«Всех, которые стоит знать»? Акакие ты еще знаешь? спросил Копейкин подозрительно.
Эээ . ещенуИтальянскийФранцузскийПортугальскийРумынский . перечислил мальчик медленно. Помолчал, будто раздумывая, стоит ли, и добавил, ну и еще каталанский и сардинский немножкотолько читать могуа галисийскийтот же португальский, так что, тоже, наверное, можно сказать, что знаю.
«Ката Каталанский, твою мать!» Копейкин был готов к чему-то подобному, но «каталанский язык»? это его все-таки доконало. И еще галисийский, о котором и говорить-то не стоит, потому что онтот же португальский. «Ну, блин, юный полиглот!»
А английский? спросил он, вспомнив как пытался заговорить с мальчиком в аэропорту, как же ты их все выучил?
А английского я не знаю, сказал мальчик, и немецкого тожеВалерий Михайлович говорил, что на языки всяких варваров, вроде готов и вандалов, не стоит тратить времени. Да я и не учил специальнопочти что. Просто Валерий Михайловичон со мной каждый день на разных языках говорил. Понедельник на латыни, вторникна испанском, средана итальянскомну и так далее. Вот и привык постепенно
Антон снова виновато улыбнулся. Почему-то, все время получалось так, что он зазнается или хвастается. Ему совершенно не хотелось потрясать нового друга своими знаниямикоторые он, впрочем, и не считал таким уж выдающимися. Когда с тобой каждый день говорят на разных языкахпоневоле выучишь, никуда не денешься, правда? Чем тут гордиться-то?
Ну слава богу, облегченно вздохнул Копейкин, а я уж думал, что ты вообще все знаешь.
«Гм, строгие убеждения, однако, у этого Валерия Михайловича. Английский в наше времямировой язык. Самый полезный. А тутнадо же! готы и вандалы. Даже одного дня в неделю не нашлось. Зато каталанскийНу зачем парню каталанский язык, спрашивается? ЧтО он на нем читать собирается?»
Слушай, малыша что на твоем кольце написано ты можешь перевести?
Конечно, могу, кивнул Антон, In hoc signo vinces. «Сим победиши», он хихикнул, это примерно значит «знак победителя»или «повелителя», ну, смотря о чем речь, понимаешь? Когда Константин дрался с Максенцием за Рим у Мульвиевого моста, ему было такое видение ночью. Горящий крест в небе. Вот такой, он достал кольцо из кармана и показал Копейкину знак «лабарум», похожий на русскую букву «ж», с сильно вытянутой серединкой и петелькой наверку, как у буквы «Р», который был выгравирован по обе стороны от латинского изречения, а под нимнадпись «In hoc signo vinces», ну в смысле, что он должен победить. А на утро, он побил этого Максенция, хотя его войско было намного меньше и хуже вооружено. А потом уже, через двадцать лет, он стал Константином Великим. И основал Константинополь. И Византию. А началось все с этого знакаОн тогда собирался отступить, потому что понимал, что слабее, но увидел знак и передумал. А если бы не увидел, то и Византии никакой бы не было, а значит и России.
Понятно. Это и есть «судьба», о которой ты говорил, да?
Да, только она обычно не такаязаметная. Даже у Константина, хоть он был и Великий, за всю жизнь один такой случай был, который всю историю определил на две тыщи лет. Но это не значит, что все остальные шажки малюсенькие, которые мы каждую секунду выбираем, что они не важные. Просто, мы не знаем в чем их важность заключается конкретно.
У Константина же тоже были еще миллионы мелких шажков, которые его к этому мосту привели, и они все не менее важные, чем этот, последний. Просто не такие заметные.
А буквы? Копейкин показал на плетеный вензель на оправе перстня в руке Антона, буквы тоже что-то означают?
А про буквы я не знаю, сказал Антон грустно, я долго думал, но ничего в голову не приходит. А Валерий Михайлович сказал, что когда-нибудь я обязательно узнаю, и что это даст мне большую силу. Но не сказал когда.
К столу подошел бармен, и поставил перед Копейкиным стакан янтарного скотча, а перед Антоном бокал с фруктовым пуншем. Установил на столе массивную хрустальную пепельницу и положил рядом с ней толстую черную сигару и тонкую коробочку со спичками.
Молча кивнув, он, едва ли не бегом, исчез в избушке за бамбуковой дверью.
* * *
Не пей, сказал Антон тихо прежде чем Кэп взялся за стакан.
