Воображаемый Джим молчит.
Когда это происходит, маленькая искра триумфа проскакивает в ее головеона сумела его перебороть, переспорила, пока не вспоминает, что он мертв и она спорит сама с собой. Конечно, Сара всегда будет побеждать в таких спорах. Бедный Джим, бедный покойный Джим, он больше никогда не выйдет из них победителем.
Часть третья
Кто я для них? Чужеродный элемент или клей, который удерживает их вместе?
Иногда я смотрю на них с их дорогущими особняками, масками респектабельности и удивляюсь тому, что так сильно желаю стать частью всего этого. Софи с ее дизайнерским стилем жизни, Сара с ее уютным домом, выстроенным вокруг нее подобно броне.
Неужели именно так чувствует себя человек, который становится частью семьи? Вот оно, значит, какое, это чувство сопричастности?
Правда, мне-то откуда знать. Я везде чужой.
Хотя, по большому счету, мне никогда не предлагали выбора, так что за мной вечно продолжает тянуться старый шлейф: желание окружающих как-нибудь откупиться. Я продаюсь словно кусок мяса.
Следы крови на моих руках, так они говорят? Хорошо, что никто об этом не догадывается. Ни один из них не представляет, с чем имеет дело.
Они не знают слова «опасность», потому что никогда и ничего не боялись.
Я покажу им, как выглядит страх.
Заставлю прочувствовать его, и только тогда они всё поймут.
Эйден
Ты в центре Йорка, сидишь в баре «Гранд-отеля». Ранний вечер понедельника, и бар почти пуст, если не считать парочки стариков и громко треплящегося по мобильнику мужика в деловом костюме. За пять минут ты успел полностью узнать и о его работе, и о том, как все пойдет коту под хвост, «если Генри не возьмет себя в руки».
Ты проверяешь сообщения в телефоне. Уже переключился на беззвучный режим, но пока она не пришла, посматриваешь на экран, чтобы не возникли какие-нибудь проблемы.
Тебе нравится приходить раньше. Это дает возможность все подготовить, как нужно, настроиться на верную волну.
Мужчина в костюме встает и уходит, бросая на столик десятку и не глядя на женщину за барной стойкой. Ты посылаешь ей сочувственный взгляд. Она перехватывает его и улыбается в ответ.
Какое-то мгновение тебе кажется, что она хочет подойти и заговорить, но, к счастью, не делает этого, потому что именно в тот момент появляется Джейн Кристи, и ты встаешь, улыбаешься и целуешь ее в обе щеки.
Хочешь чего-нибудь выпить? спрашиваешь ты ее.
Определенно. Тут делают коктейли?
Ты передаешь ей коктейльное меню, которое заранее успел просмотреть, пытаясь угадать, что бы она выбрала. Поставил в уме пятерку на то, что закажет водку-мартини.
Я буду водку-мартини, говорит она официантке, которая подходит к столику.
Джейн Кристине настоящее имя. Ты знаешь ее почти четыре года, встречал, может, с десяток раз, и она даже не догадывается, что тебе это известно.
Тебе известно также много чего другого, но именно этот факт больше всего тешит твое самолюбие.
И только позднее, уже подходя к машине, задумываешься над тем, а что вообще ты делаешь здесь. За последние несколько часов тебе удалось оттолкнуть мысли о Саре на дальнюю орбиту, но теперь все твои помыслы лишь о ней.
Неужели ты добивался именно этого?
Сара
Софи и Джордж живут в старом пасторском доме. Саре всегда казалось это странным, ведь церковь стоит на другом конце деревни в полумиле от их жилья. На церковном дворе пасутся овцы. Не меньше ее удивляет само зрелище: эти ободранные горные животные снуют среди могильных плит и что-то жуют. Конечно, все могилы очень старые, и овцы помогают викарию экономить приходские средства на стрижке травы.
Был ли дом Софи пасторским на самом деле или нет, но Саре он всегда нравился. Снаружи кажется, что это типичная викторианская постройка, в которой продолжает кто-то жить, серые каменные стены и крыльцо, подъездная дорожка из гравия; но внутри его сверху донизу перестроили. Фотографии интерьера даже как-то печатались в журнале, в одном из тех изданий, что, по мнению Сары, существуют с единственной цельюдабы читатель почувствовал собственную неадекватность.
