Привет, Скотт. Вот мы и снова встретились.
Привет, я не мог отвести от нее глаз.
Думаю, ты не ожидал снова меня увидеть, и так скоро.
Что точно, то точно, не сегодня, согласился я.
Она мило рассмеялась:
Спать годится маленьким детям и старикам. Жизнь слишком коротка, чтобы проводить ее в постели.
О, плотоядно хмыкнул Боб, я бы так не сказал.
У тебя порочные помыслы, Роберт, кротко ответила она, и ты плохо кончишь.
Если серьезно, вмешался я, я устал, совершенно выбит из колеи, но очень рад видеть вас здесь.
Спасибо, Скотт. Носы разбивать не будем?
Я ей улыбнулся:
Во всяком случае, не вам.
Боб потер руки.
Это совершенно необходимо немного обмыть. Что мы имеем насчет освежиться? он порылся в баре и вернулся с бутылкой. В голосе слышался благоговейный трепет. Две кварты шампанского! «Вдова Клико», не меньше! Да, да, да.
Приберег для особого случая, я веско взглянул на Дульси. Думаю, он настал.
Она молча улыбнулась.
Такую редкость, сказал Боб, совершенно необходимо правильно охладить.
И растворился в кухне.
Она села прямо, с торжественным видом. Я примостился рядышком, а она взяла меня за руку и сказала:
Боб рассказал мне про убийство. Как это должно быть для тебя ужасно Я очень сожалею, Скотт.
Могло быть и хуже если бы она умерла здесь.
Полиция долго тебя терзала?
Все в порядке. Мы довольно мило побеседовали.
Она подняла глаза:
Я не могла понять, почему ты меня не пустил, когда я просилась. Теперь я понимаю.
Тогда она еще была здесь, ответил я. Еще не мертва, но без сознания. И я был очень взвинчен. И скажу кое-что еще
Я одарил ее улыбкой:
Я ненавидел себя за то, что тебя выпроводил.
Она рассудительно кивнула:
Я знала, что-то идет не так, когда мы обнаружили здесь тебя вместо Боба. Признаюсь, я немного ревновала.
Это меня озадачило. Она продолжала:
Было очень странно. Я сразу же догадалась, кто ты. И подумала, что эта девушка сидит у тебя, и ты хочешь остаться с ней наедине.
Ты очаровательна. Абсолютно безыскусна. И мне очень приятно, что ты так чувствовала, но ведь ты едва меня знаешь.
Не смейся, наставительно заявила она. Ты зажег факел, когда мне было четырнадцать, и Боб иногда писал мне о тебе, чтобы не дать ему погаснуть. Я куда-то ходила, встречалась со многими мужчинами, но это меня совершенно не трогало.
Не будь я трусом, я бы тебя поцеловал.
Она придвинулась:
Смелее, Скотт.
Я потянулся к ней, и тут зазвонил телефон.
Джордан? спросил жесткий скрежещущий мужской голос.
Я ответил «да», и некоторое время в трубке были слышны только электрические разряды.
Если Вирна проговорилась, сказал голос, тебе придется следить за каждым своим шагом, Джордан.
Я затаил дыхание:
Кто это?
Это неважно. Она всегда болтала слишком много. Видишь, до чего это ее довело. А ты будешь глух и нем, Джордан, понял? Запомни и живи. Ты ничего не знаешь. Только пискни, и ты закончишь жизнь в ящике рядом с ней.
Трубку повесили. Линия была мертвее Священной Римской империи. Я стоял и тупо смотрел на трубку. Меня поразила идея, и мысль эта была не из приятных. У кого-то был мотив убить Вирну, и если он думает, что она мне что-то рассказала Я с шумом вдохнул полные легкие воздуха.
Кто это был? встревоженно спросила Дульси. Ты выглядишь так, будто тебе привиделся кошмар.
Я приклеил на лицо веселую улыбку. Тут вернулся Боб с шампанским и снял напряжение.
А вот и мы, провозгласил он. Небольшое возлияние поднимет дух.
Он отыскал бокалы и наполнил их.
Дульси немного отхлебнула и посмотрела на меня поверх бокала.
Мне никогда не приходилось быть замешанной в убийстве, сказала она. Мрачное ощущение. Я слышала, что тебе убийства привычны. Боб говорил, что в последнюю войну ты убил семерых японцев.
