Дженна замолчала.
И как вы поступили?
Ведь я любила. Поначалу придумывала объяснения. Говорила себе: ну, играют парни в гольф, в боулинг, ходят с друзьями в баримеют право. Тем более в остальное время Дэн был таким внимательным. Я взяла да и махнула рукой.
В дверях возникло семейство из пяти человекпотоптались у входа, пошли к стойке регистрации. Отец назвал фамилию и протянул администратору кредитку.
Поначалу?
Да. Хотя какое «поначалу»со свадьбы прошел примерно год, когда я спросила снова. Дэн сказал: «Не беспокойся, ерунда». Но меня распирало от любопытства. И как-то в субботу я решила пойти за ним.
Дженна умолкла и чуть улыбнулась.
А дальше?
Никогда никому не говорила. Даже Дэну.
Уэнди отпила кофе и устроилась поудобнее.
Да и рассказывать-то не о чем. Ехала следом час или полтора, чувствовала себя дурой. Он свернул к Принстону, оставил машину в городе, заглянул в кофейню, посидел там минут десять. Один. Я ждаласейчас явится другая женщина, какая-нибудь сексапильная профессоршаочки, черные волосы и все такое. Никого. Допил кофе, пошел дальше. Сама понимала: следить за Дэномдикость. Ведь я любила этого человека, даже не представляете как. Но тот темный закоулок в его душепомните? Теперь вот прячусь, не попадаюсь на глаза, а сама чувствую: еще немногои узнаю наконец правду. И мне страшно.
Дженна снова отпила кофе.
Так куда он ходил?
В двух кварталах, в самом центре преподавательского района, стоял симпатичный викторианский дом. Дэн постучал, вошел, пробыл там час, потом вернулся в город, сел в машину, поехал обратно.
Администратор сообщил семейству, что заселение не раньше четырех, и ни в какую не хотел пускать раньше.
Кому принадлежал дом?
Вот это самое забавное: шефу службы по делам студентов, Стивену Слотнику. Он тогда уже развелся и жил с двумя своими детьми.
Что Дэн у него забыл?
Понятия не имею. Никогда не спрашивала. Вот и вся история. Я о ней больше не заговаривала. Главноене интрижка. Секрет какой-то. Захотел бырассказал.
Он так ничего и не объяснил?
Нет.
Они стали пить кофе, задумавшись каждая о своем.
Вам не в чем себя винить, сказала Дженна.
Я и не виню.
Дэн умер. В одном мы сходились: не верили в загробную жизнь. Умерзначит умер. И плевать бы хотел на возвращение доброго имени.
Не этого я хочу.
Тогда чего?
Черт меня знает. Наверное, ответов.
Иногда самый очевидный ответ и есть верный. Вдруг все правы насчет Дэна?
Возможно. Но это не решает одну из главных загадок.
Какую?
Зачем он ходил к шефу студслужбы своей альма-матер?
Без понятия.
А вам самой не интересно?
Дженна призадумалась.
Хотите выяснить?
Да.
Эта его тайна могла разрушить наш брак.
Вероятно.
А могла быть совершенно ни при чем.
Еще вероятней.
По-моему, ту девочку убил Дэн.
Уэнди ничего не ответила, но продолжения не услышала. Признание лишило Дженну силона облокотилась о спинку кресла и застыла, не в состоянии пошевелиться.
Через некоторое время Уэнди сказала:
Возможно, и так.
Но вы все равно хотите разузнать про шефа студслужбы?
Да.
Дженна кивнула.
Если что-нибудь выяснитерасскажете?
Конечно.
ГЛАВА 30
По дороге от лифта к кабинету шефа Уэнди прошла мимо новой ведущей Мишель Файслер, работавшей в своем офисном боксе в окружении фотографий Уолтера Кронкайта, Эдварда Мерроу и Питера Дженнингса. Невольно подумалось: «Ой-ей».
Привет, Мишель!
Та, на секунду оторвав пальцы от клавиатуры, едва взмахнула рукой. Уэнди посмотрела на экран из-за ее плеча. «Твиттер». Кто-то написал: «На прошлой передаче ваши волосы выглядели потрясающе». Мишель переслала сообщение, добавив: «Новый кондиционер. Подробности позже. Следите за новостями!»
Эдвард Мерроу, безусловно, гордился бы.
Как тот парень с простреленными коленями? спросила Уэнди.
Да, история в вашем духе.
То есть?
