Не говори никому!
Я-то не скажу, конечно Но ты все-таки того
На следующем уроке Одзу почти ничего не слышал из объяснений учителя по японской грамматике. У него и в обычных условиях были проблемы с пониманием, даже если он слушал урок. Но сейчас его мысли вообще витали где-то в другом месте.
Даже Хирамэ, вечно возившийся у него за спиной, сидел тихо как мышь. Съежился за своей партой и ждал, когда кончится урок.
Когда казавшийся бесконечным урок подходил к концу, в класс вошел служитель и что-то сказал учителю.
Учитель повернулся к ученикам:
Кто-то из вас запер на замок оружейную комнату. Это правда?
Все тупо уставились на учителя.
Кто-то закрыл оружейную комнату, когда преподаватель по военной подготовке проверял там оружие. Мне сказали, что ему пришлось целый час барабанить в дверь, чтобы его выпустили.
Весь класс так и залился смехом.
Что тут смешного?
Сэнсэй! громко крикнул кто-то. Вы же сами смеетесь!
Я не смеюсь!
Нет, смеетесь. Это его бог наказал. Вот что!
И за что же он его наказал?
За то, что он всегда обзывает класс С и класс D слюнтяями. Вот и наказал.
Вы что говорите? Значит, это сделал кто-то из вас?
В классе поднялся свист и недовольные крики:
Почему вы только на нас все сваливаете?
Может, это «ашники» сделали!
Все! Хватит! Учитель растерянно махнул рукой. Если вы говорите, что это не вы, хорошо Он повернулся к служителю. Пожалуйста, скажите преподавателю по военной подготовке, что этот класс ни при чем.
Служитель кивнул головой и вышел. А учитель с насмешливой улыбкой сказал:
Послушайте! Кончайте эти шутки с военруком и майором. Испортите себе ведомость, когда будет поступать в старшую школу.
Одзу облегченно вздохнул и обернулся назад. Хирамэ сидел и моргал, как всегда. Лицо его оставалось бесстрастным, будто ничего не случилось.
В тот год и год последующий мир совершенно изменился. Германские войска, оккупировавшие Польшу, повернули в другую сторону, нанесли молниеносные удары по Бельгии и Голландии и стремительным броском заняли Париж.
Вот это класс!
Однажды утром кто-то принес в класс цветную фотографию немецкого истребителя «Мессершмитт». Ребята собрались вокруг и стали рассматривать ее с округлившимися глазами. Каждый день газеты крупными иероглифами возвещали о победах доблестной германской армии. Одзу и его товарищи читали и чувствовали, как часто бьется сердце. Никто не подозревал, что наступит время и их страна, которая объединилась с Германией, будет вовлечена в смертельную схватку.
Сейчас мудрой правительницей Азии является Япония. Европа находится под контролем Германии.
Окна актового зала сотрясались от аплодисментов. В школе выступал с лекцией облаченный в гетры корреспондент газеты, только что вернувшийся из Китая. Тогда школьники еще не слышали таких слов, как «милитаризм» и «фашизм», и никто из них ничего не знал о том, какое сопротивление встречают японские войска в Китае и каковы истинные намерения рейхсканцлера Гитлера и нацистов. Поэтому они и представить не могли, что скоро все скатятся в темную пропасть. Дальновидные «ашники» двинули в военные училища, а нерадивые «цэшники» и «дэшники» искоса поглядывали на все это и, перейдя в десятый класс, расходились на каникулы.
Настроения в японском обществе становились все жестчеженщинам запретили делать перманент, члены Женской патриотической лиги стали раздавать в общественных местах листовки «Роскошьнаш враг!». Однако каникулы все же оставались каникулами. В день окончания ненавистных экзаменов в соснах, что росли в школьном дворе, звенели цикады, а в горячем синем небе плавились пышные кучевые облака.
Одзу вместе с Хирамэ и другими мальчишками выбежали из школы, их сердца переполняло чувство свободы.
Каникулы!
Ура!
Что делать будем?
На море!
Мальчишки запихали плавки в свои ранцы. В Хансине можно было найти достаточно мест для купания. Море тогда не было таким грязным, как сейчас. Всего несколько шагови ты на прекрасном пляже.
Поехали на пляж в Асия, выпьем амэю.
Может, ее там увидим.
Может быть.
