Ловушка - Харлан Кобен 23 стр.

Настал момент идти дальше.

Уэнди взяла фотоальбом и начала перебирать страницы в надежде найти кого-нибудь из своей принстонской пятерки. Не повезло. Черстон все бубнил. Так, пора действовать. Она открыла список первокурсников, перелистала сразу на букву «М», показала на снимок Стивена Мичиано и, не дожидаясь конца фразы, вставила:

 Смотрите-ка, доктор Мичиано!

 А? Да.

 Он лечил мою маму.

Черстона будто слегка покоробило.

 Вот как?

 Неплохо бы и с ним побеседовать.

 Неплохо бы. Только я не знаю его адреса.

Уэнди вновь посмотрела в каталог и разыграла еще один удивленный возглас:

 Надо жедоктор Мичиано жил в одном номере с Фарли Парксом! Это не тот ли, который выдвигался в конгресс?

Черстон улыбчиво посмотрел на гостью.

 Господин Черстон?..

 Лоренс.

 Хорошо. Разве не Паркс выдвигался в конгресс?

 Могу и я называть вас по имени?

 Можете.

«Привет, Уин».

 Спасибо. Уэнди, давайте перестанем играть в игры?

 В какие?

Он покачал головой, будто преподаватель, разочарованный любимым студентом.

 Поисковики работают для всех. Неужели, по-вашему, я хотя бы из любопытства не погуглил журналиста, который хочет взять у меня интервью?

Она промолчала.

 Поэтому я уже знаю, что вы подписались на страницу выпускников Принстона. И более того, делали репортажи о той истории с Дэном Мерсером. А кое-кто сказал бысами ее и придумали.  Лоренс в упор посмотрел на Уэнди.

 Изумительные сандвичи.

 Их готовила моя жена, и они ужасны. Полагаю, цель вашей уловкисбор информации.

 Если знали, зачем соглашались на встречу?

 А почему нет? Вы делаете репортаж о выпускнике Принстона, а мне нужна уверенность, что факты не исказят, не будет нелепых домыслов.

 Спасибо за встречу.

 Пожалуйста. Итак, чем могу?

 Вы знали Дэна Мерсера?

Лоренс откусил самый краешек сандвича.

 Знал когда-то, не очень близко.

 Какое он производил впечатление?

 То есть не походил ли на педофила и убийцу?

 Пожалуй.

 Нет. Не походил. Хотя, должен признаться, я очень наивенвижу в людях только хорошее.

 Расскажите о нем.

 Дэн был серьезным студентомумным, трудолюбивым. И бедным. Я-то выпускник Принстона в четвертом поколении, то есть вращались мы в разных кругах. Обожаю этот университеттут все очевидно, но Дэн перед ним просто благоговел.

Уэнди кивнула, будто получила информацию бесценную, а не бесполезную.

 А водились ли у него близкие друзья?

 Двоих вы уже упомянули, поэтому ответить можете сами.

 Его соседи?

 Да.

 Вы знали всех?

 Немного. С Филом Тернболом вместе пел в хоре на первом курсе. Кстати! Вам, вероятно, известно, что первокурсников расселяет университет. Это, конечно, чревато катастрофой. Мой соседгений в своей науке и идиот в остальномдни напролет курил дурь. Я сбежал через месяц. Но эти пятеро годами держались вместе.

 Есть что о них рассказать?

 Например?

 Может, вели себя странно, были изгоями, имели врагов или занимались чем-то подозрительным?

Лоренс Черстон отложил сандвич.

 К чему такой вопрос?

 Составная часть сюжета,  неопределенно ответила Уэнди.

 Не понимаю. Почему вы расспрашиваете о Мерсереясно. Но желание как-то увязать его соседей с теми демонами, которые обуревали Дэна

 У меня нет такого желания.

 Тогда какое есть?

Вдаваться в подробности Уэнди не хотела и, чтобы выиграть время, начала листать выпускной альбом, чувствуя на себе взгляд Лоренса. Вскоре она отыскала фотографию Дэна с Кельвином и Фарли: Дэн стоял в центре, все трое сияли. Дипломированные специалисты. Сумели.

Черстон по-прежнему не сводил с нее взгляда.

«Хуже не будет»,  решила Уэнди.

 Каждый из его соседей недавно попал в беду.

Он промолчал.

 Фарли Паркса вынудили свернуть выборную кампанию.

 Мне это известно.

