Мастер Бенедикт тайно оставил мне кое-что. Я думаю, вор мог искать именно это.
Вот теперь лорд Эшкомб действительно заинтересовался. И я знал почему. Он так и не нашёл рецепт «Огня Архангела», который я спрятал. А он очень хотел его отыскать.
Дело не в этом, быстро сказал я. Мастер Бенедикт никогда бы не хранил тот рецепт в доме.
Но «сокровище» может быть чем-то вроде того рецепта, настаивал лорд Эшкомб. Служанка сказала, что не видела, унёс ли тот человек что-нибудь. Но если это был рецептпергамент, вор легко мог спрятать его в одежде.
Это даже не приходило мне в голову. Но теперь я вспомнил слова Исаака. Он намекнул, что учитель оставил нечто особенное. То, что хотел отдать только мне. Мастер Бенедикт всегда скрывал свои лучшие рецепты за секретными шифрами, чтобы защитить их от других аптекарейте из кожи вон вылезли бы, чтобы украсть его изобретения. Вот почему он научил меня шифровать и расшифровывать сообщения.
Для мастера Бенедикта секретный рецепт был подлинным сокровищем. Он сохранил свой самый ценный рецепт«Огонь Архангела» только для меня. И если это новое сокровище хоть сколь-нибудь напоминало «огонь», оно могло быть столь же удивительным или столь же опасным. И стоить намного дороже золота.
Взгляд единственного чёрного глаза Эшкомба, казалось, прожигал меня насквозь.
Расскажи мне всё, что знаешь об этих ворах.
Я описал всё, что мог, включая синюю одежду и медальон.
На медальонах был символ. Круг с треугольником внутри и крестом.
Лорд Эшкомб покачал головой.
Не знаю подобной эмблемы. Они упомянули своего хозяина. Было ли что-нибудь ещё на медальонах? Девиз? Знак различия или герб?
По краям были слова, но я не смог их прочитать. Я собирался сказать это, когда один из солдат заговорил:
Вы сказали, что они бронзовые?
Мы обернулись. Солдат, державший поводья своего коня, стоял нахмурившись.
Их медальоны. Они были бронзовые? И прямо над сердцем?.. О, простите, генерал, спохватился он, поняв, что заговорил без позволения.
Лорд Эшкомб отмахнулся от его извинений.
Говори, что ты знаешь.
Не могу поклясться, что это то самое, сказал солдат, но моя жена работает в ратуше, на кухне, так? И она говорит, что все шушукаются о каком-то пророке.
Я посмотрел на Тома. Снова этот пророк! Тот, кого Салли назвала человеком-птицей. Сегодня я слышал о нём уже в третий раз. А лорд Эшкомб, как выяснилось, в первый.
Пророк?
Солдат кивнул.
Знает, куда чума ударит в следующий раз и всё такое. Так вот, моя жена говорит, будто у него есть последователи, да? И они носят эти защитные амулеты. Маленькие бронзовые медальоны прямо на сердце. Он постучал по своей кожаной накидке.
Как зовут этого пророка?
Солдат поморщился.
Простите генерал, я не так внимательно слушал. Я люблю свою Агнес, но она малость слишком болтлива.
Я вспомнил, что мне говорил Исаак чуть ранее. «Если действительно существует пророк, то это ужасный признак того, что высшие силы вновь заинтересовались нашим городом. И не нужно объяснять, насколько это опасно». Тот человек в магазине предупредил меня, что его хозяин будет не слишком доволен мной. Говорил ли он о человеке-птице? Возможно, я рассердил пророка?
Лорд Эшкомб очень хотел, чтобы мы разобрались в этом деле. Похоже, Тому идея пришлась не слишком-то по душе. Да и яхотя мне очень хотелось поймать воровтоже был не уверен. Но я не мог придумать, что ещё предпринять.
Ступайте в ратушу, сказал нам лорд Эшкомб. Поговорите с Уиллом Гонсоном. Это олдермен в округе Крукед-Лейн
Солдат откашлялся.
Э снова простите, генерал, но Гонсон мёртв, сэр. Три недели болел
Эмиссар короля выругался.
Он ведь сражался с нами при Эдж-Хилле. Кто занял его место?
Думаю, Мэйкотт.
Принеси мне письменные принадлежности.
Э промямлил солдат, оглядываясь по сторонам.
У меня есть, милорд, вступил я и задрал рубашку.
