Спустя девяносто минут после посещения четырех различных фирм, я знал немного больше о пуговицах вообще, но ничего определенного о пуговицах на комбинезоне Одна из фирм обшивала пуговицы, другая раскраивала их, третья изготовляла жемчужные пуговицы, а четвертая покрывала их золотом и серебром. Но никто не имел представления, кто и из чего сделал мои пуговицы и никого это не интересовало. Очевидно, все, чего я мог достичь,это куча отрицательных ответов, что было уже неплохо. В конце концов я поднялся на шестой этаж здания на Тридцать девятой улице и подошел к двери с надписью: «Пуговицы-новинки».
Это было то место, куда мне следовало прийти с самого начала, если бы я только знал. Женщина, которая точно знала, что мне нужно еще до того, как я произнес несколько слов, провела меня в кабинет, в котором не было ни полок на стенах, ни пуговиц на витринах. Маленький старичок с большими ушами и космами седых волос над ними сидел за столом, уткнувшись в бумаги. Он не поднял на меня взгляда до тех пор, пока я не остановился рядом с ним и не вытащил из портфеля комбинезон. Когда его глаза наткнулись на одну из пуговиц, он выдернул комбинезон из моих рук, искоса оглядел его и спросил:
Откуда эти пуговицы?
Я засмеялся. В вопросе не было ничего смешного, но попытка найти на него ответ заняла уже около двух часов. Я придвинул стул к себе
Смеюсь над собой, а не над вами,сказал я емуТочный ответ на этот вопрос стоит сотню долларов. Деньги будут вручены сразу, Я не буду объяснять почему, это слишком сложно. Вы можете ответить?
Вы занимаетесь пуговицами?
Нет.
Кто вы?
Я достал из кармана бумажник и предъявил ему карточку. Он взял её и искоса взглянул.
Частный детектив?
Совершенно точно.
Где вы достали эти пуговицы?
Послушайте,сказал я,я только хочу...
Молодой человек, я знаю о пуговицах больше, чем кто-либо в мире. Я получаю их отовсюду. У меня прекрасная и самая обширная коллекция пуговиц всех времен и народов. Я также продаю их. Я продал тысячу дюжин пуговиц в одной партии по сорок центов за дюжину и четыре пуговицы за шесть тысяч долларов. Я продавал пуговицы герцогине Виндзорской, королеве Елизавете и мисс Бетти Дэвис. Я передал пуговицы в дар девяти различным музеям пяти стран. Я абсолютно точно знаю, что ни один человек не мог показать мне пуговицу, которую я не мог бы узнать. Но вы это сделали. Где вы её достали?
Хорошо,сказал я.Я слушал, теперь ваша очередь. Я знаю о пуговицах меньше кого-либо в мире. Заняться ими меня вынудили обстоятельства. Мне необходимо выяснить происхождение одного детского комбинезона. Если пуговицы на нем Стандартны и продаются везде, то проследить его путь будет невозможно. Но мне кажется, что они нестандартны и могли бы навести на след. Вот почему я пытаюсь выяснить, откуда они. Но вы, кажется, не можете сказать мне этого?
Признаюсьне могу.
Хорошо. Вы, очевидно, знаете о необычных и редких пуговицах, так же как об обыкновенных, коммерческих?
Я знаю обо всех пуговицах.
И никогда не видели похожих на эти и не слышали о них?
Нет!
Прекрасно.Я полез в карман за бумажником, вытащил пять двадцаток и положил их на стол.Вы не ответили на мой вопрос, но оказали большую помощь. Есть ли какой-нибудь шанс, что эти пуговицы машинного производства?
Нет. Это невозможно. Кто-то потратил на них часы. Я никогда не видел подобной техники.
Из какого материала они сделаны?
Вопрос довольно сложный. Требует времени. Возможно, я отвечу вам завтра днем.
Я не могу ждать так долго.
Я потянул к себе комбинезон, но он не отпускал его.
Я бы предпочел эти пуговицы деньгам,сказал он.Или хоть одну из них. Вам ведь не нужны все четыре.
Мне пришлось применить силу, чтобы получить комбинезон обратно. Убрав его в портфель, я встал.
Вы сберегли для меня много времени и избавили от хлопот, сказал я ему.И мне хотелось бы доказать вам свою признательность. Если когда-нибудь я разберусь с этими пуговицами, то подарю вам одну или две для вашей коллекции и расскажу, откуда они прибыли. Я надеюсь на это.
На то, чтобы уйти от него и выбраться на улицу мне потребовалось пять минут. Я не хотел быть с ним грубым. Он был, возможно, единственным в Америке пуговичным экспертом и мне посчастливилось познакомиться с ним перед ленчем.