 Стива Мичиано арестовали по делу о наркотиках. Фил Тернбол потерял работу. О Дэне знаете.

 Да.

 Ничего необычного не видите?

 В общем-то нет.  Лоренс ослабил галстук, словно тот внезапно стал удавкой.  То есть вот как вы намерены подать: у соседей по принстонскому общежитию начались проблемы?

Отвечать на этот вопрос Уэнди не захотела и сменила тему:

 Дэн Мерсер часто приезжал сюдав смысле в Принстон?

 Да, я встречал его в городе.

 Что он тут делал, не знаете?

 Нет.

И тут, взглянув в альбом на алфавитный список выпускников, она обнаружила странность. Под буквой «Т» последним значился Френсис Тоттендам.

 А где Фил Тернбол?

 В смысле?

 Тут нет Фила Тернбола.

 Он с нами не выпускался.

Уэнди словно что-то кольнуло.

 Брал отпуск на семестр?

 Мм нет. Его заставили уйти раньше.

 Стоп. То есть он не закончил университет?

 Насколько мне известно. Я так и сказал.

 А почему заставили?  Во рту у Уэнди пересохло.

 Точно не знаю. Слухи, конечно, ходили. Но дело провернули очень тихо.

Ровным, очень спокойным голосом она попросила:

 Расскажите.

 Вряд ли стоит

 Это может быть очень важно.

 Столько лет прошло. И по-моему, университет переборщил.

 Все останется между нами. Не для огласки.

 Ох

Дипломатия себя исчерпала. После пряника настало время кнута.

 Повторяю: строго между нами. Не скажетевыясню сама. И уж я раскопаю. Вытащу на свет все тайны до последней, но тогда никакой приватности не ждите.

 Не люблю, когда мне угрожают.

 А якогда втыкают палки в колеса.

Лоренс вздохнул.

 Ничего особенного там не случилось. Да и соврать боюсь.

 Слушаю.

 В общем, поговаривали, что Фила поймали после отбоя не в общежитии. Проще говоря, взлом и проникновение в университетское здание.

 Он воровал?

 Да Бог с вами!  воскликнул Лоренс, будто в жизни не слышал ничего нелепее.  Это забава такая.

 Взлом? Интересные у вас забавы.

 Мой друг учился в Гемпширском колледжезнаете такой? Не важно. Заработал пятьдесят баллов за то, что угнал автобус, который ходил по студгородку. На две недели отстранили от занятий. Правда, хотели исключить. Но ведь он, как и Фил, всего лишь играл. И я, надо признаться Моя команда разукрасила машину преподавателя. Тридцать баллов. Однажды приехал знаменитый поэтдруг стащил ручку с его стола. Играл весь кампус, все общежития принимали участие.

 Участие в чем?

Лоренс Черстон улыбнулся:

 В охоте, конечно. В охоте за трофеями.

ГЛАВА 32

«Мы должны прекратить охоту».

Так сказал Кельвин Тилфер.

В его словах начал появляться смысл. Уэнди еще порасспрашивала Лоренса об игре, о лице со шрамом и об остальном, но больше ничего не узнала. Фила Тернбола поймали в недозволенном месте во время охоты и исключили. Точка.

Уэнди вернулась в машину, взяла телефон, хотела набрать номер Фила

Шестнадцать сообщений.

Сердце ухнуло в пятки: «Чарли».

Она торопливо вызвала через меню голосовую почту. При первых же словах страх отпустил, зато нахлынуло другое мерзкое чувство. Хотя речь шла не о сыне, услышанное совсем не обрадовало.

Пиик.

Пиик.

Пиик.

Уэнди решила не слушать остальное и уставилась на телефон. Черт. Очень хотелось быть выше этого, не обращать внимания.

До чего же крепко влипла.

Наверное, стоило внять совету Фила и не лезть. Однако пути назад уже нет. Что ни делай, такие заявления оставят отметину. Даже если отловить ту дрянь или того мерзавца, который это написал, заставить признаться в прямом эфире перед миллионом зрителей, что сказанноеложь, все равно не очистишься. Правда ли, вранье липятно не ототрешь. Возможно, никогда.

Слезами горю не поможешь, верно?

Тут ее ошарашила новая мысль: то же можно сказать о тех, кого она сама обличала в своей программе.

Даже если полностью их оправдать, разве смоется когда-нибудь поставленное телевидением клеймо злодея? Наверное, вселенная платит той же монетой. Наверное, у кармы такой вот сволочной характер.

