- Ты понимаешь меня, Дориана? Сейчас всё в наших руках.
Она кивнула.
- Понимаю.
Император довольно улыбнулся.
- Но... - Ана закусила губу, - я пока не очень понимаю, что ты хочешь от меня? Что я должна делать?
- Учиться. Вот и всё, Дориана, что я пока прошу... хотя это я, скорее, требую. Ты должна учиться быть хорошей императрицей. Лу поможет тебе. Кстати... тебе нравится эта комната?
Оглядевшись, Ана кивнула.
- Тогда она останется твоей. Моя напротив. А теперь я оставлю тебя. Отдыхай.
Почему-то, когда Эдигор ушёл, Дориана почувствовала себя такой одинокой, как никогда раньше.
Учиться... Во дворце своего отца маленькую принцессу учили только самым необходимым вещам - грамоте, счёту, истории, танцам, шитью и вышиванию. Никто ведь не предполагал, что ей предстоит стать императрицей. И сейчас Ана даже поёжилась от страха.
Пока девочка не очень понимала, что это значит - быть императрицей.
Дориана так ушла в себя, что не заметила, как в дверь постучали.
- Да, заходите! - крикнула мирнарийка, очнувшись от своих мыслей.
В комнату вошла молодая девушка с очень приятным, добрым лицом. Оно было такое круглое и открытое, что Ане сразу захотелось улыбнуться. От служанки - девочка сразу поняла, что это именно служанка - шли удивительные для её профессии эмоции: участие, искренняя симпатия, забота... Такой ласковый коктейль из чужих ощущений Ана давно не пробовала.
- Здравствуйте, ваше высочество, - сказала девушка, поклонившись принцессе. Только тут Дориана заметила, что она беременна, причём срок был уже довольно большим. - Меня зовут Мика, я личная служанка императора Эдигора. Он попросил меня помочь вам сегодня и завтра, пока вы не выбрали себе свою собственную служанку.
- Помочь? Чем? - Ана удивлённо уставилась на Мику. Может, она чего-то не знает, и ей придётся уже сегодня отправляться на какой-нибудь грандиозный приём под ручку с императором?
Служанка улыбнулась.
- Чем захотите. Вы, наверное, голодны? Я могу распорядиться, чтобы вам принесли обед в эту комнату. У Эдигора есть личная повариха, она будет готовить и вам тоже. Могу показать вам замок и сад. А ещё у нас с вами есть одно очень важное дело, которое мы должны завершить сегодня.
Дориану неприятно кольнуло то, что Мика назвала императора просто Эдигором. Что за странная фамильярность! Ни один придворный при дворе её отца не посмел бы называть его просто Басадом. За подобную шуточку можно было и головы лишиться.
- Какое дело?
- Завтра свадьба. А платья у вас ещё нет.
Ана посмотрела на Мику с ужасом.
- Хочешь сказать, что какие-то несчастные будут всю ночь его шить?!
Служанка рассмеялась так легко и непринуждённо, будто она была не служанкой, а по меньшей мере графиней.
- Ну что вы, ваше высочество. Мы сейчас почти всё сделаем сами. Чуть позже поможет господин Аравейн, конечно. Подойдите, пожалуйста, к зеркалу.
Сначала Ана хотела воспротивиться, но ей, как и любому ребёнку, стало слишком любопытно, что же собирается делать Мика, поэтому она всё-таки шагнула к зеркалу.
Чтобы почти тут же вскрикнуть от изумления - вместо тёмного дорожного платья на Дориане сейчас было что-то невесомое, ярко-золотое, как купола на храмах богини Айли. Опустив руки, девочка попыталась прикоснуться к этому наряду, но наткнулась на пустоту, а затем, чуть сдвинув пальцы, ощутила грубую ткань своего дорожного платья.
- Это всего лишь иллюзия, ваше высочество. Вам нравится?
- Да, - выдохнула Дориана, не отрывая взгляд от своего отражения, и вновь услышала тихий радостный смех Мики.
Какая всё-таки странная служанка у императора.
- Может быть, это вам нравится больше?
На миг под золотым платьем проявился настоящий наряд принцессы, а потом возникла новая иллюзия - платье с длинным, расширяющимся к низу подолом и небольшим шлейфом из полупрозрачной ткани, изящными "летящими" рукавами и круглым вырезом.
Если первое платье больше подходило принцессе, то второе уже было рассчитано на императрицу.
- Это, - кивнула Ана собственному отражению.
- Вы уверены? Может быть...
