Оранжево-красное солнце поднималось из моря, все больше и больше отрываясь от сизо-голубой линии горизонта. Он не совершил ошибки, выведя меня из машины. Мы шли по песчаным холмикам мимо зарослей прибрежной травы. Наконец вышли в болотистую низину между коричневыми дюнами, показавшуюся ему подходящей.
А теперь, парень, ты очень медленно ложишься на спину.
Подожди минутку.
Будешь тянутьцены возрастут, ты это должен понимать. Маленькие шарики не в ту дырочку попадут. Давай ложись, мальчик. У тебя в руке «люгер» найдут. И после того, как всажу тебе пулю в голову, я еще разок выстрелю твоей рукой в сторону моря, на случай, если какой-нибудь козел парафиновый тест сделает. Историю этого «люгера» не проследишь, и отпечатков я на твоей машине не оставлял. Здесь нас никто не видит. Дюны загораживают. А при таком прибое кто услышит пару выстрелов? Я спал в плавках. Так что заверну сейчас добычу в одежду и пойду пешком вдоль берега. Кто знает, может, ракушка красивая попадется. Давай, парень, укладывайся.
Сигаретку одну можно?
Я не курю.
У меня свои. Ну, так как?
Хватит откладывать, давай А, ладно, выкури одну. Будет выглядеть так, словно ты все обдумал и решил концы отдать.
Я хлопнул по нагрудному карману, сунул руку в правый карман брюк. Маленький страж мигом очутился в моей ладони, и я выстрелил, упал вправо и откатился в сторону, чувствуя, как натянуты нервы в ожидании пули. Я замер, прижавшись к земле, опираясь на локти, левой рукой сжимая пистолет сверху, чтобы он перестал дрожать. Он лежал. Я видел его правую руку на песчаном склоне, пальцы то разжимались, то сжимались в кулак. В полуметре от него дулом вниз застрял в мягком песке «люгер». Я подошел к нему и опустился на колени, держа под прицелом. Перегнувшись, подобрал его пистолет и отшвырнул шагов на двадцать назад. Справа по верхней части груди расплывалось красное пятно, просачиваясь сквозь желтую ткань спортивной рубашки. Он слабо покашливал, и из уголка рта на прибрежный песок стекала кровь. Воспаленные глазки смотрели довольно мутно.
Ловкий ублюдок, почти прошептал он. Сообразить бы следовало, что ты слишком легко об этом болтаешь. Я тебя должен был обыскать получше. О Боже, внутри все рвется.
Где Терри?
Пошел на хер, парень.
Грифф, ты еще не настолько тяжело ранен, как тебе кажется. Чем скорее ты ответишь, тем скорее я вызову «скорую».
Он повернул голову и покашлял, выпустив в песок еще большую струю крови.
Анс Терри. Он и эта сука Уитни. «Моника Дей».
Внезапно глаза его распахнулись, он откинул голову назад и уставился в небо. Его тело выгибалось, падая с глухим звуком, потом он вбил каблуки в песок, дернулся и окончательно замер. Видимо, пуля задела одну из больших артерий в правом легком. А это оставляет мало времени. Я медленно встал, сунул пистолет обратно во встроенную кобуру. Огляделся. Сквозь рев прибоя изредка пробивался шум машин. Это всегда действует ошеломляюще, даже тогда, когда не перестаешь задавать себе вопрос, а был ли у тебя другой выбор. Кто-то ведь смотрел, как он подтягивается к прутьям колыбельки и встает, воркуя и пуская слюни, и думал при этом о том, что он чертовски очаровательный малыш. Вдали, на пляже, я заметил семейку ранних пташек, не спеша двигающихся в мою сторону. Две большие фигуры и две поменьше. Я быстро нагнулся, рванул желтую рубашку на талии и вытащил четыре пачки, сунув их к себе за пазуху. Я подумал было о том, чтобы вложить ему в руку «люгер» и пустить еще одну пулю в то же отверстие, но кто стреляется в правую сторону груди?
Я заметил в прибрежной траве доску, отколотый кусок сантиметров семьдесят длиной. Склонившись над самой глубокой частью низины, торопясь изо всех сил, используя эту щепку как лопату, я вырыл ему нору примерно той же ширины, как и он сам, и достаточно глубокую для такого толстяка. Заглянул к нему в карманы, ничего не нашел, посмотрел в сторону пляжа и заметил, насколько приблизилось ко мне семейство. Я положил тело параллельно вырытой канаве и перекатил его туда лицом вниз. Затем подсунул обломок доски под «люгер» и сбросил около его уха, вдавив его деревяшкой в песок. Я ползал вокруг, как бульдозер в ночном кошмаре, обеими руками толкая доску, словно щит бульдозера, покрывая песком мертвеца с головой, сгребая со всех сторон холма, чтобы заполнить полуметровую впадину над его толстой коричневой шеей, и, поймав себя на том, что временами издаю дурацкое похныкивание, крепче стиснул зубы. Потом встал, усталый и взмокший. Семья двигалась обратно, туда, откуда пришла, наверно, возвращаясь в мотель к завтраку. Песок был слишком сух, чтобы сохранить компрометирующие меня отпечатки. Он тут же засыпал ямки от шагов. Я присыпал песком кровь. От него не осталось ни следа. Может, ветер и отроет его через сутки. Или закопает на три метра вглубь. Я пошел к машине. Мне приходилось задумываться над обычными и естественными движениями ног при ходьбе: поднять стопу, согнуть колено, установить стопу и теперь то же самое другой ногой.
