Маша посмотрела на меня и кивнула. Потом перевела взгляд на Брика:
Что потом? Ты ее заберешь?
А ты этого хочешь?повернулся он к ней.
В тишине Брик и Маша долго смотрели друг на друга. Онас ненавистью, онс холодным любопытством. Маша отвела взгляд первой.
Все равно я ей не нужна,сказала она, выходя из кухни.
Брик пошел следом. Я же задержался, прокрутив страницу Харона ниже. Все записи однотипны: смерть, смерть, смерть Некоторые из них комментировали. Однис насмешкой, другиес пониманием. У тех, кто насмехался, с грамматикой было куда лучше,отмечал я профессиональным взором. У самого Харона, правда, ошибок тоже не нашлось, но он свои цитатки явно попросту копировал, а не набирал по памяти.
Я сосредоточился на самой верхней, закрепленной записи. «Чем лучше человек, тем меньше он боится смерти. Л. Н. Толстой»,начиналась она. Дальше шел текст, явно написанный хозяином страницы: «Наш мир похож на переполненный гноем фурункул. Я смотрю вокруг и вижу лишь грязь, боль, отчаяние достойных и торжество ничтожеств. Но однажды я сумел поднять взгляд и увидеть Вечность. И Вечность наполнила мою душу покоем и уверенностью, Вечность сделала меня своим проводником. Смерть придет к каждому, но только ничтожества, ныне переживающие мимолетный свой взлет, до дрожи боятся ее. Мы же, те, кого коснулась Вечность, видим в Смерти лишь взлетную полосу. Этонаш путь к истинному величию и настоящему бессмертию. Тебе кажется, что ты не такой как все? Ты чувствуешь, что этот мир тебя отвергает? Возможно, Вечность выбрала тебя. Отзовись, заблудившийся странник, и я, проводник Вечности, укажу тебе путь».
Комментарии, очевидно, модерировалисьни одной насмешки под таким располагающим к издевательствам текстом я не нашел. «Личка закрыта((»,сетовал кто-то с именем, написанным латиницей, которое я даже не пытался прочесть. Нижеответ Харона: «Если я сочту тебя достойным, то напишу тебе сам. Преисполнись терпения».
Дурдом,пробормотал я, просматривая остальные комментарии. Самым вменяемым из них был следующий: «Даруй мне путь, скажи пароль, я так о нем мечтал». Харон лопухнулся, не узнав цитату, и ответил: «Путь нельзя подарить, и нет никакого пароля. Если ты действительно можешь идти со мной до конца, то рано или поздно я тебя призову, и наше путешествие начнется. Преисполнись терпения». Он, по-видимому, обожал эту фразу, вставляя ее везде и всюду: «Преисполнись терпения».
И что, спрашивается, могло связывать Юлю с этим клоуном? Брала у него уроки терпения? Положа руку на сердце, ей бы это не помешало, но
В следующую секунду я вскочил из-за стола с тяжело бьющимся сердцем. Из соседней комнаты зазвучал голос Юли. К тому моменту как я выскочил в прихожую, голос уже умолк. Я ворвался в комнату и увидел там бледных Брика и Машу. Маша сжимала в руке телефон.
Я сейчас слышал Что это было?
Маша только рот открывала, но Брик уже взял себя в руки:
Рингтон,сказал он.
Чего?повернулась к нему Маша.
Набери еще раз. Не сбрасывай. Все нормально.
Маша, прерывисто выдохнув, нажала на экран. Несколько секунд было тихо, потом я услышал негромкий гудок, и вот совершенно отчетливо зазвучал голос:
Здравствуй, мама. Прости, что я ушла, не попрощавшись,ты слишком крепко спала, не хотелось тебя будить.Это говорила Юля, хотя голос ее и искажался динамиком. Брик подошел к накрытой розовым колючим покрывалом постели, опустился на одно колено и заглянул под кровать. Юля тем временем продолжала:Сейчас, наверное, утро среды. Я помню, что ты хотела пойти со мной на Последний звонок, и ради этого даже отпросилась с работы. Я даже сделала вид, будто не знаю, что тебя уволили еще в понедельник. Верю, что без меня тебе будет легче со всем этим справиться. Я всегда была для тебя лишь камнем на шее. Хоть ты этого ни разу и не говориласпасибо, кстати. Не надо меня искать: там, куда я ухожу, тебе меня не найти при всем желании. Не беспокойся, я прекрасно о себе позабочусь.