Оба, конечно, понимали, что это маловероятно. Они больше не встречали в электричке тех девочек. Причина заключалась в том, что в десятом классе добавился еще один часовой урок, и Одзу и Хирамэ стали садиться в электричку в другое время.
Вместо привычной электрички они сели на другую, которая ходила по линии Хансин ближе к побережью, и сошли у пляжа Асия.
Там уже собралось прилично народа, плескавшегося в волнах, на которых играло слепящее солнце. На белом песке пляжа выстроились камышовые кабинки, где мальчики сложили свои ранцы и переоделись. Не прошло и минуты, как Хирамэ уже присосался к бутылочке амэю.
Вот ты разделся. Теперь посмотри на себя. Неумытый какой-то. Может, помоешься здесь?
Одзу с жалостью смотрел на исхудавшего невзрачного приятеля. Но Хирамэ оставался невозмутим:
Залезу в моревсе смоется.
И они, раскинув руки, со всех ног бросились к морю, разбивавшему о берег белые барашки волн.
Эй, поосторожней! Ты мне всю голову песком засыпал! сердито закричал на Хирамэ мужчина, нежившийся на солнце.
Добежав до воды, они стали плескаться и резвиться, а потом поплыли брассом.
Зимние каникулы! Волна удовольствия дрожью пробежала по телу Одзу. Нет надоевших уроков. Не надо слушать учителя, от голоса которого клонит в сон, не надо мучиться на контрольных. А «ашники», очевидно, в это время готовятся к вступительным экзаменам, ну и бог с ними.
Хирамэ, плывший бок о бок с Одзу, вдруг рассмеялся.
Ты чего?
Что?
Над чем ты смеешься?!
Не слышу!
Проплыв еще немного, мальчики вернулись на берег.
Нет, ты точно реханутый. Плывешь и смеешься сказал Одзу.
Я опыт по физике проводил, сказал Хирамэ.
По физике? Ты? По какой физике?
Ты слышал про ракеты? Говорят, у Германии есть ракетные самолеты.
Перед каникулами учитель физики в самом деле что-то там говорил о ракетах. У Одзу, конечно, не было почти никакого интереса к этой нудной теме
Поэтому, сказал Хирамэ с серьезным видом, я попробовал провести ракетный эксперимент.
И чего ты сделал?
Когда мы плыли, я перднул. И от этого действительно прибавил ходу.
Песок на пляже был горячий, как раскаленный металл. Какой-то человек играл с собакой у линии прибоя. Ребятишки сооружали горки из песка.
Слушай! Одзу неожиданно обернулся к Хирамэ. Ты дальше в какую школу поступать собираешься?
Ты же знаешьмы бедные, с легкой горечью проговорил Хирамэ. Так что, может, и пробовать не буду. Дядя говорил, что может заплатить за школу, если я буду хорошо учиться. Но с моими отметками куда там
Одзу смотрел на океан и облака и ничего не отвечал. Если Хирамэ не пойдет учиться дальше, через три года его призовут в армию, направят на освидетельствование. Невозможно было представить хилого Хирамэ в военной форме.
Все-таки тебе лучше еще поучиться, негромко сказал Одзу.
Не люблю я учиться.
Ну я тоже не люблю.
Они помолчали. Жаркое солнце моментально высушило мокрые тела мальчишек.
Ой! вдруг воскликнул Хирамэ.
Что такое?
Она! Хирамэ, открыв рот от удивления, устремил взгляд направо вдоль пляжа.
Это была она. В белой шапочке и черном купальнике. Она как раз собиралась зайти в воду со своей подружкой, той самой, с которой они шли берегом Асиягавы.
Правда! С губ Одзу сорвался то ли вдох, то ли вздох. Это она!
Хирамэ вскочил и припустился бегом по пляжу. Одзу последовал за ним.
Пробежав немного, они остановились и какое-то время издали с завистью наблюдали за тем, как девочки резвились в воде. Им хотелось заговорить с ними, но они никак не могли набраться смелости.
Белоснежные облака, похожие на кучки крошеного льда, плыли над горизонтом. Людские голоса смешивались с шумом разбивавшихся о берег волн и улетали, уносимые ветром. Зажмурившись, Одзу вдохнул в себя налетевший порыв ветра. Здесь, на пляже, не было ни скучных уроков, ни мандража перед экзаменами. Звуки войны тоже сюда не долетали.
Девичьи головки в купальных шапочках мелькали между волнами. Девочки заплывали все дальше в море.
