ЯСэм Дэнджефилд.
Тот самый Дэнджефилд из ФБР?
Вот именно.
Никогда не слышал о вас. Чем вы можете подтвердить ваши слова?
Дэнджефилд посмотрел в потолок.
Ну это же надо, буквально все смотрят эти паршивые телесериалы, его синие глаза уставились на меня, и на этот раз я отметил в них живость и глубокий ум. У меня есть чем их подтвердить. Хотите взглянуть?
Даже тогда я вам не поверю.
Дэнджефилд начал рыться в карманах, наконец, нашел черный бумажник и протянул его мне. В нем находилось удостоверение, подтверждающее, что меня посетил Сэмюель К. Дэнджефилд, агент Федерального бюро расследований. Я вернул бумажник хозяину.
Так чем я могу вам помочь?
Во-первых, можете предложить мне выпить, и Дэнджефилд направился к бутылке виски, все еще стоящей на кофейном столике. Хочется выпить, в один бокал он налил виски, в другойводы из ведерка, в котором вечером был лед, выпил виски, затемводу, вновь плеснул в бокал виски, вернулся к столу, на котором отдыхала его шляпа, сбросил ее на пол и сел, удовлетворенно вздохнув. Так-то лучше. Гораздо лучше.
Я придвинулся к телефону.
Я как раз собирался заказать завтрак. Составите мне компанию или ограничитесь только виски?
Вы платите?
Я.
Яичницу из четырех яиц, с двойной порцией ветчины, жареный картофель, побольше тостов и кофе. Пусть принесут еще одну бутылку.
В восемь утра?
Ладно, попытаюсь уговорить коридорного, когда он заявится сюда, он оценивающе глянул на бутылку. Из этой не напьется и воробей.
Как насчет льда?
Привык обходиться без него.
Пока я заказывал завтрак, Дэнджефилд отыскал в карманах смятую пачку сигарет, но она оказалась пустой.
У вас есть сигареты? спросил он, когда я положил трубку.
Я взял пачку с кофейного столика и бросил ему.
Что-нибудь еще?
Если у вас есть электрическая бритва, я ей воспользуюсь после завтрака, он провел пальцем по щетине на подбородке.
Вы действительно хотели меня видеть или вам не хватило денег на завтрак? поинтересовался я.
Я к вам по делу, пробурчал Дэнджефилд.
Какому же?
Об этом мы еще успеем поговорить. А пока примите душ и оденьтесь. В этом глупом халате вы напоминаете мне альфонса.
Идите вы к черту, я направился к спальне, но на пороге обернулся. Если принесут завтрак, подделайте на чеке мою подпись. В этом вы, должно быть, мастер. И добавьте двадцать процентов чаевых.
Дэнджефилд помахал мне рукой.
Пятнадцати процентов более чем достаточно.
Гордость ведомства мистера Гувера поглощал завтрак, когда я вышел из спальни. Я придвинул стул, снял металлическую крышку с моей тарелки, без энтузиазма посмотрел на яйцо всмятку. Дэнджефилд налил виски в кофе и пил, шумно прихлебывая.
Давайте ешьте. Если не хотите, могу вам помочь.
Надо поесть, ответил я и принялся за яйцо.
Дэнджефилд расправился с яичницей, ветчиной, картошкой и тремя чашками щедро сдобренного виски кофе до того, как я покончил с одним яйцом и выпил одну чашку. Он откинулся на спинку стула и похлопал себя по животу.
Ну, теперь можно жить.
Я положил вилку на стол и посмотрел на него.
Так что вам от меня нужно?
Информация, братец Которн, информация. Этим я зарабатываю на жизнь. Вы знаете, чего я достиг после двадцати семи лет службы в Бюро? Япаршивый-13-й, вот кто я такой. А как вы думаете, почему? Потому что у меня нет, как они выражаются, задатков руководителя. Знаете, сколько зарабатывает 13-й? Мне пять раз повышали жалование и теперь дают аж 16809 долларов в год. О боже, столько же получают сопляки, только что закончившие юридический факультет! А что у меня есть, кроме этих жалких грошей? Домишко в Боувье, за который я еще не расплатился, двое детей в колледже, четыре костюма, машина, купленная пять лет назад, и толстая жена.
Вы забыли про жажду, напомнил я.
Да, и жажда.
И жаждете вы не только виски.
Дэнджефилд ухмыльнулся.