- Нет-нет, достаточно. Иначе я так и не смогу никогда выбрать, - ответила принцесса, рассмеявшись.
- Хорошо. Тогда я покажу эту иллюзию Аравейну и он сможет воплотить её в жизнь на время. Я, к сожалению, не способна на такие чудеса.
В то время как Дориана выбирала платье для собственной свадьбы, Эдигор в комнате напротив стоял у окна и нервно сжимал и разжимал кулаки.
Император почувствовал приближение той, которую ждал, за несколько секунд до того, как в помещении немного завибрировал воздух.
- Ну? - он обернулся и уставился на появившуюся посреди комнаты девушку с напряжением во взгляде.
Эллейн кусала губы.
- Это было непросто, Эд.
- Я знаю. Есть результат?
- Тебя интересует только результат?
Император вздохнул.
- Конечно, нет. Но он прежде всего.
Эллейн отвела глаза.
- Я узнала, кто организовал убийство твоего отца и покушение на твою жизнь. Они называют себя реформаторами.
Девушка замолчала. Несколько секунд Эдигор продолжал буравить её напряжённым взглядом, а затем взорвался:
- И это всё?!
- Что ты хочешь от меня, Эд?! - когда Элли вновь подняла на императора свои глаза, он увидел, что они полны слёз. - Ты вообще знаешь, как мне было страшно?! Ты представляешь, куда и к кому я влезла?! Ты понимаешь, какое напряжение я испытывала, ведь каждое моё слово было ложью! Каждое! От одной организации мне пришлось бежать, они были слишком подозрительны и чуть не прибили меня! Эд...
Эллейн захлебнулась собственными словами, когда Эдигор, подавшись вперёд, порывисто её обнял.
- Прости меня, милая.
- Ты дурак, ваше величество.
- Я знаю. Просто это важно для меня. Но я волновался за тебя, очень волновался. Аравейн, правда, сказал, что если с тобой что-то случится, он узнает об этом первым.
- Да. Мы вместе сделали амулет Жизни. Такой кулон со светящимся изумрудным камнем. Если он погаснет, значит, я умерла. То есть, не умерла, а ушла в Тень.
Эдигор сжал лицо Эллейн в ладонях и поцеловал девушку.
- Даже не вздумай делать такую глупость.
- Какую? - она слабо улыбнулась.
- Уходить в Тень.
- У тебя теперь будет жена, Эд.
Некоторое время они молчали. Женитьба Эдигора было для обоих слишком неприятной темой для разговора. Да и не до этого сейчас - есть и более важные вещи.
- Прости, но всё, что я узнала - это то, что они называют себя реформаторами. Я пыталась выйти на их главаря, но пока мне не удалось. Слишком мало времени прошло.
- Кто-то держит все эти организации на поводке. Понимаешь, Элли? Кто-то всё время подстёгивает ненависть мирнарийцев к эрамирцам. У нас, конечно, тоже не любят жителей Мирнарии, но не до такой степени! Это как болезнь какая-то. Она не могла возникнуть на пустом месте. Знаешь, когда всё началось? Во время правления Интамара. Странно, правда? Он объединил земли Эрамира, но ухудшил отношения с Мирнарией.
Эллейн нахмурилась.
- Ты всё-таки считаешь, что у всех подпольщиков Мирнарии - единый центр? Люк тоже так считает, хоть и говорит, что это практически невозможно.
- Твоё существование тоже долгое время считалось невозможным.
Она улыбнулась.
- Хороший аргумент, Эд. Мне работать по этому направлению и дальше? Я имею в виду реформаторов.
Император нашёл в себе силы посмотреть Элли прямо в глаза.
- Да.
Девушка вздохнула.
- Мне так страшно. Я никогда не думала, что такая трусиха.
- Ты не трусиха, Элли. Ты замечательная, - он, улыбаясь, погладил её по алым волосам.
Несколько минут они так и стояли - император гладил волосы Эллейн, а она наслаждалась его прикосновениями.
- Что ты будешь делать? - наконец нарушила молчание девушка.
- С чем?
- С кем, Эд. Со своей женой. Как ты объяснишь ей... меня? Как ты вообще... ей же девять лет!
- Дориана неглупа, - император улыбнулся. - Я объясню, когда она будет готова. А пока она просто будет учиться, как учился когда-то я.
Увидев выражение лица Эллейн, Эдигор вздохнул, а затем наклонился и прошептал, почти касаясь её губ:
- Я должен был это сделать, Элли. Ты же знаешь. У меня не было выбора.
- Я раньше считала, что выбор есть всегда, - девушка вздохнула. - А оказалось, что это...
