снег, тут же носком ботинка засыпал сверху и пошел дальше как ни в чем не бывало. Растерявшиеся хоккеисты недоуменно вращали головами, не поняв, куда делась их шайба.
Ты чего это? спросил Макаров.
А ничего, бля. Следственный эксперимент. Кто докажет, что я эту шайбу брал? А я могу сказать, где она, а могу и не сказать. Тымой друг, человек заинтересованный и меня не сдашь, правильно?
Мальчишки, ковыряясь в снегу, отходили все дальше от цели. Шиманов нагнулся, достал шайбу и бросил ее на лед.
Спасибо, дядя!
Видишь, меня еще и поблагодарили, вместо того, чтоб обматерить. Так вот, Олежка, Анастасия Тихонина шайбу тебе не кинет. Она может сказать, что вела машину сама, а ее манера садиться за руль со стороны сиденья пассажира никого, бля, не касается. Она может еще сказать, что в тот день вообще не выходила из дома. И еще она может обвинить тебя в преднамеренной клевете, если ты начнешь ей толковать о каком-то там мужчине, сидевшем в салоне «Москвича». В конце концов, и скорее всего, эта женщина просто откажется отвечать на твои вопросы. Ты не подумал о таком варианте?
Некоторое время шли молча, потом заговорил Олег:
Ерунда какая-то получается. Случайная встреча на ночной трассеи посмотри, какой снежный ком из нее накатался.
Никаких случайностейвсе закономерно, Олежка. История ведь началась немного не с того, о чем ты говоришь. Ты решил набить морды подлецам. А подлецы никогда и никому этого не прощают, иначе бы они не были подлецами. Отсиделся бы тогда в салонеи все бы утряслось.
Не все. Базаров бы машину потерял.
Ну, мы сейчас не о нем, а о тебе говорим. О твоих проблемах.
А ты бы что, остался на моем месте в салоне сидеть?
Я, Олежка, на своем месте, как уже говорил тебе, совершил нечто подобное. Вышвырнул из вертолета багаж высокого начальства. Хотя это к делу не относится. Вернемся к твоему Сокольцову. Скажи, он не мог просто драпануть с поля боя?
Ну вот, нахмурился Макаров. Вы с моим генералом одинаково мыслите. Тот тоже такое предположение высказал.
Я рад, что мыслю на генеральском уровне. Впрочем, как представлю, что ты ему ответил, так сразу хочется стать рядовым. Но со мной говори, пожалуйста, без эмоций. Ты ведь этого бойца совсем не знал?
Макаров нехотя согласился:
Так получается. Он только прибыл к нам из школы сержантов. Его и комбат-то, можно сказать, лишь мельком видел.
Значит, теоретически допускается, что Сокольцов, растерявшись в первом для него бою, дезертировал, так?
Комбат утверждает, что сержант скорее всего был убит
И его перетащили к себе «чичики»?
А почему бы и нет?
Маловероятно. Ну сам подумай: зачем чеченцам мертвый боец? Чеченцы отдали бы его труп в обмен на своего. Тем более что, ты рассказывал, наутро после боя такой обмен как раз и происходил.
А если сержанта ранило, контузило, его захватили в плен
У чеченцев большая охота была возиться с нашими ранеными бойцами? Рабы для сельхозработ им нужны сильные и здоровые. Слабых они или меняли, или продавали нам же. А о Сокольцове никому ничего не сообщили. Где логика?
Есть еще одна версия. Сокольцова накрыло «Градом», а это такой снаряд, что может от человека и косточки не оставить.
Косточек, значит, не осталось, а документы сохранились, да? Интересная у тебя версия.
У тебя не лучше, пробурчал Макаров. Если сержант перебежал к «чичикам», то, что же, он теперь у родной матери деньги вымогает?
Это запросто может быть, спокойно произнес Шиманов. Как и то, что пятьдесят миллионов рублей захотели получить его новые хозяева. Кто-то из них приехал в Москву, позвонил матери, выдав себя за сослуживца сына
Но тогда при чем тут Тихонина? Зачем чеченцам вообще нужен был посредник? Толик, на эти же вопросы только Анастасия и сможет ответить!
Шиманов остановился, внимательно взглянул на Макарова:
Все верно, но, Бога ради, не приближайся к ней даже на выстрел, Олежка! Если бы дело только в Сокольцове было Ты лучше еще раз со своими офицерами потолкуй
Глава двадцать шестая
До райцентра Зырянов добирался на одном автобусе, оттуда до ближайшего железнодорожного вокзалана другом, и всю эту дорогу сопровождала его Катя. Если ей верить, лекции в институте в этот день обещали быть скучными, и она решила прошвырнуться по книжным магазинам.
Ты не слышал еще? У наскошмар! Убитого на краю деревни нашли, там, где ферма была. Милиция там сейчас, «скорая».
Кого-то из местных убили? спросил Женька, стараясь говорить без волнения.
Нет, бродягу, видно.
