Я помог ему перебраться в спальню. Полагаю, анархист уснул, едва коснувшись головой матраса.
Несколько часов я слонялся вокруг громадной кровати. Беззаконец был без сознания, но то и дело корчился в судорогах. Во сне он говорил вслух, используя при этом по меньшей мере четыре разных языка. По-испански и по-немецки я понимал, но другие были мне недоступны. Впрочем, бормотание его по большей части разобрать было трудно. Зато интонация его голоса была настолько жалобна, что я чувствовал боль.
То и дело я возвращался в гостиную. Съел немного чеддера и хлебнул бургундского. Спустя некоторое время принялся относить еду на кухню, куда вела дверь, расположенная напротив входа в спальню.
Остался я потому, что боялся уходить. Ведь полиция могла все еще охотиться за мной. Дельгадо вроде бы в каком-то долгу перед Беззаконием, только это не значит, что Перес с Моргантау снова не загребут меня. Каким-то боком я оказался замешан в убийстве. Я должен выяснить, в чем дело.
Только было и еще кое-что. Самочинный анархист казался таким беспомощным, когда я объявился Состояние его психики было явно неуравновешенным, а он взял да и вытащил меня из тюрьмы. Я почувствовал: надо хотя бы подождать, пока он очухается и сможет позаботиться о себе.
В туалетной комнате на стене висела книжная полка. Книги на ней относились по преимуществу к двум жанрам: политика и научная фантастика. Я снял одну«Душа робота» Баррингтона Дж. Бэйли. Написана она была в небрежном стиле расхожей фантастики, который мне нравился, потому что не было в этом претензии на философию. Просто отличная история, полная невероятных мыслей.
Я читал, сидя на медвежьей или бобровой кушетке, как вдруг кто-то постучал во входную дверь. Пять быстрых ударов, а потом тишина. Я даже сделать вдох не решался. Сосчитал до трех, и стук повторился. Я по-прежнему не издавал ни звука.
Может, я и отсиделся бы молча и едва дыша. Только тут ручка двери задергалась.
Ступая как можно тише, я подошел к двери.
Кто там? спросил я.
Ручка двери перестала двигаться.
Это кто? донесся женский голос.
Я Феликс. Работаю у мистера Беззаконца.
Откройте дверь, Феликс. Голос звучал ровно и повелительно.
А вы кто?
Меня зовут Мэдди. Мне нужно повидаться с Арчи. В голосе ее зазвучала сладостная ласка.
Я попытался открыть дверь, но она была заперта на три замка, к каждому из которых требовался особый подход. Один состоял из ручки с шариком в прорези, имевшей вид простого лабиринта. У следующего на щитке с кнопками следовало нажать нужные три.
Феликс, ты меня впустишь или нет? спросила Мэдди.
Стараюсь с замками разобраться.
Последним замком служил засов. Ручка его опиралась на пружину, которая приводила механизм в движение. Я толкал ручку вперед, но засов не поддавался. Я попробовал потянуть его на себя, но и опять ничего не получилось.
Феликс?
Я стараюсь.
Я вдруг почувствовал руку на моем плече. Это было так неожиданно, что я едва в дверь не влип.
Что еще случилось? поинтересовалась Мэдди из-за двери.
Ничего, ответил ей Арчибальд Беззаконец.
Арчи! позвала женщина.
Встретимся днем в «Солнечном свете», проговорил он в дверь, не снимая руки с моего плеча.
А ты туда придешь? спросила она.
Конечно. Я не могу тебя впустить, потому что в самом разгаре одно занятие, которое я должен завершить.
Ты обещаешь встретиться со мной, настаивала бестелесная женщина.
Даю слово.
Беззаконец был одет в защитной раскраски брюки, черную футболку и черные мотоциклетные сапоги. На указательном пальце его левой руки блестело громадное зеленое резное кольцо.
Ладно, согласилась Мэдди.
Я глубоко вздохнул.
Для тебя есть работа, сказал он.
10
Беззаконец выпил стакан вина и со словами: «Ложись спать на кушетке», поплелся в спальню.
Я улегся, не думая и глаз сомкнуть, однако открыл их лишь тогда, когда в окно стал пробиваться солнечный свет, а в воздухе запахло едой. В дальнем конце узкой кухни находился небольшой столик. Со стульев, стоявших рядом с ним, можно было смотреть в окно, разглядывая игровую площадку для школьников-первоклашек. Адвокат приготовил пирожки со сладким соусом из ореха пекан, острые сосиски, пересыпал сахаром половинки грейпфрута, капнув на них несколько капель виски.