- Это не про нас, - закончил её фразу император. - Не про нас с тобой, моя Элли.
Она знала и понимала. Но от этого Эллейн не становилось легче.
На следующий день Дориана стала императрицей Эрамира и женой Эдигора. Аравейн надел на её маленькую головку золотой обруч с красным камнем, а император - два кольца. Обручальное - символ супружеских уз - и большой перстень - знак императорской власти.
Эдигор знал, что надолго запомнит пальчики Дорианы, дрожавшие в его руке, и её испуганные глаза с расширившимися от страха зрачками.
Он чувствовал себя очень странно, целуя эту маленькую девочку, ровесницу своей сестры.
- Не бойся, - шепнул Эдигор Дориане, выводя её из главного храма богини Айли по алой с золотом дорожке. - Ты будешь не одна.
В тот момент, когда Ана услышала от него эти слова, девочка впервые в жизни поняла смысл брачной клятвы, которую она, сама того не понимая, дала только что в главном храме.
- Выше голову, - сказал Эдигор негромко. - Ты теперь императрица и не можешь позволить себе опускать взгляд. Смотри только вперёд и выпрями спину.
Ана хотела сказать, что рядом с ним она смотрится смешно, и не важно, прямая у неё спина или нет. Но потом поняла, что Эдигор расслышит её, только если она высоко подпрыгнет, и решила просто сделать то, о чём попросил император.
На самом деле Ана ошибалась. Конечно, она была ещё совсем маленькой девочкой, но тем не менее уже тогда смотрелась рядом со своим мужем очень величественно.
Быть может, так на Дориану действовал Эдигор, а быть может, что-то ещё. Кто знает?..
Глава двенадцатая,
в которой мы прибываем в Лианор
Жуткий город - девок нет, в карты никто не играет. Вчера в трактире украл серебряную ложку, так никто даже не заметил - посчитали, что её вообще не было.
"Формула любви"
В ту ночь кое-что изменилось.
Я долго не могла уснуть. Даже после разговора с Ленни лежала, просто закрыв глаза, и думала, думала, думала...
О чём? Если я отвечу, что о смысле жизни, это будет правильно. Потому что я думала именно о нём.
Всё, что происходит с нами, имеет причину, это бесспорно. И даже если принять за непреложную истину, что эта причина таится далеко в моём прошлом и означает ошибку, которую я должна исправить, всё равно - мне, как фантазёрке со стажем, а если говорить проще, мне, как демиургу, непонятно, почему я должна что-то исправлять. Точнее, кому это нужно, кроме, конечно, меня самой. Как моя ошибка связана с Эрамиром, за исключением того, что я отправила сюда душу собственного брата. Но ведь в пророчестве говорится не только о нас с Олегом.
Всё это казалось мне чрезвычайно запутанной историей. А ещё появилось стойкое ощущение того, что её тоже кто-то пишет. Как я когда-то писала книгу про Эмиландил, сейчас кто-то пишет про меня. Возможно, стучит по клавишам, как стучала я, думает над следующей фразой, подбирает слова, и улыбается, представляя своих героев.
Но я же живая. Я - не просто слова, напечатанные на странице. Я живая!
Подумав так, я усмехнулась. Но ведь Милли, и Браш, и Рым... и многие-многие другие... они, как оказалось, тоже живые. И если бы я знала, что они живые...
Вздохнув, я перевернулась на спину и открыла глаза.
Передо мной было небо. Чёрное, глубокое, задумчивое. Оно было похоже на мягкую прохладную ткань, на которой неведомый художник нарисовал россыпь ярких звёздочек. Они таинственно мерцали в вышине, подмигивая мне, такие похожие - и непохожие - на те звёздочки, что очень редко загорались в ночном небе Москвы.
В тот момент на меня что-то снизошло. Наверное, это можно назвать откровением...
Каждый человек хоть раз в жизни чувствовал нечто подобное, когда очень долго и напряжённо о чём-то размышляешь, ищешь решение, гадаешь и нервничаешь, а потом вдруг - р-раз! - и всё вдруг становится ясно. Как будто кто-то нашептал тебе на ухо пару правильных слов.
Воспоминания накрыли меня большой волной, как прежде, когда я лежала в больнице и думала о своём умершем брате.
Давным-давно, когда я, наверное, была ещё пылинкой в вечности, меня наделили силой. Кто и за какие заслуги? Быть может, я никогда не узнаю этого. Но сейчас, глядя в спокойное небо придуманного мной мира, мне казалось, что я догадываюсь, каким может быть ответ.
