Надо начинать вытеснять из сектора напитков и снеков SNS и подобную им шелупонь, до смешного амбициозно заявляет мне Борисыч, стоя на крыльце бизнес-центра. По завершению этой промоакции, займемся дистрибуцией напитков по полной. Возможно, расширим портфель брендов завода. Почти наверняка. Я сейчас как раз разгребаю, а после передам все необходимое тебе. Надо ковать железо, пока горячо. Понимаешь, Эдик?
Безусловно, Сергей Борисович, комбинация «имя-отчество» всегда помогает выказать больше участия, чем есть по факту.
Но ты все равно держи руку на пульсе, особенно по Перми, уходя к машине и вроде как уводя меня с собой, продолжает генеральный. Ситуация, как я понял по твоему отчету, путанная, и на следующей неделе надо решить наверняка. Может, даже я поеду.
Стоит ли? пожимаю плечами, кидаю взгляд на напрягшееся в миг лицо Сергея Борисовича и тут же отворачиваюсь. Я, в принципе, и сам смогу оторвать яйца кому надо.
А я планирую еще и отрезать недоноску что-нибудь, машет в воздухе пухлым указательным пальцем мой босс. Ну, все, ни пуха. Ты за старшего.
Нарочито твердо пожимает мне руку, залезает в свой «эскалейда» и уезжает, не оборачиваясь. Ни слова о вчерашнем. Делает вид, что ничего не было, и все прекрасно.
Но все уже рухнуло. Доверие, понимание, общее дело. Все отправилось на свалку истории.
И на следующей неделе все придется начинать заново.
Я вяло пожимаю руку нескольким безликим существам и несколько раздраженно сажусь в свое кресло. Впрочем, кресло это не мое. Или мое? Если считать, что в Первомвсе мое, то, пожалуй, можно не беспокоиться. Вот в Третьем я бы переживал. Наверняка.
Несмотря на то, что Женя уже начала презентацию заказной промо-кампании для заехавших на чай с печеньем клиентов, я неторопливо почитываю новости на экране смартфона и не тороплюсь вслушиваться в эту обыденщину. Состояние экономики оценивают то как «стабильное», то как «близкое к рецессии». Вы там вообще свихнулись, ребята? Может, пора уже бодрых дядек из Morgan Stanley отправить из уютных теплых офисов на Уолл Стрит к намза станки, за прилавки, за барные стойки, наконец? Вся эта дерьмовая болтовня не приносит доходов и не создает стимула конкуренции, а только плодит лузеров, поверивших в бинарные опционы и фьючерсы вместо нефти. Ну, на кой хрен в России, где весь крупный бизнес и всяподчеркиваювся!госзакупка, несущая деньги в частные руки, держится на откате, финансовая аналитика? Большая часть комментариеве нашего Минэкономразвитияпросто констатация фактов. «Мы в дерьме»и все бросаются скупать валюту, чтобы навариться на росте курсов и посильнее обрушить рубль. «Мы поднимаемся с колен»и все бегут бронировать путевки в Крым и брать кредиты, чтоб потом их не платить.
наш коммерческий директор. Эдуард? Женя явно что-то хочет от меня услышать, но мое уныние столь сильно, что я даже не сразу улавливаю ее спасительную жестикуляцию, призывающую выразить полное, безоговорочное согласие.
Да, безусловно, машинально изображаю дежурную уверенность. Это более чем вероятный прогноз, и мы приложим все усилия для его реализации.
Вашему слову я доверюсь точно, на полном серьезе заявляет существо неопределенной гендерной принадлежности с короткими белыми крашеными волосами и в очках с модной тонкой пластиковой оправой. Мне Вас очень рекомендовали как надежного партнера.
Приятно слышать, боже мой, да мне глубоко начхать на ваши, ребятки, источники, и меня совершенно не интригует задачка «А кто же дал обо мне один из тысяч положительных отзывов?»
А вообщев каком смысле «партнера»?
И Женя продолжает свое шоу. Шоу унылое, безобразное, обреченное на провал. Но гости хавают, чавкают и просят добавки. Я лицезрею их с интересом Дроздова к шимпанзе, поочередно останавливая взгляд на каждом не больше, чем на три-четыре секунды. Жалкие ожиревшие мудаки, только и занимающиеся, что подсчетом прибылей по копейкам и наращиванием новых частей к уродливому бесформенному телу своей собственной жадности. Я всегда был выше. Я строил структуры из руин, заставлял работать людей, которые привыкли чувствовать себя прикормышами, а не сотрудниками, вел переговоры на уровнях, которые только могли сниться таким, как это белоборысое нечто. И таким, как Женя. И таким, как куча мудаков вокруг. При этом, они все искренне считают, что их мнение мне интересно.
