Бриджит глубоко вздохнула:
Хочу.
Поднявшись, Бэньон посадил её к себе на ладонь:
Но теперь уже окончательно, сказал он. Ты больше не будешь выпрыгивать из постели.
Ты не поставил машину в гараж, сказала Кэйт.
Сначала я выполню свой отцовский долг.
Обняв мужа за талию, Кэйт сказала:
Я поставлю машину.
Ты никогда раньше её не ставила. Вдруг протаранишь дверь?
Когда-то надо попробовать. Где ключи?
У меня в пальто. Осторожно, Кэйт.
Прекрати ради Бога, Дэйв. Взяв ключи, Кэйт набросила на плечи пальто и вышла.
Уложив дочку в постель, Бэньон аккуратно подоткнул одеяло. Её любимые игрушки он оставил в кроватке. Девочка смотрела на него блестящими от возбуждения глазами.
Расскажи сказку, потребовала она, устраиваясь поудобней под одеялом.
Внезапно на улице грохнуло. От мощного взрыва зазвенели оконные стекла.
Папочка, ну, рассказывай!
Бэньон медленно поднялся.
Когда смолкло раскатистое эхо, он услышал на улице крик.
Папочка, пожалуйста, сказку!
Биджи, мне нужно на минутку выйти.
По тротуару, гулко стуча каблуками в холодном воздухе, шли двое мужчин. На противоположной стороне улицы кто-то поднимал отчаянно скрипевшую оконную раму.
Автомобиль Бэньона стоял под деревом перед домом. Из-под него курился легкий дымок, капот был сплющен, словно от удара гигантского кулака. Бэньон сбежал по лестнице, чувствуя, как от ужаса у него сжимается сердце. Искореженная взрывом передняя дверца машины не открывалась. Разбив кулаком стекло, Бэньон безумным голосом выкрикивал имя жены. Потом, с силой рванув на себя дверцу, оторвал её от кузова.
Минул час, прежде чем удалось убедить его, что Кэйт мертва и никто не в силах вернуть её к жизни.
VII
Бэньон обвел прощальным взглядом свое обиталище.
Квартира была аккуратно прибрана, окурки из пепельниц выброшены, газеты и журналы разложены по полкам. Всё выметено, вычищено, приведено в порядок. Цветы из квартиры вынесли, но едва уловимый нездоровый аромат увядающих роз и лилий ещё стоял в воздухе. Миссис Уэйс из квартиры этажом выше позаботилась обо всем на следующий день после похорон.
Ничто больше не удерживало здесь Бэньона. Положив ключи на кофейный столик, он ещё раз взглянул на искусную имитацию камина, на стены, где больше не висели фотографии жены и дочки, на радиоприемник, кушетку, на которой обычно читал, на свое любимое кресло. Он знал эту комнату до мельчайших деталей, но сейчас она казалась ему чужой. Он молча стоял в гостиной стерильно чистой квартиры, не вызывавшей в нем никаких чувств.
Он посмотрел на книги в шкафуверные, хорошо знакомые спутники жизни. Он не брал их с собой, старых добрых чудаков-философов, пытавшихся разгадать, в чем смысл жизни. Что они могли сказать ему теперь? Ответы, тяжелым грузом лежавшие на сердце, он уже знал. В мире есть любовьне к Богу, человечеству или справедливости, а просто любовь к другому человеку. Если эту любовь уничтожить, человек погибнет
Раздался звонок. Нахмурившись, Бэньон открыл дверь. На площадке стоял отец Мастерсонсвященник Церкви святой Гертруды, высокий серьезный молодой человек с бледным лицом и мягкими голубыми глазами.
Добрый день, Дэйв. Надеюсь, не помешал?
Я собираюсь уходить, ответил Бэньон.
Я не задержу вас надолго, сказал отец Мастерсон. Он неловко вертел шляпу в своих больших, красных от холода руках. Хотел узнать, не могу ли что-нибудь для вас сделать.
Мне ничего не нужно, святой отец.
Не возражаете, если я зайду на минутку?
Бэньон отступил в сторону, затворив дверь за вошедшим в квартиру священником.