А вы не так глупы, как мне поначалу показалось, братец Которн.
Я прилежно учился в вечерней школе. Но одного я никак не возьму в толк. Зачем изображать пьянчужку? Выне алкоголик, даже не можете прикинуться алкоголиком. У вас отменный аппетит, а алкоголик едва притрагивается к еде.
А я думал, что у меня неплохо получается, вновь ухмыльнулся Дэнджефилд. Делаю я это для того, чтобы собеседник расслабился, подумал, что я слушаю невнимательно, да и едва ли понимаю то, что он говорит. Обычно этот прием срабатывает.
Только не со мной.
Ладно, Дэнджефилд ногтем мизинца выковырял из зубов кусочек ветчины, оглядел со всех сторон, а затем бросил на ковер. У вас неприятности, Которн.
У кого их нет.
Такие, как у вас, бывают не у всякого.
Может, вы выразитесь конкретнее.
Конечно. Ваша жизнь висит на волоске.
Какое счастье, что рядом со мной агент ФБР, готовый придти на помощь!
Дэнджефилд зло посмотрел на меня.
Вам не нравится, да?
Кто?
Толстяк в дешевом костюме, который врывается к вам в восемь утра и пьет ваше виски.
Давайте обойдемся без этого. Будь вы пьяницей, вас бы в пять минут вышибли с работы.
Дэнджефилд улыбнулся.
Тогда пропущу еще рюмочку, чтобы успокоить нервы, он прошел к кофейному столику, налил себе виски и вернулся к стулу, на котором сидел, с бокалом и бутылкой. Не хотите составить мне компанию? Коридорный принесет вторую бутылку в десять часов.
В десять у меня самолет.
Есть другой, в двенадцать. Полетите на нем. Нам надо поговорить.
О чем?
Не валяйте дурака, Дэнджефилд поднял бокал и улыбнулся. Мне редко удается выпить «Чивас Регал». Слишком дорогое удовольствие.
Для меня тоже.
Но Чарли Коул может себе это позволить, а?
Похоже, что да.
Я встал из-за стола и перебрался на один из диванов. Дэнджефилд подождал, пока я сяду, одним глотком осушил бокал, вытер рот тыльной стороной ладони.
Пока хватит. Теперь давайте поговорим.
О чем? повторил я.
О вас, Чарльзе Коуле и Анджело Сачетти. Для начала хватит?
Вполне.
Дэнджефилд откинулся на спинку стула и вновь начал изучать потолок.
Вчера вы прилетели рейсом «Юнайтед», и в аэропорту Даллеса вас встретил Джонни Раффо с катафалком, на котором обычно разъезжает по Вашингтону Коул. В половине седьмого Раффо оставил вас в отеле, а часом позже увез оттуда. Без десяти восемь вы приехали в дом Коула и пробыли там до одиннадцати, а потом катафалк доставил вас обратно в отель. Вы никому не звонили. Я лег спать в два часа ночи, а встал в шесть утра, чтобы добраться сюда к восьми. Я живу в Боувье, знаете ли.
Вы мне говорили.
А вот кое-чего я вам не сказал.
Что именно?
Я не хочу, чтобы с Чарльзом Коулом что-то случилось.
Он тоже. Дэнджефилд фыркнул.
Можете поспорить на последний доллар, что не хочет. Положение у Чарльза Коула незавидное. Мало того, что Анджело сосет из него деньги, так он еще поссорился с Джо Лозупоне, а ссоры с ним я бы не пожелал и своему врагу. Чарли говорил вам об этом?
В самых общих чертах.
Я знал одного парня, с которым Джо Лозупоне поссорился в начале пятидесятых годов. Так Лозупоне прикинулся овечкой, обещал все забыть и пригласил этого парня на обед. Когда все наелись и напились, друзья Лозупоне достали ножи и разрезали этого парня на мелкие кусочки. А их жены, в роскошных туалетах, ползали по полу на руках и коленях, убирая то, что от него осталось.
И что вы после этого сделали?
Я? Ничего. Во-первых, не мог ничего доказать, а во-вторых, Джо не нарушил ни одного федерального закона.
Я встал.
Пожалуй, все-таки выпью.
Прекрасная идея.
Я взял два чистых бокала и прогулялся в ванную за водой. Вернувшись, спросил Дэнджефилда, разбавить ли ему виски. Он отказался. Я налил ему на три пальца чистого виски, себепоменьше и добавил воды.