Моей заслуги в том нет, множество раз говорила Софи. Будь моя воля, я бы прекрасно жила в какой-нибудь грязной развалине с земляным полом на кухне и летающими повсюду комками пыли.
Сара сомневается в правдивости слов подруги, но ценит отношение Софи. На всякий случай она паркуется у дальнего края подъездной дорожкине хочет загораживать ни один из многочисленных автомобилей Джорджа. Почти все выходные шел дождь и сейчас не прекращается, припускает, похоже, с новой силой, когда она выходит из машины.
Чтобы Сара не делала круг, а заходила через переднюю дверь, Софи открывает двери теплицы, или «оранжереи», как не устает называть это помещение Джордж.
Помощь нужна? кричит она.
Справлюсь, отвечает Сара. Какой смысл в том, что мы обе намокнем?
Она держит две коробки с тортами, одна на другой; в верхней лежит шоколадный, а в нижней полно кексов. Сара пекла их почти все утро по просьбе Софи, для завтрашней продажи в пользу Женского института. Софичлен этого ЖИ; Саре всегда удавалось избегать подобной участи.
Ты меня просто спасаешь, говорит Софи, забирая обе пластиковые коробки из рук Сары, пока та вытирает ноги, а потом для полной уверенности снимает кроссовки.
По кухне, которая вдвое просторнее, чем в доме Сары, и являет собой соединение хрома с черным гранитом, разливается запах свежего кофе. Софи поднимает крышку одной из коробок с тортами и уважительно принюхивается.
Чертовы счастливчики, говорит она. А что если мы сами сейчас съедим это?
Можешь взять один кекс, говорит Сара. Я испекла лишний.
В конце концов они делят кекс пополам, разрезая его кухонным ножом. Берут свой кофе и перебираются в уютный уголок в передней части дома, где Софи уже разожгла камин. Даже здесь все подобрано идеально, от серебристо-серого дивана до стеклянного кофейного столика с книгами по искусству и расставленными в центре нетронутыми свечами. Но тут по крайней мере тепло.
А где Джордж? спрашивает Сара.
Уехал на всю неделю, отвечает Софи. Слава богу.
Это еще почему?
Сейчас он собачится по любому поводу. Понятия не имею, из-за чего. Как твой жилец?
Сара проглатывает только что откушенный кусочек торта. «Пересластила», думает она, сожалея, что не сделала глазурь более воздушной. Женский институтэто тебе не городская пекарня, они излишеств не любят. Вот и помогла Софи: теперь ждите комментариев.
Мы всё никак не можем пересечься, честно отвечает она. Кажется, он часто пропадает где-то.
Но он хотя бы приоткрыл завесу тайны загадочных встреч с Джимом? снова спрашивает Софи.
Между тем Сара не торопится с ответом.
Повисает пауза. За мгновение перед тем, как открыть рот, Сара продолжает думать, что не станет отвечать; однако это все-таки Софи, ее лучшая подруга, и кому же еще доверять?
Он говорит, Джим одалживал ему кое-какие деньги. Заверяет, будто все вернул ему.
Ну вот. Все-таки сказала. Кажется, будто слова зависли в воздухе как мыльные пузыри; хотела бы она их вернуть.
Софи поднимает бровь.
Значит, они встречались из-за этого?
Очевидно, да.
И ты ему веришь?
Сара на секунду задумывается.
У меня нет причин не доверять ему.
А как он объяснил цель займа?
Сказал, что взял на спонсирование каких-то проектов, когда только начинал дело.
Хм, Софи хмурится и отпивает кофе.
Было бы неплохо сменить тему, думает Сара.
Так что там с Джорджем? Полагаешь, он из-за чего-то переживает?
Она тут же сожалеет, что спросила об этом. В прошлом году, когда Софи вынудила Джорджа признаться в измене, единственное, что он придумал для отмазки в пылу спора, это якобы «переживал из-за всеобщих выборов».
Софи хмыкает от одного лишь воспоминания.
Понятия не имею. По правде сказать, меня это даже не интересует. Во всяком случае он продолжает проворачивать свои делишки втихую.
Ох, Соф. Так нечестно.
Как раз только так и честно. В конце концов, я тоже не кристально чиста, говорит она и подмигивает Саре.
Сара хмурится. Серьезно? Ну, целовалась Софи с Уиллом, может, и не только, но больше ничего подобного она не припомнит
Ты забыла Армандо.