Было десять минут первого. Рано или поздно завтракал Натан Хирш? Поскольку я мог дойти до него за двадцать минут, то решил не тратить время на телефон, и мне снова повезло.' Когда я вошел в приемную «Лабораторий Хирша» на десятом этаже здания на Сорок пятой улице, сам Хирш тоже зашел туда, и когда я рассказал, что у меня есть кое-что не терпящее отлагательства от Ниро Вулфа, он провел меня вниз, в свою комнату. Несколько лет назад оглашение его показаний в суде по одному из дел Вулфа отнюдь не причинило вреда его бизнесу.
Я предъявил комбинезон и сказал:
Один простой маленький вопрос, из чего сделаны эти пуговицы?
Он взял с письменного стола лупу и наклонился к комбинезону.
Не такой простой,сказал он,даже при том оборудовании, которым мы располагаем. Похоже на конский волос. Но для полной уверенности придется одну из них вскрыть.
Сколько времени это займет?
От двадцати минут до пяти часов.
Я сказал, что чем скорее, тем лучше. Наш номер телефона он знал.
Я добрался до Тридцать пятой улицы и вошел в дом как раз в тот момент, когда Вулф направлялся через прихожую к столовой. За столом в ней не было принято говорить о делах. Поэтому патрон остановился у порога и спросил:
Ну?
Все хорошо,ответил я.И даже прекрасно. Человек, знающий о пуговицах столько же, сколько вы знаете о еде, никогда не видел ничего похожего на них. Кто-то потратил на изготовление каждой из них часы. Материал поставил его в тупик, поэтому я отнес их Хиршу. Он ответит сегодня днем.
Вулф выразил удовлетворение и направился к столу, а я пошел мыть руки перед тем, как к нему присоединиться.
Полагаю, у каждого в жизни бывают моменты, когда не остается ничего другого, как только ждать, но все дело в том, как вы ждете. В этот день после обеда, в кабинете, я раздражал Вулфа тем, что постоянно посматривал на часы, пока он диктовал длинное письмо коллекционеру орхидей в Гондурас. А потом он стал раздражать меня тем, что весьма удобно устроился с «Путешествиями с Чарли в поисках Америки» Джона Стейнбека. Черт побери, у него ведь была работа!.. Уж если ему так хочется читать книгу, почему бы не взять с полки «Его собственный образ» Ричарда Вэлдона? Может быть, он нашел бы в ней хоть какой-нибудь намек, проясняющий наше дело?
Без четверти четыре позвонил Хирш. Я приготовил книжку на случай, если придется записать какие-нибудь технические термины. Но все было и так понятно. Я повесил трубку, повернулся, и Вулф сразу поднял глаза от книги.
Конский волос,сказал я.Ни лака, ни краски. Только простой белый конский волос.
Он хмыкнул.
Есть еще время для того, чтобы дать объявление в завтрашних газетах «Таймс», «Ньюс» и «Газетт»?
В «Таймс» и «Ньюс» можно не успеть, в «Газетт»да.
Возьми записную книжку. Две колонки шириной четыре дюйма или около этого. Наверхусто долларов, цифрами, жирным шрифтом, в тридцать пунктов. Ниже тоже жирный шрифтом, в четырнадцать пунктов:
«Будет заплачено по чеку за информацию, имеющую отношение к тому, кто вручную изготовил одежные пуговицы из белого конского волоса. Пуговицы любого размера и формы. Не обязательно имя того, кто делал именно эти пуговицы, можно и того, кто делал точно такие. Сто долларов тому, кто доставит информацию».
Внизумоё имя, адрес и номер телефона.
Жирно?
Нет. Стандартным шрифтом, сжато.
Когда я поворачивался к пишущей машинке, то готов был пожертвовать дюжину пуговиц из полистирола, лишь бы только узнать, когда он это придумал: пока диктовал письмо или пока читал «Путешествие с Чарли в поисках Америки»?..
Глава 4
Распорядок дня в старинном каменном особняке на Западной Тридцать пятой улице установлен, конечно,. Вулфом, поскольку хозяин домаон, но некоторые изменения по утрам вношу я. Вулф строго придерживается собственного расписания: в 8.15 завтрак, принесенный на подносе Фрицем в его комнату на втором этаже, в 9.00лифт наверх, в оранжерею, а в 11.00вниз в кабинет. Мой распорядок зависит от того, что меня волнует в данный момент или в зависимости от отхода ко сну. Мне необходим восьмичасовой сон, поэтому вечером я завожу часы на соответствующее время. Поскольку в среду был в театре, а затем посидел во «Фламинго» с приятелем, то было уже далеко за час, когда я вернулся домой. Будильник был поставлен на 9.30.