Слова бесполезны, Дэйв, я знаю. Некоторые священники обладают даром красноречия, у меня его, к сожалению, нет. Когда люди спрашивают: «Святой отец, как Господь мог допустить такое?», я ничего не могу им объяснить. Конечно, ответы существуют, и в катехизисе их можно отыскать, но не в тот момент, когда нуждаешься в них особенно сильно. Возможно, у меня не хватает опыта, Дэйв, но
Не беспокойтесь, святой отец, сказал Бэньон и слегка улыбнулся. За последние дни он заметно изменился: лицо осунулось и побледнело, одежда внезапно сделалась велика для его могучей фигуры. Глаза были пустыми, безжизненными. Мне не нужны ответыя их знаю. Возможно, нам лучше поменяться ролями. Я ' помогу вам, святой отец. Кэйт была убита шашкой динамита, провода от которой подсоединили к зажиганию моей машины. Смерть пришла к ней в тот момент, когда она включила стартер. Почему её убили? Кто-то охотился за мной, она оказалась случайной жертвой. Вот и весь ответ, святой отец.
Нельзя жить с ненавистью в сердце, сказал отец Мастерсон, качая головой.
Думаю, это единственное оставшееся у меня чувство.
А как же Бриджит?
С ней всё в порядке. Она у тетки, сестры Кэйт. Думает, что любимая мамочка просто ненадолго уехала.
Какие у вас планы?
Бэньон улыбнулся:
Собираюсь убить тех, кто подложил бомбу в машину, святой отец.
Вы не можете так поступить, Дэйв. Вы нужны Бриджит. С ненавистью в сердце вы не способны выполнять родительский долг.
Мы поговорили достаточно, святой отец, холодно сказал Бэньон. Не будем понапрасну терять время.
Несколько мгновений отец Мастерсон молчал, потом, улыбнувшись, сказал:
Вы знаете, где меня искать, если я вам понадоблюсь.
Вы не понадобитесь мне, ответил Бэньон. Что касается дочери, я сделал все, что в моих силах.
Всё что может сделать человек. Сейчас она чувствует себя нормально. Он невесело улыбнулся. У дома тетки круглосуточно дежурит полиция. То, что случилось, не повторится. Им очень жаль Кэйт. Газеты тоже глубоко сочувствуют. У меня такое впечатление, что все чрезвычайно огорчены.
До сих пор никто не арестован?
Странно, но это так. Странно потому, что все переживают о случившемся.
Дэйв, правосудие свершится.
Безусловно. Бэньон продолжал улыбаться. Но могу открыть вам секрет, святой отец, арестов не будет.
Вы не можете взять правосудие в свои руки.
Могу, уверен, что могу.
Слова Бэньона, тон, которым они были произнесены, заставили отца Мастерсона вздрогнуть.
Если вы избрали этот путь, значит, все мои попытки оказались тщетными.
Я ни о чем вас не просил, святой отец.
Отец Мастерсон потер лоб своими длинными, нежными пальцами.
Я знаю, знаю, сказал он. И всё же прискорбно чувствовать себя беспомощным и ненужным.
Они вышли из квартиры и спустились вниз. Было холодно и сыро, в ветвях сбросивших листву деревьев гулял пронизывающий ветер. Отец Мастерсон протянул руку:
До свидания, Дэйв.
Они обменялись рукопожатием.
До свидания, ответил Бэньон и двинулся вперед по улице, слегка наклонившись навстречу ветру. На перекрестке он остановил такси и попросил отвезти его к зданию муниципалитета. Он курил, глядя на свинцовые воды медленно текущей реки, низкое серое небо и пытаясь ни о чем не думать. Мысли доставляли ему мучительные страдания.
В дежурке Нили разговаривал по телефону. Кивнув ему, Бэньон прошел в кабинет Уилкса.
Встав и выйдя из-за стола, лейтенант протянул Бэньону руку.
Не ожидал увидеть тебя так скоро. Лицо его было озабоченным. Он взял Бэньона за локоть, Садись. Нам хотелось, чтобы ты как следует отдохнул, взял длительный отпуск, прежде чем вновь приступать к работе.
Продолжая стоять, Бэньон пристально наблюдал за Уилксом. Тот кашлянул и отпустил локоть Бэньона:
Твоим делом занимаются трое. Только им и ничем другим. Развязка не за горами, клянусь Богом!
Отлично, сказал Бэньон. Пока ничего конкретного?
Кое-что проясняется Уилкс посмотрел на Бэньона. Взгляд его был хмурым. Вряд ли ты хочешь обсуждать этот вопрос сейчас.
Хочу, и даже очень, твердо сказал Бэньон. Так что же проясняется?
В твоем квартале живет один профсоюзный деятель, тип по фамилии Грогерти.
Я его знаю.
У него серьезные нелады с леваками из его союза. Мы располагаем данными, что бомба предназначалась именно для него, а не для тебя и уж точно не для твоей жены. В тот вечер его машина стояла на улице, черный седан, очень похожий на твою. Вот мы и думаем, что произошла ужасная ошибка, несчастный случай.
