Интересно, станет она его читать?
Конечно, станет.
Даже если не станет, не выбросит же?
Думаю, не выбросит.
Но на всякий случай Хирамэ погладил почтовый ящик. Наверное, так ему было спокойнее.
После этого дня Одзу стал торопиться в школу.
Ну что? Получил ответ?
Пока нет.
Мы отправили позавчера. Значит, должна получить сегодня. Еще день ей надо, чтобы прочитать и написать ответ. Так что еще пару дней подождать придется.
Но прошло пять дней, потом шесть. Как и в первый раз, ответа от Айко Адзумы Хирамэ не получил. Каждое утро, увидев Одзу, он только качал головой и моргал.
Что касается Одзу, то он, как ему было свойственно, испытывал одновременно и боль и облегчение. Если бы Айко Адзума откликнулась на послание Хирамэ, Одзу было бы горько.
«Я не получил от тебя ответа. Если тебе трудно отправить мне письмо, в следующий понедельник к пяти часам повесь, пожалуйста, белую тряпку на сосну возле статуи Дзидзо на берегу Асиягавы. Если тряпка появитсязначит, твой ответ да».
Примерно такими словамитолько еще корявееХирамэ написал Айко Адзуме еще одно послание.
В понедельник вечером приятели сошли с электрички на остановке у Асиягавы и пустились бегом по берегу к сосне, о которой писал Хирамэ.
На дереве ничего не висело. Ни белой тряпки, ни даже половой, вообще ничего.
Когда они перешли в десятый класс, классный руководитель раздал ученикам по листу бумаги, попросив написать названия учебных заведений, где они хотели бы учиться дальше.
В классах А и В справились с этим заданием быстротам все уже давно решили, в какие школы они будут поступать. Но Одзу и его одноклассники долго ломали голову над этим вопросом.
В то время среди «неберущихся» старших школ на первом месте были 1-я школа в Токио и 3-я школа в Киото. За ними следовали 2-я в Сэндае, 6-я в Окаяме и 5-я в Кумамото. Понятно, что для тех, кто учился в классе С, эти школы были не по зубам. Делать было нечего, и Одзу записал на первом месте старшую школу в Химэдзи и еще частный колледж Р.
На следующий день стало ясно, что вся учительская знает о сделанном учениками выборе. На первом уроке Светотень с вечно строгим видом заявил:
Кхм В отличие от класса А вы все оказались очень скромными в своем выборе. Действительно, лучше синица в руке, чем журавль в небе. Какая бы ни была школа, каждый сможет стать выдающейся личностью, если приложит старание. И английский художник Тернер Светотень, как всегда, попытался воодушевить учеников примером своего любимого Тернера.
Но Фугу-сэнсэй был явно озадачен, когда, стоя за кафедрой, спросил Хирамэ:
Ты написал, что хочешь поступить только в морскую кадетскую школу. Ты это серьезно?
Да.
Но послушай. Туда попасть так же трудно, как в самые лучшие школы. Если хотя бы треть выпускников класса А туда поступит, уже будет хорошо. Мне кажется, у тебя ничего не получится.
Хирамэ пробормотал что-то в ответ так тихо, что никто его не услышал.
Что ты сказал?
Я сказал: «У кого есть волятот своего добьется».
Весь класс громко рассмеялся. Не смеялись только Одзу, который знал, что у Хирамэ на сердце, и Фугу-сэнсэй.
«У кого есть волятот своего добьется». Но у тебя же нет воли. Такие слова говорят люди, способные прилагать усилия.
Да.
Почему бы тебе не попробовать что-нибудь полегче, как все?
Хирамэ надулся и молчал.
Ну что же, в конце концов, это твое дело вздохнул Фугу-сэнсэй.
Во время перемены Хирамэ сказал Одзу:
Знаешь, я не только из-за нее собрался в морскую школу. Я тебе говорил, что дядя обещал оплатить мою учебу, а я не хочу от него милости. А в морской школе деньги не берут.
Одзу изначально знал, каков будет результат. Скорее всего, девяносто девять процентов было за то, что Хирамэ провалится на экзаменах.
Но бывают же всякие чудеса. Например, у экзаменатора в морской кадетской школе окажется плохое зрение, и вместо двадцати баллов он засчитает восемьдесят. Или ответы, которые Хирамэ отметит наобум в экзаменационных листах, вдруг по случайности окажутся правильными. Оставалось надеяться только на один процент везения или чуда.