Почему? спросил Копейкин, отдергивая руку от стакана, будто он был раскаленным. Последний час разговора убедил его в том, что все, что говорит этот двенадцатилетний шпингалет, заслуживает самого серьезного внимания.
Отодвинув стакан в сторону, он взял в руки сигару ипоймал себя на том, что вопросительно смотрит на мальчишку. Выругавшись про себя, он свирепо откусил зубами кончик и прикурил, моментально погрузив столик в клубы густого дыма.
Только не оборачивайся, сказал Антон, глядя куда-то за спину Копейкинуи снова смутился «нашел кого учить!», я вон того хмыря в аэропорту видел вчера. А здесь он с барменом переглядывался. И бармен что-то тебе в стакан подсыпал.
Оборачиваться Кэп не стал. Вместо этого, он подозрительно смотрел на мальчишку.
«Интересное, кино. Xмыря он видел в аэропорту значит. Сидел там на лавочке, ревел в три ручья и, пока суд да дело хмырей рассматривал. Я, к примеру, никакого хмыря не видел. Ни там, ни здесь. Девять языков. Римская история. Определение сорта любимой сигары по запаху. Не слишком ли?»
Какой ты наблюдательный, сказал он вслух, просто, чтобы не затягивалась пауза.
Да нет, Антон не заметил перемены в настроении капитана, но все равно стал оправдываться, по привычке, я не наблюдательный. Ну, то есть, не очень наблюдательный. Обычный. Но у меня память фотографическая. Я если один раз что-то увижу, то запоминаю сразу всю картинку, и детали все, даже если сразу на них внимание не обратил. А потом могу глаза закрыть и вспомнить, понимаешь? И вот сейчас я просто заметил, что тот хмырь все с барменом переглядывается, а потом уже вспомнил, что он вчера в аэропорту был. Он на лавочке сидел у стены, напротив меня, все время, пока я там был и газету читал. Daily Telegraph, кажется. Только газета была позавчерашняя.
Ну вот, а уже когда я это вспомнил, то стал за барменом следить, потому что он с ним переглядывалсяне просто так же. Он твой скотч сначала из бутылки в стакан налил, а потом что-то еще из кармана достал и потряс над ним. Ник, я понимаю, что тебе хочетсяно давай в другое место пойдем, а? Не пей здесь, пожалуйста!
От мысли, что Ник может не послушатьсядействительно, где это видано, чтобы такому здоровенному самостоятельнуму мужчине всякие мелкие шкеты, вроде Антошки, указывали что ему пить и что не пить? не послушаться, и отхлебнуть содержимое стакана, большим жадным глоткома потом упасть здесь же на пол недвижимым трупома хмырь у него за спинойснова с несвежей газетойтак и стреляет глазами поверх газеты в ожидании этого момента, когда Копейкин грохнется со стула и забьется в агонии, чтобы схватить Антошку покрепче, и тащить егообратно в лошадиный фургонОт этой самой мысли, глаза Антона наполнились слезами (они вообще были «на мокром месте» последние пару дней, эти глаза). Антон слез со своего стула и подошел к Копейкину:
Ник, пойдем, а? повторил он дрожащим голосом, сдерживаясь, чтобы не разреветься, ипотянул Кэпа за рукав, давай в магазине скотча купим? Целую бутылку, давай?
Ну ладно, малыш, чего ты? Кэп обнял мальчика за плечи, прижал к себе и потрепал по лохматой голове, не буду я пить, раз ты сказал. Не реви только, в который уже раз попросил он, пойдем отсюда.
Он зажал в зубах сигару, вынул из кармана мятую двадцатку и положил на стол. Потом, глянув по сторонам, накрыл своей широкой ладонью стакан и спрятал в руке.
Ну, где здесь магазин? Ты знаешь? спросил он, поднимаясь из-за стола.
Его не оставляло противное чувство, что пацан водит его за нос. Больно уж неординарный мальчишка. Еще и память фотографическая. Копейкин не привык быть в роли ведомого. Он еще раз потрепал мальчишку по голове, пытаясь задавить в себе мерзкую подозрительность, и хмуро пошел к выходу. По пути бросил взгляд на «хмыря» с газетой, сидевшего за крайним столиком.
«Хмырь как хмырь, пожал он плечами, нет, не видел я его в аэропорту. Впрочем, я вообще никого там не виделтак, чтобы запомнить»
Есть магазин! обрадовался Антон, пойдем, я покажу! oн вприпрыжку поскакал рядом с Кэпом к выходу, ойа стакан? Ты зачем его взял, а? спросил он испуганно.
