Да, ответила Аня.
Мы должны произвести у Вас обыск, но прежде предлагаю Вам выдать добровольно находящиеся в Вашей квартире принадлежащие Вам или Вашим знакомым предметы, не подлежащие хранению в установленном законом порядке.
Чушь какая-то, вырвалось у Ани.
Значит, отказываетесь, холодно произнес Григоров и обернулся к милиционерам:
Приступайте!
На розыгрыш не походило; может быть, это сонтакой же нелепый, как тот, о котором рассказала по телефону тетя Мира? Вылезла в коридор Виолетта с накрашенными глазами, словно ждала гостей, и, не сумев скрыть ехидной улыбки, показала рукой:
Вон ихние три комнаты.
Вперед выдвинулся Жердяй и поочередно начал открывать двери. Когда распахнулась треснувшая, раздался голос Любови Петровны:
Анечка, что случилось?
К ней заглянул один из милиционеров и строго приказал:
Лежите, гражданка, без эксцессов. Мы пришли выполнять свой долг. Выполним и сразу уйдем.
Анечка, снова позвала мама.
Но в комнату уже зашел Григоров. Взглянул на лекарства, лежащие на тумбочке, и разрешил:
Можете оставаться здесь, только никуда не выходите.
Начали с комнаты Ани: в шкафу выдвинули ящики с постельным бельем, белье положили на тахту и быстро перебрали, вынули также платья, пальто и короткую дубленочку.
Ишь как богато живут, прошипела скамеечная бабка, я за всю жизнь себе на шубу не заработала.
Все покидали обратно в шкаф и подняли тахту, чтобы осмотреть ящик под ней, где лежали одеяло, подушка и простынь. Помощник Григорова, который тоже был в штатском, подошел, пошуровал там рукой и тут же сказал бодро:
Понятые, подойдите сюда.
Жердяй с бабкой подошли и вытянули шеи. Жердяй даже присел, чтобы лучше было видно.
На ваших глазах, сказал человек в штатском, происходит изъятие картонной коробочки, в которой мы еще не знаем, что находится.
Анечка тоже хотела подойти, но милиционеры не пропустили ее.
Стойте спокойно, гражданочка, не дергайтесь.
Коробочку достали и показали всем. Она была плохо склееннойнаверное, бракованная, скорее всего в сумасшедшем доме, где их делают, коробочку мастерил новичок.
Впервые вижу, сказала Анечка, это не моя вещь.
Все так говорят, взвизгнула опытная старушка, еще не зная, что внутри коробочки.
Она даже стукнула в нетерпении ботинком по паркету:
Откройте скорее.
Человек, нашедший незнакомый Анечке предмет, приоткрыл коробочку и провел им перед глазами Жердяя и старушки.
Вещество пыльцеобразное растительного происхождения зеленоватого цвета.
Жердяй потянул носом и пояснил собравшимся с видом знатока:
Анаша. Хо-орошая! Точно говорюазиатская, а не с Кавказа.
Чего? не поняла старуха.
Наркотики! гаркнул в ее ухо Жердяй.
Бабка побледнела, отступила на два шага и перекрестилась. Человек в штатском дал подержать коробочку милиционеру, и тот, взвесив ее на руке, произнес:
Граммов пятьдесят.
Пятьдесят два, уточнил Жердяй.
Аня обернулась, чтобы поглядеть, где Виолетта, но та уже скрылась в своей комнате. Еще вчера в тахте ничего не было. Значит, подбросить смогла только она; пока Аня сидела в комнате мамы, Виолетта проскочила, положила коробочку в тахту и смылась. Может быть, и милицию она вызвала.
Но обыск продолжался; осмотрели ящики письменного стола, потом взяли Анину сумочку, стоящую на столе. Милиционер в форме сдернул ее за ремешок и протянул Григорову, тот оглянулся, кому бы отдать, но рядом стояла только бабка. Тогда заместитель начальника районного управления открыл ее, перевернул над столом и потряс: первым выскочил флакончик лака для ногтей, а потом маленькая коробочка с духами, маникюрные ножницы и пилка для ногтей, звеня, посыпалась мелочь и шлепнулась пачка долларов, взятых у Судзиловской.
Григоров заглянул внутрь сумки и вынул голубенький носовой платочек и проездной билет на метро.
После чего отбросил сумочку на тахту и двумя пальцами ухватил тоненькую пачку:
Это что?