Боб тебя надул. Они вовсе не были японцами. Они были корейцами, и умерли от дизентерии.
Она сморщила носик:
А девушка была хорошенькая, Скотт?
Вирна Форд? Да, она была красива, но красива неприлично.
Улики есть? спросил Боб.
Несколько. Бутылка бренди, парень-мореход и судебное дело по поводу крупной суммы денег, в котором Вирна была главным свидетелем.
Мне пришлось выдержать шквал вопросов о Флойде Дилоне, двоих истцах и таинственным образом исчезнувшем с места происшествия свидетеле.
Дульси серьезно заявила:
Виновна, должно быть, племянница, Карен Перно. У нее самый серьезный мотив убрать Вирну как свидетеля.
Люди из отдела убийств рассматривают этот вариант, сухо заметил я.
Не следует быть слишком опрометчивыми, добавила она. Может, это сделал кто-то другой, кто хотел, чтобы она получила деньги.
Убийца, сказал я, очень находчив воспользовался делом о разводе, чтобы все запутать.
Дульси многозначительно покачала головой:
Убийцы никогда не бывают находчивыми. Его обязательно поймают. При наличии токсикологов, спектрометров и сывороток правды вроде скополамина у среднестатистического преступника нет ни единого шанса.
Мы изумленно на нее уставились, а Боб беспомощно пробормотал:
Будь я проклят!
Она рассмеялась:
Да не смущайся ты так. Это совсем не странно. Я как-то слушала курс по криминологии, и мне нравятся детективы, особенно если мои мозги работают против преступника. Это очень возбуждает, она откинулась назад и решительно добавила: Есть только один способ успешно совершить убийство.
Да? спросил я. Какой?
На губах ее играла озорная улыбка.
Это довольно просто, и не требует особых ухищрений. Убийца должен действовать в одиночку. Сначала находишь выброшенный пистолет, предпочтительно в мусорном ящике, потом темной ночью поджидаешь в темной аллее совершенно незнакомого человека. Стреляешь в него, аккуратно стираешь отпечатки пальцев, топишь пистолет в реке и отправляешься в поездку по Южной Америке. Никаких отпечатков, никаких улик, никакого орудия убийства и, самое главное никаких мотивов.
Боб продолжал моргать. Я заметил:
Вне всякого сомнения, это так. Но многие убийства остаются нераскрытыми.
Она грациозно повела плечиками:
Удача. Грубая ошибка следствия.
Мы можем провести так время до рассвета, сказал я, но мозги мои уже ссохлись. Берите свою шляпку, и я провожу вас домой.
Она тихо и покорно вздохнула:
Ну почему у адвокатов такие дурные манеры? Да, как всегда до завтра.
Мы оставили храпящего Боба на диване с пустой бутылкой в руке, а сами вышли на улицу. Такая чудесная, бодрящая, прозрачная ночь, и силуэты домов театральной декорацией высятся на фоне темно-синего неба
Дульси вскинула к небу глаза:
Как много звезд. Может, пройдемся, Скотт?
Сейчас не могу, не сегодня.
Мимо проехал одинокий таксист и с надеждой притормозил. Я махнул ему, мы забрались внутрь и не спеша поехали через парк. Случайные блики света скользили по ее лицу, вспыхивали на медных волосах. Я накрыл ее руку ладонью, и мы очень странно молчали. Я лишился дара речи, хотел схватить ее в объятия, но сидел истуканом. Вот так бывает, когда от девушки действительно бросает в дрожь.
Она повернулась ко мне и быстро произнесла:
Я думаю, лучше поцелуй меня, Скотт.
Такая неожиданность меня испугала. Она сидела ко мне лицом с приоткрытыми губами, а темные глаза раскрылись так широко, что я почти в них утонул. Я чувствовал себя очень неуверенно. А потом она оказалась у меня в объятиях, и мы целовались. И это не было случайным мимолетным происшествием. Со мной временами такое случается, но в этот раз все было иначе.
Потом мы разъединили губы, и она, запыхавшись, рассмеялась:
Хватит состязаться. Что ты чувствуешь, Скотт?
Слабость, ответил я. Слабость, но мне намного лучше. До этого я думал, что угодил в пропеллер В-29. Где ты скрывалась всю мою жизнь?
Средний Запад, Чикаго.
На сколько ты останешься?
Может случиться, что я никогда не уеду.
