Машины еле ползли по скользкому покрытию. Стив отчаянно сжимал руль. До следующей заправки ему за десять минут не добраться. Рванув руль, он съехал на правую полосу шоссе.
Голос. Он почти его не слышал. И у ФБР нет ни шанса установить, откуда звонили.
Ну теперь он постарается удержать Лису на телефоне. Может, и он узнает его голос. Он нащупал в кармане блокнот и ручку. Надо записать все, что скажет Лиса. В зеркале заднего вида отражалась зеленая машина. Машина Хью.
Было одиннадцать минут девятого, когда Стив остановился у следующей заправки. В будке настойчиво звонил телефон. Он кинулся туда, схватил трубку.
Питерсон?
Теперь тот говорил так тихо, что Стив заткнул другое ухо, чтобы шум шоссе не мешал слушать.
Да.
Мне нужно восемьдесят две тысячи долларов купюрами по десять, двадцать и пятьдесят долларов. Только старыми! Завтра в два часа утра будь в телефонной будке на юго-восточном углу перекрестка Пятьдесят девятой и Лексингтон в Манхэттене. Поезжай в своей машине. Один. Тебе будет сказано, где оставить деньги.
Восемьдесят две тысячи долларов Стив начал повторять инструкцию. «Голос, напряженно думал он. Вслушивайся в интонации пытайся запомнить его сумей потом изобразить его».
Побыстрее, Питерсон!
Я записываю. Деньги я достану. Я буду там. Но откуда мне знать, что мой сын и Шэрон еще живы? Откуда мне знать, что они у вас? Мне нужно доказательство.
Доказательство? Какое еще доказательство? шепот стал сердитым.
Пленку или кассету что-то с записью их слов.
Кассету!
Приглушенный смех? Он чтосмеется?
Обязательно, твердо сказал Стив. Господи, только бы это не было ошибкой, мысленно взмолился он.
Ты получишь свою кассету, Питерсон. Трубку на том конце резко повесили.
Подождите! закричал Стив. Подождите.
Тишина. Гудки отбоя. Он медленно повесил трубку.
Как они договорились, он поехал прямо к Перри и там подождал Хью. Он не мог усидеть в машине, вылез и встал рядом, вздрагивая от сырого пронизывающего ветра. О Господи, все это происходит на самом деле? Этот кошмарреальность?
Подъехал Хью и затормозил машину.
Что он сказал?
Стив вытащил блокнот, прочел вслух инструкции. Ощущение нереальности происходящего все усиливалось.
А голос? спросил Хью.
Изменен, по-моему очень тихий. Мне кажется, никто бы его не узнал, даже удайся вам сделать запись на втором телефоне. Он невидящим взглядом посмотрел через улицу в поисках хоть какого-то утешения. И нащупал ниточку. Он обещал кассету. Значит, они скорее всего живы.
Я в этом уверен. Голос Хью не выдал грызущей его тревоги: ведь кассета никак не могла попасть к Стиву, прежде чем настанет момент платить выкуп. По почте, даже со специальной доставкой, она не успеет. Посыльного слишком легко проследить. Похититель не хочет сделать похищение достоянием гласности, а потому вряд ли оставит кассету в редакции какой-нибудь газеты или на радиостанции.
Но выкуп? спросил он у Стива. Вы можете сегодня приготовить восемьдесят две тысячи долларов.
У меня и пяти центов нет, сказал Стив. Я столько вложил в журнал, что совсем на мели. Дом перезаложен все возможности исчерпаны. Но спасибо матери Нийла. Эту сумму я найти могу.
Матери Нийла?
Перед самой смертью она получила семьдесят пять тысяч долларов в наследство от бабушки. Я положил эти деньги в нью-йоркский банк, чтобы Нийлу было чем платить за колледж. С процентами там сейчас набежало чуть больше восьмидесяти двух тысяч.
Чуть больше восьмидесяти двух тысяч. Мистер Питерсон, сколько людей знают об этих деньгах?
Не могу сказать. Да никто, кроме моего адвоката и бухгалтера. О таких вещах как-то не распространяются.
А Шэрон Мартин?
Не помню, чтобы я ей об этом говорил.
Но такая возможность не исключена?
Думаю, что я ей не говорил.
Хью поднялся на ступеньку крыльца.
Мистер Питерсон, сказал он, тщательно выбирая слова. Вы должны перебрать в уме всех, кто знает об этих деньгах. Это и надежда, что миссис Перри сумеет опознать голос похитителя, наши единственные зацепки.
Роджер открыл дверь почти сразу же, едва они позвонили, и, пропуская их внутрь, прижал палец к губам. Лицо у него было бледным и измученным, плечи сгорбились.
