Доктор Парретт открыл перед нами дверь и улыбнулся. Том вошёл внутрь. Я отряхнулся и последовал за ним. Тот же охранник, который вышвырнул нас, всё ещё стоял в коридоре. Увидев нашу компанию, он подался вперёд. Доктор Парретт поднял руку.
Они со мной, мистер Рид.
Я тоже поднял руку, намереваясь кое-что показать мистеру Риду, но Том вовремя пихнул меня в плечо.
В сопровождении доктора Парретта мы вернулись к дверям кабинетов, выходивших в большой зал, где ожидали просители.
Так почему Эшкомб отправил вас в ратушу?
Я не знал, сколько могу рассказать Парретту.
Вы никогда не видели здесь людей с бронзовыми медальонами на одежде? На левой стороне груди.
Видел нескольких. Вы ищете кого-то конкретного?
А не было среди них мужчины, одетого во всё синее? нетерпеливо спросил я.
Синее? Доктор Парретт склонил голову. Вроде бы нет
Те медальоны, сказал Том, вы знаете, для чего они?
Они защищают от ангела смерти.
Но лишь немногие их носят, заметил я.
Да, кивнул доктор Парретт. Это люди Мельхиора.
Мельхиор. Наконец у меня было подходящее имя для человека, о котором я слышал весь день.
Один мой знакомый называл его человеком-птицей.
Парретт рассмеялся.
Ха! Неплохое описание. Хотя, пожалуй, оно не слишком почтительное. Этот человек заслужил больше уважения.
Люди говорят, будто он пророк.
Он пророк.
Том нервно сглотнул.
Правда?
О да. Доктор Парретт кивнул. Официально он чумной доктор, как и я. Но у Мельхиора есть дар. Он знает вещи, которые под силу узнать лишь ясновидящему.
Глаза Тома расширились.
Например, какие?
Доктор Парретт остановился перед одной из тяжелых деревянных дверей, выходящих в коридор.
Мельхиор понимает ход этой чумы как никто другой. Я имею в видуне с точки зрения врача, хотя в этом он тоже разбирается. Нет, он может предсказать путь самой болезни. Мельхиор знает, кто умрёт следующим.
Я похолодел. Салли говорила то же самое, но она была одурманена маковым настоем, и в тот момент я не поверил ей.
Как такое возможно?
Не знаю. Но я видел, как это происходит. Наши пути иногда пересекаются. Четыре раза я наблюдал у Мельхиора эти видения, я полагаю. Он предсказывал, кто заболеети всегда безошибочно. Все четверо тех бедных людей заразились. Его дар, несомненно, реален. Доктор Парретт понизил голос. Хотя, возможно, мне не следовало так громко говорить об этом в ратуше.
Почему нет?
Видишь ли Мельхиор недавно изрёк несколько предсказаний относительно магистратов. Люди нервничают.
Доктор Парретт постучал в дверь.
Войдите, сказал голос изнутри.
Кабинет за дверью был узким и тесным; здесь едва хватало места, чтобы открыть дверь, не ударив ей о стол в центре комнаты.
Сама комната, однако, оказалась безупречно убранной. На столе и стеллаже лежали стопки бумаг и книг в кожаных переплётах.
За столом сидел крохотный человек; сгорбившись, он писал что-то в одной из книг. На вид ему было лет пятьдесят. Он положил свой парик на пачку бумаг, обнажив лысину, окружённую венчиком волос.
Добрый день, Генри, поздоровался доктор Парретт.
Хм? Генри написал ещё несколько слов, а потом посмотрел на нас из-за серебристых очков в круглой оправе, ненадежно сидящих на кончике его носа. О, здравствуйте, Джон, любезно произнёс он. Оставьте свой отчёт вон там, пожалуйста.
Он рассеянно указал пером на стопку бумаг на углу стола.
На самом деле я здесь от имени этих ребят, объяснил доктор Парретт. Я хочу представить вам Кристофера Роу, ученика аптекаря, и Томаса Бейли, сына пекаря. Им нужна помощь Олдборна.
О? Генри оглядел нас с дружелюбным любопытством. И что магистрат может для вас сделать?
Доктор Парретт обернулся к нам.
Это Генри Коул, секретарь магистрата Олдборна. Объясни ему, что случилось с Шинглтоном.
Я рассказал, как Шинглтон сжёг записку лорда Эшкомба. Генри возвёл глаза к потолку.