А медосмотр ты пройдешь?
Со зрением у меня нормально.
Одного зрения мало. Надо еще вес прибавить.
Знаю. Я каждый день по пять чашек риса съедаю.
Экзамены в морскую кадетскую школу проходили в два тура. Первый тур испытаний проводился в августе в экзаменационных центрах по префектурам. Это была проверка физической годности, строгая система отсева, при которой претендентам со слабым зрением или болезнями, с недостаточным весом и ростом указывали на дверь.
Тем, кто проходил через это сито, в декабре устраивали проверку уровня школьной подготовки. Тестирование включало знание английских букв и цифр, классической литературы, физики, химии и целого ряда других предметов, так что экзаменуемые должны были иметь представление о большем количестве дисциплин, чем их товарищи, сдававшие экзамены в старшую школу.
Хирамэ, такому задохлику, удалось немного нарастить мясо. Наверное, усиленное питание помогло. Впрочем, надо признать, что на фоне кандидатов в морские кадеты из класса А его субтильное тело все равно заметно проигрывало. Одзу закрыл глаза и попытался представить Хирамэ в щеголеватой форме и фуражке морского кадета с кортиком на поясе. Но сколько ни старался, ничего не получалось
Наконец наступил август. Год пролетел с того дня в разгар летних каникул, когда Хирамэ чуть не утонул на пляже в Асия.
Утро выдалось такое же жаркое, как год назад. Солнце светило нещадно. Одзу решил проводить своего приятеля до префектуральной средней школы, где был устроен экзаменационный центр.
Может, потому что время было военное или многие захотели просто попробовать свои силы, но число желающих держать экзамены, валом валивших через школьные ворота, оказалось так велико, что у Одзу перестали слушаться ноги. Парни со всего Кобэ, одетые в форму цвета хаки, выстроились в ряд и шагали в ногу в направлении стадиона. Даже «ашники» из школы Нада смешались в кучу и испуганно наблюдали за этим грозным шествием.
«Нет, Хирамэ ни за что не поступит».
В глазах Одзу любой из пришедших на экзамены выглядел куда способнее его приятеля и телосложением гораздо больше отвечал требованиям, предъявляемым к будущим морским кадетам.
Слышь! Одзу напрягал все умственные способности, чтобы как-то помочь другу. Ты смотри, не ходи там в туалет.
Это еще почему? Я как раз отлить хотел.
Дубина! У тебя же вес уменьшится, если отольешь!
Серьезно? Хирамэ радостно кивнул. Погоди здесь!
Ты куда?
Ты дал мне классную идею. Сейчас залью еще водички.
Лавируя между собравшимися в школьном дворе парнями, Хирамэ подбежал к фонтанчику с питьевой водой и вытащил ремень из штанов.
Ой-й! Не могу больше. Сейчас живот лопнет. Он вернулся с капельками воды на губах.
Прозвенел тягучий звонок. Собравшиеся на залитом солнцем стадионе выстроились в очередь, видавшее виды деревянное здание школы стало поглощать их одного за другим.
Когда будут проверять объем легких, глубоко вдохни и не выпускай воздух.
Да понял я! Беспрерывно моргая, Хирамэ пристроился в конец очереди и скрылся внутри здания.
Жара утром стояла невыносимая. В ветвях сакуры, посаженной на углу школьного здания, надрывались цикады. Укрывшись в тени дерева, товарищи экзаменуемых терпеливо ждали результатов. Как ни странно, из обветшавшего деревянного строения не доносилось ни звука.
Примерно через полчаса в дверях школы показались пять-шесть человек. За ними вышли еще двое или трое. На физиономиях у всех было смущение.
Один парень, заметив поджидавшего его приятеля, бросился к нему:
Все! Срезался!
Из-за чего?
Глаза. Из-за зрения.
То есть, раз ты по зрению не прошел, экзамены сдавать не разрешат?
Сказали: можешь идти домой.
Похоже, эта парочка не очень-то и расстроилась. Вот если бы парень срезался на экзамене по какому-нибудь предмету, это был бы позор, а его не пропустили из-за близорукости. Это не так обидно. Ну сходил человек на медосмотр в морскую кадетскую школу, ну не прошел. Что ж тут такого?