Я раздражен? О да, я чертовски раздражен.
А что тут у нас делает Женечка. А, вот она уже рассказала про общую политику проведения кампании и продемонстрировала, что мы можем сделать с исходным материалом. Далееона дает сэмплы готовых роликов на основе базового техзадания, а потом применяет известный маркетинговый ход для переговоров. Покажи себя профессионалом, который не терпит общих формулировок и ищет оригинальные пути решения. Засади жиробасам по самое не могу.
Сделай это, вставь им без смазки, протолкни поглубже, не обращай внимания на трещины и кровь. Они все равно заплатят.
все еще интересно, а где, собственно, Таначадо, и когда он планирует
потому что кровь, боль, уродствоэто то, что они хотят, их фетиш, их объекты вожделения. Они любят пожестче, любят, чтобы их окунали в дерьмо, любят нюхать
Мне нужно уйти. Нет, я хочу послушать Женю. Вот минутку только.
конечно, только минуту, шестьдесят, мать их, секунд, чтобы это овца
Как там было у Огилви в его «Откровениях»?
«Мы ничего не подготовили. Вместо этого мы предлагаем вам рассказать о своих проблемах. Потом вы можете посетить другие агентства из вашего списка».
Отличная мантра для потерявшихся в техзадании.
«Если вам понравится предложение одного из этих агентств, выбор будет сделать нетрудно. Если нет возвращайтесь и нанимайте нас. После этого мы начнем исследование»
Примерно так попыталась себя показать Женя в ходе этой презентации.
О да, это всегда работает. Они прямо чувствуют твой язык у себя в заднице, когда ты обещаешь сфокусироваться на их проблемах и потом подробно расспрашиваешь о них.
«Призма» пошла в отказ, констатирует положение дел обмякший в кресле Влад.
И «ОКЕЙ» тоже, выстреливает вслед ему другой менеджер, имя которого я не помню, потому что с ним обычно общается только Стас.
Синявино отказалось обсуждать повышение цен и расширение отсрочки, выстреливает чудесным образом успевший на это совещание Гена Свердлов.
Почему? наконец просыпается мой голос. Они не доверяют нашим гарантиям и поручительству
Они утверждают, что повышение сугубо техническое, не связанное с повышением маржи, разводит морщинистыми ладошками Гена.
И что теперь будем делать с сетями? отворачиваюсь от старого мудака, не способного нагнуть производителя в своих интересах.
Либо торговать себе в убыток какое-то времяВлад еще глубже врастает в кресло.
Дай угадаюпока все не наладится? едва сдержав усмешку, спрашиваю я.
В этой стране никогда все не наладится, машет рукой Гена.
Либопытается предложить что-то Аня из «хореки», но ее мысль так и не открепляется от межушного ганглия.
Хорошо. Я подумаю, без обиняков встаю и ухожу с совещания, оставив вроде как Стаса отрабатывать эту критически напряженную ситуацию.
Бездонная апатия, захлестнувшая меня с головой и слабость, сковывающая все тело, не позволяют и помышлять о решении всех этих проблем. По крайней мере, до понедельника. Но простые решения уже пришли сами собой. Сокращения в офисе и на заводах, игры с плавающей маржой, подсаживание чистых «встречников» на откаты.
Следующая неделя будет тяжелой. Это точно.
После совещания, в конце которого, как мне кажется, многие решили, на всякий случай, зайти на «Суперджоб», я собираю своих заместителей, торговых и супервайзеров на помеченное в моем ежедневнике обсуждение рекламной кампании по курятине. В общем-то, единственным, что меня заставляет это сделать, является эта запись. Но я совершенно не помню, о чем именно я хотел узнать и какие вопросы задать. А в таком случае, совещание превращается в унылое сборище кивающих и бормочущих кретинов.
Ну, и куда летит наша курочка?
Мой вопрос первой распознает Женя. Ее рассказ о готовности рекламной кампании и степени занятости сотрудников спасает меня от сонливости.