Но в четверг меня подняли отнюдь не часы и не радио. Я вскочил, протер глаза, пытаясь выяснить, что за причина заставила меня проснуться. Дело было не в телефоне, поскольку я его выключил. Жужжал шмель. Но какого черта он оказался на Тридцать пятой улице среди ночи? А может быть уже взошло солнце? Я заставил себя открыть глаза и сосредоточил внимание на часах: без шести девять. И все же звонил телефон. Я повернулся и дотянулся до трубки.
Мистер Гудвин слушает.
Прошу прощения, Арчи.Звонил Фриц.Но она настаивает...
Кто это она?
Женщина по телефону. Что-то насчет пуговиц. Она говорит...
Хорошо.Я включил телефон и взял трубку.Да? Говорит Арчи Гудвин.
Мне нужен Ниро Вулф, и я спешу.
Его нет. Если это насчет объяв...
Да. Я увидела его в «Ньюс». Я знаю о нескольких пуговицах, похожих на эти и хочу быть первой.
Вы первая. Назовите, пожалуйста, ваше имя.
Беатрис Эппс. Э-п-п-с. Я первая?
Вы первая, если ваше сообщение подойдет. Миссис Эппс или мисс?
Мисс Беатрис Эппс. Я не могу рассказать вам все сейчас...
Где вы, мисс Эппс?
В телефонной будке на Гранд Централь. Я по пути на работу и должна быть там в девять часов, поэтому сейчас я не могу вам все рассказать.
Это очень разумно. Где вы работаете?
У «Квина и Коллинза» в Ченинг-билдинг. Недвижимое имущество. Но не приходите туда, они этого не любят. Я позвоню вам еще раз в обеденный перерыв.
Это когда будет?
В половине первого.
Хорошо. Я буду у газетного киоска в Ченинг-билдинг в двенадцать тридцать и куплю вам еду. У меня в петлице будет орхидея, белая с зеленью. Сто долларов при мне.
Я опаздываю, и должна идти. Я там буду.
Связь прервалась. Я плюхнулся обратно на подушку, обнаружил, что если бы меня не разбудили, то через полчаса я был бы в форме, и опустил ноги на пол.
В десять часов я сидел на кухне за моим столиком, посыпая коричневым сахаром кусок пирога со сметаной, с «Таймс» на салфетке передо мной. Фриц, стоя рядом, спросил:
Корицы не надо?
Нет,ответил я твердо.Это будет уже чересчур.
Тогда для тебя будет...
У тебя добрые намерения Фриц, и я тебе благодарен.
У меня всегда добрые намерения.
Он пошел к плите, чтобы приготовить мне еще пирожок:
Я видел объявление и вещи на вашем письменном столе. Я слышал, что наиболее опасное дело для детективаэто похищение ребенка.
Может быть, да, а может быть, нет. Смотря по обстоятельствам.
За все годы, что я с патроном, это первое такое дело. Он никогда этим не занимался.
Я глотнул кофе.
Опять, Фриц, ты кружишь вокруг да около. Ты мог бы просто спросить: это действительно дело о похищении ребенка? И я бы ответил: нет. Только между нами, строго секретно: детская одежда действительно принадлежит младенцу. Еще не решено, привезут ли ребенка сюда. Я, например, сомневаюсь, согласится ли мать, но мне известно, что она прекрасно готовит. И если ты захочешь взять длительный отпуск...
Он был занят пирогом, и я протянул руку за томатом и лимонным вареньем.
Ты настоящий друг, Арчи.Сказал он.
К сожалению, мало кто ценит что-нибудь стоящее.
Я рад, что ты мне все рассказал. Это мальчик?
Да. Он похож на патрона.
Хорошо. Знаешь, что я сделаю?Он повернулся к плите и перевернул пирог.Я положу корицу.
Я не выразил одобрения. Мы немного обсудили этот вопрос.
Вместо того, чтобы дождаться, пока Вулф спустится вниз и доложить ему о развитии событий, я, после обычной утренней работы вскрыл почту, вытер пыль, вытряхнул корзины для бумаг, сорвал листки с настольных календарей, налил свежую воду в вазу с цветами на столе Вулфа и поднялся наверх, в оранжерею. Июнь не лучшее время для того, чтобы показывать коллекцию орхидей, особенно такую, как у Вулфа, в которой более двухсот разновидностей. В первой комнате, тропической, было лишь несколько цветовых пятен; в промежуточной проблесков было больше, а в третьей, прохладной, цветов было много, хотя и не очень ярких. В последней комнате, где росли орхидеи в горшках, сидели на скамейке Вулф и Теодор Хорстман, изучая узлы псевдобульб. Когда я подошел, патрон повернул голову и прокричал:
Ну?