Сара смеется во весь голос.
Ну, это совсем другое, верно? Ты просто она осекается, и, хотя поблизости никого нет, добавляет на полтона нижеТы платила ему лишь за массаж, или я не права?
И за все остальное тоже, мурлычет Софи.
Но между вами не было отношений, настаивает Сара. Ты же с ним не встречалась ведь так?
Нет, конечно нет. Это было деловое соглашение. Он предоставлял услугуприятное развлечение, так сказать, а потом снова исчезал.
Софи часто ездит в Лондон, встречается с друзьями, ходит за покупками, в театр, на всевозможные вечеринки с Джорджем. Она бывает там как минимум два раза в месяц и часто остается ночевать. И один-два раза в этих поездках промелькнул некто по имени Армандо, приходивший к ней в номер и предоставлявший услуги терапевтического чувственного массажа. Для избавления от стресса, как она выразилась.
Ты с ним больше не встречаешься, верно?
Господи, конечно нет! Я не могла смириться с тем, как он называл меня «малышкой». И даже не напоминай про фальшивый «экзотический» акцент. Думаю, он был родом из Суиндона.
Я совсем о нем забыла, говорит Сара. Так странно.
Все случилось сто лет назад, замечает Софи. Он говорил, это как поход в спа. На самом деле, не совсем.
Софиклиент спа со стажем, энтузиаст-любитель масок для лица и всевозможных процедур. Сара пробовала пару раз сходить, обычно используя полученные на Рождество подарочные сертификаты, но так до конца и не поняла всего ажиотажа. Особенно чистки лица: тебя обмазывают пятью различными средствами, которые затем приходится смывать, Сара всегда чувствовала в этом некую странность. И еще, думает она, само ощущение некой интимной близостик твоему лицу прикасается совершенно незнакомый человек. Ей от этого становилось некомфортно. Даже массаж спины, каким бы приятным он ни казался после тяжелой работыведь ей приходится сидеть, скрючившись над столом, рано или поздно подходит к концу, и ты должна заново одевать натертое массажным маслом расслабленное тело.
Она вспоминает об Эйдене и о том, как он гладил ее по спине. Умиротворенность, с которой он касался ее. И забота в каждом движении. А потом в кармане его лежащих на полу джинсов зажужжал виброзвонок телефона.
Ты переживаешь за него, говорит Софи. Она подсаживается к Саре, кладет руку ей на плечи. Ну что ты, дорогая моя? Все в порядке. Не расстраивайся.
Да не в том суть, со вздохом отвечает Сара, его проблемы меня совершенно не касаются, он может поступать, как хочет. Все дело в том
В чем же?
Меня не покидает чувство, будто он что-то не договаривает, и я никак не пойму, что именно или почему.
Позже, когда Сара медленно въезжает на холм, она вдруг вспоминает, что не рассказала Софи про пятничную ночевку Уилла. Софи тоже не упоминала о нем; наверное, забыла, и в таком случае даже хорошо, что они решили не возвращаться к этой теме. Дует резкий ветер, и Сара ощущает на себе всю его мощь, выезжая из деревни наверх, в пустынную местность. Дорога усеяна ветками, смытыми с вершины проливным дождем, который шел вчера ночью, ручейки воды стекают в долину. Она замедляет скорость, стоит «ленд-роверу» въехать на узкую подъездную дорожку. Дорога сворачивает влево, Сара, заметив шагающий вдоль узкой рытвины силуэт, резко жмет на тормоза. Это Гарри Баттон, ее ближайший сосед, и по всему видно, он тащит что-то тяжелое. Гарри машет рукой, и она въезжает к ним на дорожку.
Ветер, выхватив у нее из рук дверцу машины, распахивает ее на полную. Сара спрыгивает на землю и с силой снова захлопывает дверь. Возвращаясь к Гарри, вдруг понимает, что должна кричать, чтобы тот услышал ее:
Небольшой ветерок!
Он не отвечает, но, кивнув, выражает согласие. Перегнулся вдвое и пытается поднять нечто, с виду напоминающее холщовый мешок для песка.
Давай я помогу.
Нет, нет, девуля, я и сам справлюсь.
Ясно односам он не справится. Но это Йоркшир, и делать мужскую работу тебе так просто не позволят.
