Рядом с лифтом к стене прикреплен листок с отчаянной надписью шариковой ручкой «МУДАК ИЗ БАНКА АВАНГАРДПРЕКРАТИ ПИСАТЬ НА СТЕНАХ!» Люди устали от произвола, но всем плевать. Некоторые понимают только физическую силу, а другиете, кто берут гору кредитов, с которыми не могут справиться, не понимают вообще ничего.
На третьем этаже нараспашку открыта дверь. Когда я делаю шаг в сторону раздолбанного дверного проема, меня едва не сносит дикий ураган из концентрированной вонии это несмотря на то, что я уже изрядно накачался по дороге домой. Я видел тех алкоголиков, что живут здесь, эпизодически. Странные, сумеречные существа: усатый дед с парализованным наполовину лицом; странная, медленно передвигающаяся по лестницам вверх-вниз женщина-зомби; лысый и совершенно беззубый мужиксамый веселый из этой компании. Был там кто-то еще. И было множество гостей, один из которых как-то случайно ломанул на шестой вместо третьего и был выброшен мной на лестничную клетку, а затем отправлен кубарем вниз по ступенькамна нужный этаж. Как-то раз эту дверь вышибали вечером правоохранители, и с тех пор ее косяк частично выломан, а сверху торчат электрические и телевизионные провода с общей раздачи.
Мимо проходит моя соседка с седьмого. Рыжая ожиревшая тетка с гигантскими сиськами и двумя детьми на шее. Несет огромный пакет из «магнита», всем своим видом так и намекая, что ей нужно помочь.
Слышали уже про этих? без долгих приветствий кивает она в сторону открытой двери.
Неа. А что такое?
Сегодня последний из их пятерки из окна выбросился, жирная дамочка вздыхает и облизывает губы. Наконец-то.
Вечером я принимаю звонок от старого питерского знакомого Лехи. Лехаобладатель довольно странных склонностей, хотя сам по себе спокойный и доброжелательный, а еще сторонник вегетарианства и каких-то там индийских взглядов. На прошлой неделе его отмудохали охранники магазина за украденную банку тушенки, и он просил сто рублей, чтобы хоть что-то легально купить пожрать. Сейчас он звонит просто из любопытства к делам, хотя я даже на пьяную голову чувствую какой-то подвох. Интересуюсь, как, на самом деле, закончились его отношения с бывшей пассией, которую я знал и через которую мы когда-то познакомились. Он подробно рассказывает о конфликте с ее мамой, после которого он, как я уже узнал ранее, и оказался без крыши над головой и сначала отправился в тур автостопом в Крым, а потомв пешее эротическое уже по возвращению домой без работы, крова, личных документов и шансов на выживание. Конечно, мама психанула, когда и без того нелюбимый ею хахаль дочки остался жить у них дома уже после логического завершения любовных отношений.
Знаешь, все-таки, самый интересный моментэто первая близость с женщиной, вздыхает Леха.
Возможно.
Да точно, брат, надрывно кашляет пару секунд. Я тебе говорю. Когда она совсем новенькая для тебя, приходя к ней домой и прикасаясь к ее телу, ты чувствуешь особое благоговение, понимаешь, что это не просто перетрах. А даже на второй разничего. Уже все не так. И всегда это как-то заканчивается.
Может, ты и прав. Я об этом не задумывался.
Но любовь точно живет три года. Как у Бегбедера. Ха.
Как у кого? Ладно, мне не очень-то интересно.
Думаешь?
У нас даже срок давности по гайцовским штрафамдва года. А ты хочешь, чтоб любовь жила больше трех.
Согласен.
К счастью, больше он меня не грузит своими бреднями, и мы расходимся на том, что все у нас будет зашибись.
По ходу разговора, мне пришла смска. Я открываю ее, не глядя на отправителя, и текст поначалу меня обескураживает.
«Привет. Не занят сегодня?»
Потом я, наконец, смотрю на номер и вспоминаю, чей он. Ее номер я намеренно удалил из справочника, чтобы не бередить душу. И сейчас мне просто плевать на нее. Ее зовут Вика. По-моему, это красивое имя, но в моем справочнике ему не место. И я удаляю сообщение, не ответив. Мне сейчас совершенно не хочется начинать новые три года.