Под ней я носил пояс своего учителя, обмотанный вокруг талии. Он был обшит узкими кармашками, в большинстве из которых торчали закупоренные стеклянные флаконы с ингредиентами и лекарствами. Но было в поясе и несколько инструментов. Из одного кармана я вытащил короткое перо и пузырёк с чернилами. Выражение лорда Эшкомба на мгновение изменилось. Если бы я не знал его, то поклялся бы, что королевский эмиссар удивлён.
Он оторвал полосу от одной из своих бумаг и что-то нацарапал на ней, а потом протянул мне.
Отнесите это магистрату Мэйкотту в ратушу. Расспросите его о любых кражах со взломом и узнайте, что сможете об этом пророке. Мэйкотт не мой подчинённый, поэтому я не могу обещать, что он поможет, но Мэйкотт весьма порядочный человек. И даже без моей печати опознает почерк. Однако держитесь подальше от его секретаря, Шинглтона. Это настоящий хорёк в человечьем обличии, если такое возможно.
Мы с Томом прочли записку.
Мэйкотт, дай мальчикам то, что они хотят.
Вот это дело! прошептал Том.
Лорд Эшкомб вскочил на лошадь. Солдаты тоже забрались на спины своих скакунов и двинулись следом за ним.
Должен ли я докладывать вам о происходящем? спросил я.
Твоя аптекатвоё дело, отозвался Эшкомб, а мне нужно вернуться к королю. Так что придётся тебе разгадать тайну самостоятельно. Если только ты не узнаешь, что учитель оставил тебе нечто действительно интересное. Тогда я хочу об этом знать. Незамедлительно.
Он наклонился ко мне.
И, Кристофер, если это рецепт, я ожидаю, что ты мне его покажешь. Так что на сей раз лучше не устраивать никаких взрывов. Тебе ясно?
Д-да, милорд. Я запнулся. Но как мне с вами связаться? Разве вы не возвращаетесь в Солсбери?
Всего на один день. Он понизил голос. Не надо об этом распространяться, но чума в Уилтшире разрастается. Королевский двор скоро переедет в Оксфорд. И с завтрашнего дня я буду там, чтобы все подготовить к приезду его величества.
Так мне оставить для вас сообщение в Тауэре?
Нет. Не говори никому, но Тауэр закрыт. Я поставил у ворот стражу, чтобы всё выглядело как обычно, но внутри никого нет. Если понадобится отправить сообщение, просто скажи Мэйкотту, и он всё устроит.
О! Э-э Ладно.
В чём проблема на этот раз?
Ни в чём. Вот только
Я рассказал ему о Салли.
Я надеялся, что, может быть, для неё найдётся работа в Тауэре.
Ну вот что, сказал лорд Эшкомб, если ты, наконец, дашь мне уехать, я, возможно, спрошу при дворе, не нужна ли там кому-нибудь служанка. После того как доставлю эти документы королю. Который меня ждёт.
Я покраснел.
Простите.
Он щёлкнул поводьями, и его лошадь двинулась вперёд. Лицо лорда Эшкомба смягчилось, пусть и совсем чуть-чуть, и он поднял руку в знак прощения.
Рад был вас видеть, парни. Мы и так уже потеряли слишком много хороших людей из-за этой болезни. Так что берегите себя. Он тронул пистолет за поясом. Считайте, что это приказ.
Глава 9
Ратуша кишела народом. Комплекс правительственных учреждений располагался за Бэквеллским рынком, в северо-западной части Лондонской стены. Через два входас Кэт-стрит и Бейсингхоллатекло так много людей, что очереди обвивались вокруг рынка и тянулись до самого Чипсайда.
Как и мы с Томом, все желали встретиться с чиновниками. Некоторые хотели получить справку о состоянии здоровья, которая подтверждала, что предъявитель не болен чумой, и давала право путешествовать по дорогам Англии. Другие приходили просить о работе или о благотворительной помощи для бедных. Некоторые являлись, чтобы выразить своё возмущение налогом на огоньучитывая, что в попытках замедлить распространение чумы, власти приказали разжигать костры по всему городу.
Толпа, должно быть, исчислялась тысячами; некоторые ждали приема по нескольку недель.
Настроения в толпе царили далеко не мирные: люди напирали, толкались, кричали и ругались. После нашего приключения на Королевской бирже, не говоря уже о риске заболеть, я вовсе не стремился стоять в этой очереди.
У меня есть идея, сказал я.
О нет! отозвался Том.
Но это хорошая идея
О нет!
