Вместо этого я осторожно, не зная, что еще можно предпринять, стала отвечать на поцелуй. Марк благоговейно зарычал, и хоть от этого звука у меня внутри всё сжалось от страха, я все же смогла сделать пару живительных вдохов. Я тут же ощутила тепло по всему телу, приятно согревающее скованные напряжением мышцы, однако почти сразу же почувствовала, как его язык властно проникает в мой рот, соединяя нас еще ближе друг к другу, еще теснее. Рвано выдохнув, я подчинилась его животному напору.
Когда я робко положила руку Марку на грудь, он обхватил меня за талию и слегка приподнялтак, что наши губы стали находиться на одной высоте. Усилием воли я попыталась расслабиться и постараться получить удовольствие от его бесстыдных прикосновений.
Марк на секунду отстранился, я приоткрыла веки и заметила, что его глаза сияют безрассудным огнем, желание, вырывавшееся из, казалось, самого сердца мужчины, поразило меня. Когда я осознала, что я являюсь причиной этого сумасшедшего блеска в его карих, почти медовых глазах, по моему телу прошла сладкая дрожь.
Со-о-офсорвалось с его губ.
Он жадно вглядывался в мое лицо, ловя последние отблески солнца на моих искусанных губах. Вот тогда-то я и почувствовала этоудивительный вихрь из страха, возбуждения и еще чего-то темного, запретного, будто я, несмотря на все предупреждения, приоткрыла потаенную дверь запретной комнаты. Тогда-то я и потеряла всякую способность думать. Я приблизилась к Марку и накрыла его губы своими, позабыв о том, что еще пять минут назад боялась этого человека как огня.
Марк явно не ожидал от меня такого порыва. Он изумленно замер, совсем как я недавно, а когда оцепенение прошло, мужчина прижал меня к себе еще крепче, запрокидывая мою голову назад, покрывая горячими поцелуями шею и спускаясь ниже, к горлу футболки, цепляясь горячим дыханием за разгоряченную кожу и нервное биение пульса. Он оттянул край моей футболки вниз и стал губами исследовать каждое углубление, каждую выпуклую родинку и ямку, каждый изгиб тела, встречающийся ему на пути. Я ахнула, когда мужчина неожиданно прикусил нежную кожу над яремной веной. Втягивая воспаляющуюся от поцелуев кожу снова и снова, он с опьяняющей жадностью душил меня своим желанием, и я, изнывая от новых чувств, раннее мной неведанных, до боли прикусила истерзанную его губами губу.
Когда Марк, едва касаясь, провел ладонью по моей груди, я не сдержала рвущийся из горла тихий стон. Он поднял глаза и посмотрел на меня затуманенным взглядом. «Наверное, подумал, что померещилось»,догадалась я по выражению его глаз. Словно бы в опровержение, я улыбнулась молодому человеку отнюдь не целомудренной улыбкой. Обхватила его шею руками и сама притянула к себе, сминая тонкую ткань между нами. Я слегка отодвинулась влево и теперь солнечный свет, мягкий, слабый свет, падал на лицо мужчины, светлым мерцанием касаясь его скул, оставляя на его щеках темные тени от черных ресниц.
Ты такая красиваяпрошептал Марк и осторожно, словно бы извиняясь, провел рукой по моей щеке.
Я приблизилась к мужчине и в свете стремительно убегающего за горы солнца разглядела в глазах Марка знакомый мне зеленый блеск, полоснувший меня, словно удар плетью, подстегнувший зарождающееся влечение, искушающий меня двигаться навстречу природным инстинктам. Мысли радужно взорвались в моей голове, кружась и опьяняя своей энергией.
Я смотрела на Марка, онна меня; куда подевалась темнеющая поляна, и журчание реки, и белеющие цветы в глубине леса? Неужто раскрошились исполинские горы, неужели сгнили вековые дубы, превратились в труху, в пыль, в ничто? Да, всё это исчезло, сжалось до размера песчинки, оставляя только меня, его и наши дрожащие в унисон сердца.
Неожиданно я во второй раз за день почувствовала, как земля уходит из-под моих ног.
Черт, Соф! Марк молниеносным движением схватил меня в охапку и потащил подальше от края обрыва.
Трясясь всем телом, я оглянулась. Небольшой клочок земли, где мы с Марком стояли, ушел ярда на два вниз, от образовавшейся расщелины пошли неровные трещины.
Черт возьми, выругнулся Марк, обнимая меня. Ты в порядке?