Утром я выхожу из дома проветрить тяжелую голову пораньше и случайно падаю с грохотом, отступившись, после чего громко матерюсь на весь подъезд. Дверь на этаже открывается, и из нее выходит мой соседздоровенный перекаченный бык в полтора-два раза больше меня. Он видит меня, несвязно рычит что-то, но быстро ретируется. Странный жест с его стороны, но объяснимый, если вспомнить один занятный случай. Как-то раз я пришел со знакомым домоймы квасили во дворе, а потом убегали пьяные от ментов и были вынуждены запереться в квартире в страхе, что нас примут. Наши радостные крики разбудили жену и ребенка этого урода. Он вышел, несколько раз настойчиво повторил, что он боксервидимо, для усиления своих способностей, а потом опрокинул меня, но я успел зацепиться за ногу этого чудища, и его рывок обернулся против него же. Мы завалились в угол лестничной клетки, разбудив несчастных соседей напротив ударом двух организмовв основном, его стокилограммовой туши, в их дверь. Но вопрос решился быстромой кореш таскал с собой перцовый баллончик, и его смелости хватило, чтобы сбрызнуть доброй половиной баллона выпятившуюся в него рожу боксера. Таких сопливых воплей, как от этого спортсменаеще только что храброго дубинноголового живого тарана, я не слышал даже от липецких малолетних алкоголичек, которым выдирали волосы их коллеги по цеху. Потом, уже когда я сам в квартире прокашлялся и прозрел, промыв глаза от случайного попадания перца, мы с моим партнером закинули почти пузырь «белочки» и рассудили такчем больше шкаф и чем меньше на антресоляхтем больше девичьего визга от малейшего проигрыша. И ещепротив лома приема все еще не изобрели, что бы ни говорили голливудские фильмы. Тогда же мне в голову закралась мысль, что неплохо бы иметь в кармане что-нибудь калибра «десять на тридцать два», но до реализации это так и не дошло.
Может, и зря.
Начало
В общем-то, я выпил совсем немного. Можно сказатьсимволически. Нет, ну серьезнодве стопки текилы за здоровье девушки одного коллегиэто для меня, с моим опытом возлияний, на один раз сходить пописать. Что я и делаю перед тем, как поехать домой из этого кафе. Сегодня я хочу припарковать машину у дома и завтра начать работать пораньше, чтоб вечером успеть сделать одну халтурку, благодаря которой, в ближайшие выходные я, наконец-то, в первый раз за все эти годы, смогу поехать спокойно отдохнуть на природе. Монотонная жизнь работяги, запиваемая пивом и водкой, рано или поздно надоедает, и вот вчера вечером меня посетила мысль о необходимости качественно отдохнуть и обдумать планы на будущее. В конце концов, у меня есть все возможности сменить род деятельностинапример, пойти торговым или вроде того. В конце концов, на это тоже много ума не надобанчить чей-нибудь товар, катаясь на корпоративной тачке.
С этими позитивными мыслями и ощущением тепла внутри я сажусь и неторопливо двигаюсь в сторону дома. Ехать мне немногобуквально двадцать минут, и дороги уже пусты. Главноесторониться постов ДПС, что я и делаю, заехав на КАД и не вылезая из левой полосы.
На подъезде к Вантовому мне сзади начинает сигналить дальним светом какой-то придурок на «бмв», и я подумываю перестроиться, но справа маячит еще кто-товроде, «гранта» или «приора», и я пока остаюсь в полосе. Если этому гонщику надо проехать, пусть перестроится, с него станется. «Лада» почти равняется со мной, но не доехав пару метров, сбрасывает скорость, а на ее месте в зеркале я вижу ту самую «бэху». С легкостью опередив меня, недоносок делает рывок влево, и перед моими глазами вспыхивают яркие стоп-сигналы. Ударив по тормозам и отклонившись вправо, я пролетаю мимо «бмв» и ощущаю, как страх и злоба заставляют вскипеть кровь. Тем временем, и «бэха», и проскользнувшая мимо меня «лада» улетают вдаль.
Ну, сука!
Я трогаюсь с проворотом и начинаю разгонять старушку-«газель» на пределе ее возможностей. Груза в машине нет, поэтому раскачивается она довольно быстро. Мне нужно, по крайней мере, попытаться догнать недоноска и, желательно, проучить его, а лучшетормознуть и выдать по морде. Примерно за пол-минуты я вытягиваю сто двадцать и уже вижу впереди неторопливо курсирующую «бэху» и плетущуюся за ней «ладу». Выжимая все, что только можно, на четвертой передаче, я дотягиваю до ста тридцати, но для того, чтобы догнать «бмв» этого явно недостаточно. К счастью, ее мудак-водитель явно не торопится, и у меня остаются шансы.