Может, ты просто будешь шевелить ногами?
Мы протиснулись к воротам на Кэт-стрит. И там я заорал:
Сообщение для магистрата Мэйкотта! Сообщение для Мэйкотта! Дело короля! С дороги!
Я подтолкнул Тома вперёд. Люди проворчали, но расступились, пусть и не слишком охотно. Благодаря Тому мы проломились сквозь толпу к боковому входу в ратушу. Мы проскользнули в дверь и оказались в великолепно пустом зале.
Сюда выходили двери многочисленных кабинетов. Стены были покрыты деревянными панелями с изящной резьбой. Коридор уводил в обоих направлениях, по пути разделяясь на несколько перекрёстков.
Том огляделся.
А куда мы сейчас идём?
Я понятия не имел. Я никогда не бывал здесь раньше. Мастер Бенедикт всегда держался как можно дальше от политики.
Думаю, можно кого-нибудь спросить, внёс я предложение.
Но мы не имеем права тут находиться.
Вообще-то, вроде как имеем.
Я направился куда глаза глядели, вынув из пояса записку лорда Эшкомба.
Раз у нас есть бумага от Эшкомба, мы вроде как на королевской службе. Если мы просто объясним ой!
Повернув за угол, я врезался в кого-то, успев лишь увидеть, как взметнулись вверх букли парика. Человек, которого я сбил, был довольно высоким, с косоватыми глазами. Сейчас, когда его зад соприкоснулся с полом, эти глаза отнюдь не выглядели счастливыми.
Простите, сэр. Извините.
Отстань от меня. Он встал. Кто вы? Как сюда попали?
Мы э-э курьеры, сказал я. У нас сообщение от лорда Эшкомба для магистрата Мэйкотта.
Он протянул руку.
Дай-ка посмотреть.
На миг я заколебался.
Я секретарь Мэйкотта, Джеффри Шинглтон, произнёс он. Все сообщения для магистрата проходят через меня.
Мне вспомнилось предупреждение лорда Эшкомба.
Но
Вот и всё, что я успел сказать. Шинглтон выхватил у меня клочок бумаги. Он пробежал его глазами и фыркнул.
Это что, какая-то шутка?
Что? Нет!
Здесь нет печати, заявил Шинглтон, так сильно сощурившись, что я засомневался, видит ли он хоть что-нибудь вообще. И едва ли есть подпись. И что за обрывок вместо нормального листа бумаги? Это худшая подделка, какую я видел.
Это не подделка! возмущённо сказал я. Лорд Эшкомб приказал нам прийти сюда. Он сказал, что магистрат Мэйкотт узнает его почерк.
Хитрый трюк, Шинглтон поднял стеклянный колпак настенной лампы рядом с нами и поднёс к огню записку с подписью лорда Эшкомба. Я в ужасе наблюдал, как она скручивается, превращаясь в пепел и дым.
Из-за угла вывернул человек. Его чёрный камзол с гербом выдавал в нём офицера охраны.
Вы очень вовремя, мистер Рид, отчеканил Шинглтон. Выкиньте этих двоих на улицу.
Именно на улице я и приземлился. Мистер Рид потащил нас по коридору до выхода, протаранил нами боковую дверь и вышвырнул с противоположной стороны ратуши, вдали от очередей.
Охранник так сильно толкнул меня, что я не удержался на ногах и шлёпнулся в грязь. Мистер Рид вознамерился сделать то же самое и с Томом, но габариты моего друга заставили его призадуматься. В конце концов он просто похлопал по палашу на боку.
Занимайтесь своими делами в другом месте, сказал он и захлопнул за нами дверь.
Том помог мне встать. Понимаясь на ноги, я проворчал:
Тебя-то никто никогда не швырнёт в грязь.
Что будем теперь делать? спросил Том.
Мне хотелось пнуть дверь.
Нам надо снова попасть внутрь.
Проблема лишь в том, что я понятия не имел, как это сделать. Шинглтон сжёг нашу записку, и мне нечего было предъявить магистрату Мэйкотту. Но и сходить к лорду Эшкомбу за новой я тоже не мог, поскольку он уже уехал из города. А единственным человеком, который мог связать меня с королевским эмиссаром, был тот же самый Мэйкотт. Итак, идти было решительно некуда.
В конце концов я все же решил пнуть дверь. Она затряслась от крепкого удара, но желаемого удовлетворения это не принесло. К тому же теперь у меня болела нога.