Впрочем, сейчас не до кармы. А может, все это одна история? Реши одну часть головоломкиостальное встанет на место.

Хотела она того или нет, но увязла крепко. Не сбежишь.

Тернбола выгнали за охоту на трофеи.

То есть в лучшем случае Фил соврал, когда Уэнди упомянула вопли Кельвина об этой охоте, а в худшем впрочем, худшего она пока себе не представляла.

Мобильный Фила не отвечал. Набрала домашнийто же самое. Пришлось оставить сообщение: «Я знаю об охоте за трофеями. Перезвоните».

Пять минут спустя Уэнди постучала в дверь шефа службы по делам студентов. Тишина. Постучала ещебез толку. Ох, не стоит, конечно Обошла дом, заглядывая в темные окна, потом прижала лицо к стеклу.

Что-то шевельнулось.

 Эй!

Ей не ответили. Постучала в окноникто не подошел. Тогда она вернулась к двери и опять стала в нее колотить.

Прямо за спиной произнесли:

 Могу я вам помочь?

Первая мысль, которая пришла ей в голову: «Пижон». Длинноватые волнистые волосы, твидовый пиджак с заплатами на локтях, галстук-бабочкатакие обитают лишь в горнем мире высшего образования.

 Я ищу шефа

 Меня зовут Шеф. Луис Шеф. Слушаю вас?

«Забавное совпадение. Однако есть дела поинтереснее».

 Вам знакома фамилия Мерсер?

Он помешкал, словно припоминая.

 Что-то смутно Полагаете, я его знаю?

 Да уж. Последние двадцать лет Дэн Мерсер посещал ваш дом каждую вторую субботу.

 Ах вон что!  Шеф улыбнулся.  Я здесь всего четыре года, раньше тут жил мой предшественник, шеф студслужбы Пашаян. Впрочем, теперь я догадываюсь, о ком вы говорите.

 Так зачем вас навещал Мерсер?

 Он не навещал. Точнее, он приходил, но не ко мне. И кстати сказать, не к Пашаяну.

 Тогда к кому?

Шеф сделал шаг вперед, отпер и приоткрыл дверьта звучно скрипнула,  просунул голову в темный проем:

 Криста?..

Он сделал знак следовать за ним. Уэнди вошла и замерла посреди большой прихожей.

 Луис?  донесся женский голос. Затем послышались шаги.

Шеф словно бы предостерегающе посмотрел на Уэнди («Что это еще значит?..»подумала она) и сказал в темноту:

 Мы в холле.

Снова раздались шаги, а за нимиголос:

 Вашу встречу на четыре часа отменили. А еще просили

Слева из столовой возникла Криста и застыла на месте.

 Не знала, что к вам пришли.

 Не ко мне.

 Нет?

 Скорее, к тебе.

Женщина склонила голову набок, как собака, которая прислушивается к незнакомому звуку, и спросила:

 Уэнди Тайнс?

 Да.

Криста кивнула так, будто давно ждала этого визита, шагнула вперед, и на ее лицо упал светсовсем слабый, но уже разгонявший тени. Уэнди чуть не ахнула. Не из-за увиденного, хотя при обычных обстоятельствах хватило бы и этого. Нет, она чуть не ахнула потому, что еще одна часть головоломки встала на место.

Даже в помещении Криста носила очки, однако в глаза бросались совсем не они, а широкие, крест-накрест, алые шрамы на лице.

Лицо со шрамом.

Кристе Стоквеллтак она представиласьбыло лет сорок, хотя вряд ли кто-то смог бы точно назвать ее возраст; хрупкая, с тонкими руками, невысокая и очень стройная.

Сели за кухонный стол.

 Оставим неяркий свет, хорошо?

 Конечно.

 Люди все равно разглядывают Да я и не противлишь бы не делали вид, будто ничего не замечают. Мое лицокак слон в доме. Понимаете?

 Пожалуй.

 После того случая глаза стали очень чувствительными, и мне комфортнее в темноте. Весьма кстати, не правда ли? Не тема, а раздолье для здешних философов и психологов.  Криста встала.  Сделаю чаю. Хотите?

 Да. Вам помочь?

 Спасибо, не нужно. С мятой или обычный?

 С мятой.