Н-нормально, ответила я, насмерть вцепляясь в его руку и не отводя глаз от обрыва. Над обвалившемся участком земли клубилась мерно вздымающаяся пыль. Если бы Марк хоть на секунду замешкался, мы бы, несомненно, погибли.
Идем, сказал Марк, решительно разворачиваясь и уводя меня за собой.
Крепко обхватив мою талию, мужчина повел меня к машине. Ватная слабость в ногах, стук сердца, заглушающий любые звуки, медленно погружали меня в плотный закольцованный вакуум.
Марк оставил меня стоять в сторонеобхватив себя за плечи, я смотрела, как он торопливо складывает одеяло и собирает с земли пустые коробки в корзину. Я чувствовала, как руки безостановочно бьет частая дрожьто ли от подымающегося с ущелья холода, то ли от пережитого потрясения.
Эй, сказал Марк, подходя ко мне. Ты вся дрожишь.
Я попыталась улыбнуться, но у меня ничего не вышлоподрагивающие губы не желали меня слушать.
Сейчас я тебя согрею, сказал мужчина, хмуро глядя на меня. Он подошел к машине, открыл дверь и достал с заднего сидения помятую куртку.
Так, давай-ка рукуя послушно надела черную косуху, рукава которой доходили мне до кончиков пальцев. Куртка пропахла запахом табака, и я вдыхала его полной грудью, с удивлением замечая, как дрожь постепенно покидает мое тело.
Слушай, прости меня, сказал Марк, проводя ладонью по моему лбу. Я не предполагал, что утес может обвалиться. Это всё из-за дождя, он размягчил почву Мне ужасно жаль.
Не бери в голову, я постаралась, чтобы мой голос прозвучал ободряюще. Я в порядке.
Точно?
Я усиленно закивала.
Хорошо, мужчина слегка улыбнулся, и я, не сумев удержаться, улыбнулась в ответ.
Мы смотрели друг на друга; смеркалось. Я тут же вспомнила о нашем поцелуе, о моем первом поцелуе Что, черт возьми, только что произошло? Его животный оскал, мой испуг, а потом это необычное чувство, идущее от живота и разливающееся теплом по всему телу. Я ощутила пульсацию в районе щек и, не успев подумать, неловко забормотала:
Эмм, так мы
Темнеет, давай собираться, прервал меня Марк, смотря на запад, туда, куда ушло солнце.
Я согласно кивнула, радуясь, что мужчина не заметил моего смущения.
Марк подошел к машине, а я напоследок окинула взглядом нашу поляну. Ничего особенногоесли не считать потрясающего вида на горы, но у меня в душе, я это знала наверняка, эта маленькая лесная прогалина займет особое, потаенное место.
Когда мы сели в машину, я вытянулась на сидении и сладко зевнула.
Можешь пока подремать, предложил мне Марк, заводя мотор и проверяя исправность световых приборов.
Нет Ты лучше расскажи мне что-нибудь, попросила я мужчину, следя за желтым светом фар, освещающим холмистую дорогу.
Что ты хочешь, чтобы я тебе рассказал?
Не знаю, что-нибудь о себе, сказала я и повернулась к Марку.
Я заметила, что уголки его губ чуть приподнялись, а глаза бесновато блеснули. Приковав всё свое внимание к молодому человеку, я приготовилась услышать от него забавный случай из детства, рассказ о его первом домашнем питомце, историю о девочке, что впервые разбила его сердце, или что-нибудь еще, что поможет мне узнать его поближе.
Вообще-то это я хотел у тебя кое-что спросить. Можно?
Да, разумеется, не подозревая подвоха ответила я.
Марк помолчал, вырулил на проселочную дорогу, а потом быстро, как бы невзначай, спросил:
Это ведь был твой первый поцелуй?
Проклятие. Вот и узнала его, блин, поближе. Ну и кто, спрашивается, тянул за язык??
Мм нет. Нет, конечно, ответила я, отчаянно заливаясь краской. Я и раньше целовалась. Правда, давно, классе в девятом
Марк коротко взглянул на меня.
А если честно?
Внутри у меня что-то сжалось. Мимо проносились черные тени, на безоблачном, дымчато-лиловом небе сиял одинокий месяц.
Соф?.. Марк, улыбаясь, не сводил с меня глаз.
Да первый, наконец ответила я, смотря на свои стиснутые руки.
Понятно.