Брик вытащил из-под кровати телефон. На экране вместо фотографии вызывающего абонента светилось фото Юли. Брик замер, глядя на свою дочь. Она стояла, кажется, в школьном дворе, сунув руки в карманы джинсовой куртки. На заднем плане все расплывалось, но по красно-желтой гамме я угадал осень. Интересно, кто ее снимал?
Если хочешь еще раз меня увидетьприходи на Последний звонок,продолжала Юля.Мне есть что сказать тебе, Дмитрию Владимировичу, и этому загадочному «одному человеку», с которым он хотел меня познакомить. Вам это не понравится, я знаю. Поэтому я оставляю тебе еще и вот это послание, в котором не обвиняю ни в чем. И прошу прощения за то, что испортила тебе жизнь.
Запись закончилась как раз в тот момент, когда оператор ограничил время вызова. Лицо Юли исчезло с экрана. Брик повернул голову ко мне и Маше, все еще сидя на полу. На Машу я смотреть боялся. Видел только ее руку с телефоном. Рука дрожала.
Наверное, надо было что-то сказать, но все, что вертелось у меня в голове,это обиженная фраза: «Она солгала, что у нее пропал голос!» Послание явно записывалось сегодня.
Потом смысл услышанного стал до меня доходить, и в глазах на секунду потемнело.
Харонпробормотал я, но не успел закончить фразы: раздались громкие, размеренные удары в дверь.
Я вздрогнул, Маша подпрыгнула, а Брик буквально взлетел на ноги. Телефон Юли он выключил не глядя и сунул в карман. Левой рукой стремительно завертел спиннер.
Юля,шепнула Маша, бросаясь к двери.
Стой,сказал Брик, вытянув руку; он стоял далеко от Маши, но создалось впечатление, будто схватил ее за ворот халата. Это не она. Этоони.
Следующий удар в дверь больше напоминал попытку взлома, чем стук. Я судорожно сглотнул, пытаясь отогнать воспоминания о пустых глазах Разрушителя, допрашивающего меня, угрожающего отрезать пальцы. Тщетно. Ужас, столько лет спокойно гнездившийся на дне души, расправил крылья и воспарил.
Глава 22
Грохот прекратился, и на смену ему прилетела трель звонка. Я оглядел комнату в поисках хоть чего-нибудь, что могло сойти за оружие, но самое опасное, что нашел, оказалось Бриком.
Что делать?
Я старался не замечать перепуганного взгляда Маши, которая искала защиты у меня. Где-то в глубине души мне очень хотелось оправдать доверие, но разум не оставлял камня на камне от нелепых надежд: против того, что там, за дверью, я не смогу сделать ничего.
Брик, сдвинув брови, беззвучно шевелит губами, будто что-то просчитывая. Наконец, кивнул и посмотрел на Машу:
Двадцать пять приседаний очень быстро, вопросы задашь потом, как закончишьиди открывай, Дима, тыследом, можешь тоже присесть десять раз.
А ты?спросил я.Погоди. Что значит, «открывай»? И что за чушь с
Заткнись,оборвал Брик.Маша, хватит таращиться! Если хоть немного хочешь пережить эту встречу и продлить жизнь своей дочерисделай быстро двадцать пять приседаний и иди открывать.
Маша выскочила из комнаты. Видимо, делать приседания в халате рядом с нами ей не хотелось. Брик повернулся ко мне:
Тыразуйся, ботинки осторожно поставь у входа. Расстегни воротник рубашки. Никакой агрессии. Захочет войтипусть войдет. Говорить будешь следующее
Выслушать его я постарался без эмоций. Лишь одно меня смутило:
А если оно прочитает мои мысли?
Я заблокировал ваши мысли от чтения.
В дверном проеме появилась Маша с лицом, раскрасневшимся от приседаний. Брик молча щелкнул пальцами и показал на дверь. После чего остановил спиннер и, взяв с письменного стола свою кружку, спокойно отхлебнул.
Тишину разорвала очередная трель, следом вновь загрохотала железная дверь. Я на цыпочках выскользнул в прихожую вслед за Машей, поставил ботинки у двери. Маша оглянулась на меня в поисках поддержки. Я кивнул и прошептал:
Подтверждай все, что я скажу!
Она отодвинула засов и толкнула дверь.
Первым делом я испытал разочарование. Воображение нарисовало мне черт знает что в духе Лавкрафта, но вместо этого я увидел знакомое лицо Инны Валерьевны. А она, в свою очередь, увидела покрасневшую и тяжело дышащую Марию Вениаминовну и меня, Дмитрия Владимировича, глядящего с плохо скрытым испугом.
Потребовалось время, чтобы до всех троих дошло в полной мере, что означает эта сцена.