Как только я догоняю «ладу», сидящий в ней паренек испуганно смотрит на мою «газель» и решает притормозить и уйти в правый ряд. Я внимательно смотрю за его перестроением, не отпуская газ, и как только «лада» встает в правый ряд, возвращаюсь взглядом на свою собственную дорогу. И тут меня ошпаривает с ног до головы. «Бмв» притормаживает до моей скорости и резко перестраивается в мою полосу. Стиснув зубы и превозмогая желание вмазаться прямо в дорогую иномарку, я делаю рывок вправо, но в этот раз не сбрасываю скорость.
То ли я передержал руль, то ли скорость оказалась не соответствующей маневру. Не знаю точно. Но когда я пытаюсь выровнять машину, пролетевшую несколько полос вправо, ее уже заносит прямо в корпус той самой «лады», но хуже тогонас обоих догоняет еще одна машина, и шансы устроить коллективный замес крайне велики. Мгновенно забыв про «бэху», я делаю пол-оборота влево, чувствую крен, вижу уносящуюся вперед «ладу», а потом понимаю, что контроля уже нет. Понимаю, что куда-то лечу.
Потомнесколько глухих ударов, металлический визг, еще удар и темнота.
Глаза саднит. Стоит приподнять веки, как становится жутко больно. Боль расходится волнами по всему телу. Я пытаюсь подвигаться, снова закрыв глаза, и чувствую плечи, грудь, головуони точно на месте. Это уже хорошо.
С момента, как я пытался выровнять машину, я не помню вообще ничего. Даже каких-то размытых воспоминаний, видений, вспышекничего нет. Совсем не как показывают в кино. Тем более странным кажется чувство покоя, лежачего состояния, чувство ухоженности. Меня принесли и положили дома? Сомневаюсь.
Обрывки странных мыслей и видений рваными фрагментами бинтов и всплесками крови прыгают передо мной, не давая осмотреться, но я сосредотачиваюсь, привстаю и вижу обшарпанную стену больничной палаты, спящего толстого соседа и странной формы одеяло передо мной. Я убираю одеяло рывкомменя не останавливает даже безумная боль в спине, которая, я знаю, от рывка только усилится.
И я ору. Да, я просто бездумно ору, глядя на то место, где еще недавно была моя правая нога. Прибегает медсестра в белом халате, с ней еще однав зеленом костюме, и они обе пытаются меня успокоить и уложить, но я сижу неподвижно, как залитый быстросохнущим бетоном, и просто ору, пока голос не садится окончательно. Потом я сиплю. К белой и зеленой прибегает еще бордовая сестра и делает мне какой-то укол. Я снова ухожу из этой реальности.
Мне нужно проснуться. Мне нужно встать. Мне нужно встать и пойти. Мне нужно проснуться.
И я решаю встать, чувствую, как меня укачивает, как слезятся глаза, как гудит в голове, как давит в виски, и я встаюкак обычно, на обе ноги, но вот тут что-то не так
Я падаю. Мне нужно упасть. Нужно упасть, чтобы проснуться. Мне нужно проснуться.
Меня кто-то поднимает, я слышу недовольные голоса и ору «Нет, нет, я встану, я могу!» и еще громко матерюсь и пытаюсь кого-то ударить, но ничего не выходит, и я снова лежу, и мне снова делают укол. Все, хватит.
Все, хватит, говорю не я. Завтра начнем потихоньку вставать. Пять дней осталось.
Через три дня после пробуждения меня начинают заставлять подниматься, садиться на кровати и массировать культю. Ощущения не из приятных, но меня уже подготовила к ним массажистка. Как видно, бесплатные услуги по моему полису ОМС не так широки, как мне хотелось бы. Впервые за несколько лет попав в больницу, я совершенно случайно вспомнил, что живу в России и не являюсь депутатом или миллионером, и поэтому мой дискомфорт мало кого волнует.
На четвертый день ко мне заходит следователь. Ребятам в форме очень уж нужны мои показания по этому ДТП. Я в общих чертах описываю ситуацию, и следователь обещает поискать свидетелей, еще раз посмотреть видео, но сразу предупреждает, что факт провокации будет трудно пришить к делу. Ведь я мог просто сбавить скорость и ехать по правилам, в правом свободном ряду. Я спрашиваю о подробностях того, как меня вообще достали из машины, и следователь говорит, что всех тонкостей он не знает, но точно видел запись о том, что ногу мне раздробило напрочь сломанными друг об друга металлическими частями машины и отбойника. Нога застряла, и ее едва вырвали из плена, но спасти не смоглитак это будет звучать для программы новостей.