Я тебя завтра увижу?
Да.
А послезавтра?
Да.
Я с трудом проглотил ком в горле.
Послушай, Дульси, кажется, я сошел с ума, настолько перевернулась моя жизнь. Я всегда думал, что когда это случится, у меня много чего будет сказать, а сейчас я не могу выдавить ни слова. Мне хочется залезть на крышу и орать. Я смертельно устал, но кажется, я до луны допрыгну.
Она уютно прислонилась ко мне:
Ты все уже сказал, милый. Я поняла.
Мы снова замолчали. Когда такси добралось к дому Вивиан на Парк-авеню, я проводил ее до двери, поцеловал и пожелал спокойной ночи.
До завтра, сказал она. Спокойной ночи, дорогой.
Вот так все случилось. У меня появилась девушка. Я выбрался оттуда, добрался до дому и провалился в сон на пухлых облаках.
Глава девятая
Когда я наконец показался в офисе, был уже почти полдень. Кэссиди приветствовала меня тем, что ткнула в стопку газет на моем столе. Кэссиди особа решительная, ей под сорок, и она очень квалифицированна. Она хранит в памяти любой юридический документ от простого вызова в суд до постановления высшей судебной инстанции.
Значит, ты вернулся, сказала она. Добро пожаловать домой. Мы становимся печально известными, если не сказать, знаменитыми.
Мне пришлось рассказать ей историю от начала до конца.
Ну и времечко у меня тут было, пожаловалась она. Репортеры. Сотни репортеров. В покое оставить не могут.
И широко улыбнулась.
Случилась странная вещь. Просто дар Господен. Из рая спустился ангел, оценил ситуацию и сманил их всех вниз в бар обещанием сенсационных откровений.
Очаровательное создание, осклабился я, с медными волосами и фиалковыми глазками? Тогда это Дульси. Что еще стряслось?
Два телефонных звонка. Лейтенант Джон Нолан просил ему позвонить. Еще мисс Карен Перно. Кажется, это о ней упоминалось в утренних газетах. Мертвая девушка была свидетельницей по делу, в которое вовлечена мисс Перно.
Я поджал губы.
Номер она оставила?
На вашем столе.
Я захватил бумаги в кабинет.
История попала в заголовки. «Отравленная девушка найдена мертвой в такси». О разводе Боба не упоминалось, и благодарить за это нужно Нолана. Но роль Вирны в истории с автокатастрофой Джеймса и Ивы Перно освещалась широко, с причудливыми размышлениями по поводу пропавшего свидетеля. Перепечатанные фотографии изображали «Кадиллак», сложившийся в гармошку. Флойд Дилон уклонился от каких-либо комментариев от имени своего клиента, Эрика Квимби. Племянница старика, Карен Перно, отказалась встречаться с репортерами, хотя все понимали, что полиция ее допрашивала. Вирну Форд запихивали в мою квартиру непосредственно перед самой смертью, и снова принимались рассуждать о целях ее визита. Адвокат Скотт Джордан работает в тесном сотрудничестве с полицией.
Я нашел клочок бумаги с номером Карен Перно и набрал его. Ответил женский голос, очевидно, прислуги, холодный, безличный, и после некоторых неизбежных препирательств я услышал красивое контральто, низкое и старательно отработанное.
Это Вы Скотт Джордан, угодивший прошлой ночью в неприятности?
Я ответил утвердительно.
Есть важное дело, которое следует обсудить. Вы не могли бы вечером зайти ко мне?
В какое время? поинтересовался я.
Как Вам будет удобно, голос тек, как сироп, и был таким же приторным.
Справедливо, согласился я. А адрес?
Она назвала номер по Восточной 75-й. Мы вежливо поблагодарили друг друга, как два дипломата, договаривающиеся о займе, и повесили трубки. Через минуту я уже звонил в управление полиции.
Джордан, доложился я, услышав голос Нолана.
Соня, с ходу обвинил он. Ты сейчас занят?
Не настолько, чтобы мне понадобился батальон стенографисток. Почему ты спрашиваешь?
Можешь сюда приехать?
Ясно. Он был взвинчен.
Зачем?
Мы нашли в квартире Вирны Форд мужчину. Районный прокурор собирается предъявить ему обвинение в убийстве.
Поздравляю, сказал я. Твои парни на высоте. Кто он?