Все в порядке? Чем это ты занят?
Ручей вышел из берегов. Залил стену. Сад затопило.
Его седые волосы треплются на ветру, закрывая лицо. По непонятной причине Саре приходит в голову, что, вероятно, всему виной вихрь, каким-то образом заставивший выйти из берегов ручей, который круглый год течет вдоль дороги вниз в долину. Но на резком повороте яма забилась от листьев и веток, быстро замечает она, и в результате вода, собравшись в одном месте, проливается через зазор в каменной кладке стены.
На последнем дыхании Гарри все-таки удается дотянуть мешок песка до выбоины, и поток воды меняет направление, пускаясь вниз по склону через забитую канаву и вдоль дороги.
Сосед стоит по колено в канаве, и, пока Сара ждет на дороге, беспомощно наблюдая за происходящим, Гарри теряет равновесие, поскальзывается и выравнивается снова. Она заглядывает через стену, видит панорамное окно Крегсайдского коттеджа и в нем Мойру Баттон, наблюдающую за ними.
Гарри, говорит Сара, ты бы лучше закрепил мешки с песком по другую сторону стены. Вылезай из канавы, ладно? Пока что это и так продержится. Я пойду позову на помощь.
Гарри смотрит на нее непонимающим взглядом, но Сара чуть ли не с облечением вздыхает, когда он, взявшись за ее руку, выбирается из канавы. В свои восемьдесят девять, или сколько там ему, Гарри все еще выглядит высоким подтянутым мужчиной. Его вельветовые штаны насквозь промокли над краями резиновых сапог. Придерживаясь за ее плечо, он еле поднимает ноги, вытаскивая их из сапог одну за другой и выжимая мутную воду из штанин.
Ты, должно быть, совсем замерз, говорит Сара.
А, все не так плохо, отвечает он, перекрикивая завывания ветра.
Сара поднимает взгляд на сгущающиеся серые тучи и пытается предугадать, когда пойдет снег. Канава, где в обычные дни узкий ручей течет по самому дну, сейчас превратилась в бурлящий поток, который уже вылился за край и быстро заливает дорогу.
Иди в дом, говорит Сара. Тебе нужно согреться и высушить одежду. А я пойду узнаю, дома ли мой друг.
Она бросает взгляд в сторону сада, который разбит на террасе, отчего находится не на одном уровне со спуском. Несмотря на то что для садовода-любителя эта местность представляет ту еще проблему, Гарри с любовью трудится над своим детищем. Круглый год поддерживает лужайку зеленой и тщательно выпалывает сорняки. Отсюда эта поляна теперь напоминает огромную коричневую лужу.
Ага, говорит он. Спасибо, Сара. Спасибо тебе большое, что остановилась, и все такое.
Без проблем, отвечает она. Уверена, твой сад видывал годы и похуже.
Он медленно уходит, по подъездной дорожке поднимается обратно к дому, и Сара замечает, что Мойра отошла от своего наблюдательного поста перед окном, направившись к задней двери. Конечно, хочет убедиться, что Гарри не войдет в дом, пока не снимет с себя всю грязную одежду.
Сара опять забирается в «ленд-ровер» и проезжает оставшиеся сто ярдов вверх, сворачивая к воротам «Фермы четырех ветров». Она въезжает в сарай, а затем прямиком направляется в коттедж.
Снаружи стоит машина, и в коттедже горит свет, несмотря на то что время только обеденное. Небо затягивает тучами, с минуты на минуту дождь, похоже, усилится. Если припустит ливень, вряд ли один принесенный Гарри мешок с песком удержит все.
Привет, говорит Эйден, открывая дверь.
Эйден, начинает Сара, и ее слова заглушает ветер, ты бы не мог мне кое с чем помочь? Тебе понадобятся резиновые сапоги. И дождевик. У тебя есть
А что случилось? спрашивает он, при этом уже натягивая черную лыжную куртку.
У тебя есть сапоги?
Нет, говорит он.
Пойдем, у меня еще остались от Джима.
Не дожидаясь его, она направляется к задней двери своего дома. Когда открывает ее, на улицу выскакивают собаки, начиная гоняться друг за другом и лаять. Она пускает их, занятая лишь выуживанием сапог из кучи в шкафу. Наконец подходящая пара найдена. Эйден подходит сзади.
Какой у тебя размер?
Примерно девятый.