Деньги, спокойно ответила Аня, американские: две тысячи долларов, взятые мною в долг.
Ах! вздрогнула старушка и отпрянула так, словно на столе лежала бомба с тикающим таймером.
Виолетта, заорал Жердяй, дуй сюда: здесь кучу баксов нашли!
Голос его казался расстроенным, он даже дал петуха в первом слоге предпоследнего словаеще бы: его подруга сумела подкинуть коробочку, а в сумочку заглянуть не удосужилась!
Хлопнула дверь в комнате соседей, Виолетта мчалась на зов, но при входе в комнату притормозила.
Ну чего ты здесь встала? толкнула Виолетта Любовь Петровну.
Это наши деньги! негромко произнесла мама Ани, мы на квартиру копим.
Держа пачку двумя пальцами, Григоров кивнул своему помощнику. Тот подошел, и майор что-то начал шептать ему.
А где я найду сейчас цветной ксерокс? так же шепотом переспросил тот.
Но Аня, стоящая в двух шагах, услышала это и ответ Григорова.
Здесь на Малом проспекте, возле Девятой линии. Они сейчас еще работают.
После чего майор громко объявил:
Сейчас мы перепишем номера купюр и отнесем доллары на экспертизу.
Жердяй вздохнул, обернулся и, найдя глазами Виолетту, строго посмотрел на нее.
Начали переписывать номера, Анечка повела маму в ее комнату, а та повторяла все время:
Что происходит? Я ничего не понимаю.
За стеной звучали шаги, приглушенные разговоры, но обыск все же приутих. Громко причитала старуха.
Теперь я знаю, кто на лестнице гадит!
Потянуло табачным дымом: милиционеры закурили. Жердяй с Виолеттой наверняка тоже.
Пепел на пол трясут, вздохнула Любовь Петровна.
Ничего, погладила ее по руке Аня, я все уберу.
За окном уже стемнело. Дождя не было, но деревья тоскливо скрипели, покачивая голыми ветками.
Товарищи, а мне можно заявление написать? с пафосом, как будто речь шла о вступлении в коммунистическую партию, прокричала скамеечная старуха.
Какое заявление? ответил ей голос Григорова.
О том, что эта девка приезжает в наш двор на иностранных машинах с мужиками. Они гадят на лестнице, а потом у нее дома занимаются непотребностями за доллары.
Не надо!
Григоров увидел входящую в комнату Аню и ласково похлопал старушку по плечу:
Ладно уж, пишите.
Дай бумагу и ручку, приказала бабка девушке, только побыстрее, стерва.
Виолетта с Жердяем скромненько развалились на тахте и курили, сбрасывая пепел в бронзовую чернильницу, доставшуюся Ане от Сергея Сергеевича. Чернильница была круглой и с барельефомгончие собаки гнались за лисичкой.
Один из милиционеров выдвигал книги на стеллаже, но делал это лениво, даже не заглядывая внутрь полкипросто выдвигал и вставлял обратно: все, что было нужно, уже найдено. Старуха, усевшись за письменный стол, строчила заявление, а милицейский сержант, стоя рядом, от нечего делать следил за этим.
Не сутянер, а сутенер, подсказал он и посмотрел на старшего, ведь правда, товарищ майор?
Что? не понял отвлекшийся Григоров.
Она пишет, что гражданка из восемнадцатой квартиры нарушает нормы социалистического общежития вместе со своими сутенерами.
Пусть пишет, что хочет, отмахнулся майор, у гражданки Шептало и так статей выше крыши.
Вскоре вернулся взмокший от усердия помощник Григорова. Он кивнул головой начальнику, и тот, взяв пачку долларов, объявил собравшимся:
Предварительной экспертизой установлено, что доллары фальшивые, изготовленные предположительно на цветном ксероксе
Фирмы «Canon», подсказал помощник.
Майор сурово взглянул на него и приказал:
Капитан, пиши протокол!
Аня пошла на кухню готовить ужин, а помощник Григорова громко шепнул сержанту:
Присмотри за ней, чтобы не сбежала.