Пока он готовил, я все порывался спросить его кое о чем, но Арчибальд отделывался от вопросов, расспрашивая о тех местах в Новом Орлеане, которые я хорошо знал.
Я обожал разговоры о моем городе. О музыке, какую в нем играют, о еде, какую там едят, о смешении рас и о том, что это единственный по-настоящему французский город в Соединенных Штатах.
Я, бывало, частенько наведывался туда, сообщил мне Беззаконец, переворачивая пирожки. Не столько в сам город, сколько в ваши болота. Можно отыскать кое-каких людей, живущих там вполне по-людски.
Когда завтрак наконец был готов, он уселся напротив меня. Внизу на асфальтовой площадке маленькая девочка громко разговаривала с матерью, обратив личико к окну какой-то квартиры. Но разобрать, о чем они щебечут, мне не удавалось, потому что я внимательно всматривался в глаза безумца.
Со мной не все в порядке, произнес он, поводя рукой над тарелкой.
Вы вчерашнюю ночь имеете в виду?
Биполярная легкая шизофрения, продолжал он. Один врач назвал ее повторяющимся параноидным бредовым состоянием, но я ответил, что если бы он увидел половину из того, что довелось увидеть мне, то обратился бы в живую мумию и опиум горстями ел, чтобы прийти в себя.
Он засмеялся, сверкнув зубами и кивнув головой. Все в Беззаконие, казалось, вызывало уважение и почтение сродни священному, хотя я уверен, что в Бога он не верит.
Доктор хоть какой-то вас наблюдает? спросил я его.
Можно и так сказать, вздохнул он. Есть у меня врач в Нью-Дели. Целитель, знаток древних традиций. Он снабжает меня снадобьями вроде тех пилюль, какими ты меня напичкал. Он все делает, чтобы не дать этой старой юле остановиться. Беззаконец ткнул себя в голову.
Вы, может, уже наркоманом стали, предположил я.
Расскажи-ка мне про убийство, напомнил он.
Я на вас не работаю.
А на себя ты собираешься работать?
Как это?
Это значит, что в твоих интересах сообщить мне сведения, которые у тебя есть. Тогда я наверняка устрою так, что тебя оставят в покое и полиция, и остальные.
Конечно же, он прав. Только я не желал признавать этого. Мне казалось, будто меня обманом вовлекли в трудности, и винил в этом А. Беззаконца.
Прежде хочу, чтобы вы ответили на некоторые вопросы, важно заявил я.
Беззаконец улыбнулся и воздел вверх ладоникак в молитве.
Кто был тот тип в зеленом костюме, с кем вы беседовали вчера в конторе? задал я вопрос.
Бриллиантовый делец по имени Бенни Ламарр. Выходец из Южной Африки, но лет пять назад обосновался в Нью-Йорке.
Зачем вам понадобилось вызнавать про него?
Беззаконец улыбнулся. Потом мотнул головой.
Есть у меня здесь, в Нью-Йорке, приятельница из так называемого центра расследований. Она сообщает, когда у правительства просыпается интерес к арестам, задержаниям, смертям или к освобождению граждан, людей пришлых и государственных служащих.
Эта приятельница у вас на жалованье? спросил я.
Можно и так выразиться. Я помогаю Нелли, но она снабжает меня только той информацией, которая открытаили должна быть открытадля общественности. Знаете, Феликс, власти и крупный бизнес скрывают горы всяческих данных. Нагло скрывают правду от нас. Я эту правду выцарапываю, чтобы хоть один человек знал, что кругом творится.
И о чем Нелли вам поведала?
Бриллиантовый делец погиб в автомобильной катастрофе. Несомненно, что на местном уровне велась грязная игра, но дело замяли. Папки с его досье были опечатаны и отправлены в Аризону.
В Аризону?
Там, возле Феникса, есть некая государственная контора, где хранят определенную щекотливую информацию.
Вы знали этого Ламарра?
Нет.
Тогда откуда такая забота о нем?
Заглянув в прошлое Ламарра, я обнаружил, что недавно его видели в компании человека по имени Тельман Дрейк. Дрейк тоже перебрался в Нью-Йорк и сменил имя, став Кеннетом Корнеллом. Присмотревшись к ним обоим, я отыскал другие имена в нашем списке.