По близорукости отсеялось человек двадцать, после чего на какое-то время наступила тишина. Голоса цикад, засевших в стволе сакуры, звучали все громче.
«Интересно, что с ним там сейчас делают?»
Одзу представил, как его тщедушный приятель стоит перед врачами голый и моргает, а они меряют ему рост, ставят на весы. Может, в эту самую минуту они как раз говорят ему, как до этого заявили парням, у которых нашли близорукость: «Можешь идти домой».
Но выходили все новые неудачники, а Хирамэ среди них не было.
«А вдруг Сердце Одзу заколотилось, точно это ему приходится держать экзамен на физическую готовность, вдруг он как-то ухитрился обвести врачей вокруг пальца»
Близился полдень. Вдруг из разных дверей школы повалил народ. Больше половины пришедших в тот день на медкомиссию были забракованы. Тем, кому удалось преодолеть это препятствие, на следующий день предстояло пройти полное обследование у терапевта.
Тогда я пойду в школу управления.
Там медкомиссия не такая строгая.
Среди подобных самоуничижительных реплик Одзу уловил такой разговор:
А тот парень бзикнутый, скажи?
Да уж! Это который обоссался? От мандража, наверное.
И чем дело кончилось?
Не знаю. Я только видел, как его начальник медкомиссии крыл.
«Хирамэ сразу понял Одзу. Точно! Это Хирамэ!»
Медкомиссия в основном закончилась, и все вереницей потянулись со школьного двора. Глядя на тех, кто выходил в ворота с радостно выпяченной грудью, безошибочно можно было сказать, что они справились с задачей. Другие покидали школу с недовольным видом, шли, шаркая ногами. Сразу видно, что их зарубили. А Хирамэ все не выходил.
«Несчастный парень»
Одзу представил своего неуклюжего приятеля, выпившего слишком много воды, чтобы прибавить в весе, и залившего мочой пол. Какой стыд он испытывал под насмешливыми взглядами парней, когда его распекал председатель медкомиссии. И все ради Айко Адзумы. Хирамэ пошел на это, потому что хотел, чтобы Айко полюбила его.
Одзу остался во дворе один. Наконец через пять минут из школьных дверей показался возбужденный Хирамэ. Он поднял руки кверху и крикнул издали:
Я прошел!
Глаза Одзу округлились.
Что?! Прошел?! Ты?..
Да!!!
Лицо Хирамэ, обычно мало что выражавшее, сияло нескрываемой радостью.
Не верю! Ты врешь!
Да не вру я!
Ты так долго не выходил Вот я и подумал, что ты провалился. А тут еще парни вышли, говорили, что кто-то там обоссался. Я был уверен, что это ты.
Так это я и был. Я там все залил. Мерили силу, когда руку сжимаешь. Ну, я так сжал, что из меняраз! и полилось.
Одзу уставился на Хирамэ:
Но тогда у тебя все штаны должны быть мокрые.
А вот и нет. Мы же там разделись догола. Все сняли. Так что со штанами порядок.
Давай рассказывай, как было.
У Одзу не укладывалось в голове. Как этот худосочный парень, опозорившийся на медкомиссии, умудрился пройти первый день суровых испытаний?
Хирамэ начал полушепотом свой рассказ.
В актовом зале всех построили по номерам: с первого по сотый, со сто первого по двухсотый.
Раздевайтесь! грозно приказал старшина, назначенный председателем медкомиссии.
Э-э и трусы тоже снимать? робко поинтересовался кто-то из ребят.
Да! Чтоб ничего не было, последовал ответ.
Хирамэ терпел уже давно. Он выпил столько воды, что, казалось, живот того и гляди лопнет. А когда дошло до того, что пришлось раздеться и продемонстрировать перед всеми свое беззащитное худосочное тело в чем мать родила, как терпению пришел конец.
Надо во что бы то ни стало продержаться до взвешивания, думал Хирамэ. На весы встал парень, стоявший в очереди первым.
Годен! Пятьдесят три килограмма.
Хирамэ нетерпеливо переступал с ноги на ногу. Когда подошла его очередь, старшина пристально посмотрел на него и с выговором, характерным для жителей Кюсю, пробурчал:
А это чё за пузан такой?
Хирамэ боялся, что старшина догадается о его хитрости с водой, но когда тот сказал спокойным голосом: «Годен! Сорок девять килограммов», вздохнул с облегчением.