Отъехав задним ходом от плаката, я с замиранием сердца остановился, расслабился и выехал на шоссе, не встретив никого, кроме пары огромных грузовиков, едущих в разные стороны.
Отперев свою зеркальную комнату и войдя туда, я понял, что абсолютно ничего не помню о дороге назад. Поглядев в окно, подумал о том, что вчера, когда Грифф завтракал, обедал и ужинал, он и понятия не имел, что это его последний завтрак, обед и ужин. Интересно, как там та девушка с сонным голосом, лежащая в постели в квартире 7С отдыхая от объятий Гриффа, и свежа ли еще вмятина от его головы на соседней подушке.
Статистика показывает, что сорок тысяч человек в год исчезают в нашей стране бесследно. И большую часть из них так и не находят. Непохоже, чтобы это особенно печалило людей.
Я догадывался, что подумают остальные. Грифф работал на пару с ВанжиТами. Ее казнь подействовала на него плохо. Если ему удалось найти ее деньги и сбежать с ними, то разыскать его будет непросто. Я закрыл дверь на цепочку. Потом заперся в ванной, выложил ее деньги на полочку, достал из чемодана специальный набор и прочистил короткое дуло, потом вставил в барабан новые патроны и вложил пистолет обратно во встроенную кобуру.
Затем снял резинки, разложил деньги по стопкам одинаковых купюр и дважды пересчитал. Ее догадки были слишком оптимистичными. Двадцать восемь тысяч восемьсот шестьдесят. Восемьсот шестьдесят я вложил в бумажник, в основном купюрами по пятьдесят долларов. Сложив остальное твердым кирпичиком, завернул в грязную рубашку, положил в «бардачок» и запер.
Я долго-долго принимал душ. Потом растянулся на кровати. Так что, Макги, домой? А почему бы нет? Похоже, еще одна операция по спасению, только на этот раз пришлось оставить себе всю сумму. Девка мертва. И эти ребята работают грубо. Как раз сейчас солнце должно было выжигать твои широко открытые глаза в ожидании кого-нибудь, кто решит срезать угол, отправляясь на пляж, и заметит тело самоубийцы. Замешаны некто Ванжи и некто Грифф. Они вычеркнуты. Так что отправляйся домой. У тебя теперь хватит капусты на целый год после Рождества, и притом весьма роскошный год.
Кончено.
И прожить весь этот год, думая о том, что вот теперь они приканчивают очередного голубка, а теперь сворачивают операцию, неделю не поддерживая друг с другом связи.
«Моника Дей».
Что это, черт побери? И почему так знакомо звучит? Обе части названия. Анс Терри. Ансельм, Ансель. Известен как большой сукин сын, умеющий убивать людей голыми руками.
Как и Грифф, наверно.
Да и я тоже. И чувствуешь себя при этом ничуть не лучше, чем когда убиваешь из пистолета. Фактически даже немного хуже.
Глава 10
Вскоре после полудня я оказался на борту «Дутого флэша». Когда температура снаружи подскакивает за 35° (198°), я ставлю кондиционеры на режим циклической работы.
Дождавшись, пока температура несколько снизится, я пошел в трюм со своим кирпичом банкнот. Мой сейф представляет собой обычную алюминиевую коробку. Ее и ребенок открыл бы ключом от часовни. Но ребенок, которому удалось бы ее найти, здорово бы меня напугал.