Поплыли! Хирамэ нырнул в набежавшую волну. Одзу за ним.
Плыть мешали цеплявшиеся за ноги водоросли, да еще парни хлебнули соленой водички. А девочки оказались на удивление хорошими пловчихами, они с легкостью удалялись от берега.
Одзу чувствовал себя на воде не очень уверенно. Он уже заплыл далековато, заволновался и резко повернул обратно. Не заметив это, Хирамэ продолжал погоню за девочками.
Подплыв к берегу и нащупав ногами дно, он оглянулся назад и увидел, что девочки держатся за буек, маячивший далеко в море.
А Хирамэ еще плыл.
«Что это он?.. думал Одзу. С ним все в порядке? Он же плавает не лучше меня. И все равно из кожи вон лезет, чтобы добраться до буйка. Неужели он так любит эту девчонку?..»
Волна выше обычной захлестнула Хирамэ. Его коротко остриженная голова показалась на гребне волны и исчезла.
«Что он делает?»
Одзу еще не понимал, что Хирамэ тонет. Он вдруг выпрыгнул из воды и дико заколотил руками. «Черт!»мелькнуло в голове Одзу.
Хирамэ что-то кричал. Он кричал: «Помогите!» Следующая волна накрыла парня, но его голова и руки снова показались на поверхности воды.
Девочки оторвались от буйка. Они слышали крики Хирамэ и хотели ему помочь.
Одзу увидел мужчину в лодке и крикнул:
Мой друг! Он тонет!
Что?! Тонет?! Где?!
Вон там!
К этому моменту девочки уже подплыли к Хирамэ, но он так бился, что они не могли ничего сделать.
Я уже здесь! Еще чуть-чуть! Мужчина изо всех сил налегал на весла, направляя лодку туда, где то всплывали, то исчезали в воде три головы.
Под взглядами собравшихся на пляже мужчина выволок Хирамэ из воды, одной рукой тот обвивал шею своего спасателя. За ними, толкая перед собой лодку, на берег выбрались девочки.
Ну кто так делает?! Куда тебя понесло, если толком плавать не умеешь? ворчал мужчина с лодкой, прищелкивая языком и перепоручая приятеля Одзу. Еще бы немногои привет родителям.
Угу!
Девочки подошли к распростертому на песке Хирамэ. Одзу покраснел как свекла и пробормотал:
Извините!
Хорошо, что так кончилось. Голоса девочек, глядевших на постепенно приходившего в себя Хирамэ, все еще звенели от возбуждения. Мы не знали, что делать. Он так молотил по воде! Ой! Мы же с тобой уже встречались! удивленно воскликнули они.
Ну да! заморгал глазами Хирамэ. Вы мне тогда марлю дали.
Ничего себе! У тебя все время какие-то проблемы.
Девочки беззаботно залились смехом. Их мокрые черные купальники четко обрисовывали округлые бугорки грудей.
Одзу набрался смелости и проговорил:
Что-то вы последнее время не ездите на электричке.
Как этоне ездим?
Мы хотели поблагодарить вас за марлю, но больше там не видели.
У нас в школе занятия сдвинулись, и мы садимся на электричку в другое время. А кроме того шутливо продолжила не Адзума (Одзу знал только ее фамилию), а ее подружка, когда мы ехали в одном вагоне, от вас, надовцев, так пахло
Пахло?
Ну да. И еще вы такие потные Кошмар! Правда, Айко?
Айко Адзума чуть улыбнулась, но ничего не сказала.
Это не от нас пахнет, начал было Одзу и замолк. Ведь это от Хирамэ так пахло. «Прошу меня с ним не путать», пробормотал он про себя.
И почему вы говорите в электричке так громко и виснете на этих петлях, которые на поручнях? Вы же другим мешаете!
Ничего такого мы не делаем, запинаясь, вымолвил Одзу.
А вот и врешь! Мы знаем, как вы вдвоем прятались за насыпью у Асиягавы. И потом проследили Айко до дома, шатались там туда-сюда.
Не было этого!
А еще украли бутылку молока!
Одзу сделался красный как рак и опустил глаза. Девочки смотрели на парней свысока, но они не имели ни малейшего представления о мужской психологии. Парни шумели в вагоне и следили за Айко только для того, чтобы привлечь их внимание. А у Одзу перед глазами все еще мелькала маленькая головка Хирамэ, который отчаянно греб в открытое море, хотя плавал еле-еле
Поплыли! поторопила подружку Айко Адзума. Похоже, ей наскучил этот разговор.