Значит, вы так думаете? Бэньон наблюдал за Уилксом с легкой иронической усмешкой.
Это один из возможных вариантов. Но мы не упустим из виду и другие возможности.
Отлично. Я тоже ничего не упущу.
Помолчав, Уилкс спросил:
Что ты имеешь в виду, Дэйв?
Я ухожу. Пришел написать заявление, заполнить необходимые документы.
Не торопись, Дэйв. Подумай как следует. Собираешься уехать из города?
Нет, из города я не уеду.
Несколько мгновений Уилкс молчал.
Понятно, сказал он наконец. Решил провести собственное расследование?
Точно.
Не могу сказать, что осуждаю тебя. На твоем месте я, возможно, поступил бы так же. Но это дело полиции, помни. Даже если я разделяю твои чувства, понимаю твои мотивы, я не могу допустить, чтобы ты мешал нашей работе. Тебе ясно?
Вполне, ответил Бэньон. Постараюсь, чтобы наши пути не пересекались.
Дэйв, ещё раз советую тебе подумать, сказал Уилкс, нервно потирая руки. Одиночки, как правило, вытаскивают пустышку.
У меня есть опыт.
Да, но вместе у нас получится быстрее. Почему бы тебе не остаться в отделе?
В полиции мне будет сложнее добраться до людей, которые меня интересуют.
Дэйв, я знаю, о чем ты думаешь.
Тогда у вас есть основания для беспокойства, холодно ответил Бэньон.
Внимательно глянув на сержанта, Уилкс обошел вокруг стола и, остановившись, оперся на него обеими руками, будто хотел почерпнуть из него дополнительные силы.
Не знаю, что ты имеешь в виду, медленно произнес он. Неожиданно лейтенант показался Бэньону старым и усталым. Что у тебя на уме, Дэйв?
Я пришел сюда не для разговоров, нетерпеливо ответил Бэньон.
Дэйв, ты совершаешь ошибку!
Бэньон шагнул к двери.
Дэйв, минутку!
В чем дело?
Уилкс нервно сглотнул и расправил плечи.
Мне нужна твоя полицейская бляха и пистолет, сказал он. В его голосе вновь зазвучали властные нотки, хотя глаза смотрели в сторону.
Но пистолетмоя собственность, сказал Бэньон.
Тогда позаботься о том, чтобы у тебя было на него разрешение.
Усмехнувшись, Бэньон достал бумажник и отстегнул от него бляху. Это был дорогой для него символ полицейской властибляха, подаренная ему в десятую годовщину его работы в отделе по расследованию убийств.
Вот она. Он бросил бляху на рабочий стол Уилкса. Прокатившись по гладкой поверхности, она остановилась около стопки аккуратно сложенных документов.
Уилкс провел кончиком языка по губам.
Когда-нибудь ты об этом пожалеешь, медленно произнес он. Наш мундир чист, хотя, возможно, кое у кого он и запачкан. У очень немногих. Я мог бы
Последнюю фразу он не закончил. Дверь открылась и захлопнулась. Бэньон ушел. Минуты две-три Уилкс оставался на ногах, его губы беззвучно шевелились. Потом он опустился на стул и взял телефонную трубку:
Дайте город. Услышав щелчок, он набрал номер. Это Уилкс, сказал он. Да, я помню, что вы мне сказали, но дело срочное. Приходил Бэньон. Он уволился, решил заняться расследованием самостоятельно Я ничего не мог сделать Я не беспокоюсь. Уилкс вытер ладонью лоб. Согласен, он просто тупой фараон Ладно, ладно Понял Уилкс медленно опустил трубку. На его верхней губе выступили капельки пота.
В дежурке Бэньон подошел к рабочему столу Нили. Появившийся из противоположной двери Берк облокотился о край стола и с беспокойством наблюдал за Бэньоном.
Нили, ты не мог бы оказать мне небольшую услугу?/- спросил Бэньон.
Конечно, сержант.
Мне нужны фамилии автомехаников, которые имели неприятности с полицией. Все они должны быть на учете.
Точно. На это уйдет пара часов, не больше.
И ещё однопрежде чем ты приступишь. В полиции я больше не работаюуволился.
Нили поднял на него удивленный взгляд:
Шутишь, сержант?
Серьезно.
Черт побери, Дэйв, не знаю, что и сказать. Это конфиденциальная информация, она не должна выходить из стен полиции.
Я просил об услуге
Дэйв, я не могу, сказал Нили, с несчастным видом поглядывая на телефон.