Как же, бродягу, повернулась к ним женщина, сидевшая впереди, мне Маросева сказала, что на убитом только сверху старый плащ, а такхороший костюм, свитер дорогой. У Маросевой племянница за милиционером, она врать не будет.
Да, закивала головой бабка справа. Шпион это переодетый. А обнаружили его еще вчера вечером. И золото при нем, и оружие
Не бреши, Михайловна! это уже голос сзади. Никакого золота не нашли, а у убитого усы приклеенные были, это точно
Я же и говорю: шпион, раз усы не свои
Вот так и живем, сказала Катя, когда Зырянов уже садился в электричку. Такие у нас развлечения. Наверное, у тебя нет больше желания посетить наши края?
У меня такое предчувствие, что мы еще увидимся, улыбнулся он. Хотя и не знаю, будет ли это к лучшему.
Почему?
Женька вспомнил одноклассницу, давнюю первую любовь, обещавшую ждать, но испугавшуюся того, что таким вот, одноруким, вернулся он с войны. Потом была Маша, предавшая его, по сути, сдавшая на убийство. После МашиАлла, хорошая ласковая женщина, беда лишь в том, что в ее ванной комнате уже лежат три электробритвы. Он может принести свою, четвертую, но не хочет быть просто очередным
Так почему? переспросила Катя.
Это долгая история. Все, сейчас двери закроются. Бывай!
Вагон попался грязный, холодный, двери в тамбур не закрывались и оттуда остро воняло мочой.
Женька сидел у покрытого трещинами окна. Настроение его соответствовало тому, что виделось вокруг. Хреновое настроение. Да и каким еще оно должно быть, если как от взрыва порушилось то немногое, что накопилось за спиной. Нет сейчас ни собственного углабудучи офицером, жил в офицерской гостинице при части, ни делакому на службе такой нужен? В части обещали, правда, взять его вольнонаемным, но это вроде как евнухом в гарем, как горькая милостыня, которую подают инвалидам. Теперь что-то предлагает Лис Но кто он? Зачем пристрелил Пилявина, и пристрелил именно так, будто бандитскую разборку произвел? На бандита Лис не похож, ведь приехал в деревню помочь ему, Зырянову, по поручению Олега Ивановича
Ладно, на этот вопрос уже сегодня вечером можно получить ответ от Макарова. С ним же и посоветоваться, как жить дальше. То ли идти на службу к Лису, то ли возвращаться домой, на Дон, где спокойно получать пенсию и так же спокойно спиваться, то ли согласиться все же на роль евнуха и сесть за канцелярский стол в родной части.
Пресса! мужчина лет тридцати, упитанный, краснощекий, как младенец с диатезом, прошел по проходу, размахивая над головой газетами. Есть кроссворд, есть секс, есть убийствакаждому найду публикации по желанию. Газеты вчерашние, сегодняшние и даже завтрашние!
Продавец чуть припадал на правую ногу, и Зырянов почему-то решил, что мужчина должен быть обязательно инвалидом, иначе с чего бы он занимался таким несерьезным делом.
Присядь, сказал Женька.
Человек лишь поставил тяжелую сумку на свободное рядом с Зыряновым место:
Спасибо, но сидя много не заработаешь. Что брать будем? На любой вкус
Ногу не в Чечне потерял?
Ногу? тот непонимающе взглянул на свои полусапожки. А, ты вон о чем. Нет, обувь новую купил, пятку растер до крови. Скажешь тоже, в Чечне. Что я, дурак, чтоб туда соваться?
Тут глаза его остановились на правом рукаве Женькиной куртки, и продавец с опаской подхватил ношу, намереваясь двинуться дальше.
Стой, Зырянов взял из его сумки первую же попавшуюся газету. Расплатиться надо.
Да ладно!
Чего «ладно»? Ведь говоришь же, что не дурак, а деньгами швыряешься. Если каждый бесплатно по газете возьмет
Восемьсот рублей, скороговоркой произнес продавец, всем своим видом показывая, что желает одногопобыстрее отвязаться от нежелательного собеседника.
Держи без сдачи. А за Чечню мы еще рассчитаемся. Впереди расчет, с теми, кто совался и кто не совался, запомни!
Женька и сам не понял до конца смысл своих слов, но резанула его обида, задела за живое, столько ее накопилось, что сейчас он даже зубами заскрежетал. И готов был уже поговорить по душам с этим диатезным здоровяком, получающим, небось, не меньше ротного, с процентами за боевую обстановку, но все же сдержался. Конечно, продавец ни при чем. Ему, продавцу, война была не нужна. А если и нужна, то лишь потому, что с материалами оттуда газеты лучше раскупали. Но можно подумать, что Женьке хотелось воевать
Зырянов прикрыл глаза, успокоился. Ладно, хватит на сегодня отрицательных эмоций. Надо переключиться. Открыть, к примеру, газету и прочесть что-нибудь веселенькое.
Газета была, как сказал продавец, завтрашней: датирована днем, который только наступит. Уже в этом крылся юмор.