Я краешком глаза глянула на мужчинуего высокие скулы словно отгораживали нас друг от друга, губы были сжаты, а взгляд устремлен прямо перед собой. Страх в который раз за день сковал мои внутренности удушливым кольцом.
Я повернулась и неестественно звонко спросила:
Я сделала что-то не так?
Что? Марк не отрываясь следил за петляющей тропой.
Ну там, на поляне, выдохнула я с отчаянием. Я вела себя как-то неправильно? Не так, как нужно было?
О чем ты? Марк бросил на меня быстрый взгляд.
Я пожала плечами и уставилась на темную, только фарами освещаемую дорогу.
Если ты о поцелуе, то всё было замечательно, сказал мужчина, качая головой. Потом добавил: И потом, нет никакого «правильного» или «неправильного». Есть хорошо, а есть не очень.
Не надо, прошептала я, чувствуя, как начинает щипать глаза. Только не надо меня утешать пожалуйста.
Поджав ноги к груди, я обхватила себя за колени и пустым взглядом уставилась на петляющий желтый свет, который своим равнодушным мерцанием указывал нам путь домой. Мы уже выехали на асфальтированную дорогу, машина начала набирать скорость и ехала как по маслу, когда Марк внезапно свернул с дороги на обочину и заглушил двигатель.
Так, милая моя, сказал он, поворачивая корпус в мою сторону, а теперь давай поговорим.
Качнув головой, я продолжила вглядываться в стремительно темнеющее небо.
Что, черт возьми, с тобой происходит?
Сглотнув, я бросила взгляд на его лицо.
Я думаюнеуверенно начала я, нет, я убеждена, что ты жалеешь. Ну, о том, что поцеловал меня, пояснила я на вопросительный взгляд молодого человека. Я думаю, ты остался не в восторге.
Марк посмотрел на меня так, будто я его ударила.
Черт, Соф, откуда такие мысли? он пораженно выдохнул. Взял меня за плечи и, хоть я и противилась, развернул к себе.
Послушай, что я тебе скажу, сказал мужчина, твердо смотря мне в глаза. Да, ты неопытна, да, это был твой первый поцелуй, ну и что? Именно это мне и понравилось. По правде говоря, я еще никогда никогда не испытывал таких сильных чувств.
Я в неверии подняла глаза.
Я говорю правду, поверь мне. И если уж быть до конца честным, то я боялся, что это ты сочтешь меня слишком грубым. Я боюсь, он посмотрел на меня с виноватой улыбкой, боюсь, это был не тот поцелуй, о котором ты мечтала вечерами перед сном.
Я в полном изумлении уставилась на молодого человека.
Нет, не может этого быть
Мне все понравилось, быстро ответила я, перемещая взгляд с его лица куда-то вправо, к родинке на верхушке его скулы. Вначале я испугалась, но потом Потом мне было приятно.
Марк усмехнулся.
Ну, я рад, что мы все выяснили. Ты осталась довольна, он наклонил голову в мою сторону, мне всё понравилось. Полагаю, теперь со спокойной душой мы можем возвращаться домой.
Вздрогнув, я слабо вздохнула. Домой. А как же не хочется!
Да, едем в Лау.
Марк вел машину по пустынной дороге, из динамика доносился жизнерадостный голос Бадди Холла, и в какой-то момент я поймала себя на том, что подпеваю знакомым словам, настроение у меня стремительно пошло вверх, и уже вскоре мы с Марком, не сдерживая рвущегося наружу смеха, вместе пели «Maybe Babe», пока машина несла нас в самое сердце вечерней зари.
К сожалению, всё хорошее когда-нибудь кончается: через час мы подъехали к дому моих родителей. В окнах первого этажа, режа по глазам, горел свет.
Спасибо тебе, сказала я Марку, поворачиваясь к нему.
За что?
За пикник, за новые впечатления, за черничный пирог и за поя запнулась и неловко закончила: Потрясающий вечер в целом.
Это тебе спасибо, Соф, мужчина ласково посмотрел на меня. Когда мы сможем увидеться?
Не знаю, честно ответила я.
В следующую субботу ты свободна?
Да, ноя потупила взгляд. Если я переживу сегодняшний вечер и меня не закроют под замок до конца моих дней, тогда да, конечно, я свободна.
Хочешь я пойду с тобой? Постараюсь всё им объяснить, они ведь тоже когда-то были молодыми, должны понять
Нет, я без промедления отклонила такую идею. Спасибо, конечно, но, боюсь, так всё станет только хуже.
Уверена?