И что же?
Арчибальд Беззаконец улыбнулся.
Чему вы улыбаетесь?
Ты ловко вопросы задаешь, похвалил он. Превосходная черта, и она кое-что говорит о тебе.
Вызнавать мои черты вам предстоит ровно до тех пор, пока не вытащите меня из каши, какую сами же и заварили.
Ламарр занимался алмазами. Валери Локс по всему миру сдает в аренду дорогостоящую недвижимость. Тельман Дрейк
Кеннет Корнелл, поправил я, дабы убедиться, что верно улавливаю нить рассказа.
Да, кивнул анархист. Кеннет Корнеллспециалист-взрывник мирового класса. Генри Лансман был убийцей, когда жил в Ливане, а Лана Дрексел Ну, Лана Дрексел еще совсем молоденькой усвоила, что мужчины, да и женщины тоже, отдадут свои самые оберегаемые секреты при свете любви.
И правительство приглядывает за всеми этими людьми?
Я за ними приглядываю.
Зачем?
Затем, что убийство Ламарра было замято.
Вы сказали, что это была катастрофа.
Все факты упрятали и отправили в Аризону, пояснил Беззаконец. Мне этого достаточно.
Достаточно для чего?
Пойти по кромке.
От этих слов меня озноб прошиб, несмотря на все мои убеждения вести себя с Беззаконцем на равных.
Вы работаете на кого-нибудь? выдавил я из себя.
На любого и каждого. На общее благо, заявил Беззаконец. Впрочем, на твои вопросы я ответил. Твой черед рассказать, что произошло, когда ты увидел, как Генри Лансман умер.
Еще один вопрос, попросил я.
Хорошо.
Кто для вас капитан Дельгадо?
Честолюбец. Человек, кому доверять нельзя, но кого стоит использовать. Он хочет выдвинуться у себя в департаменте и знает, что у меня есть связи там, куда ему никогда не дотянуться. Примерно раз в месяц мы встречаемся. Я указываю ему, где может потребоваться кое-какое его содействие, а он в ответ отзывается, когда я звоню.
Звучит туманно.
Феликс, ты нужен мне, в который уже раз напомнил Арчибальд Беззаконец. Мне нужен человек, способный задавать вопросы и думать на ходу. Побудь со мной день-другой. Я тебе заплачу и сделаю все, чтобы исчезли все беды, какие на тебя обрушились.
Так чем конкретно вы меня просите заняться?
Мне казалось, я отвечаю на его предложение о восстановлении в правах. Только теперь, оглядываясь на прошлое, я задаю себе вопрос: а может, поколебало меня все-таки не его бессовестное признание в том, что я ему нужен?
Расскажи мне о смерти Генри Лансмана, в третий раз попросил он.
Я рассказал ему все в мельчайших подробностях, включая официантку и недоеденное блюдо.
Нам нужно поговорить хотя бы с одним из этих персонажей, заявил Беззаконец. Мне нужно знать, что происходит.
С кем из них?
С Ланой Дрексел, по-видимому. Да, определенно с Ланой
Он встал из-за стола и пошел обратно в гостиную. Яза ним. Из-под меховой тахты Арчибальд извлек узенький дипломат. Когда Беззаконец открыл его, я увидел, что в чемоданчике находится двадцать пузыречков цвета янтаря в удобных, обитых бархатом углублениях.
Здесь лекарство, которое прописал мне доктор Мета. А здесь Из отделения в верхней крышке дипломата Беззаконец достал три скрепленных степлером листочка бумаги. Это указания, какой препарат мне нужен в различных внешних состояниях. Вот этот последний пузырекаэрозольный распылитель. Он может тебе понадобиться для усмирения в случае, если у меня ум за разум зайдет.
Вы хотите, чтобы я таскал это за вами?
Нет. Просто хочу, чтобы ты это увидел. У меня несколько таких чемоданчиков. Если я начну сползать, мне потребуется лишь, чтобы ты немного помог.
Услышав его просьбу, я почувствовал, как что-то шевельнулось в моей душе. И тут же появилось подозрение, что Арчибальд Беззаконец сильно пудрит мне мозги.
11
Немного погодя мы сидели на кухне, потягивая приготовленный Беззаконцем напиток из свежих лимонов, и анархист говорил мне:
Лана Дрексел. Она опаснее всех из этой шайки.
Что вы имеете в виду?
По сравнению с ней Валери Локс или Кении Корнелл все равно что девятилетние пажи при дворе.