Посмотрел бы я, как он сделает нечто подобное перед королевским эмиссаром. Вот дурья голова!
Капля чернил с кончика пера Генри упала на страницу раскрытой книги. Он поднялся и вытащил из ближайшего ящика тряпку, чтобы вытереть пятно. Встав в полный рост, Генри оказался ненамного выше, чем казалось, пока он сидел в кресле. Думаю, Салли могла бы посмотреть ему прямо в глаза.
Ну вот, я всё испортил.
Генри со вздохом отбросил тряпку и снова переключил внимание на нас.
Кристофер, не так ли? Я буду рад попросить магистрата Олдборна напрямую поговорить с Мэйкоттом, хотя точно не знаю, когда он вернётся в ратушу. Я доставлял ему работу на дом. Он плохо себя чувствует.
Том посмотрел на меня. Я точно знал, о чём он думает. Как и доктор Парретт.
Кто-нибудь его осматривал? встревоженно спросил он.
Это просто лёгкая простуда, быстро сказал Генри.
Но кто-нибудь осматривал его?
Генри поправил очки.
Э-э
Генри! вокликнул доктор Парретт.
Он не позволил мне вызвать врача! ответил секретарь, будто защищаясь. Но поверьте, у него не может быть чумы. Если бы он не сказал мне, я бы даже не понял, что он приболел.
Доктор Парретт нахмурился.
Олдборн сидит дома, потому что ему плохо но не кажется больным? Может ли быть, что магистрат уклоняется от своих обязанностей?
Конечно же нет.
Когда вы были в доме Олдборна? спросил доктор Парретт, вы видели его семью?
Нет, мы встречались наедине.
Это звучало уже совсем нехорошо. Том начал помаленьку пятиться назад. Что до Генри, он просто выглядел озадаченным.
Мельхиор сделал предсказание, напомнил доктор Парретт.
Мельхиор? Нет-нет, уверяю вас, Джон, магистрат Генри прижал руку ко рту. Постойте! Вы же не думаете, что семья Олдборна
Раздался женский крик. Он слышался снаружи, со стороны главного зала. На миг все замерли. Криков становилось всё больше.
Что за чёрт? спросил Генри.
Он схватил со стола свой парик и, протиснувшись мимо нас, поспешил в коридор. Мы ринулись следом. Крики нарастали. Это звучало так, будто вспыхнула очередная драка. Затем шум начал ослабевать
Генри первым прошёл через дверь. Толпа просителей, ожидавших в зале, заметно поределабольшинство людей попросту сбежали. Те, кому повезло меньше, лежали на полу, растоптанные удирающей толпой. Некоторые жались к дальней стене, потому что выход из ратуши перегораживал мужчина. Он был богато одет, но его костюм пребывал в беспорядке, а подбородок зарос щетиной. На руках он держал девочку лет девяти, в украшенном кружевом изумрудно-зелёном платье. Её голова бессильно откинулась назадна локоть мужчины.
Генри отшатнулся.
М-магистрат Олдборн! воскликнул он.
Олдборн повернулся к нам. Теперь мы увидели лицо девочки. От уголка рта к уху тянулась струйка окрашенной кровью слюны. Невидящими глазами она смотрела в потолок. Девочка была мертва.
Глава 10
Том попятился и врезался в меня с такой силой, что едва не свалил с ног. Генри застыл в дверях; его очки почти соскользнули с носа. Лицо секретаря стало почти таким же бледным, как у мёртвой девочки.
Магистрат Олдборн, похоже, его не заметил:
Кто-нибудь поможет мне? Моя дочь Он нежно баюкал её. Она не просыпается.
Доктор Парретт бесстрашно шагнул вперёд.
Так почему бы не дать ей отдохнуть, сэр? тихо сказал он.
Магистрат Олдборн моргнул.
О. Да. Конечно.
Он опустился на колени и положил тело девочки на пол. Убрал волосы с её лица, сдвигая белокурые пряди, которые от кровавой пены на щеке окрасились клубнично-розовым цветом.
Кабинет Генри находился рядом с главным входом. В отличие от тех, кто попал в ловушку в задней части зала, мы могли спокойно выйти на свежий воздух. От двери на улицу нас отделяли лишь несколько раненых, лежавших на полу. Я почувствовал, что меня охватывает желание убежать следом за толпой. Том думал так же. Он потянулся к моей руке, словно намереваясь утащить меня за собой. Человек, пойманный в ловушку в задней части зала, смотрел на нас так, будто очень хотел бы поменяться с нами местами.