Вроде извращенец. Мишель на мгновение отвлеклась от компьютера. Это ведь ваша специализация?
«Иметь специализациюнеплохо».
Что значит «извращенец»?
Ну, разве не вы по ним главная?
В смысле?
Ой, простите. Мишель снова начала стучать по клавишам. Некогда.
Теперь и Уэнди обратила внимание: голова у Мишель, как заметил Кларк, в самом деле была огромная, особенно при ее хилом тельце. Словно воздушный шар на ниткешея вот-вот не выдержит.
Часы показывали без трех двенадцать, и Уэнди поспешила в кабинет к шефу, где поприветствовала его секретаршу:
Привет, Мэвис!
Дама на нее почти не взглянула.
Чем могу помочь, мисс Тайнс?
Такое обращение приходилось слышать впервые. Возможно, после увольнения Уэнди кто-то спустил разнарядку вести себя с ней официальнее.
Я к Вику на секундочку.
Господин Гаррет занят. Обычно дружелюбная Мэвис говорила ледяным голосом.
Скажешь, что я пошла на шестой этаж? Скоро вернусь.
Я передам.
Уэнди зашагала к лифту. Возможно, пошаливало воображение, но воздух казался наэлектризованным.
Она бывала в здании телеканала миллион раз, но на шестом этажееще никогда. В углу ослепительно белого офиса, этого шедевра кубизма, журчал небольшой водопад, три стены пустовали, на четвертой висела картина с черно-белыми спиралями, притягивающими взгляд. За стеклянным столом сидели трое в костюмах: двое мужчин (один черный) и женщина (азиатка). Равномерное распределение, хотя командовал у них, сидел посередине и вел разговор белый.
Спасибо, что пришли, сказал он, затем представился и назвал всех троих.
Уэнди пропустила имена мимо ушей.
Мне не трудно. Ей предложили занять кресло как минимум на два дюйма ниже остальныхклассический, хотя и дилетантский способ подавить собеседника. Она скрестила руки на груди, сильнее опустила сиденье (пусть думают, что у них преимущество) и невозмутимо спросила:Итак, уважаемые, чем могу помочь?
Белый взглянул на азиатку, та протянула через стеклянный стол лист бумаги.
Ваша подпись?
Уэнди узнала свой трудовой договор.
Похоже, да.
Тут ваша подпись или нет?
Моя.
Сам документ вы, конечно, читали.
А вы как думаете?
Меня не интересует
Она оборвала его жестом.
Читала-читала. В чем проблема?
Обратите внимание на пункт семнадцать точка четыре на третьей странице.
Смотрю Уэнди начала перелистывать бумаги.
В нем идет речь о строгих ограничениях на романтические и/или сексуальные отношения на рабочем месте.
Она напряглась:
И в чем же дело?
Прочли?
Да.
Поняли?
Да.
Итак, продолжил белый, до нашего сведения дошло, что вы, мисс Тайнс, нарушили это правило.
О нет. Уверяю вас, что не нарушала.
Мужчина откинулся на спинку кресла, скрестил руки и напустил на себя вид судьи.
Вам знаком человек по имени Вик Гаррет?
Вик? Конечно. Редактор новостей.
У вас были с ним сексуальные отношения?
С Виком? Бросьте!
Да или нет?
Не просто «нет», а НЕТ. Вызовите его и спросите сами.
Троица засовещалась.
Мы так и поступим.
Не понимаю, с чего вы взяли, что Вик и я Она попробовала скрыть отвращение.
Поступила информация.
От кого?
Внезапно все стало ясно. Разве не об этом предупреждал Фил Тернбол?
Мы не имеем права говорить, заявил белый.
Тогда, к сожалению, ваше серьезное обвинение ничего не стоит, поскольку показания либо есть, либо их нет.
Черный взглянул на азиатку, азиаткана белого, белыйна черного.
Уэнди развела руками:
Повторить?
Все трое склонили головы и стали шептаться, как сенаторы во время слушаний. Наконец азиатка открыла очередную папку и подтолкнула по стеклянной столешнице:
Ознакомьтесь.
Это была распечатка блога. Уэнди читала и начинала закипать.
«Я работаю на Эн-ти-си. Назвать свое имя не могууволят. Уэнди Тайнсполный ужас. Бездарная примадонна, которая забралась на верх старым проверенным способомчерез постель. Сейчас она трахается с нашим боссом Виком Гарретом и творит что хочет. Неделю назад ее уволили за некомпетентность, но взяли обратно, потому что Вик боится обвинений в домогательстве. Уэндиэто сплошная пластика: нос, глаза, грудь»
И так далее.