Доктор только что ушел. Он дал Гленде успокоительное. Она отказывается лечь в больницу, но он считает, что у нее предынфарктное состояние.
Мистер Перри, я очень сожалею. Но нам необходимо, чтобы она прослушала запись первого утреннего звонка похитителя.
Она не может! Не теперь! Это ее убивает! Убивает! Стиснув кулаки, он судорожно сглотнул. Стив простите Что произошло?
Стив машинально ответил. Его все еще преследовало чувство нереальности происходящего, словно он был зрителем разыгрывающейся трагедии и не имел сил вмешаться.
После долгой паузы Роджер сказал медленно:
Гленда отказалась лечь в больницу, так как знала, что вы захотите, чтобы она прослушала эту запись. Доктор дал ей сильный транквилизатор. Если она немного поспит не могли бы вы принести запись попозже? О том, чтобы она встала с постели, и речи быть не может.
Ну конечно, сказал Хью.
Наступившую тишину разбил звонок.
Кухонная дверь, сказал Роджер. Кто бы о Господи!.. новая прислуга. Я совсем про нее забыл.
Долго она здесь пробудет? быстро спросил Хью.
Четыре часа.
Не годится. Она может услышать лишнее. Представьте меня ей как доктора. Когда мы уйдем, отошлите ее домой. Скажите, что позвоните ей через день-два. Откуда она?
Из Карли.
Снова раздался звонок.
Она раньше бывала у вас в доме?
На прошлой неделе.
Возможно, ее понадобится проверить.
Хорошо.
Роджер поспешил к черному ходу и вернулся с Мэриен. Хью внимательно вгляделся в женщину средних лет с приятным лицом.
Я объяснил миссис Воглер, что моя жена больна, сказал Роджер. Миссис Воглер мой сосед мистер Питерсон и э доктор Тейлор.
Здравствуйте. Голос у нее был дружеский, чуть застенчивый. Мистер Питерсон, «меркьюри» тамваш?
Да.
Так, значит, это ваш сыночек. Такой милый! Он был тут, когда я приезжала в прошлый раз, и показал мне, где он живет. Такой воспитанный. Наверное, вы очень им гордитесь! Мэриен стаскивала перчатку, протягивая руку Стиву.
да горжусь Нийлом. Стив резко повернулся к ней спиной. Слепящие слезы обожгли ему глаза. Господи только бы
Хью быстро перехватил руку Мэриен, осмотрительно не сжав оригинальное кольцо на ее пальце. «Не слишком подходящее украшение для уборки», подумал он. Выражение его лица чуть изменилось.
Мне кажется, мистер Перри, будет лучше, если миссис Воглер останется, сказал он. Вы ведь знаете, как вашу жену тревожит беспорядок в доме. Так почему бы ей не начать работать сегодня, как и предполагалось.
А да, понимаю очень хорошо. Роджер взглянул на Хью, прекрасно поняв, что за этим кроется. Хью, видимо, подозревает, что эта женщина может быть причастна к исчезновению Нийла?
Мэриен растерянно посмотрела мимо Хью и Роджера на Стива, открывавшего дверь. Может быть, он счел ее нахальной, потому что она хотела пожать ему руку? Может быть, ей следует извиниться. Надо помнить, что она тут прислуга. Она хотела было потрогать его за плечо, передумала и молча придержала дверь для Хью. Совсем смутившись, она тихонько прикрыла дверь за ними, и кольцо с лунным камнем чуть звякнуло о ручку.
Глава 24
Он не хотел быть плаксой. Он старался не заплакать, но было совсем так, будто начиналась астма. Он не мог перестать. В горле всхлипывало, из носа потекло, а от крупных слез лицо у него стало мокрым, будто он совсем маленький. В школе он много плакал. Знал, что ребята считают его хуже малышаи учительница тоже, хотя она за это к нему не придиралась.
Просто внутри у него что-то все время его мучило, какая-то тревога, словно он боялся. Все началось в тот день, когда с мамочкой случилось это и она улетела на небо. Он играл со своими поездами. После он с ними больше никогда не играл.
При мысли о том дне Нийл задышал чаще, а дышать ртом он не мог из-за тряпки. Грудь у него начала быстро подниматься и опускаться. Он сглотнул, и кусок тряпки влез ему в рот. Вкус у нее был густой, и она оцарапала ему язык. Он хотел сказать: «Я не могу дышать». Тряпка еще больше провалилась ему в рот. Он поперхнулся. Сейчас он заплачет
Нийл, перестань! Голос Шэрон был таким страннымтихим и хриплым, будто она говорила где-то внутри горла. Но ее лицо было совсем рядом. И сквозь какую-то материю он чувствовал, как движется ее лицо, когда она говорит. Наверное, и у нее рот обвязан.