Ну уж не для того, чтобы выпить потихоньку, когда ты не видишь, успокоил Кэп, есть у меня однаидея. Попозже расскажу.
Ты чего расстроился, Ник? сросил мальчик, заглядывая в глаза капитану, когда они оказались на улице, ты переживаешь, что они нас нашли, да?
Нет, малышЯ же тебе уже объяснил, что не найти нас даже самому тупому и ленивому было бы сложноМы же даже не пытались спрятаться, скорее, наоборот. Я не сомневался, что они нас найдут. Здесь другое странно
Он помолчал, раздумывая, стоит ли делиться с мальчишкой своими выводамии как бы их еще сформулировать, чтобы он не обиделся и не испугался, как утром.
Понимаешь, больно их много. Этих «полицейских» двое, плюс, наверняка, кто-то их еще ждал там, куда они ехали. Плюс «хмырь» твой. Плюс бармен Ну ладно, допустим, бармену просто денег далиВсе равно много. Ну, и выследили они нас профессионально, конечно. Вообще-то, я их только к вечеру ждал. И все это под носом у полиции. Есть же тут полиция, какая-никакая
Сложно очень, понимаешь? Целая секретная операция получается. Из пушки по воробьям. Понимаешь, ну не нужно столько сил привлекать, чтобы пацана умыкнуть. Даже если он девять языков знает, не удержался он от колкости, что-то здесь не сходится. Вот я и расстраиваюсь. Я не люблю, когда не сходится. Понимаешь?
Десять поправил Антон, десять языков. Русский же тоже считается. Но я же не просто пацаня же С ТОБОЙ пацан! Просто так меня умыкнутьконечно, много ума не надо. Но им же надо ОТ ТЕБЯ умыкнуть!
Я галисийский не посчитал, ответил Кэп ехидно, сам же сказалтот же португальский.
«Дожил, блин, подумал он хмуро, нашел себе достойного противника!»
Но все-таки, не удержался и добавил:
А каталанский и сардинский, вообще-то, надо за половину считать. Раз говорить не можешь
Вот именно! Это ТЕПЕРЬ им надо от меня, но сначала-тосначала же меня не было. Откуда они могли знать, что я им помешаю?
Получается, что знали откуда-то?.. спросил Антон озадаченно, я не понимаю, признался он, как они могли знать? А может, они моих родителей просто боялись? А ты уже потом, случайно меня встретил, а?
Может, и родителейТолько, знаешь, странно как-то, чтобы такая банда профессионалов боялась банковского аналитика и кого-то там «по рекламе», а? И про меня они тоже знали, откуда-то. Помнишь, когда они за тобой в аэропорту пришли? Они же знали, что я по-русски разговариваю. Ну ладно, допустим, могли услышать, как я с тобой говорил. Но они самолет мой задержали заранее. То есть, знали, что я в Москву лечу, и что на самолет не успею, и договорились, чтобы он меня ждал.
Вот магазин, Антон показал на небольшое заведение на углу и потянул Копейкина внутрь.
Hola! Necesitamos una botella grande de escoces, por favor! выпалил он продавцу, скучавшему за прилавком. («Привет! Нам нужна большая бутылка скотча!»)
No-no-no! остановил продавца, метнувшегося к полкам с бутылками Копейкин, kidding («шутка»), одарил он его ослепителной улыбкой.
Ты что, малыш? Не надо мне скотча. Тем более, бутылку. Япотерплю. Ты лучше спроси, нет ли у них валерьянки.
Валерьяники? оторопел мальчик, а зачем тебе валерьянка? У тебя что нервы? он спросил это таким тоном, будто был удивлен не тем, что нервы Кэпа нуждаются в успокоении, я тем, что они вообще существуют, а демедрол не подойдет? Или седуксен какой-нибудь? А то ядаже не знаю как по-испански валерьянка, признался мальчик, ну подожди, я попробуюон повернулся к продавцу и спросил:
Tiene usted unaэээtintura de valeriana?
SМ, senor, pero es caro. ответил продавец, и добавил шепотом, нагнувшись через прилавок, El contrabando de mercancias.
Антон вопросительно посмотрел на Кэпа:
Он говорит, что есть, но дорого. Потому что контрабанда. Все равно берешь?
«Гм. Контрабанда валерьянки Наверное, жутко доходный бизнес», усмехнулся про себя Кэп и ответил вслух:
Плевать на цену, нервы дороже. Сuanto? обратился он к продавцу, вынимая из кармана пачку денег.