Абсолютно, ответила я, растягивая губы в улыбке. В тот момент, когда до расставания с Марком оставались считанные минуты, я вдруг ужасно испугалась: я не хотела возвращаться домой. Не хотела видеть бесовские глаза-стрелы матери, не хотела слышать ее визгливые вопли, не хотела видеть усталого, разочарованного взгляда отца; ничего из этого. Больше всего я жаждала закрыться в своей комнате. Мне нужно было подумать, катастрофически нужно было разобраться с мыслями, сохранить ощущение этого волшебного, почти что сказочного дня.
И потому яотчаянный, безрассудный поступок! предложила Марку встретиться в субботу днем и несмотря ни на что пообещала вырваться хоть на минутку.
Хорошо, немного недовольно сказал молодой человек, но на всякий случайон порылся в бардачке и достал оттуда ручку и помятый чек.
Это мой адрес, сказал Марк, быстро водя рукой по тонкой бумаге. Я хочу, чтобы ты знала, где меня найти, на случай чего-либо непредвиденного.
Идет, сказала я, забирая чек, на котором аккуратным почерком было выведено «Ленточная, 7».
Ну всё, пора, я отстегнула ремень и на секунду задержалась.
Я всё же рассчитываю на субботу?..
Да, да, я же пообещала, я улыбнулась и, поколебавшись, быстро чмокнула молодого человека в щеку.
Затем выскочила на промозглую улицу и, не оборачиваясь, посеменила домой.
Многое я бы отдала, чтобы не возвращаться туда тем вечером! Наверное, если бы я знала, что мать приготовила для меня, мои колени и вовсе бы подогнулись, когда я входила в отчий кров, но как я могла такое предугадать?? Я была глупа, наивна и немножко влюбленав мужчину, о котором я знала едва ли больше, чем в нашу с ним первую встречу.
Глава 12
Дверь поддалась легкокто-то, кто был здесь последним, не закрыл ее за собой. В прихожей я увидела льющийся из гостиной яркий свет, из-под прикрытой двери доносились возбужденные голоса. Очень тихо я повернула налево и вошла на кухню. Там я налила себе клюквенного морса, который мать приготовила еще утром, залпом выпила целый стакан, подошла к окну и открыла его. Дул восточный ветер, приносящий на своих крыльях ароматы полевых цветов, ночь была тихая, ясная; чудесная ночь. Вдыхая пьянящий запах, я чувствовала приятную прохладу на коже.
Я готова была смотреть на эту ночь и на это небо вечно.
Но мы должны предпринять хоть что-то! услышала я сердитый возглас.
Бедный, бедный отец! Мать, как обычно, повесила на него плоды своего необузданного воображения.
Но послушайте, мы делаем всё, что возможно! пробасил ей в ответ не менее раздраженный голос.
Я замерла. Голос, хоть и был мужским, никак не мог принадлежать моему отцу. Я напрягла память и попыталась вспомнить, откуда его знаю. И потом, словно удар под дых, черт, да это же Джек Моррис, шериф полиции Лаундервиля! Выругнувшись, я на цыпочках подошла к гостиной. Остановившись возле двери, я схватилась за холодную ручку и прислушалась. Мать о чем-то спорила с шерифом: насколько я поняла, она заявляла о похищении и требовала послать отряд на розыски ее пропавшей дочери.
Так, дамочка, послушайте, шериф, явно на взводе, повысил голос. Мы услышали ваше обращение. Наш отдел, занимающийся административными правонарушениями, уже нашел молодого человека, которого вы описали. Пауза. Такая долгая, чтоЕго зовут Марк Аттье.
Твою ж Я в отчаянии закусила губу.
Наш сотрудник звонил ему на домашний телефон, который мистер Аттье оставил в полицейском участке, продолжил мужчина спокойным голосом, тогда как я, застыв, с холодной липкой дрожью ожидала каждое его слово примерно так, как ждет оглашения приговора отчаявшийся преступник перед казнью.
Так значит этот говнюк был замешан еще в каких-то гнусностях?!
Не знаю, медленно произнес шериф, хмуря брови. Вроде бы, у него был штраф за парковку в неположенном месте и
И что? перебила его мать. Вы дозвонились ему?
Нет, мы звонили весь день, с той самой минуты, как нашли его номер в базе, но трубку никто не взял. Моррис замолчал и откашлялся. А потом произнес такое, отчего я даже зауважала толстяка. Так нагло насмехаться над матерью даже я себе не позволяла.