Хорошо. До свидания.
Девочки встали, отряхивая прилипший к белым ногам песок. Небо сверкало голубизной, с моря доносились голоса купающихся.
Подождите! Хирамэ сел и умоляющим голосом предложил:Давайте мы вас угостим амэю.
Спасибо, не надо, категорически отказались девочки. Не хотим желудки себе портить.
Одзу и Хирамэ безропотно наблюдали за плескавшимися в море маленькими девичьими фигурками. Конечно, им хотелось бы еще поболтать с ними, однако Одзу с болью понимал, что Айко и ее подругу они совершенно не интересуют. Возможно, это были первые в его жизни муки любви. Но если это чувство называется любовью, то это странная любовь. Потому что у Одзу не было ни грамма ревности к Хирамэ, который сходил с ума по той же самой Айко. Скорее, он чувствовал своего рода родство с Хирамэ, разделяя с ним одни и те же радости и печали.
Ладно. Одзу непроизвольно издал то ли вдох, то ли вздох. Ну ты и отколол номер, вон куда заплыл. Там, где Хирамэ чуть не утонул, действительно было глубоконе то что у берегаи волны большие. А там совсем голову потерял.
Угу!
А девчонкам наплевать. Им до фонаря, что ты к ним туда поплыл.
Хирамэ, который лежал, уткнувшись лицом в песок, не ответил. К его тощей нескладной спине прилипли песчинки. Спина была воплощением печали. Одзу остро, почти до боли, чувствовал это.
Но мы, по крайней мере, узнали, как ее зовут. Одзу попытался подбодрить Хирамэ. Кое-чего добились. Айко Адзума. Чудное имя. Он попробовал написать пальцем на песке ее имя. Хотя из этого все равно ничего не выйдет.
Это почему же?
Потому что девчонки, стоит им только окончить школу, сразу выскакивают замуж. Найдут себе какого-нибудь индюка из Асия или Микагэ, а то и военного. Выпускницы Конан все такие. А нам, чтобы встать на ноги, сколько времени еще надо.
Положив подбородок на руки, Хирамэ молча слушал, что говорит приятель.
Все грустно пробормотал он.
Что, уходим?
Не мы. Они вылезли из воды и пошли к переодевалке. Домой собираются.
Что делать собираешься?
Давай за ними.
Они же разозлятся.
Ничего, пойдем за ними.
Одзу понимал, что чувствовал Хирамэ. Приятели знали, что девочки ими тяготятся, что они им не нравятся, и все равно не могли побороть желание пойти за ними.
Минут десять парни простояли за камышовыми кабинками, отбрасывавшими черные тени на белый песок. Сами они переоделись за несколько секунд.
У кабинок для переодевания росло несколько кустиков примулы. Над дынными корками, которые разбросал кто-то, вились мухи.
Показались Айко и ее подруга, одетые по-европейски, с сумочками в руках. Они скользнули взглядами по парням и сказали:
Пока.
Э-э А вы куда?
Домой, конечно.
Мы с вами.
Не надо! Надоело уже, нечего за нами ходить.
Дорога шла по берегу реки и была ярко освещена солнцем. Айко и ее подруга старались держаться в тени. В траве, которой поросло речное русло, звенели кузнечики.
Время перевалило за полдень; большие особняки, стоявшие вдоль реки, окружала тишина.
Одзу и Хирамэ охватывало отчаяние. Подруги даже ни разу не обернулись, понятно, что идти за ними дальшесовершенно бессмысленно. Но от этого парни становились только упрямее. Вели себя как мальчишки, которые нарочно задирают интересных им девчонок.
Стоило подругам прибавить шагу, как Одзу и Хирамэ тоже сразу ускорялись. Шли медленнеемальчишки тормозили следом. Расстояние между парами не менялось.
Особняки бросали черные тени на белую дорогу. Два работника устроились вздремнуть после обеда прямо под соснами, росшими по берегу реки.
Вы отвяжетесь когда-нибудь? Подруга Айко, видно, не выдержала и обернулась к преследователям.
Одзу и Хирамэ, остановившись, упорно молчали.
Что вам от нас нужно?
Ничего. Мы же ничего вам не делаем, глухим голосом проговорил Хирамэ. Чего вы злитесь-то?
Мы на вас пожалуемся.
Это кому же?
В вашу школу!