 Очень хорошо,  с улыбкой сказала Криста, потом включила электрический чайник, достала пару чашек, положила пакетики. Уэнди обратила внимание, что женщина часто склоняет голову вправо.

Прежде чем сесть Криста ненадолго замерла, будто давая возможность рассмотреть свое лицо. Выглядело оно жуткошрамы покрывали все пространство от лба до шеи, безобразные, воспаленные алые и пурпурные полосы бугрились на коже, как на рельефной карте, а редкие нетронутые места густо краснели, словно по ним прошлись наждачной бумагой.

 Договор запрещает мне обсуждать случившееся,  сказала Криста Стоквелл.

 Дэн Мерсер умер.

 Обязательств это не снимает.

 Все останется строго между нами.

 Вы репортер.

 Репортер, но даю вам слово.

Криста покачала головой:

 Какое теперь это имеет значение

 Дэн умер, Фила Тернбола уволили, обвинив в хищении, Кельвин Тилфер угодил в психиатрическую клинику, у Фарли Паркса недавно тоже возникли неприятности.

 То есть мне надо их пожалеть?

 Что они с вами сделали?

 А так не заметно? Или включить свет поярче?

Уэнди потянулась через стол, взяла ладонь Кристы в свою.

 Расскажите, что произошло.

 Не вижу смысла.

Над раковиной тикали часы. За окном на занятия шли студентыюные, бодрые, те, которых, как принято говорить, будущее ждет за ближайшим поворотом. Через год среди них окажется и Чарли. Сказать бы этим детям, что время бежит быстрее, чем они думают: моргнуть не успеют, как пролетят университетские годы, и еще десять лет, а потом еще десять. Только не захотят слушать, да и понять не смогут. Наверное, так и надо.

 Что бы они тогда с вами ни сделалис этого все и началось.

 Как?..

 Не знаю. Однако следы, похоже, ведут к тому происшествию. Каким-то образом его последствия зажили собственной жизнью и до сих пор тянут за собой цепь жертв. А теперь и я попала в эту историю, стала ее частью. Ведь это по моим обвинениямсправедливым или нетсхватили Дэна Мерсера.

Криста Стоквелл, лицо которой словно вывернули наизнанку, вытащив наружу все хрящи и сосуды, подула на чай.

 Они тогда учились на последнем курсе. Я закончила годом раньше и начала писать работу на степень магистра по сравнительному литературоведению. Испытывала тогда большие финансовые трудности. Кстати, как и Дэн. Мы оба учились и работали одновременно. Онв прачечной спортфака, ятут, в этом самом доме, у шефа студслужбы Слотника, помогала по хозяйству, разбирала документы и тому подобное, сидела с его детьми (сам был в разводе, а я хорошо с ними ладила). Пока писала работу, жила здесь, в дальней комнате. Так тут и осталась

За окном захохотали двое проходивших мимо студентов. Их звучный, мелодичный смех прилетел словно из другого мира.

 Однажды в марте Слотник уехал с лекциями, оставив детей у их матери в Нью-Йорке. Вечером мы с моим женихом выбрались на ужин. Марк учился на втором курсе медфака. На следующее утро его ждал серьезный экзамен по химии, и если бы не экзаменслишком много «если бы», правда?  мы бы поехали к Марку или даже сюдадом-то пустовал. Но не вышло. В общем, он высадил меня тут, самв библиотеку, а язаниматься своими делами. Принесла сюда ноутбук, то есть прямо сюда, за этот стол. Потом сделала себе чаю, села, уже собралась писать эссеи тут слышу наверху шум. Я уже говорила, что в доме, насколько я знала, кроме меня, никого. Мне бы испугаться, да? Слышали ту историю? Преподаватель английского предлагает студентам назвать самый страшный звук на свете. Те гадают: крик мужчины, когда ему больно? Вопль женщины, когда ей страшно? Выстрел? Плач ребенка? Нет, говорит преподаватель, самый страшный звук такой: ты один в темном доме, знаешь, что больше никого нет, на целые мили вокругни души, и вдруг в туалете наверху спускают воду.

Криста с улыбкой посмотрела на Уэнди.

 В общем, страха я не испытала. Хотя, наверное, стоило. Снова это «если бы»: что, если бы я позвонила в полицию? Все сложилось бы иначе, разве нет? Тогда у меня был чудесный, милый мужчина. Теперь он женат на другойтрое детей, счастлив.

Она отпила чай, держа чашку двумя руками и стараясь не думать о несбывшемся.