Она вновь вспомнила слова Фила, подумала, чем кончилась атака вирусным методом для Фарли Паркса, Стива Мичиано и чем может грозить ей самой. Понемногу проступила перспектива потерь: карьера, заработок, возможность заботиться о сыне. Слухи превращаются в факты. В глазах людей обвиненияуже доказательство. Ты виновен, пока не доказано обратное.
Разве не об этом говорил ей Дэн Мерсер?
Белый откашлялся.
Итак?
Уэнди напустила на себя самый смелый вид и выпятила грудь:
Настоящие. Можете пощупать, если хотите.
Не смешно.
А я и не смеюсь, я предлагаю вам опровержение того вранья. Давайте, щупайте. Только не сильно.
Мужчина гулко прочистил горло и указал на папку:
Вы комментарии прочитайте. Там, на второй странице.
Уэнди, хоть и храбрилась, почувствовала, как ее мир покачнулся. Она перевернула лист, отыскала глазами первую запись.
«Комментарий: Раньше работала у нас. Все то же самое. Босса уволили, от него ушла жена. Тайнсдрянь».
«Комментарий: В колледже спала по крайней мере с двумя преподавателями, а с одним из нихбеременной. Разбила ему брак».
Лицо Уэнди пылало. На том месте она трудилась, когда уже была замужем. Джон погиб за несколько недель до ее ухода оттуда. Это враньегрязное, незаслуженноевзбесило особенно.
Итак? снова спросил белый.
Наглая ложь, процедила она.
Пишут по всему Интернету. Кое-что увидели наши спонсоры и пригрозили снять свою рекламу.
Это ложь.
Кроме того, мы попросим дать одну расписку.
Какую?
Господин Гарретваш руководитель. И хотя до этого еще не дошло, вы вполне можете подать на него в суд за домогательства.
Шутите?
Белый указал на папку:
В одном из блогов сказано: однажды вы судились по этому поводу с начальником. Где гарантии, что такое не произойдет снова?
Уэнди по-настоящему рассвирепела, однако сжала кулаки и заговорила спокойно:
Мистер Простите, забыла фамилию.
Монтегю.
Мистер Монтегю Глубокий вдох. Послушайте меня очень внимательно. Необходимо, чтобы вы действительно поняли. Она приподняла папку. Все это ложь. Ясно излагаю? Вымысел. Судилась с прежним работодателем? Ложь. Спала с начальником или преподавателем? Опять ложь. Спала с кем-то, кроме мужа, когда была беременна? Делала пластику? Абсолютная ложь. Не преувеличение, не искажение фактов, а наглое вранье. Понимаете меня?
Монтегю откашлялся.
Ваша позиция нам ясна.
В Интернете могут написать что угодно. Неужели не очевидно? Сетевые лгуны. Да вы на дату посмотритенаписали только вчера, а вон уже сколько комментариев. Фальшивка! Кто-то целенаправленно меня топит.
Так или иначе, начал Монтегю бессмысленной фразой, раздражавшей Уэнди, как никакая другая, на наш взгляд, на время расследования вам лучше взять отпуск.
Вряд ли.
Прошу прощения?
Если заставите меня уйти, я разведу такую грязь, что вы никогда не отмоете свои нарядные пиджачки. Подам в суд на компанию, на студию, на каждого из вас лично. А любимым спонсорам разошлю ссылки на блоги с рассказами о том, как вы двое Уэнди показала на черного и белого, устраивали дикие оргии на офисной мебели, а она на азиатку, смотрела и нахлестывала себя. Пусть и неправда, но в блоге появится. И не в одном. А с других компьютеров понапишу комментариев вроде «Монтегю любит по-жесткому». Или «с игрушками». Или «со зверушками». Защитников животных натравлю. А потом разошлю все это вашим семьям. Чуете, чем пахнет?
Они молчали.
Уэнди встала:
Иду работать.
Боюсь, что нет, мисс Тайнс.
В дверь вошли двое охранников в униформе.
Вас проводят наружу. Пожалуйста, не общайтесь ни с кем из сотрудников компании, пока мы не закончим разбирательство. Любая попытка вступить в контакт с лицами, имеющими отношение к делу, будет расценена как желание повлиять на расследование. А угрозы мне и моим коллегам внесем в протокол. Благодарю за внимание.