Не было ни страха, ни волнения, хотя ощущение было такое, будто опасность ходит где-то рядом, но Ане было наплевать на нееона ни в чем не виновата, и все это очень быстро выяснится. Понятно, кто вызвал милицию, но разве можно доверять Виолетте, ее мужу и Жердяю. Ее вызовут, она даст показаниясвидетелей у обвинения никаких: доллары не могут быть фальшивыми, Оленька подтвердит, что их дала именно она, на коробочке с марихуаной нет отпечатков пальцев, кроме отпечатков Виолетты. Следователь разберется и закроет дело. Аня накормила маму и осталась с ней рядом.
Что теперь будет? спросила Любовь Петровна.
Ничего не будет, успокоила ее дочь, полная чушь, даже милиционеры это понимают.
Но они не понимали, как выяснилось. Вскоре треснутая дверь приотворилась и в щель просунулась голова григоровского помощника.
Гражданка Шептало, пройдите в свою комнату ознакомиться с протоколом и подписать.
Аня поднялась со стула, сказала маме, что сейчас вернется, вошла в задымленную собственную комнату, взяла протянутые ей милиционером несколько листов бумаги, прочитала написанную корявым почерком всю чушь про обнаруженные у нее наркотики и фальшивые доллары, подписала каждый лист, а на последнем добавила: «Наркотики в доме не хранила, доллары, изъятые у меня, были настоящие, взяты в долг у подруги для размена квартиры». Поставила подпись и дату.
Гражданка Шептало, на основании статей Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, а также результатов проведенного у Вас обыска, в связи с серьезностью предъявленных Вам обвинений мы должны задержать Вас. В течение трех суток прокуратурой будет вынесено постановление об избрании Вам меры пресечения: содержание под стражей или подписка о невыезде
Она еще моего мужа искалечила, крикнула Виолетта.
Уголовное дело по применению к гражданину Кирпоносову тяжких телесных повреждений уже возбуждено, объяснил Григоров, несомненно, ей придется ответить и за это.
Начальник, спросил с тахты повеселевший Жердяй, а сколько ей светит?
Это уж суд решит, ответил Григоров, думаю, по совокупности статей, лет десять, не меньше.
Анечка! закричала Любовь Петровна, бросилась к дочери, отталкивая милиционеров, и упала, потеряв сознание, на руки подхватившей ее дочери.
Преступницу через заднюю дверь запихнули в милицейский «уазик». Здесь было тесно, от всего салона ее отгораживала лишь металлическая сетка, но зато было хорошо слышно, о чем говорили другие пассажиры.
Товарищ майор, обратился помощник к Григорову, говорят, что Вас в городское управление забирают и еще одну звезду присвоили.
Представление на подполковника действительно отправлено в управление кадров, а что касается перевода, то это еще под вопросом.
Ну теперь-то точно пойдете на повышение, хихикнул помощник, а потом добавил:если Вам в городском управлении понадобятся верные люди, не забывайте обо мне.
И он похлопал себя по карману.
Когда Аню выводили из квартиры, она вырывалась и даже пыталась сесть на пол, повторяя:
Маме плохо, я вызову «Скорую», а потом Вы меня заберете. Я прошу Вас, вызовите «Скорую», ну пожалуйста!..
Но Григоров лично дернул ее за руку и толкнул к выходу:
Ничего с твоей мамашей не случится. Пусть привыкает к тому, что ее дочь преступница.
За узким, зарешеченным окошком «уазика» мелькали вечерние улицы, по которым спешили свободные люди, по Среднему проспекту проехал светящийся трамвай, он притормозил, пропуская машину с мигалкой. Аня увидела девушку-вагоновожатую, которая, зевнув, прикрыла ладонью рот. Взгляд цепко выхватил подробности и детали окружающего мира. «Неужели я очень долго ничего этого не увижу? подумала Аня, ни улиц, ни трамваев, ни праздников, ни города, ни мамы?» Стало вдруг обидно, и Аня закусила губы, чтобы не заплакать, но слезы все равно потекли, но не от страха, а от жалости к маме.
Когда сдадим эту, услышала девушка голос григоровского помощника, заскочим ко мне домой. У меня бутылочка «Русского стандарта» имеется. Только жену предупредим, чтобы закуску приготовила.
По дороге закуски возьмем, ответил майор. Кстати, кто у нас дежурный следователь?
Задержанную отвели в накуренную комнату, в которой сидели перед телевизором милиционеры. Они смотрели футбол и, матерясь, комментировали происходящее на экране.
Дежурный, увидев вошедшее начальство, вышел из-за стола.