Она самая миниатюрная, заметил я, и самая молоденькая.
Она легко заглатывает мужиков втрое старше и толще, добавил Беззаконец. Но смотреть на нее одно удовольствие, а молодость дается всего раз, как бы долго ты ни жил.
Вы собираетесь на встречу? спросил я его.
Какую встречу?
С женщиной, с которой через дверь разговаривали.
О нет. Беззаконец решительно покачал головой. Нет. Никогда. Только не я.
Я прокручивал в уме наш разговор, входя в жилой дом под названием «Рудин» на Семьдесят второй улице в восточной части города.
Взамен свитера, который я облевал в полиции, Беззаконец выдал мне самое настоящее вязаное афганское чудо. Выглядеть я стал получше, чем прежде, но не настолько хорошо, чтобы с достоинством миновать привратника в доме Ланы Дрексел.
Да? спросил страж в темно-синем пальто, украшенном тусклыми латунными пуговицами, бледно-голубых брюках с темными лампасами по бокам и голубых перчатках.
Дрексел, произнес я.
Привратник насмешливо ухмыльнулся.
И вас зовут?.. спросил он, словно ожидая, что я отвечу: «Подонок».
Лансман, чопорно ответил я. Генри Лансман.
Привратник зашел в застекленную нишу-конторку и взял телефонную трубку. Нажал несколько кнопок на ее корпусе, подождал, потом произнес:
Какой-то мистер Лансман.
Приятно было видеть, как его постная физиономия сделалась кислой. По-моему, уже обращаясь ко мне, он все еще наполовину склонялся к тому, чтобы выставить меня.
Дальний лифт, сообщил он. Двадцать пятый этаж.
А номер квартиры?
Она на этаже единственная, уведомил страж, доставляя себе хотя бы маленькое удовольствие от моей наивности.
Кабина лифта была невелика, но добротно отделана: стенки из розового дерева, на полу плюшевый малиново-коричневый ковер. Освещала ее изящная хрустальная люстра. Дверь скользнула вбок, открывая вход в небольшое красное помещение с розовой дверью прямо напротив лифта. Дверь эту держала приоткрытой миниатюрная женщина с оливковой кожей и глазами, которые были вдвое больше положенного. Волосы густые, цвета бронзы с золотым отливом. Скулы высокие, а подбородок всего на капельку ниже, чем того хотелось бы. Женщина была красива той же красотой, что и океан. Не людям свойственное очарование, от которого руки сами раскрываются для объятий, зато полнота острого изящества дикой орхидеи или отдаленного взрыва. Холодная красота, и ты знаешь, что внутри себя она таит палящий жар. Увы, в притягательности Ланы Дрексел не было никакого тепла, никакого покоя. Сплошные джунгли да кое-где в густоте волос проглядывали когти тигра.
Оглядев меня с ног до головы, она изрекла:
Вы не Лансман.
Виноват, извинился я. Только он умер.
Эту реплику я репетировал часа два. Беззаконец поручил мне пробраться к манекенщице и убедить ее прийти к нему в контору и поделиться тем, что ей известно о других занесенных в наш список. Это я сам придумал притвориться, будто я покойник. Еще полагал, что потрясение, возможно, развяжет ей язык.
Только если мои слова хоть как-то ее встревожили, я этого не заметил.
В самом деле? обронила она.
Ага. Народ вокруг думал, что это сердечный приступ, а потом полиция взяла меня под арест и плела что-то насчет убийства.
Так его убили? последовал вопрос.
Я подумал, надо сюда прийти и вас спросить.
Почему?
Потому что полиция с чего-то подозревает, будто я связан с вашей шайкой и вашими делами. Я, видите ли, всего лишь студент, журналистике учусь, и хотелось, чтобы они оставили меня в покое.
Прошу прощения, перебила она, по-прежнему не давая мне пройти в дверь, по-прежнему невозмутимая, несмотря на серьезность разговора, как вас по-настоящему зовут?
На этот раз она хотела взять на испуг. Мысль у меня была такая: если ей надо знать мое имя, значит, она может кого-то на меня наслать. И я горько пожалел (не в последний раз!), что согласился работать на анархиста.
Я представитель Арчибальда Беззаконца, заявил я. Вольного анархиста.
Выражение уверенности будто смыло с лица Ланы Дрексел. Она отступила, позволяя двери открыться. И прошла в просторную комнату.