Вы не похожи на человека, который привык пить виски в восемь утра, прокомментировал Дэнджефилд, когда я протянул ему бокал.
Только не говорите тренеру, усмехнулся я.
У вас цветущий вид. Вот я и подумал, долго ли вы сможете сохранить его.
Я думал, вас заботит Коул, а не я.
Меня не заботит старина Коул. Я лишь хочу, чтобы с ним ничего не случилось до того, как он все принесет.
Что все?
Некую информацию, которую он уже два года обещает передать нам.
О ком?
О Джо Лозупоне, о ком же еще.
У него ее больше нет, и я откинулся назад, готовый насладиться изумлением Дэнджефилда.
Он, однако, отреагировал не так, как я ожидал. На мгновение оцепенел, затем поставил бокал на стол, оглядел гостиную, наклонился вперед, оперся локтями на колени и уставился в ковер.
Что значит, у него ее больше нет? едва слышно спросил Дэнджефилд.
Информация у Анджело. В Сингапуре.
У Коула должны быть копии, он не отрывал взгляда от ковра.
Как видите, нет.
Он сам сказал вам об этом, не так ли?
А как иначе я мог это узнать?
Вы не лжете, сообщил он ковру. Нет, вы не лжете. Вы не так умны, чтобы лгать.
Он поднял голову, и мне показалось, что его глаза переполняла острая тоска. Но выражение глаз тут же изменилось, так что, возможно, я и ошибся.
Я никогда не был в том доме, знаете ли, выдохнул он.
В каком доме?
Коула. Мы работаем вместе уже двадцать три года, и я ни разу не был в его доме. Я слушал его болтовню насчет взаимодействия и компромиссов в десятках баров самых захудалых городков Мэриленда, и слушал, не перебивая, потому что он всегда поставлял нам нужную информацию. Я сидел в этих паршивых барах, пил дрянное виски, а он трепался и трепался об «общих целях» и «саморегулировании преступного мира». Можно выслушать что угодно, если в итоге получаешь то, за чем приехал. И все это время я умасливал его ради одного. Только одного.
Джо Лозупоне, вставил я. Дэнджефилд с упреком посмотрел на меня.
Вы думаете, это забавно, да? Вы думаете, я должен впасть в отчаяние, потому что кто-то украл сведения, за которыми я охотился двадцать пять лет? У вас отменное чувство юмора, Которн.
Двадцать пять летбольшой срок, и я не говорил, что это смешно.
Дэнджефилд вновь продолжил беседу с ковром, обхватив руками свою большую голову.
Все началось во время Второй мировой войны. С талонов на бензин, которые циркулировали на черном рынке. Но вы, наверное, слишком молоды, чтобы помнить их.
Я помню. Моему отцу приходилось их добывать.
Тогда я вышел на Лозупоне. Талонов у него было на сто миллионов галлонов, и он потихоньку торговал ими, но успел сбыть всю партию какой-то мелкотне, прежде чем мы поймали его с поличным. Талоны, конечно, мы забрали, но Лозупоне вышел сухим из воды.
Выпейте еще, предложил я. У вас поднимется настроение.
Но Дэнджефилд исповедовался ковру.
После войны он расширил сферу своей деятельности. Бюро поручило мне следить за ним. Мне одному. Я наладил отношения с Коулом, и на основе получаемой от него информации посадил за решетку многих и многих, но не мог и близко подступиться к Лозупоне, состояние которого росло как на дрожжах. Чем он только теперь ни занимается! Грузовые перевозки, фабрики по изготовлению одежды, банки, профсоюзы, даже инвестиционные фирмы, а деньги туда поступают от азартных игр, приема ставок, проституции и прочей преступной деятельности. Сейчас у него миллионы. Знаете ли, мы с Лозупоне практически одного возраста. Он послал свою дочь в Уэллсли, а я, с превеликим трудом, в университет Мэриленда. Он не окончил и восьми классов, а у меня диплом юриста. У него в заначке по меньшей мере тридцать пять миллионов, а у меня на банковском счету 473 доллара 89 центов, да еще на две тысячи облигаций, которые я никак не переведу в наличные.
Вы взяли не ту сторону.
Тут он посмотрел на меня и покачал головой.