Может, тот солдат из Тауэра нам поможет? спросил Том. Мы могли бы расспросить его жену, вдруг она что-то знает?
Я снял башмак и растёр пальцы ног.
Он ведь уехал с лордом Эшкомбом. И я понятия не имею, как найти его жену. Вряд ли у вас были клиенты, которые работали бы в ратуше?
Как выяснилось, мы оба знали кое-кого, работавшего на город, хотя я никак не ожидал увидеть его здесь. Дверь, через которую нас выкинули, открылась. В проёме стоял щёгольски одетый мужчина.
Том! воскликнул он. Я так и знал, что это ты!
Мой друг ошарашенно заморгал.
Доктор Парретт? изумился он.
Человек, стоявший перед нами, когда-то был одним из самых уважаемых врачей во всём Лондоне. Но прошлым летом его жена и его сын Джеймс погибли при пожаре. От горя он лишился рассудка, отказался от практики и бесцельно бродил по улицам; ночевал в обгоревшем остове своего дома, считая, что Джеймс не умер и по-прежнему живёт там вместе с ним. Когда за мной гонялись последователи культа Архангела, доктор Парретт пригласил меня к себе, дал убежище и ночлег. После этого мы с Томом иногда проведывали его, просто желая убедиться, что с ним всё в порядкенасколько это было возможно в его ситуации. Но никто из нас не видел Парретта с начала лета, поскольку безумие сделало доктора нелюдимым. А когда начала свирепствовать чума, мы почти перестали выходить на улицу.
Увидеть его в ратуше было неожиданностью, но не это удивило нас более всего. После гибели своей семьи доктор Парретт жил и одевалсякак нищий. Однако сегодня на нём был тонкий шёлковый камзол и бриджи, а также совершенно новый парик. В глазах по-прежнему сохранялось диковатое выражение, но он выглядел гораздо лучше, чем во время нашей последней встречи. Во мне затеплилась надежда: может, его безумие наконец-то прошло?..
Доктор Парретт заметил меня.
И Кристофер тоже здесь! Ну конечно, кому же ещё быть вместе с Томом?
Что вы тут делаете? спросил я. А потом осознал, как это прозвучало. Я имею в виду приятно видеть вас, сэр.
Он улыбнулся.
И мне. Прости, что давно не заходил в Блэкторн, но я был довольно сильно занят. И отвечаю на твой вопрос: я устроился на работустал чумным доктором.
Это всё объясняло. Городским врачам платили за лечение больныхособенно бедных, которые не могли покрыть расходы сами. Большинство докторов не брались за эту работу, ведь тогда им пришлось бы постоянно иметь дело с больными чумой. И они вдобавок становились изгоями: никто не захотел бы приближаться к человеку, навещающему дома заражённых. Зато чумным докторам очень хорошо платили. А одиночество не было проблемой для Парретта: все друзья давно уже покинули его. Что до меня, то я был доволен. Работа чумного врача невероятно опасна, но мне казалось, что доктору Парретту она подходит как нельзя лучше. Об этом я ему и сказал.
Да, ответил он. Я чувствую себя обновлённым. У меня появилась цель. И, конечно же, деньги никогда не лишние. А то я уже стал беспокоиться, как мне прокормить Джеймса.
У меня упало сердце.
Так зачем же вы пришли в ратушу? спросил он. И почему мистер Рид выгнал вас?
Лорд Эшкомб отправил нас сюда с посланием для магистрата Мэйкотта, сказал я. Но его секретарь решил, что мы воры.
Доктор Парретт покачал головой.
Вот что я скажу: никогда не встречал более гнилого человека, чем этот Шинглтон.
Не могли бы вы провести нас к его начальнику? с надеждой спросил я.
Доктор Парретт почесал голову, запустив руку под парик.
Я не знаком с Мэйкоттом. Затем его лицо прояснилось. Но знаю магистрата Олдборна. Он отвечает за благотворительностьеё сейчас собирают в церквях по всей стране, чтобы помочь накормить бедных в Лондоне. Возможно, Олдборн представит вас Мэйктотту.
Я был не уверен, что дело выгорит. Теперь, когда записка лорда Эшкомба пропала, мне придётся надеяться лишь на авторитет доктора Парретта. Хватит ли его слова, чтобы Олдборн согласился представить нас Мэйкотту? Доктор выглядел гораздо более солидно, чем прежде, но безумие явно до сих пор не покинуло его. Похоже, он по-прежнему верил, что его сын жив. Тем не менее это был наш единственный шанс.