Нам с Олегом было по пять лет, когда мы впервые в жизни загадывали желание на Новый год. Тогда я спросила у него, сбудется ли оно. Брат задумался, нахмурился, а потом ответил:
- Если ты будешь верить в своё желание изо всех сил, то оно обязательно исполнится.
Как всё просто, правда? Сила демиурга - как громко звучит... А ведь это просто сила веры, настоящей, неподдельной, искренней веры в то, что ты делаешь. Я всегда по-настоящему верила в то, о чём пишу. Конечно, я не знала точно, что мои миры действительно существуют, но я верила в них.
Я чуть не рассмеялась, поняв, как всё просто. Никакого необъяснимого волшебства, сложных схем и нечеловеческих способностей. Я не супер-женщина, не полубог, не великий чародей. Только вера имеет значение.
Ты, наверное, будешь доволен мной, Хранитель, когда узнаешь, что я поняла кое-что ещё.
"Линн, ты совершила не одну ошибку", - так ты сказал. И теперь я знаю, в чём она состояла.
Я сочиняла разные истории с тех пор, как научилась писать буквы. И когда мне было тринадцать, написала один рассказ. Маленький и глупый. Рассказ, в конце которого главный герой погибал, спасая от хулигана свою знакомую.
И тогда это случилось со мной в первый раз. Описывая того героя, я писала об Олеге. Я думала о своём брате, потому что мне нужно было создать идеальный образ, а только Олег был для меня всегда образцом для подражания.
Я написала тот рассказ за пару недель до его гибели.
И потом ни разу не вспоминала об этом. Почему? Наверное, где-то в глубине души я всегда понимала, что убила Олега не своей безответственностью. Он умер не из-за того, что я не позвонила после окончания занятий. Брат погиб потому, что я написала тот рассказ.
Сила Творца... Сила моей искренней веры в то, что всё, о чём я пишу, существует. По этой причине я больше ничего не сочиняла до тех пор, пока не встретила Игоря. Он заставил меня забыть ту ошибку. Не загнать внутрь себя, а именно забыть.
Но я ошиблась ещё раз. Образ брата не давал мне жить спокойно... Я воплотила его в Рыме.
И этим я разделила наши души. Навсегда. Навечно.
Что я должна сделать теперь, чтобы исправить эту ошибку? Как вернуть душу Олега в наш мир?
Просто исполнить пророчество? Но зачем? Какое оно имеет отношение ко мне и брату?
И самое главное - кому это нужно? Кому нужно, чтобы я исправила всё то, что совершила по глупости и незнанию?
Неужели кто-то так сильно беспокоится за маленькую Линн, что дал ей шанс изменить свою загубленную судьбу?
...Я даже не заметила, когда начала плакать. Слёзы жгли глаза, и, вытекая наружу, казалось, оставляли шрамы на моих щеках.
А потом чья-то неясная тень заслонила чёрное небо и яркие звёзды, на миг превратившись во что-то сапфирово-синее и ласковое, как тёплая вода в южном море, и знакомый голос в моей голове прошептал:
"Спи".
Последним, что я почувствовала прежде, чем провалилась в сон, был нежный, сладкий поцелуй, забравший с собой всю мою боль без остатка.
***
Проснулась я оттого, что кто-то настойчиво гладил меня по щеке.
И когда я взглянула на того, кто сидел рядом, то вздрогнула от неожиданности - мне показалось, что я вижу перед собой глаза Игоря.
Но это была Ленни.
- Привет, - она улыбнулась, увидев, что я проснулась. - Нам пора идти.
Я зевнула.
- Жаль, позавтракать нечем. Мы вчера всё слопали. А ты ничего не можешь наколдовать?
- Нет, - Ленни покачала головой. - Еду невозможно создать из воздуха. Точнее, возможно, но это будет всего лишь иллюзия, которой никто из нас не наестся.
Я вздохнула.
- Тут недалеко речка, Рым и Тор пошли к ней умываться. Вставай, Линн, чем раньше мы прибудем в Лианор, тем лучше.
- Думаешь, они не смогут нас найти?
Мне не нужно было уточнять, кто именно "они".
Несколько секунд Ленни молчала, словно задумавшись.
- Эллейн смогла бы. Но не Иборг.
- Он не так крут, как она?
Девочка усмехнулась.
- Смотря в чём. Поисковые заклинания, рунная магия, перемещения - это конёк Эллейн. А вот боевые заклинания, иллюзии, смена внешнего облика - в этом Иборг мастер. Вы ведь видели не его настоящее лицо.