Вызови следователя, приказал ему Григоров, пусть сейчас допросит эту, и он головой показал на Аню, а потом отправьте ее к нам в изолятор.
Там переполнено, сказал дежурный, может сразу в «Кресты»?
Пусть допросят вначале, а потом, если прокурор даст добро, то отправим в «Кресты».
Симпатичная девка, ухмыльнулся дежурный, что она совершила?
Да у нее целый букет. По каждой статье может червонец отхватить.
Если адвокаты не помогут, вздохнул дежурный и, сдвинув фуражку, поковырял у себя в ухе.
Милиционеры-болельщики отвернулись от экрана и мутными взглядами раздевали задержанную девушку, проводя глазами по ее телу и ногам. В этот момент забили гол в ворота противника, все застучали автоматами по полу и радостно начали выкрикивать ругательства.
Если меня будут допрашивать, то не могли бы пригласить адвоката? спросила Аня у дежурного.
Будет тебе и адвокат, будет тебе и пятая поправка к американской конституции, тварь, зло бросил через плечо один из любителей футбола.
У меня все будет, неожиданно для себя спокойно сказала Аня, а у тебя ничего, кроме продажной совести.
Милиционер от неожиданности уронил свой автомат, но потом, подхватив его за ремень, начал медленно подниматься со своего стула.
Ты че там протявкала, сука?
Он посмотрел на Григорова.
Товарищ майор, дайте нам эту тварь на полчасика. Мы ее научим свободу любить и порядок уважать.
Отставить! приказал Григоров, а потом внимательно посмотрел на Аню.
Адвокат, как и положено, будет Вам назначен.
Помощник его топтался в дверях, майор, судя по всему, тоже торопился, он даже направился было к выходу, но в последний момент увидел глаза следящих за ним любителей футбола и остановился.
Где этот чертов следователь? произнес он, посмотрев на часы.
Следователем оказалась полная дама в брюках.
Пойдемте со мной, сказала она девушке, направляясь к узкой двери комнаты, смежной с дежурным помещением.
Надо было сделать всего несколько шагов, но пройти следовало мимо группы захвата. Тот, что обещал научить задержанную любить свободу, протянул ногу в высоком ботинке со шнуровкой, перегораживая девушке путь. Аня остановилась, нога в ботинке не убиралась, милиционер делал вид, что смотрит на экран. И тогда Аня ударила его ногой по ботинку и пошла дальше, едва сдерживаясь, чтобы не захроматьона отбила пальцы.
Следователь закрыла дверь: маленькая комната, в которой поместились лишь стол и два стула по обеим сторонам.
У моей мамы сердечный приступ: меня схватили, и я не успела вызвать врачей. Позвольте мне позвонить по «03». Пожалуйста, взмолилась Аня, мама очень больна.
Полная женщина села на свой стул и показала Ане рукой.
Садитесь.
Я все что угодно подпишу, только разрешите «Скорую» вызвать.
Все что угодно подписывать не надо.
Следователь поднялась, вышла из-за стола и шагнула к двери.
Назовите Ваш адрес.
Небольшая комната с цементными стенами. Три шага в длину или чуть больше. Столько же в ширину. Вместо окна узкая щель под потолком у одной из стен. Наполовину комната разделена деревянным помостом, немного возвышающимся над полом. На дощатом настиле лежат женщины. Тусклая лампа под потолком почти не дает света, а за подпотолочной щелью ни фонарей, ни луны. Сырость да холод.
Щелкнула задвижка, скрипнула тяжелая дверь. Аня переступила через порог и задохнулась от спертого воздуха. Груда тел на помосте зашевелилась, и чей-то голос, совсем не похожий на женский, прохрипел:
У нас и так места нет.
Заглохни! сказал конвойный, втолкнул внутрь задержанную и захлопнул дверь.
Аня осталась стоять, не зная, что делать дальше. Темная масса на досках стала рассыпаться, поднялась одна темная фигура, затем вторая. Постепенно глаза начали привыкать к сумраку, и девушка увидела стоящую перед собой женщину, похожую на переодетого мужчину.
Закурить есть? прохрипела женщина.
Нет.
Мужеподобная оглядела ее с ног до головы. Из-за ее спины выкатились две почти одинаковые фигуры в невероятных обносках, пахнущих помойкой. Одна из них приблизила опухшее серое лицо к груди Ани и с шумом втянула носом воздух.
Гостиницей пахнет.