Может, добавить больше патриотизма? вылезает напоследок Стас. Использовать тематику «вежливых людей», единства нации?
Значит, так, ребята, обращаюсь ко всем одновременно, хотя, по сути, стоило бы просто проорать все в ухо одному Стасу, патриотическая тематикаэто бабки, я понимаю. Но использовать все это делоквасной патриотизм, «Крым наш», все прочеебудем в следующей кампании, к которой народ уже достаточно крепко подготовят доблестные власти. Задача пока стоит в реализации концепции «полета» он будет актуален весь период привыкания к новым условиям геополитики. Дальшебудем корректировать курс.
Принято, улыбается Женя.
Я никогда не замечал, насколько мерзкая у нее улыбка. Как у ведьмы.
Ну что, Демчук, твоя очередь рулить, даю отмашку, и Стас начинает заливать о планах продаж и задачах для усердно конспектирующей черни.
Совещание проносится пред мои безразличные очи, как фанера над Парижем. Я так и не могу связать наступивший прямо мне на шары кризис с планами развития и маркетинговой экспансией компании, за которую вот-вот активно возьмутся бандиты из прошлой жизни Сергея Борисовича.
Очистить Первый сектор, пафосно командует Стас.
Конференц-зал отдела продаж пустеет. Остаемся только я, Стас и Женя, отлично понимающая, что команды Демчука ее не касаются.
Эдик, ты выглядишь жутко поношенным, говорит она. Такое ощущение, что ты болеешь, и не первый день.
Просто устал. Много переговоров, да еще и в регионах проблемы, устремив взгляд в окно, отпускаю куда-то в воздух пустые фразы.
Проблемы? неуверенно переспрашивает Демчук, нервно теребящий слишком дорогую для него «аврору».
Так. Все на высшем уровне. Ниже не пойдет, вымучиваю улыбку. Пора завязывать с негативом.
Я тебя таким еще не видела. Мне кажется, не поднимая глаз от стола, тихо произносит Женя.
Верю.
Мы пойдем уже, Стас кладет руку на плечо Жене, и та даже не скидывает и не ломает ее, как я ожидал.
Через несколько секунд я остаюсь один. Абсолютно один и без надежды на то, что мне кто-то поможет.
А когда-то было иначе?
Засев в машину, я бросаю телефон куда-то на заднее сиденье, предварительно выключив звук. Меня на сегодня нет. Я тороплюсь в свою нору, как какой-нибудь кролик. Перемещаясь по узкому червячному каналу забитых пробками дорог, я каждый день пробираюсь от одной норы к другой. В воздухевсе то же напряжение, и дышать на улице уже попросту больно. Я жду появления «собачек» или еще какого-нибудь дерьма из потустороннего мира, а потому стараюсь ехать в шашечном порядке, чтобы не тратить зря ни секунды.
Но не все со мной солидарны в этом начинании. Вот эта, например, дамочка, ухватившаяся двумя руками за руль, маневрирует, как беременная корова на своем «икс-трейле». И кто ей выдал эту тачку? Не проще ли было дать дуре зеленый «матиз» и успокоиться? А объехать ее не представляется возможным из-за недоумков на заниженной «приоре», неторопливо ползущих по правой полосе. И так постоянно. Международный слет дятлов объявляю открытым. Все они сейчас едут со мной по пути, празднуя начало пятничного выброса из офисов таким вот замысловатым образом.
На набережной Черной Речки передо мной внезапно вспыхивают тормозные огни старенького «киа рио», и я аккуратно торможу, будучи готовым выйти и выдать кому-нибудь по рогам, но ситуация оказывается не столь однозначной. Перед «рио» стоит «подрезавший» его за какие-то заслуги черный «ленд крузер», из которого выскакивает крайне недовольный на вид водитель весьма плотного телосложения. Далеевсе по знакомому до боли сценарию. Бедолага из «рио» опускает стекло, высовывает моську, пытаясь извиниться за свой неудачный маневрдаже руку протягивает для усиления эффекта, но все тщетно, и его физиономия быстро встречается с увесистым кулаком дядьки из «крузака». Далеенеугомонный «крузак» просовывает руку в салон, открывает дверь и принимается вминать несчастную жертву в салон «рио» ногами.