Я так понимаю, Юлии Шибаевой дома нет,сказала директриса, глядя поверх очков.
Совершенно не фантастический вид женщины подействовал и на Машу. Она отделалась от испуга и, как я смог заметить даже стоя позади, покраснела еще гуще.
Вы Вы неправильно поняли, мы вовсе не
Инна Валерьевна остановила ее взмахом руки и брезгливой гримасой, как будто она, вся в шелках, шла на званый вечер, а навстречу ей попался хромой сифилитик, моля подать копеечку. Все это было до такой степени в духе настоящей Инны Валерьевны, что я поневоле задумался, а не перестраховался ли Брик.
Меня ни в малейшей степени не интересуют ваши отношения. Я пришла по другому поводу. Позволите зайти?
Вопрос был риторическим. Инна Валерьевна вошла, не дожидаясь разрешения. Мы с Машей расступились перед ней. Директриса сбросила туфли, шумно втянула воздух ноздрями, будто пытаясь взять след, и пошла к дальней комнатетой самой, в которой когда-то проходили уроки танцев. В черной юбке и белой блузке она напоминала бы школьницу, если б не чрезмерно грузная фигура. Да и сумочка, висящая на плече, выглядела старомодно.
Пару месяцев назад,говорила директриса, не оборачиваясь,различные ВУЗы Красноярска и Новосибирска проводили тесты. Юлия Шибаева прошла некоторые из них.
Инна Валерьевна вошла в комнату и практически сразу вышла. Направилась во вторую, ту, где оставался Брик.
Постойте!вырвалось у меня.
Надменный взгляд поверх очков, но она остановилась.
Сегодня я получила ответы,произнесла Инна Валерьевна, глядя мне в глаза, и перевела взгляд на Машу: Результаты, показанные вашей дочерью, заинтересовали институт информатики и телекоммуникаций аэрокосмического университета. Дело, конечно, не мое, но если мое мнение имеет хоть какой-то вес, то я бы посоветовала не упускать такой шанс.
Можно посмотреть бумаги?спросил я.
Инна Валерьевна, уже сделавшая шаг к комнате, вновь остановилась и ощутимо замялась.
С собой их у меня нет. Они у меня дома.
Поверить не могу!Я всплеснул руками.Из аэрокосмического университета? Вы уверены?
Инна Валерьевна метнула на меня еще один презрительный взгляд:
Да, молодой человек, уверена. Так написано на эмблеме университета, трудно перепутать.
Когда она вошла в комнату, я на секунду зажмурился. Но оттуда не донеслось ни криков, ни ударов, ни взрывов. Инна Валерьевна, кажется, прошла до окна, развернулась и вышла. Сверкнув на нас стеклами очков, направилась в кухню. Маша посмотрела на меня:
Она серьезно?
А зачем ей врать?пожал я плечами.Знаешь, похоже, Юля сорвала джек-пот. Я всегда знал, что русский и литература ей особо не пригодятся.
Маша выглядела озадаченной, а я внезапно успокоился, уверившись в том, что Инна Валерьевна лжет. Нет, конечно, я мог представить, что институт информатики заинтересуется интеллектом Юли. Не мог только представить Юлю, проходящую их тесты. Не мог поверить, что директриса, придя сообщить такую приятную новость, не захватила с собой доказательств. И не мог не заметить, что говорит, пусть и ложь, настоящая Инна Валерьевна, а по дому ищейкой рыщет нечто иное. И уж подавно не мог поверить в то, что эта женщина только что пережила тяжелую утрату.
Харон,донеслось из кухни.Что это может означать?
Я поспешил на голос. Инна Валерьевна замерла возле стола, свысока глядя на ноутбук. Пальцы левой руки ловко скользили по тачпаду.
Смерть, смерть, смерть,бормотала Инна Валерьевна.Кто бы ни был этот человек, общение с ним не принесет Юле ничего хорошего. На вашем месте я бы обратила внимание. Ладно.Она по-хозяйски захлопнула ноутбук и уселась на стул, на котором пятью минутами раньше сидел я.Позвольте дать вам совет, Дмитрий Владимирович. Ставьте свое авто подальше. В таком месте как Бор трудно сохранить секрет.
Трудно,кивнул я, доставая сигарету из пачки в нагрудном кармане.Но вы ведь мне поможете, так?
Я?Кажется, Инна Валерьевна впервые удивилась.
Не будете никому рассказывать о том, что здесь видели. Услуга за услугу.
Интересно,фыркнула директриса,что за услугу можете оказать мне вы?