Все произошло десять минут спустя. Во время проверки силы рук требовалось схватиться за металлические ручки силомера и объявить, сколько единиц показывает стрелка индикатора. Хирамэ застонал и сделался красный как свекла.
Как только он напрягся, нижняя часть тела будто онемела. Хирамэ вообще перестал ее чувствовать. И в следующее мгновение по коленям потекла моча, стала растекаться по полу
Это что такое?! возопил старшина так громко, что все собравшиеся на медкомиссию посмотрели на него. Ты чего на пол поливаешь?
Колени у Хирамэ подогнулись. Ему хотелось провалиться сквозь землю. А моча тем временем струилась по полу ручьем.
Что же ты творишь! орал председатель комиссии. Убирать кто будет?!
Хирамэ натянул штаны и выскочил из актового зала в коридор. Схватил в туалете ведро и тряпку и вернулся обратно.
Извините меня! Извините!
Он лавировал между заполнившими зал парнями, а они расступались в стороны, будто столкнулись с чем-то нечистым.
С кислой миной старшина наблюдал за тем, как Хирамэ возил по полу тряпкой. У них за спиной раздавались смешки.
И в это время
Прекратить! послышался голос.
Обернувшись, Хирамэ увидел приближающегося военного средних лет, одетого в белую морскую форму.
Окинув суровым взглядом смеявшихся, офицер сказал:
Сейчас вы смеялись над промашкой, которую допустил ваш товарищ. Те, кто смеется над чужими ошибками, не имеют права учиться в морской кадетской школе. Никто из вас не пришел к нему на помощь. Вы не только не помогли, но еще и потешались над его неудачей. Этому нет оправдания.
Офицер говорил тихо, но слова его резали по-живому, от чего в зале стояла мертвая тишина. Он перевел взгляд на Хирамэ, который в одних штанах все еще елозил по полу, как раздавленная лягушка.
Я восхищен духом этого юноши, сжимавшего ручки силомера с такой силой, что у него случилось недержание. Старшина, поставьте ему зачет!
Офицер объявил свое решение громко, чтобы слышали все, повернулся на каблуках и вышел из зала.
Несколько секунд вокруг Хирамэ висела тишина.
Есть! На силомерезачет. Дальше!
Старшина осклабился и распорядился:
И ведро отнеси, откуда взял.
Угу!
Схватив ведро, Хирамэ поискал глазами пришедшего ему на помощь офицера, но того нигде не было видно.
Хм-м. Выслушав приятеля, Одзу издал звук, похожий на вздох. Похоже, он хороший мужик.
Это точно. Из-за него я подумал, что служить на флоте совсем не плохо.
Одзу вдруг подумал, что Хирамэ и в самом деле может поступить в кадетскую школу. И может статься, посвятить свою жизнь Айко Адзуме, как в тот день на пляже Асия, когда он, несмотря на высокие волны, бросился за ней вплавь.
Завтра что еще будут проверять?
Рентген. С этим все в порядке.
Тогда ты пройдешь, наверное.
Пройду, конечно, проговорил Хирамэ как ни в чем не бывало. А в декабре будут экзамены по предметам. Сдами стану морским кадетом! Надену белую форму, прицеплю кортик и заявлюсь к Айко домой.
Хотя летние каникулы еще не кончились, до Одзу дошли разговоры, что из пятнадцати учеников классов А и В шестерых зарубили на той самой медкомиссии. Класс С там представлял только один человекХирамэ, и он прошел.
Это вызвало бурное воодушевление.
Когда начался новый семестр, новость о том, что Хирамэ прошел предварительную проверку для поступления в морскую кадетскую школу (хотя это еще не экзамены), на которой срезались несколько «ашников», стала сюрпризом для всех в классе С.
У кого есть волятот своего добьется. У человека должна быть воля, чем бы он ни занимался. У кого нет волитот ничего не добьется. Светотень тут же принялся нахваливать Хирамэ перед всем классом. Понятно теперь, что стоит постараться, и вы ни чем не уступите вашим товарищам из класса А? Так же, как Тернер
Отношение одноклассников к Хирамэ, конечно, разом изменилось. Ведь никто из них и подумать не мог, что хилому и невзрачному Хирамэ каким-то образом удастся пройти медкомиссию для поступления в морскую кадетскую школу.