Ладно, извини, сказал Бэньон и шагнул к двери.
Берк, продолжавший стоять возле стола, выпрямился и сказал:
Какого дьявола ты решил уйти от нас, Дэйв?
Не ответив, Бэньон толчком распахнул дверь и стремительно вышел из дежурки. Берк бросился за ним. Догнав, он крепко схватил сержанта за локоть.
Кончай беситься, негромко сказал он. Фамилии механиков я для тебя узнаю, но ради Бога не психуй. Понятно, что ты хочешь растерзать их прямо сейчас. Тебя трудно винить, но будь осторожен, парень, веди себя рассудительно.
Бэньон обернулся к Берку, его лицо было бледным и угрюмым.
Не беспокойся, рассудок я не потеряю.
В приемной инспектора Крэнстона Бэньону пришлось подождать несколько минут. Когда он вошел в кабинет, Крэнстон, поднявшись, положил руки ему на плечи:
Чем могу помочь, Дэйв? В такие моменты мало что помогает, и меньше всего слова утешения. Но я глубоко сочувствую твоему горю.
Верю, инспектор. Я уволился из полиции, теперь мне требуется разрешение на право носить оружие.
Собираешься разобраться с ними самостоятельно? Вооружаешься для охоты? Помни, это нарушение закона, Дэйв.
Подбрасывать бомбы в автомобили тоже не невинная забава.
Крэнстон нахмурился и вздохнул:
Хорошо, оставим нравоучения. Ты не ребенок, знаешь, что делаешь. На получение разрешения уйдет день. Куда мне его выслать?
Я переехал в «Гранд-отель» на Арч-стрит.
Хорошо, утром я направлю его туда с нарочным. Крэнстон провел рукой по своим белоснежным волосам. Лицо его оставалось хмурым. Теперь, Дэйв, я попрошу тебя об услуге. Не забывай, где находится мой кабинет. Договорились?
Бэньон кивнул:
Не забуду.
Проводив его взглядом, Крэнстон вздохнул и, достав из ящика бланк, начал составлять лицензию на право ношения оружия.
Моросил мелкий дождь, над городом быстро сгущались ранние зимние сумерки. Витрины сверкали неоновыми огнями рекламы, лучи автомобильных фар прокладывали желтые тоннели в серой вечерней мгле.
Бэньон добрался до отеля пешком. Взяв у дежурного ключи, он прошел в свой номернебольшую комнату, безликую, как любое гостиничное помещение. Плеснув в стакан виски, он сел у окна, не снимая пальто и шляпы.
Глядя на расстилающийся внизу город, он думал о том, что пора начинать. Мысль доставила ему удовлетворение, она давала цель его жизни, помогала найти выход бушевавшей у него в груди буре.
Он смотрел на городчерную громадину, сверкавшую мириадами красных, желтых и белых огней, на людской муравейник с прорубленными в нем прямыми улицами-коридорами и извивающимися тонкими, как осиная талия, артериями рек Делавэр и Шуйлкил.
Город населяют миллионы людей. Большинству, подавляющему большинству нет дела ни до него, ни до его жены, ни, тем более, до Люси Кэрроуэй. Кое-кого, однако, они интересуют. Это рэкетиры, наемные убийцы, несколько полицейских, мировые судьи, помощники шерифа. Этим людям Бэньон не безразличен. Одни действуют в его защиту, это честные, порядочные люди, другие, находящиеся в стане врага, подлые мошенники, на которых постоянно давят сверху, требуя, чтобы они отрабатывали свои грязные деньги.
Бэньон допил виски. Он не пытался обманывать себяему предстояла нелегкая работа.
Он взглянул на часы.
Пора приступать.
Он встал, проверил пистолет и вложил его обратно в кобуру. Через минуту он вышел из номера.
VIII
Негритянка была женщиной средних лет, с седеющими волосами, большими настороженными глазами и кожей цвета молочного шоколада. Подняв воротник пальто, Бэньон стоял под проливным дождем на бетонных ступеньках у входа в её дом.
Мне необходимо побеседовать с вашим сыном Эштоном, повторил он.
Его нет дома. Он не возвращается раньше семи. Зачем он вам нужен? У него неприятности?
Нет, с ним всё в порядке. Мне надо кое-что у него выяснить.
Вы из полиции?
Нет.
Женщина умолкла, тревожно поглядывая на темную, покрытую лужами улицу. Одной рукой она прижимала к груди шерстяной свитер.
Не стоит мокнуть под дождем, сказала она. Проходите.