ГЛАВА 31
Уэнди позвонила Вику, но Мэвис отказалась соединять. Ну и ладно. Пусть так.
Все полтора часа дороги до Принстона она кипела от злости и пробовала понять, что происходит. Махнуть рукой на нелепые, пустые слухи не стоило больших усилий, однако было ясно: чем бы дело ни кончилось, на карьере останется пятно, и хорошо если не вечное. За спиной шептались и прежде: каким образом не самая красивая женщина так выросла в этом бизнесе? Теперь, когда какой-то идиот оговорил ее в блоге, сплетни внезапно приобрели вес. Добро пожаловать в компьютерную эпоху.
Ладно, хватит.
Подъезжая, Уэнди вновь стала думать о деле: о вечно всплывающей связи с Принстоном и о том, как сразу четверыхФила Тернбола, Дэна Мерсера, Стива Мичиано и Фарли Парксаподставили в течение одного года.
Интересно кто?
Почему бы не начать с Фила Тернбола? В его случае что-то уже наклевывалось.
Она вложила в ухо гарнитуру и набрала личный номер Уина.
Удивительно, как всего в два слова можно вместить столько надменности:
Весь внимание.
Можно попросить тебя об одолжении?
Можно, если чувствуешь на то моральное право.
Этические тонкости мне теперь необычайно интересны.
Рад слышать.
Помнишь, я спрашивала о Филе Тернболе, которого уволили за растрату двух миллионов?
Припоминаю.
Давай допустим, что денег он не брал.
Допустим.
Тогда каким образом его могли подставить?
Ни малейшего понятия. К чему вопрос?
Я практически уверена: Фил ничего не крал.
Понятно. А скажи-ка мне, почему ты «практически уверена»?
Он сам сказал, что не виноват.
Ну тогда само собой.
Не только поэтому.
Слушаю.
Если Фил Тернбол украл два миллиона, то почему его не посадили и не потребовали вернуть деньги? Если без подробностей, то еще несколько человекего прежние соседи по университетскому общежитиюнедавно тоже попали в бредовые истории. В одном случае меня, похоже, сделали лохушкой.
Уин промолчал.
Уин?
Я слышу. Мне нравится слово «лохушка», а тебе? Очень верно описывает женщину, которую одурачили.
Да, точное словечко.
Даже вздыхал он высокомерно.
Каким образом я мог бы тебе помочь?
Разузнай подробности. Хочу выяснить, кто подставил Фила Тернбола.
Устроим.
Щелк.
Внезапный отбой удивил уже не так сильно; правда, ей хотелось договорить, пошутить насчет таланта Уина быстро ставить точку, но увытрубка молчала. Уэнди подержала телефон в руках, отчасти рассчитывая на скорый ответ, однако в этот раз его не получила.
Показался дом Лоренса Черстонагалечные стены, белые ставни, розовая клумба вокруг флагштока, на немчерное знамя с оранжевой буквой «П». О Боже. Хозяин встретил в дверях, потряс ладонь Уэнди двумя руками. Глядя на такие мясистые пунцовые лица сразу представляешь толстых котов и прокуренную комнату. Лоренс был в голубом блейзере с эмблемой Принстона на лацкане, в том же принстонском галстуке, что и на фотографии в «Фейсбуке», в наглаженных светлых брюках, сияющих мокасинах и, само собой, без носков. Выглядел он, словно этим утром ходил на занятия, а по дороге постарел лет на двадцать. Внутри дома Уэнди заметила шкаф с одеждой: дюжина таких же блейзеров и брюк.
Добро пожаловать в мою скромную обитель. Лоренс предложил выпитьона отказалась; поставил тарелку с тонкими сандвичами-«пальчиками»из вежливости попробовала. А хозяин дома уже вовсю трещал о сокурсниках.
двое получили Пулитцеровскую премию. С этими словами он подался вперед. Одна из нихженщина.
Женщина. Уэнди заморгала, натянуто улыбаясь. Ух ты.
Кроме того, всемирно известный фотограф, несколько гендиректоров, само собой. Ах да, еще номинант на «Оскар». Правда, статуэтку он не получил, но тем не менее. Кое-кто в правительстве, одного взяли в «Кливленд Браунс».
Уэнди кивала как идиотка, опасаясь, что улыбка приклеится к лицу навечно.
Черстон достал газетные вырезки, снимки, выпускной альбом и список первокурсников; говорил уже о себе, о своей полной преданности альма-матербудто хотел удивить.