Когда я проезжаю на инвалидном кресле в столовую мимо зеркала, я замечаю, что лицо, руки и шея у меня покрыты мелкими шрамами. На груди у меня значится более крупный шрам. И голова, кстати, тоже в буграх. Может, лучше было бы, если б именно голову мне прищемило отбойником?
Утром очередного днядесятого или девятого, не уверен, меня выписывают. По дороге домой я беру в ларьке бутылку «девятки» и жадно высасываю ее в троллейбусе, мчащем меня вглубь Ульянки. Мне выдали с собой в пакете рекомендации по соблюдению режима заживления культи. Какие-то буклеты с пособиями по массажу, по упражнениям и правильным движениям, по питанию. Я даже успеваю прочесть кое-что по дороге. Там написано, что мне нужно есть печень, куриную грудку, сыр и яблоки, пить гранатовый и виноградный соки и не пить крепкий кофе. Не стоит мне есть соленое, острое, перченое. Мне советуют делать общую гимнастику, дыхательные упражнения, чаще лежать на животе, массировать рубец и постукивать по нему ладонью, чтоб он становился тверже. Также мне нужно представлять, будто нога у меня на месте, и я сгибаю и разгибаю ее в коленеэто во избежание атрофии мышц.
По приходу домой я скручиваю буклеты в трубочку и засовываю в полное мусорное ведро. Несмотря на жуткую вонь, я не нахожу в себе сил выкинуть мусор и открыть окна и дверь на балкон и просто валюсь на диван.
Добро пожаловать в новую жизнь, Костя. Хлеб-соль.
Первый день этой новой жизни оказывается полон событий и сюрпризов.
Беда, кстати, не приходит одна. То ли пока я валялся после ДТП, то ли в больнице кто-то из ярых доброжелателей тиснул из моей раскрашенной кровищей куртки кошелек с крупной суммой, предназначенной, в том числе, для оплаты квартиры. Теперь у меня осталась лишь заначкане самая большая из возможных, дома в сахарнице в архаичном серванте, который так и просился на помойку с первого дня, как я его увидел. Но меня просить было точно бесполезно. Я раскупорил заначку, оставив на счастье сто рублей, и на этом миссия серванта была выполнена.
Хозяйка моей квартиры приехала днем, чтобы выразить свои соболезнования моей трагедии. Она торопливо сообщила, что пока не будет давить на меня с оплатой, потому что мне нужно адаптироваться к новой жизни. Предложив прислать ко мне уборщицу, она столь же торопливо удалилась, едва скрывая омерзение от смешанной вони потом, грязным бельем и застарелым перегаром, заполнившей квартиру и не покидающей ее, несмотря на мои наивные попытки проветрить ее перед визитом.
После беседы с хозяйкой и нескольких часов пассивного отдыха меня начала мучить совесть за то, в каком состоянии находится мое жилье. Мусорный пакет я смог завязать и выкинуть с балкона. В безлюдный вечерний час это было оптимальным решением. Как мне показалось, вонять стало гораздо меньше. Несмотря на жуткую усталость, уже через полчаса после избавления от мусора, выкурив пару сигарет и разбросав пепел от них по полу, я решаюсь выйти из квартиры. Бог его знает, зачем мне это кажется нужным. Сейчас мне вообще трудно понять, со мной все это происходит или я просто не могу проснуться после аварии, лежу в коме и вижу вот этот кошмар. А чтовполне себе тянет на страшный сон. Еще вчера я был молодым раздолбаем, посасывающим пивко и болтающим за жизнь с семинаристом-агитатором из Липецка, а сегодня я жалкий одноногий инвалид.
Повидавшие виды деревянные костыли с расшатанными металлическими креплениями мне подарили. Точнеедали в безвозмездную бессрочную аренду в надежде, что я их не пропью. С трудом открыв и удержав от закрывания тонкую металлическую дверь квартиры, я делаю несколько неловких шагов на костылях в сторону лифта. Дверь захлопывается за моей спиной, и закрывать ее на кнопочный замок я не стану. Воровать у меня практически нечегоза исключением, разве что, ноутбука, который надо бы подключить к сети. Я дохожу до лифта и прикидываю, как лучше нажать кнопку. Нажав ее левой рукой, я теряю контроль над левым костылем, и он с грохотом падает на пол, а я, рефлекторно опершись на целую ногу, приваливаюсь к стенке. Лифт приходит и открывается передо мной, но мой энтузиазм уже угас. Хитрым акробатическим трюком присев на одной ноге и держась дрожащей рукой за правый костыль, я подбираю вторую опору и возвращаюсь в квартиру. Как прекрасен мир вокруг, я лучше посмотрю в «яндекс-картинках».