Этот дурак угробит нас всех, простонал он.
Доктор Парретт протянул к нему руку.
Успокойтесь, пожалуйста. Диагноз ещё не поставлен.
Это чума, ясное дело! крикнула какая-то женщина.
Мне тоже всё казалось очевидным. Но тут от входа в ратушу донёсся голос. Он прогремел по всему залу, эхом отразившись от стен.
Значит, вы можете говорить за нас?
Все обернулись. В дверном проёме стояла человеческая фигура, тёмная на фоне ясного летнего неба. Затем человеккем бы он ни былвышел вперёд. Он был одет в вишнёво-красный плащ из плотной кожи, доходивший ему до лодыжек. Перчатки у него тоже были кожаные, тёмно-коричневые, а пальцы на нихтакие длинные, что кончики загибались, как когти. Голову покрывала чёрная широкополая шляпа. Но самое поразительноекожаная маска, закрывающая лицо. Из её центра тянулся длинный слегка изогнутый клюв. От кончика клюва поднимались тонкие клубы дыма, словно пришелец дышал огнём.
«Человек-птица», подумал я.
Маска охватывала всю голову, полностью закрывая её. В кожу была вшита пара толстых стёкол, словно гигантские очки. Сквозь них виднелись глазапылавшие такой яростной силой, какую я видел прежде лишь разу лорда Эшкомба.
Мужчина вышел вперёд. В руке он держал трёхфутовый серебряный посох толщиной в дюйм. Посох венчала миниатюрная горгулья с чёрными, как сажа, головой, и телом, и раскинутыми серебристыми крыльями. Пришелец воздел посох над головой. Толпа замерла.
Том едва слышно спросил:
Что это такое?
«Это», ответил доктор Парретт, Мельхиор.
Следом за чумным доктороми пророкомв зал вошли восемь человек с неподвижными, точно каменными, лицами. На них была неброская простая одежда из шерсти и льна, и все носили один и тот же символна груди, на их куртках, прямо над сердцем, виднелись бронзовые медальоны.
Те самые люди, которых я хотел найти! И всё же сейчас я едва взглянул на них. Как и Том, я с разинутым ртом смотрел на человека в птичьей маске. Он вышел вперёд, стуча каблуками по каменному полу.
Его люди двинулись следом. Они стояли рядом с ним, словно телохранители. На поясах висело оружие: палаши, топоры, дубинки, кремневые пистолеты, точно как у тех мужчин, которые приходили в мою аптеку. Сам Мельхиор оружие не носил, как и бронзовый медальон. Но на кожаном плаще был нарисован чёрно-белый символ.
То же изображение, что и на медальонахкруг с направленным вверх треугольником по центру. Меж тем символ Мельхиора был достаточно большим, чтобы я разглядел его как следует и понял, что ошибся: в треугольнике не крест, а меч. И ещё я сумел наконец прочитать идущую по кругу надпись. Она была на латыни и гласила: Contra malignitatem protege nos«Защити нас от зла».
Пророк кивнул доктору Парретту. Дым, поднимавшийся от маски, заклубился, окружив голову Мельхиора сероватым облаком.
Приветствую вас, сэр.
Доктор Парретт почтительно поклонился.
Это честь для меня, Мельхиор, как и всегда.
Сквозь стёкла в маске пророк уставился на тело девочки.
Ещё одна?
Я пока не осмотрел её, сказал доктор Парретт.
Тогда приступим.
Мельхиор протянул руку с серебряным посохом. Подцепив горгульей подбородок мёртвой девочки, он поворачивал ей голову то вправо, то влево, разглядывая шею. Не найдя чёрных пустул, Мельхиор запустил серебряное крыло под платье и распустил шнуровку, обнажив кожу под ключицей. Он замер. Кожа девочки была ярко-красной. Толпа застонала. Доктор Парретт тихо подтвердил:
У неё есть знак. Это чума.
Генри перекрестилсятак поспешно, что чуть не сбил с носа очки. Том скрестил пальцы на обеих руках и прижался ко мне. Я подался назад.
Мы должны вынести тело из зала, сказал доктор Парретт, по-прежнему тихо. Том, будь добр, помоги.
Том вжался в меня с такой силой, что едва не раздавил о стену.
Я?..
Доктор Парретт указал на людей, лежавших на полу.
Помоги раненым выбраться на улицу, хорошо? А я возьму девочку.