Да мало ли.Я прикурил сигарету и подошел к раковине, стряхивать пепел.Вы теперь одна, без мужа. Иногда ведь требуется грубая мужская сила. Диван, например, старый выбросить, или еще что.
Лицо Инны Валерьевны перекосило. Глаза за стеклами очков сверкнули синим. Если бы сегодня я уже не видел этого побочного эффекта от «пробуждения силы», то, наверное, вздрогнул бы.
Понятно.Инна Валерьевна трижды кивнула. Вернее, уже не Инна Валерьевна. Директриса исчезла в тот же миг, когда захватившее ее существо поняло, что притворяться нет смысла.Я сохраню тайну. Но мне нужна информация.
Все, что угодно,развел я руками.
В кухню вошла Маша. С осуждением взглянула на сигарету у меня в руке, но тут же перевела взгляд на Инну Валерьевну:
Так насчет университета
Отец ЮлиБорис Брик?огорошила ее Инна Валерьевна.
Вряд ли,сказал я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и уверенно. И сработало: Инна Валерьевна повернулась ко мне.
Утром ты сказалначала она.
Утром я сказал то, что должны знать все жители этого поселка, потому что этоне их дело. А сейчас я говорю то, что надо знать лично вам.
Борис Брик
Точно могу сказать одно: к ней,я кивнул в сторону Маши,он и пальцем не притронулся, исключая танец. Да вы бы его видели в те годы! Метр с кепкой, пухлый Хотя, вы его, конечно же, видели.
Инна Валерьевна смотрела на меня, и под этим пытливым взглядом мне сделалось не по себе. Отчасти потому, что я не находил в нем ничего похожего на взгляд Разрушителя. Шестнадцать лет назад, глядя на меня, Разрушитель хотел одного: найти и уничтожить. Сейчас же то, что устроилось в голове у Инны Валерьевны, кропотливо собирало информацию. Возможно, это из-за того, что Брик назвал «симбиозом»?
Прежде чем она повернулась к замершей с приоткрытым ртом Маше, я добавил:
Я отец Юли. Понятия не имею, что у вас тут за дела, и знать не хочу, но если вас интересуют возможные потомки БрикаЗатягиваясь в последний раз, я покачал головой.
Взгляд Инны Валерьевны переметнулся к Маше:
Это действительно так? Вы можете сказать, кто отец вашей дочери, Мария Вениаминовна?
Секундное колебание, и Маша кивнула. Посмотрела на меня:
Он. Дим Дмитрий. Владимирович.
Инна Валерьевна вскочила со стула, сжав кулаки. Казалось, сейчас бросится в драку, но ограничилась возгласом:
Это немыслимо! Ваши мысли Ваши мысли по примитивизму не уступают мыслям животных! Ничего там нет, помимо того, что вы говорите. Пустота! Как на Земле может быть какой-то прогресс, если такие, как вы, производят потомство? Занимаются обучением и воспитанием детей?
Да ладно.Я включил воду тонкой струйкой и, тщательно погасив окурок, отправил его в мусорное ведро.Это просто поселок Бор. Кого вообще волнует, что здесь происходит?
Меня,отрезала Инна Валерьевна.Я буду ставить вопрос о вашем увольнении.
Не вопрос, я как раз хотел занести вам заявление,улыбнулся я.Мы переезжаем в Красноярск. Все решено.
Н-да?В голосе Инны Валерьевны прорезался сарказм.А здесь что происходит? Трогательное прощание? И где, в конце концов, Юля? Я бы хотела ее увидеть.
Я бы тоже,вздохнул я.Но мы с ней сегодня немного повздорили на репетиции, и она куда-то убежала. Здесь ее нет, увы.
Видела я ваше «увы»!продолжала кипятиться Инна Валерьевна, расстроенная нашей безнравственностью, не то Исследователь, раздосадованный нашей беспросветной тупизной.Мария Вениаминовна, вас не затруднит позвонить дочери?
Маша, наконец, пришла в себя. Решительно сложив руки на груди, она сказала:
Уже звонили. «Аппарат вызываемого абонента»
Перезвоните при мне!Инна Валерьевна топнула ногой, и вместе с ударом отчего-то послышалось хлюпанье. Маша опустила голову, и ее брови в изумлении поднялись вверх:
Инна Валерьевна, вы обмочились?
Это не имеет никакого значения,прошипела, краснея, Инна Валерьевна.Да, мне еще трудно контролировать все аспекты бытия этого организма. Но мне нужен результат по Юле! Я не могу отработать сразу все версии. В СибГАУ ждут ответ! Если в течение нескольких дней она не Почему Позвоните ей!