Где они? Тут так холодно и так плохо пахнет! Он чем-то укрыт. Каким-то вонючим одеялом, решил он. Глаза у него зажаты, и очень темно
Человек открыл дверь и сбил его с ног. Потом связал их и унес Шэрон. А потом вернулся, и Нийл почувствовал, что его подняли и всунули в какой-то мешок. Один раз у Сэнди они играли в прятки, и он в гараже залез в большой мешок для листьев. И было совсем так. А после того как человек засунул его в мешок, он ничего не помнил, пока Шэрон не вытащила его. Почему он ничего не помнит Как тогда, когда мамочка упала
Он не хотел думать об этом, Шэрон говорила:
Дыши медленно, Нийл не плачь, Нийл, ты же смелый.
Наверное, она тоже думает, что он плакса. Сегодня вечером он плакал, когда она приехала. Но ведь миссис Луфтс, когда он не стал есть с чаем хлеб, который она для него поджарила, сказала: «Похоже, придется нам, Нийл, взять тебя с нами во Флориду, чтобы тебя подкормить хорошенько!»
Вот! Значит, это правда. Если папа женится на Шэрон, будет, как сказал Сэнди. Больные дети никому не нужны, и они отдадут его Луфтсам.
И тогда он заплакал.
Но Шэрон вроде бы не сердилась, что он сейчас опять разболелся. Странным своим голосом она говорила:
Вдох выдох медленно дыши через нос
Он попытался послушаться: вдох выдох
Ты смелый, Нийл. Думай о том, как ты расскажешь про это своим друзьям.
Иногда Сэнди спрашивал его про день, когда с мамочкой случилось это. И Сэнди говорил: «Если бы кто-нибудь напал на мою маму, я бы их прогнал».
Может, он должен был прогнать этого человека. Он хотел спросить об этом папу, но так и не спросил. Папа всегда говорил ему, чтобы он больше не думал об этом дне. А у него не получалось.
Вдох выдох Ему на щеку упали волосы Шэрон. Она как будто не сердится, что он к ней притиснут. Зачем этот человек притащил их сюда? Он его знает. Он видел его пару недель назад, когда мистер Луфтс взял его туда, где этот человек работает.
А потом ему все время снились плохие сны. Он начал рассказывать про них папе, но тут вошла миссис Луфтс, и ему расхотелось говорить, будто он дурачок. Миссис Луфтс всегда задает дурацкие вопросы: «Ты почистил зубы? Ты не снимал шарфа, когда завтракал в школе? Ты себя хорошо чувствуешь? Ты хорошо спал? Ты съел весь свой завтрак? Ты промочил ноги? Ты повесил куртку на плечики?» И никогда не давала ему ответить по-настоящему. Только рылась в коробке для завтрака, проверяя, все ли он съел, или заставляла его открыть рот, чтобы посмотреть ему в горло.
Пока мамочка была здесь, все было по-другому. Миссис Луфтс приходила убираться один день в неделю. Только, когда мамочка улетела на небо, они с мистером Луфтсом стали жить в комнате наверху, и тогда все стало по-другому.
Оттого, что он думал про это и слушал Шэрон, слезы сами кончились. Ему было страшно, но не так, как в тот день, когда мамочка упала, а он был совсем один.
Было не так
Этот человек
Его дыхание снова участилось, стало хриплым.
Нийл Теперь Шэрон терлась лицом о его лицо. Постарайся думать о том, что будет, когда мы выберемся отсюда. Твой папа так нам обрадуется. На спор, он нас куда-нибудь поведет. Я бы хотела покататься с тобой на коньках. Ты не пошел с нами, когда твой папа приехал в Нью-Йорк. А мы-то хотели пойти потом с тобой в зоопарк рядом с катком.
Он слушал.
Шэрон говорила так, словно это была правда. И он хотел поехать с папой в Нью-Йорк в тот день, и сказал про это Сэнди, а Сэнди сказал, что Шэрон, наверное, он вовсе и не нужен, а просто она хочет сделать приятное его отцу, вот и позвала его тоже.
Твой папа говорил, что осенью начнет брать тебя на футбольные матчи в Принстоуне, сказала она. А я все время, пока училась в колледже, бывала на играх Дартмута. Они каждый год играли с Принстоуном, но твой папа тогда уже окончил колледж. А я училась в женском колледже Маунт-Холиоук. Всего в двух часах езды от Дартмута, и по субботам мы туда отправлялись большой компанией, особенно во время футбольного сезона
Голос у нее звучал так странно, словно рычащий шепот, решил Нийл.