Очевидная несправедливость ситуации меня, конечно, возмущает, и я вылезаю из машины, чтобы разобраться. Из остановившегося за мной «опеля» тоже вышел высокий худощавый парень, но я-то посмелее буду.
Эй, слышь, завязывай его мутузить, давай разберемся, предлагаю я издалека продолжающему свое развлечение «крузаку».
В машину сел! ревет во всю луженую глотку «крузак», глядя на меня горящими выпученными глазами.
Посмотрев на морду этого громилы, я всерьез задумываюсь о том, что не мое это, в общем-то, дело. Тем более, что «крузака» то ли утомила эта запрессовка, то ли пристыдило мое замечание, и после еще нескольких тычков ногой куда-то вглубь салона «рио» и ряда оскорбительных заявлений в адрес его водителя и его матери, он удаляется в машину и быстро уезжает с места событий. Не особо горя желанием выступать в чем-либо свидетелями, я и парень сзади практически синхронно пожимаем плечами, садимся в свои машины и отваливаем.
Вряд ли пара шрамов, украшающих простых мужчин, украсили бы коммерческого директора «Дриминг Трейд».
Бредятина, которую крутят по телевизору, быстро мне надоедает, и я его выключаю. На данный момент я выпил полбутылки виски, сам того не заметив. Но более важным мне кажется то, что несколько минут назад я выжрал-таки в поисках сна купленную из-под полы в свое время и забытую глубоко в аптечке таблетку диазепама. Возможно, чуть позже я пожалею об этом, но сейчас, зевая и не ощущая ни рук, ни ног и лежа прямо на полу, я точно могу сказать, что я расслаблен по полной.
Но что-то меня все-таки беспокоитгде то в глубине души я понимаю, что все происходившее в последнюю неделю может сыграть большую роль, чем это все было бы, если бы кто-то свое время не сделал
Ого! Куда это я?
Захожу в здание с огромной вывеской «Библиотека» и подхожу к барной стойке. Мне точно нужно было именно сюда, но вот когдая не помню, но можно и сейчас.
Что идет сегодня? дружелюбно интересуется бармен.
Неплохо бы чайку. Со льдом, неуверенно бормочу; я же в кафе; что-то заказать еще?
Понятное дело, задумчиво произносит бармен, потом улыбается и смотрит на меня;я его не знаю.
Он наливает в высокий стакан темную жидкость с газом, похожую на колу или виски или джиня не разбираю точно; в ней что-то плавает, но потом исчезает.
Выглядит соленым, замечаю я.
Вчера привезли из сауны в Финляндии. Высший сорт, улыбаетсядаже слишком широко, бармен; я его точно не знаю; а он меня?
Его неестественная улыбка напрягает меня, и я решаю выйти в туалет. А я выпил или нет? Сейчас пойму. За дверью с изображением белого единорога с полумесяцем над головой я обнаруживаю лестницу, ведущую вверх и выводящую на тротуар, по которому постоянно движутся странные, безликие люди, а на другой стороне
Что-то смущает меня, что-то не дает покоя, что-то зудит где-то в моем туловище
Стой! Нет! Держись! Не туда!
Да ну вас
Вас?!
«ВИШНЕВЫЙ» огромная светящаяся вывеска. Колоссальных размеров, она восхищает своей полнотой и красочностью, но я не могу понять рекламного посыла и хочу вызвать Женю, чтобы она проверила
Стой! Ты не сможешь! Ты не тот!
Бр-р-р.
Я делаю шаг и оказываюсь прямо под вывеской, и мне кажется, что она вот-вот упадет на меня, и я делаю еще один длинный шаг внутрь, после чего наблюдаю странную картину. На арене, встроенной прямо в пол огромного зала, двигаются две человекоподобные фигуркичерная и белая. И они дерутся между собой, нанося удар за ударом и отскакивая друг от друга. Вокруг нихшепот, какое-то странное движение других фигурок, отдаленный гул взрывов, которые происходят где-то неподалеку. И над всем этим в языках пламени высится огромное слово «SANCTUM». Очень стильно. Именно это нужно потребителю. Я уверен. Нужно шоу. Нужно пламя, которое сожжет их мозги, сделает их пустыми куклами, сделает их просто слугами инициатив двух, трех, четырех крупных фигур на арене. Нужна их боль. Они уже не хотят кайфа. Им нужна просто больот себя, от их страны, от их мира. Пламя, которое заставит их уважать одних и презирать других.