Предполагалось, что мешать ему здесь можно лишь в случае крайней необходимости.
Ничего срочного,сказал я.Просто зашел сказать вам, что беру «Циприпедиум лауренсианум»один цветок. В петлицу. Звонила женщина насчет пуговиц, и когда я встречусь с ней, цветок будет опознавательным знаком.
Когда ты уходишь?
Около двенадцати. По пути зайду в банк.
Хорошо.
Он возобновил осмотр и был так поглощен этим, что больше не обращал на меня внимания. Я взял цветок и спустился вниз. В одиннадцать Вулф пришел, потребовал подробный отчет и получив его, задал один вопрос:
Что о ней?
Я ответил, что один шанс к десяти за то, что у неё что-то есть, и должен идти как можно скорее, чтобы успеть забрать комбинезончик у Хирша. Вулф одобрил эту мысль.
Итак, когда узнав из справочника, что «Квин и Коллинз» находятся на девятом этаже, я занял свой пост у газетного киоска в вестибюле Ченинг-билдинг намного раньше назначенного времени, в руках у меня был бумажный пакет. Когда нет особых причин для волнения, ждать сплошное удовольствие: наблюдаешь лица приходящих и уходящих, старые и молодые, мужские и женские, уверенные и растерянные. Около половины из них выглядят так, как будто нуждаются в докторе, адвокате или детективе. К ним относилось и лицо женщины, остановившейся передо мной. Я спросил:
Мисс Эппс?
Она кивнула.
ЯАрчи Гудвин. Спустимся вниз? Я заказал столик.
Она покачала головой.
Я всегда завтракаю одна.
Я не хочу злословить, но, честно говоря, се, вероятно, мало кто приглашал, если вообще было что-либо подобное. У мисс Эппс был плоский нос, да и подбородок в два раза больше, чем требовалось. Возраст колебался где-то между тридцатью и пятьюдесятью.
Мы можем поговорить здесь,сказала она.
По крайней мере, начать разговор,согласился я.Что вам известно о пуговицах из белого конского волоса?
Я видела несколько таких же. Но, прежде чем я расскажу вам... Короче, где гарантия, что вы мне заплатите?
Я дотронулся до её локтя и мы отошли в сторону от людского потока.
Я хочу быть уверена.
Я вытащил визитную карточку и протянул ей.
Мне, естественно, придется проверить то, что вы мне расскажете. Нужны факты. Например, что знаете в Сингапуре человека, который делал пуговицы из белого конского волоса, но он умер.
Я никогда не была в Сингапуре. Ничего подобного.
Хорошо. Ближе к делу.
Я видела пуговицы здесь. В этом здании.
Когда?
Прошлым летом.
Немного поколебавшись, она продолжала:
В конторе во время отпуска нашей сотрудницы в течение месяца работала одна девушка, и однажды я обратила внимание на пуговицы её блузки. Я сказала, что никогда не видела ничего подобного, и она ответила, что такие есть только у нескольких человек. Я спросила, где можно их достать. Она ответила «нигде». Она сказала, что её тетя сплетает эти пуговицы из конского волоса, и на то, чтобы сделать одну, у неё уходит целый день. Поэтому на продажу она их не делает. Это её хобби.
Пуговицы были белые?
- Да.
И сколько же их было ?
Не помню. Думаю, пять.
В лаборатории Хирша, решив, что комбинезон ей лучше не показывать, я оторвал одну из трех еще уцелевших пуговиц. Теперь я вытащил её из кармана и показал ей.
Что-нибудь похожее на эту?
Она тщательно осмотрела пуговицу.
Точно такая же, насколько я помню, но, конечно, это было около года назад. Размер тот же.
Я забрал пуговицу назад.
Похоже на то, что ваш рассказ может помочь мне, мисс Эппс. Как зовут девушку?
Она заколебалась.
Думаю, мне все равно придется все сказать...
Конечно.
Я не хочу, чтобы у неё были неприятности. Ниро Вулф детектив, и, следовательно, вы тоже.
Я не собираюсь причинять кому-либо неприятности. Если только этот «кто-то» сам на них не нарывается. Судя по вашему рассказу, её, наверное, без труда можно будет найти. Как её имя?
Тензер. Энн Тензер.
А её тети?
Не знаю. Она мне не сказала, и я не стала спрашивать.