Многие мужчины приезжают на игры со всей семьей. Твой папа так тобой гордится. Он говорит, ты всегда такой смелый, когда тебе делают уколы от астмы. Он сказал, что почти все ребята хныкали бы, что им надо ездить на уколы каждую неделю, а ты никогда не жалуешься и не плачешь. Знаешь, это настоящая смелость
Говорить было так трудно! Она попыталась сглотнуть.
Нийл, задумай что-нибудь. Я так всегда делаю, когда мне страшно. Задумываю что-нибудь приятное, радостное. В прошлом году, когда я была в Ливане это страна в пяти тысячах миль отсюда, и я писала про войну, которая у них была и жила в крысиной дыре и как-то вечером заболела. Грипп, и температура очень высокая, а я была совсем одна, и у меня все болело руки, ноги Совсем как сейчас, когда они связаны Но я заставила себя думать о приятном, о том, что я сделаю, когда вернусь домой. И вспомнила картину, которую хотела купить. Гавань с парусными яхтами. И я обещала себе, что куплю ее сразу же, как вернусь. И купила.
Ее голос становился все тише, и он старался слушать изо всех сил, чтобы не упустить ни словечка.
И я думаю, нам надо придумать для тебя что-то хорошее, по-настоящему. Ты знаешь, твой папа говорит, что Луфтсы совсем собрались во Флориду.
Нийл почувствовал, как гигантский кулак стиснул его грудь.
Успокойся, Нийл. Помни: вдох выдох дыши медленно. Ну, так когда твой папа показывал мне ваш дом, и я увидела комнату Луфтсов и посмотрела из окна, словно бы на свою картину. Ведь оттуда видны и гавань, и яхты, и пролив, и остров. И на твоем месте, когда Луфтсы уедут во Флориду, я бы взяла эту комнату себе. Поставила бы там книжные шкафы, и полки для твоих игр, и письменный стол. А альков такой большой, что ты мог бы разместить там рельсы для своих поездов. Твой папа говорит, что ты раньше очень любил свои поезда. Когда я была девочкой, то тоже играла с поездами. По правде сказать, у меня и сейчас есть замечательные лайонские поезда, которые прежде были моего папы. Вот какие они старинные. Я бы хотела подарить их тебе
Когда Луфтсы уедут во Флориду Когда Луфтсы уедут во Флориду Шэрон не думает, что он уедет с ними, Шэрон думает, что ему надо взять их комнату себе.
И я сейчас испугана, и мне неудобно лежать, и я очень бы хотела выбраться отсюда, но я рада, что ты со мной, и я расскажу твоему папе, как смело ты себя вел и как ты старался дышать медленно и не кашлять.
Тяжелый черный камень, который, казалось, всегда давил грудь Нийла, немножко сдвинулся. Вот так он раскачивал молочный зуб, перед тем как тот выпал. Голос Шэрон покачивал камень взад-вперед, взад-вперед. И вдруг Нийла сморил сон. Руки у него были связаны, но он мог шевелить пальцами и провести ими по руке Шэрон, пока не нашел того, что искалкрай ее рукава, за который мог держаться. Зажав в пальцах мягкую шерстяную ткань, он уснул.
Тяжелое, хриплое дыхание обрело размеренность. Шэрон со страхом вслушивалась в хрипы, ощущала, как тяжело вздымается грудь Нийла. Комната была такой леденящей, такой сырой, а Нийл уже простужен! Но по крайне мере, лежа вплотную, они греются друг о дружку.
Который сейчас час? Сюда они попали сразу после половины восьмого. Этот человек Лиса провел с ними несколько часов. Давно он ушел? Наверное, уже полночь. И наступил вторник. Лиса сказал, что они пробудут тут до среды. Как Стив сможет за один день собрать восемьдесят две тысячи долларов? И почему такая дурацкая цифра? Попробует ли он связаться с ее родителями? Это будет нелегко, они же сейчас в Иране. Когда Нийл проснется, она расскажет ему про это и про то, что ее отец инженер.
«В среду утром мы с тобой уедем, и я оставлю сообщение, где найти мальчишку». Она проанализировала это обещание. Надо будет притворяться, что она хочет уехать с ним. Как только Нийл останется в безопасности и на вокзале она окажется с похитителем одна, можно начать кричать. И не важно, что он может с ней сделать, рискнуть необходимо.
Почему, во имя всего святого, он их похитил? И как странно он смотрит на Нийла. Словно ненавидит его и и боится. Но это невозможно!