Может вы и правы, Которн, но уже поздно менять союзников. Приглядитесь ко мне. Двадцать пять лет я ловил жуликов, бандитов, мошенников. Я сам стал таким же, как они. Говорю на их языке. Иногда мне даже кажется, что я их люблю. О боже, вы наверняка представляли себе, кто окажется за дверью, когда я крикнул: «ФБР». Вы ожидали увидеть молодого супермена в строгом костюме, с безупречными манерами. А что получили. Старика пятидесяти одного года от роду, одетого в рванье, с манерами свиньи, не так ли?
Мне кажется, вам надо выпить.
Знаете, почему я так выгляжу?
Почему?
Потому что им это не нравится.
Кому?
Всем этим эстетам в Бюро. Ну и черт с ними. Я прослужил двадцать семь лет, осталось еще три года, и я знаю больше, чем все они, вместе взятые, поэтому попрекать меня они не станут. Я работаю с Чарли Коулом, и только поэтому им придется гладить меня по шерстке.
Я подошел к нему, взял пустой бокал, налил виски и протянул ему.
Вот, выпейте, а потом можете поплакать у меня на плече.
Дэнджефилд принял у меня бокал.
Я слышал, вы чуток свихнулись, Которн. Что-то у вас с головой?
Правда?
Парни с побережья говорят, что вы тронулись умом, потому что взяли на себя вину за смерть старины Анджело.
Что еще сказали вам эти парни?
Что Коллизи и Полмисано начали выкручивать вам руки.
Я сел на диван, положил ногу на ногу.
Можете сказать парням, что они правы.
Так что хочет от вас Чарли Коул?
Во-первых, чтобы я освободил его от шантажа Анджело.
Анджело в Сингапуре. Я слышал, процветает.
Это вы передали Коулу его фотографии?
Дэнджефилд кивнул.
Да. Мне стало известно, что Чарли переводит крупные суммы из Швейцарии в Сингапур. И предположил, что деньги идут к Анджело. Я оказался прав?
Безусловно.
Чем же Анджело прижал его?
Утащил всю информацию, которую Коул скармливал вам двадцать лет. И пообещал, что передаст все его друзьям в Нью-Йорке, если не будет регулярно получать деньги.
Дэнджефилд почесал нос, нахмурился.
И компрометирующие материалы на Лозупоне тоже у Анджело?
Единственная копия, хотя, теперь уже копии.
А какова ваша роль?
Если я не привезу этих материалов, он намерен плеснуть кислотой в лицо жены моего партнера.
И что вы ему ответили?
Обещал побывать в Сингапуре. Но я полетел бы и так, узнав, что Сачетти жив. Если б он объявился в другом месте, полетел бы и туда.
Дэнджефилд медленно кивнул.
Парни говорили, что вы чуток свихнулись. Они не ошиблись.
Почему?
Потому что вы не знаете, чем вам все это грозит.
Я встал и вылил остатки шотландского в свой бокал.
Мне кажется, вы об этом уже упоминали.
Я не вдавался в подробности.
Пора перейти к ним?
Еще нет. Сначала нам надо спланировать операцию.
Какую?
Дэнджефилд улыбнулся, раскованно, даже радостно.
Операция будет состоять в следующем: вы должны взять у Анджело компрометирующие материалы на Джо Лозупоне и передать их мне.
Глава 10
В международном аэропорту Лос-Анджелеса я взял такси, которое доставило меня к старому супермаркету между Ла-Бреа и Санта-Моника. На ленч с Триплетом я опоздал, но у меня оставалось немало времени, прежде чем отправиться в «Беверли-Уилшир», где Карла Лозупоне хотела бы встретиться со мной в шесть вечера.
Кто-то позвонил час назад, сообщил мне Триппет. Голос звучал довольно враждебно.
Другого от них ждать не приходится.
Триплет пожелал узнать обо всем, что произошло со мной, и я рассказал, опустив только угрозу Коула в отношении его жены. Рассказал я Триплету и о плане Дэнджефилда, посредством которого я мог заполучить у Сачетти необходимую тому информацию. В самолете полтора часа я обдумывал его план и пришел к выводу, что в результате скорее всего окажусь в одном из двух мест: то ли в больнице, то ли на кладбище.
Разумеется, вы на это не пойдете? Триппет отбросил со лба прядь седых волос.
Другого мне просто не остается. Так что полечу в Сингапур и отыщу там Анджело Сачетти.
А компрометирующие материалы?