Внизу, под ватерлинией, со стороны пристани у меня была секция, имитирующая часть корпуса. Открой отверстиеи море, бурля, хлынет внутрь и будет прибывать, потому что открыт кингстон, позволяющий набрать около двухсот сорока литров. На определенном уровне кингстон закрывается, уровень аккуратно выверен. Я закрываю кингстон. Потом вот так надавливаю на корпус. Тогда можно дотянуться до рычажка и открыть. Люк повиснет на бронзовых стержнях. Литров сто или около того устремятся в трюм, и автоматически включается помпа. Тогда нужно влезть внутрь двойной секции корпуса и извлечь коробку из поддерживающих ее скобок. Сверху у нее хорошая резиновая прокладка, плотно прилегающая к крышке. Я открываю коробку, кладу туда пачку банкнот и задвигаю до упора обратно в скобы. Потом ставлю на место тяжелый, изогнутый деревянный верх и открываю кингстон. Слышен булькающий шум воды, снова наполняющей заборный клапан. «Фальшивый корпус» расположен там, где всегда немного влажно. Набегает около чашки морской воды в день, что не имеет большого значения. У меня есть и второй сейфкрепко сбитая штуковина, довольно неплохо припрятанная. Я там держу несколько дорогих вещей. Не слишком много. Достаточно для того, чтобы не особо разозлиться от разочарования. Если человек найдет что-нибудь, то не будет искать дальше.
Итак, в пятницу я отправился из Бахья-Мар прямо в Порт-Эверглейдз, узнать что-нибудь о «Монике Дей». Точнее, о «Монике Д.», «Д» означало судовладельческую компанию «Де Дорио». «Дей»это итальянское произношение буквы «Д». Штаб-квартира компании в Неаполе. С ноября по июнь они устраивают круизы на двух небольших однопалубных судах с каютами одного класса. На обратном пути я вспомнил, что мне напоминает это название. Второй корабль назывался «Вероника Д.».
Переехав через мост, я увидел три судна, стоявшие на якоре. Одним из них была «Вероника Д.». Вокруг нее полная тишина. Я въехал в порт и поставил взятую напрокат машину у большого таможенного навеса. Там было несколько человек, стояла влажная и бесцельная атмосфера активной деятельности. С грузовика сгружали ящики с провизией, ставили их на ленту конвейера, и они ехали в грузовое отделение в боковой части корпуса, где уже другие руки принимали и расставляли их по местам. Человек с планшетом проверял по списку поступающие грузы. Я нашел калитку в сетке и вошел, с деловым видом направляясь к сходням. Наверху стоял офицер в белой форме, только что ступивший на борт. Я продолжал подниматься по ступенькам. Юный морячок на боковой палубе внимательно посмотрел на меня и встал поперек пути по стойке «смирно» загородив дорогу.
Сэр, посадка еще не разрешена. Позже.
Мне нужно поговорить с экономом.
Он сейчас очень занят, сэр, приготовление к отправке. Отплытие в пять. Много работы.
Я достал пять долларов и сунул ему в карман куртки.
А почему бы мне не подождать его тут, а вы сбегаете, найдете его и скажете, что это очень важно.
Немного поколебавшись, он убежал, однако вскоре вернулся вместе с мужчиной, напоминавшим епископа пятнадцатого века. Царственные манеры, белоснежная хрустящая рубашка.
Чем могу быть полезен, сэр?
Я отвел его шагов на десять в сторону, подальше от охранника.
Если вы не возражаете, я по вопросу об идентификации личности.
Я показал ему две маленькие фотографии Ванжи.
Знаю ли я ее? О да, конечно. Это миссис Гриффин. Миссис Уолтер Гриффин. Она с нами плавала пять раз, может, шесть. Два сезона подряд.
Не могли бы вы описать ее мужа?
О да, конечно, большой такой мужчина, загорелый, выглядит очень сильным. Большая челюсть, маленький рот.
Они вели себя как-то необычно?
Я бы не сказал, вряд ли. Всегда лучшие каюты, номера с выходом на лоджию. Тихие люди. Всегда сами по себе. Обязательно столик на двоих. Не участвуют в общем веселье, понимаете? Бедняжка не может загорать, так что я даже не понимаю, зачем она ездит в эти круизы. Он проводит много времени на солнце. Дают щедрые чаевые. Что-нибудь случилось? Может, она жена кого-нибудь другого? Поверьте, я не могу делать никаких заявлений о подобных вещах. Мы не можем оказаться замешанными в подобном. Это не наше дело.
Я и не собираюсь просить вас о каких-либо заявлениях.
Больше мне вам нечего сообщить. Надеюсь, я помог вам. Ах да, еще. Они всегда ездили в самые короткие круизы.
А где сейчас «Моника Д.»?
В последнем карибском круизе этого сезона. Мы уже свой последний провели. Сегодня отплываем в Италию проводить круизы по Средиземноморью, вернемся в конце ноября. «Моника Д.» присоединится к нам в Средиземном море.
Он вытащил толстый черный бумажник, перебрал несколько карточек и протянул одну мне.