Veinte. Para usted descuento especial, («Двадцать. Для вас специальная скидка») ответил продавец, достал откуда-то из-под прилавка маленький пузырек с коричневой жидкостью, воровато оглянувшись посторонам, быстро завернул его в большой скоманный обрывок газеты и протянул капитану.
Копейкин взял сверток из рук продавца и пошел к выходу.
А теперь, малыш, нам нужно найти какую-нибудь кошку, сказал он, оказавшись на улице, их здесь много обычно бродит. Пойдем-ка заглянем вон в тот переулок?
Кошку? Зачем нам кошка? Во-он одна сидит, Антон показал на тощую облезлую кошку, осторожно выглядывавшую из-за мусорного бака.
Знаешь, что получается? сказал мальчик задумчиво, выходит, что их двоену, то есть, две группы, как бы. И одни хотят меня утащить, а другие им стараются помешать. Понимаешь? Ия думаю, что мои родителиЧто они тоже во второй группе были, понимаешь?Лично мне, вторая группа больше нравится, добавил он, подумав, а тебе, наверное, не очень.
Почему? удивился Копейкин, почему это она мне не нравится?
Кис-кис-кис, позвал он, поставил на землю свой стакан, развернул газету и разлил валерьянку из бутылочки вокруг стакана, плеснув немного и в сам стакан напоследок, кис-кис-кис
Ну потому, что ты такой здоровый, сильный, умелый, независимый человек, а они тебяиспользовали, какпешку.
Антон смутился, потому что называть вещи своими именами всегда неприятно.
Откуда ты знаешь? спросил Кэп хмуро, а может быть, я с ними заодно, и только тебя «втемную» использют? Вот скажи, откуда ты это знаешь, а?
Нет, Антон помотал головой и с готовностью принялся объяснять: во-первых «интерполовцы». Они хотели, чтобы ты улетел тогда на самолете. Думали, что улетишь. А если бы ты был «в курсе», то они знали бы, что ты не полетишь. И нечего было самолет задерживать. Во-вторых, ты меня имотдал. Значит, и ты не знал ни кто они, ни зачем я им нужен. И сейчас не знаешь. А в-третьих, это, он кивнул на стакан со скотчем, ты мне не поверил про хмыря в баре.
Да, малышОтдал, помрачнел Кэп, никогда себе не прощу. Надо же было таким идиотом оказаться!
Да ладно, махнул рукой Антон, главное, что ты меня потом нашел, и добавил, хихикнув: быстро поднятое не считается упавшим.
Он опустил голову и хмуро рассматривал носок своего тапочка. Не поднимая глаз, он сказал тихо:
Спасибо тебе, Ник. Тыесли хочешьуезжай в Москву, последние слова он выговорил совсем уж еле слышно, оставь меня и уезжай, заговорил он громче, взяв себя в руки, и пусть они тут сами как хотят обходятся без тебя. Свиньи они так тебя использовать
Антон всхлипнул, шмыгнул носом и быстро вытер глаза тыльной стороной ладони.
Не говори глупости, ответил Копейкин строго, ониэто они, а мыэто мы. Я же тебе пообещал вчера, что никому тебя не отдам, помнишь? И это я сам решил, и никакая «вторая группа» меня к этому не принуждала. А то, что они там, наверное, рассчитали, что я поступлю именно так, и это им оказалось выгодно, то это уже их дела. И я из-за них своих обещаний нарушать не собираюсь. Понял, малыш? И чтобы я больше таких глупостей от тебя не слышал!
«Н-дакак пацан все по полочкам разложил! Действительно, выходит, что я ни в одну команду не вписываюсь, а просто так сбоку стоюXотел бы я, чтобы и у меня в отношении него такая же ясность была. Больно уж гениальный пацанслишком гениальный, чтобы этак втемную тыкаться, как слепой котенок, вместе со всякими капитанами разведки, у которых вместо головы лазерный прицел.»
Правда, Ник? мальчишка счастливо улыбнулся сквозь слезы, ты правда так думаешь? Я боялся, что тыну, что ты скажешь а пошли они все . Ну за то, что они так по-свински с тобой, понимаешь?
За что же ты так обо мне думал, интересно? спросил Кэп серьезно, разве я давал тебе повод?
Нупросто я думал, что ты должен очень сильно ненавидеть когда тобой так вот распоряжаютсявслепую, как пешкой. Ты вон какойсильный. И независимый. Ты даже меня фаталистом обозвал, когда я тебе про веточки рассказывал. Потому что не хочешь согласиться с тем, что ты не все контролировать можешь.