Мой друг чуть не рухнул в обморок от облегчения. Он отступил от тела и почти бегом ринулся к ближайшему человеку, которого чуть не растоптала удирающая толпа, пожилой женщине. Она держалась за повреждённую лодыжку, но, похоже, не чувствовала боли. Как и большинство других, она с благоговением смотрела на Мельхиора.
Я вознамерился помочь Тому, но доктор Парретт остановил меня.
Останься с магистратом, сказал он негромко. Только не прикасайся к нему.
Мне не нужно было повторять это дважды.
Доктор Парретт взял девочку на руки и вынес из зала. Олдборн стоял на месте, уставившись в пол.
Всё так, как и было предсказано, сказал Мельхиор, не обращаясь ни к кому конкретно.
Я вспомнил, что говорил нам доктор Парретт: Мельхиор недавно сделал предсказания относительно некоторых чиновников магистрата. Ещё одно пророчество сбылось.
Генри осторожно шагнул вперёд.
Э Прошу прощения. Сэр?
Люди Мельхиора зашевелились, когда Генри приблизился. Они внимательно следили за ним, руки незаметно скользнули к оружию на поясах. Генри остановился и нервно перевёл взгляд с людей Мельхиора на самого пророка, возвышавшегося над маленьким человечком. Мельхиор этого не заметил. Он разглядывал потолок, словно что-то искал.
Генри прочистил горло и попытался снова:
Сэр?
Мельхиор наконец опустил взгляд и посмотрел на Генри сквозь стёкла в маске.
Кто ты?
Человечек отпрянул.
Генри Коул, сэр. Я секретарь магистрата Олдборна. Помогаю управлять делами благотворительности.
Мельхиор ничего не ответил. Генри дёрнул себя за воротник.
Джон Парретт сказал мне, что вы э в последнее время сделали новые предсказания.
Мельхиор склонил голову набок. Дым, поднимавшийся от его клюва, переливался в солнечных лучах. Теперь я испугался, что Генри может хлопнуться в обморок.
Он сказал Я слышал, что одно из них касалось магистрата Денча. Что он заболеет. Кто-нибудь э обследовал его?
Толпа молча ждала. Мельхиор продолжал смотреть на Генри. Наконец пророк заговорил:
Я был в доме Денча сегодня утром. Он заражён.
Люди застонали. Взгляд Мельхиора вновь обратился к потолку.
Я закрыл его дом на карантин.
Напряжение от присутствия Мельхиора стало чрезмерным для Генри. Он отступил ко мне и бессильно опёрся о стену, стаскивая парик. Провёл кудрями парика по лицу, утирая пот, капавший со лба.
Дом магистрата Олдборна тоже надо закрыть, прошептал он мне. Люди будут в ярости. И я был там. Как я мог это пропустить?
На самом деле не трудно было понять, как он это пропустил. Хотя закон требовал от хозяев домов позвать врача в течение двух часов после появления любых симптомов, многие пытались скрыть их. Согласно городским правилам, каждый чумной дом следовало опечатать, а всех жильцов поместить в карантинне важно, больны они или нет. Те, кто оказывался внутри такого дома, попадал в ловушку, и это могло стать смертным приговором. Некоторые семьи подкупали врачей, чтобы те объявили болезнь родственника не чумой, а чем-нибудь другим. Иные просто никому ничего не говорили. Как выяснилось, именно так и поступил магистрат Олдборн. Тревога Генри была понятна.
Двадцать человек, оставшиеся в задней части главного зала, злобно уставились на скорбящего магистрата. И дело было не только в том, что он подверг их опасности, принеся сюда тело дочери. Им не нравились чиновники, которые не следовали правилам, обязательным для всех остальных. Уж конечно, любой простолюдин, сделавший нечто подобное, понёс бы жестокое наказание. Если б только эти люди моглиони бы вздёрнули магистрата прямо на улице.
Я оглянулся на Мельхиора и его охрану. Живот сжался в тугой комок, когда я увидел, что Мельхиор смотрит прямо на меня.
Я вижу тебя, сказал он. Вижу тебя сейчас.
Он раскачивался взад-вперёд, словно его подталкивал невидимый ветер. Пророк снова склонил голову набок, будто бы к чему-то прислушиваясь. Я же не слышал ничего, кроме ударов собственного сердца.
Генри сделал шаг назад.
Что-то не так? спросил он.
Он здесь, сказал Мельхиор.
Кто? мой голос прозвучал хрипло.
Мельхиор подошёл ближе.