Сэр, вот расписание наших круизов на обоих судах в этом сезоне. Теперь не могли бы вы извинить меня
Стоя в тени таможенного навеса, я нашел на карточке последний круиз «Моники Д.» в этом сезоне. Это было семидневное путешествие. В прошлый вторник она вышла из Порт-Эверглейдз в десять вечера. Прибывает сегодня, в пятницу, в Кингстон на Ямайке в семь утра и отправляется оттуда сегодня вечером в пять. Завтра утром она прибудет в Порт-о-Пренс в час дня и отплывет в девять вечера. В понедельник она приплывет в Нассау в час дня и отправится оттуда в пять вечера, всего через четыре часа. И в восемь утра в следующий вторник вернется обратно.
С Ансом Терри и Дел на борту. Тихие, милые люди, сторонящиеся всех, занимающие номер с выходом на палубу и раздающие щедрые чаевые.
Я решил, что было бы неплохо вылететь в воскресенье вечером или рано утром в понедельник в Нассау, а вернуться на «Монике Д.». В это время года у них должны быть свободные места.
Анс и Дел, наверное, немного скучают. Я смогу внести некоторое оживление и разнообразие в их путешествие. Но надо было решить еще одну проблему, и если «Вероника Д.» уходит в пять, то небольшое, но пристальное наблюдение за ней может кое-что дать. И как раз в этой ситуации я бы воспользовался мозгами Мейера.
Я застал Волосатого только что вернувшимся с пляжа с двумя перемазанными песком малютками четырех и пяти лет на буксире. Он объяснил, что это было маленькое одолжение их маме, давшее ей возможность навестить в больнице папу, который ухитрился установить А-образную конструкцию, чтобы поднять морской дизельный двигатель повыше, туда, где с ним легче будет работать, а затем уронил на свою правую ногу.
Очень грустно узнавать, сказал он, как молодежь лишают ее культурного наследия. Эта парочка никогда в жизни не слыхала о Красной Шапочке.
Он все перепутал, важно объяснила маленькая девочка.
Он монетку у меня в ухе нашел, объявил маленький мальчик.
Мейер засунул их в койки на «Джон Мейнард Кинес» для обязательного тихого часа, и я услышал его невероятно серьезные объяснения о том, что он не станет жаловаться, если они не уснут. Но чтобы он не казался отвратительным лжецом, им следует выглядеть так, как выглядят спящие, то есть закрыть глаза, дышать поглубже и некоторое время не шевелиться. И пока им нечего делать, кроме как притворяться спящими, пусть придумают, как ему лучше закончить сказку о Красной Шапочке. Она заслужила лучшей участи, чем быть посланной в Иель.
Мы уселись на палубе в тени под навесом. Дул легкий морской бриз. Мы старались говорить тише.
Я словно не замечал его осторожного, внимательного и вопросительного взгляда. Наконец он сказал:
Трэвис, у тебя вид человека, почувствовавшего стальное дыхание смерти в затылок. Сочетание комично независимого вида со взглядом ошеломленного зрителя.
Все стало каким-то неопределенным. Слишком зыбким во всех отношениях. Человек, предоставивший тебе всего одну маленькую возможность, уже хорош, и ни для него, ни для меня рационально все до конца устроить абсолютно невозможно. Я его закопал ранним утром на побережье в мягкий песок, и меня все время беспокоит, что я его лицом вниз похоронил. Ему-то все равно. Но я все время вспоминаю, как выглядел его затылок. Некто Грифф. И я еще не готов говорить об этом. По крайней мере, пока. Может, Мейер, я тебе и расскажу как-нибудь потом, вечерком, когда настроение будет.
Ты мне только одну вещь скажи. Никто тебя искать не явится?
Нет. Он думал, что все будет совершенно по-другому. Поэтому позаботился, чтобы никто его не видел. Он все прекрасно обставил. Только роли поменялись. И никто больше из членов шайки меня не видел и не знает.
Остается еще одна интересная приманкаденьги.
Я привез их.
Так, значит, это конец? Улыбка на его массивном, безобразном лице была слишком понимающей.
Именно в этом я и пытался себя убедить.
Но тем не менее все продолжается, да?
И принимает именно ту форму, что мы и предполагали. Мейер, я выяснил довольно много деталей. И догадываюсь, что, по достаточно обоснованным оценкам, они за два года убили где-то тридцатьсорок человек. А это могло и раньше начаться, до того, как завербовали Ванжи.
Я знал, что цифры окажутся высокими.
Он меня удивил.
Откуда ты это узнал?
Мы оценили общую прибыль. Если бы каждое отдельное предприятие приносило огромное количество денег, то появились бы люди, старающиеся отыскать их по самым крохотным уликам. Предполагаемые наследники шестизначного состояния были бы неутомимы и имели бы возможность заплатить за квалифицированную помощь. Но пять, десять, двадцать тысяч долларов будет меньше шума и шире список потенциальных жертв. Возникает, конечно, одна любопытная проблема. Ты же не настолько наивен, чтобы считать себя ангелом мщения и закапывать их всех по очереди в песок лицом вниз.