Приятель Вирны Форд. Моряк, второй помощник на грузовом пароходе «Якоб Блок». Тот стоит на Стейтен Айленд.
Такая квадратная челюсть? взволнованно уточнил я. Не грудь, а пивной бочонок, и слишком тесная форма?
Именно.
Это наш человек, сказал я. Парень, который вломился ко мне, пока я был в ванной. Как его зовут?
Уолтер Фрэнк Уолтер. Галопом сюда, Джордан.
Я повесил трубку и достал из шкафчика объемистый томик избранных пьес Шекспира. Пьес там не было ни одной, потому что пустота внутри предназначалась для четверти галлона «бурбона». Это был подарок Боба, и я им пользовался, потому что не желал, чтобы бутылка валялась в офисе на виду. Я не любитель выпить, но признаю, что время от времени глоток-другой позволяет мне устоять от превратностей жизни.
В нетерпеливом ожидании я протопал на своих двоих всю дорогу до Сентрал-стрит. Мир вертится, ничто не стоит на месте, а это добрый знак.
В управлении я обнаружил Нолана с инспектором Бойсом и высокого прилизанного мужчину, в котором сразу же узнал окружного прокурора Филипа Лохмана. Глаза его непрестанно мигали за стеклами без оправы, нацепленными на острый нос, который нависал над тонким ртом без тени намека на чувство юмора. Холодные и церемонные манеры были под стать белоснежной рубашке, висящей на тощем торсе.
Пока Нолан представлял нас, он не спеша смерил меня взглядом, потирая большим пальцем глянцевый лацкан, и казался крайне довольным собой. Мне он сразу не понравился.
Бойс сказал:
Не уверен, что нам удастся навесить парню это дело. Но Лохман считает, что попробовать можно.
Я повернулся к Нолану:
Вы нашли его в квартире у Вирны?
Он кивнул:
Мы хотели осмотреть квартиру и наткнулись на него. В кармане нашли ключ. Он не хотел пройти с нами для небольшой беседы. Но со мной был Верник, тому пришлось немного выбить из него дурь, так что мы привезли его сюда. А когда он узнал, что девушка мертва, то словно с цепи сорвался. Пришлось запереть его в камеру, так он едва не выломал решетку.
Он наш человек, все верно, самодовольно заявил Лохман.
Где он сейчас? спросил я Нолана.
Внизу.
Я кинул взгляд на окружного прокурора.
Что навело вас на мысль, что девушку убил он?
Лохман одарил меня снисходительной улыбкой:
Я скажу вам, Джордан, потому что вы причастны к делу, и я рассчитываю привлечь вас как свидетеля. У этого Уолтера в кармане была тысяча долларов.
И каким образом это делает его виновным?
Мы нашли чековую книжку девушки. Она вчера списала со счета эту сумму.
Я косо на него посмотрел.
Валяйте. Должно быть еще что-то.
Он тихонько хихикнул. Явно чувствовал себя превосходно.
Так и есть, есть и еще. Мы нашли у него бриллиантовую булавку для галстука в два карата, очень ценная вещь. Моряки редко носят такого рода украшения, и мы ее проверили. Булавка была изготовлена Лантьером, он снял пенсне и ткнул им в меня. Ее продали Джеймсу Перно, пожилому джентльмену, чью смерть засвидетельствовала девушка.
Я был потрясен.
Как ты себе это представляешь? спросил я Нолана.
Он пожал плечами:
Это игра Лохмана. Ему кажется, что Уолтер украл булавку и деньги у девушки.
А что говорит Уолтер?
Утверждает, что нашел булавку в ее комнате и собирался потребовать объяснений.
Я повернулся к Лохману:
Что еще? Должно быть еще что-то.
Он вел себя как монарх, упивающийся величественной церемонией.
Конечно, есть. Мужчина признал, что влюблен в девушку. Мы можем показать, что совсем недавно он многое о ней узнал, много неприятного. То, что она лгунья, мошенница и шлюха. Она танцевала в клубе, где продавались не только напитки. Он узнал, что девушка собиралась отправиться в вашу квартиру, и его воображение помчалось впереди рассудка. Он взбесился от ревности. Дать девушке бутылку отравленного бренди, когда она направляется к любовнику вот такое у него гротескное понятие о справедливости.
Имеете в виду меня? спросил я.
В таком виде все представлялось Уолтеру.
Я угрожающе развернулся к Бойсу: