Эле М. повезло, хотя, откровенно говоря, поздновато. А что делать тем, кто не имеет даже такой комнатушки? Конечно, сейчас не 30-е годы. За 30 лет существования хрущевско-брежневской строительной программы квартир стало больше. Тот, у кого есть деньги, сегодня может снять в Москве жилье у какого-нибудь отъезжающего на Север летчика или у разбогатевших супругов-лавочников, которые купили вторую квартиру на тот случай, что их нынешний сын-школьник подрастет и женится. Итак, квартиры есть, желающих снять их для любовных встреч тоже достаточно. Важно только держать сделку в секрете (в этом заинтересованы обе стороны) и договориться о цене. Цены на холостые квартиры высоки. И это заставляет джентльменов соединять свои финансовые усилия, чтобы снимать квартиру на паях. В средине 70-х такую квартиру для любовных встреч снимали в Москве восемь журналистов. В квартире, расположенной в новом районе города, на стене висело расписание, где обозначены были часы счастья каждого пайщика. В том же расписании указывалось, кто когда меняет белье и кто когда относит простыни в прачечную.
Существование таких тайных квартир в городах СССР ныне уже стало обыденным делом. Я знал о существовании их также в Ленинграде, Ташкенте, Таллине. В Одессе квартиру снимали три инженера. Все они были женаты и это делало их финансовые возможности ограниченными. Но их подругиврачи и учительницы, понимая сложность ситуации, вносили свою дань в оплату общего приюта любви. Женщины же по договоренности заботились и о том, чтобы в доме было всегда мыло, чистые полотенца, кофе, выпивка и, вообще, все необходимое для комфортабельного сексуального времяпровождения. В квартире никто не жил. В ней только спали. Все три пары имели ключи, но, на всякий случай, собираясь провести со своей подругой несколько часов в тайном убежище, инженер-пайщик обзванивал двух других своих товарищей. Недоразумений почти не случалось. Только однажды пара, лежащая в постели, была поднята второй, ворвавшейся в дом парой. Но, как разъясняет участница событий, люди своиразобрались
Чужая квартира, конечно, место всегда чреватое непредсказуемыми обстоятельствами. У красивой одесской дамы возник роман с интересным интеллигентным мужчиной. Развивался роман бурно, и дама, нарушив супружескую верность, готова была на все. Но долгое время она и ее любимый не могли сыскать места для удовлетворения вспыхнувших чувств. Наконец, он взял у своего приятеля ключ от квартиры. Приятель-инженер, который лишь недавно получил жилье в новом доме, разрешил любовникам проводить у него несколько дневных часов, пока он сам находится на службе. Новые дома хрущевско-брежневской постройки, куда отправилась наша пара, очень точно описаны в книге американского журналиста Р. Кайзера (Россия: власть и народ). Кайзер назвал скопление крупнопанельных коробок из бетона на окраинах русских городов гигантским гнездовищем. Пара приехала в район таких неразличимых между собой коробок, где, по словам Кайзера, на обширном пространстве стояли однообразные шеренги однотипных башен, поднялись на указанный в адресе этаж и принялись отпирать дверь. Замок не поддавался, но мужчина нажал на дверь плечом и она распахнулась.
Квартира оказалась очень милой: ванна, приятные запахи, фрукты на столе. Правда, пара обнаружила в прихожей дамские туфли, но, кто знает, может быть, хозяин-холостяк держал их для своей подруги Разнежившись, влюбленные бросились в свежезастеленную постель и совсем уже готовы были предаться ласкам, когда вдруг рядом с кроватью она увидела детские игрушки и башмачки. Боже мой, мы попали в чужую квартиру!ахнула дама. Страсть мгновенно испарилась. Он и Она выскочили из постели и начали торопливо одеваться. Но что делать со сломанной дверью? Как люди порядочные и интеллигентные, они не решились оставить двери незапертыми. Он помчался на улицу искать мастера, который починил бы замок. Спешно покидая квартиру, пара, тем не менее, успела оставить на столе записку, в которой Он и Она честно объяснили хозяевам причину и обстоятельства своего вторжения. Увы, эта неудача убила только что зародившийся роман. Красивая дама, впервые решившаяся на встречу в таких экстраординарных условиях, увидела во всем случившемся рок и навсегда пресекла отношения с мужчиной, у которого не оказалось своей комнаты.
Эта историялишь одна из многих, рассказанных мне, когда встреча любовников на стороне приносила им унижения и вела к краху их близости. Собственно, тот, кто в советских условиях ищет приюта в чужом доме, почти всегда должен быть готов к унизительным процедурам. Это особенно неизбежно в тех случаях, когда комнату приходится брать у незнакомых людей. За последние годы возник слой одиноких пожилых, малокультурных и склонных к наживе женщин, которые готовы пустить в оборот свою комнату на те часы, когда они уходят на работу. Их жилье, как правило, находится в коммунальной квартире, где много других жильцов. Хозяйка рискует. Если соседи донесутей грозит несколько лет лагерей за содержание притона разврата. Но в то же время ей и заработать хочется. В результате возникает компромисс: хозяйка согласна впустить пару на несколько часов, но с тем, что эти двое остались в комнате запертые на ключ. При этом они, не дай Бог, не должны шуметь, чтобы кто-нибудь в квартире не заподозрил неладного. Сидеть под ключом в чужой комнате, не имея права выйти даже в уборную (о ванне в такого рода квартирах и речи нет), удовольствие небольшое. Но бездомность толкает любовников принять и такие условия.
Бывший советский журналист, ныне живущий в Вашингтоне, Илья Суслов, как-то заметил: Наши любовные приключения проходили в подъездах, на лавочках парков культуры, в коммуналках с фанерными стенками. Мы любили молча, стискивая зубы, чтобы не услышала тетя Груша из соседнего подъезда. Все это так. Но в жизни советского гражданина бывают и другие моменты, случается ему подчас резко менять свое поведение и в том числе поведение сексуальное. Это происходит, когда по собственной или государственной надобности гражданин куда-нибудь выезжает. После месяцев и лет будничной рутины любая дальняя дорога, будь то поездка в Дом отдыха, служебная командировка и даже выезд осенью в деревню, где горожан обязывают помогать крестьянам убирать урожай, воспринимается как подарок судьбы.
Выезд за пределы родного города, дома, места работы означает прежде всего увеличение количества свободы. Человек избавляется от пристального надзора домашних, соседей, парткома, месткома, наконец, милиционера из близлежащего милицейского участка. Для того, чья воля постоянно подвергнута давлению извне, ослабление контроля есть сигнал к действиям бесконтрольным и запретным. Секс относится именно к таким задавленным и желанным действиям.
Дом отдыхаместо наиболее грубого и бесшабашного разгула страстей. Такие места дешевого, массового народного отдыха принадлежат профсоюзам и оплачиваются в основном из профсоюзной кассы. Но распределение путевок зависит от доброй воли профсоюзного и партийного начальства завода или учреждения. По существу, право попасть в Дом отдыха дается в награду за политическую верность и приличные трудовые показатели. И конечно же, за услуги, которые гражданин смог оказать власть имущим. Рядовые Дома отдыха, как правило, малокомфортабельны (хотя есть и весьма пышные рабочие курорты, предназначенные для показа иностранцам), спальни рассчитаны на нескольких человек, питание самое непритязательное. Зато в каждом Доме отдыха есть лицо, именуемое культурник или затейник, которому поручено организовывать опять-таки весьма непритязательную культурную жизнь и развлечения отдыхающих.
Но пища и культмассовые мероприятия меньше всего заботят заводских работниц, медсестер, мелких чиновниц, учительниц и продавщиц, которые вырвались на две недели из своих коммуналок прежде всего для того, чтобы найти себе мужичка. Правда, мужская половина отдыхающих подчас склонна считать Дом отдыха не столько местом любви, сколько местом беспробудного пьянства. Но, по счастью, не все мужчины держатся столь непримиримой позиции. Дирекция Домов отдыха хорошо знает о целях своих подопечных, но обычно не вмешивается в их личную жизнь. Очевидно, партийные власти считают Дом отдыха подходящим местом, где народу позволено выпускать излишний сексуальный пар.
Первый день, когда приезжие осваивают территорию Дома, носит лихорадочный характер. Новые обитатели торопливо ищут себе пару, люди, никогда прежде не видавшие друг друга в глаза, спешат закрутить роман, мужчины и женщины меняются местами за столиками в столовой, комнатами, кроватями. Этот процесс, при всей его внешней суетливости, строго целенаправлен и проходит под знаком организации будущего секса. Затем наступает некоторая разрядка: пары найдены, определились, кто, где и с кем спит. Наступает пора всеобщего удовлетворения. Конечно, за две недели могут произойти и перемены в сексуальных притязаниях разных пар, но масса удовлетворена и пожинает плоды организованного профсоюзного отдыха.
Советское общество давно уже определило свое отношение к Домам отдыха, как к разрешенным властью домам терпимости. Мужчины из простых в разговоре с женщинами своего круга никогда не преминут сказать что-нибудь вроде: Ваша сестра там на юге теряет всякий человеческий облик, доходит до полного блядства Но в душе трудовой человек, человек из коммуналки, понимает: Дом отдыха для бабыблаго. У одинокой женщины с завода, из сберкассы или из почтового отделения нет другой возможности и другого места, чтобы получить свою долю человеческих радостей
Поездка в командировкуболее сложная и тонкая сексуальная акция. В командировки ездят обыкновенно не простые рабочие и медсестры, а инженерная публика, актеры, музыканты, журналисты, чиновники. Впрочем, разница общественного положения не вносит слишком большого разнообразия в характер секса.
Инженер-строитель из Москвы, 55-летняя И. М. рассказывает: В начале 70-х годов я работала в Институте Роспроект. Однажды начальство предприняло поездку в Ленинград. Отправились главный архитектор и все главные специалисты, но прихватили и несколько сотрудниц чином пониже. Цель этой служебной поездки я уже сейчас не помню. Но зато отлично помню все другие детали. Для командировки был заказан отдельный вагон. Едва поезд отошел от вокзала, мы все хорошо выпили и уже через полчаса полегли. Полегли кто с кем оказался в купе. Это вовсе не было поездкой любовников. Просто мы обрадовались свободе, счастливому случаю, когда на несколько часов над нами не оказалось никакого начальственного надзора. Люди в возрасте от 30 до 45 лет, мы все в эту ночь были обеспечены партнерами и пристанищем. Ночью голые архитекторы бегали по коридору вагона и танцевали от радости. В Ленинграде наш вагон был поставлен на запасные пути и три дня никто из нас не выходил на улицу. Покидали вагон только те, кому выпадал жребий сдавать опорожненные водочные бутылки Потом у себя в Институте мы с удовольствием вспоминали эту поездку.
Случай с архитекторами, конечно, из ряда вон выходящий. Не каждому коллективу так улыбается счастье: отдельный вагон и ни одного доносчика. Но в общем большинство командировочных (а в СССР в служебные поездки отправляется ежегодно несколько миллионов человек) рассматривает такого рода поездки, как возможность удовлетворить личные сексуальные нужды за государственный счет.
Моя сестраинженер из секретного военного института в Москве, буквально чахла с тоски, если ей несколько месяцев подряд не удавалось вырваться в командировку, вспоминает интеллигентная русская дама лет 40, живущая ныне в Соединенных Штатах. Сестра была замужем, но это не мешало ей иметь любовников на работе. Обычно она старалась, чтобы в командировку вместе с ней посылали и ее поклонника. Но если это не удавалось, она не слишком расстраивалась: в группе командировочных всегда можно было подобрать себе друга на неделю. Инженеры-проектанты и технологи из ее института образовывали в командировках временные пары-семьи. Они спали в одном гостиничном номере, вместе ходили на рынок, в кино. По возвращении в Москву пары-семьи легко, безболезненно распадались, никто не считал себя обиженным.
К этому рассказу я, как журналист, также много поездивший по стране и поживший достаточно в гостиницах, могу добавить только одно. Встреченные мною в разных городах группы командировочных инженеров, монтажников, бухгалтеров-ревизоров создавали на редкость дружелюбные и сердечные пары-семьи. Женщины охотно готовили обеды для своих временных мужей, никто ни с кем не ссорился и вид у партнеров был, как правило, умиротворенный. Скромная доза полученной ненароком свободы явно была благодетельна для их душевного состояния.
У находящихся в командировке инженера, актера или чиновника сам факт получения отдельного гостиничного номера в чужом городе немедленно пробуждает мысль о женщине. Это не только следствие распущенности, но и реакция на ту несвободу, в которой каждый живет по месту прописки. Случайное знакомство, о котором мечтает командировочный, чаще всего не предполагает встречу с проституткой. Значительно более желанно повстречать что-нибудь искреннее, теплое, человечное. Местные одинокие женщины также нередко таят подобные желания. В скучном полутемном провинциальном городе огни гостиницы подают надежду на встречу с интересным человеком из столицы. Знакомства возникают без большого труда, и предложение посидеть в номере дама не рассматривает как что-то оскорбительное для себя.
Но найти и пригласить к себе женщинутолько половина дела. Главноепровести ее в номер. Гостиничный персонал по всей стране ведет постоянную борьбу с незаконным сексом. После 10 вечера гостей к постояльцам не впускают. Если даже гостья вошла в номер с вечера, то незадолго до 10 ночи в номер начинают звонить и стучать дежурные, требуя, чтобы гостья удалилась. При попытке спорить или отстаивать свои права жильцу угрожает приход милиционера. Последнее обстоятельство весьма нежелательно. Московский искусствовед и философ, приглашенный в город Архангельск читать лекции, был брошен на ночь в тюремную камеру только потому, что пригласил в гостиничный номер хорошо знакомую ему актрису, которая, как и он, случайно оказалась в Архангельске на гастролях. Никакого секса между ними не было, просто москвич потребовал от ворвавшегося в номер милиционера, чтобы тот стучал, прежде чем входить в чужую комнату.
В Чебоксарах (главный город Чувашской республики) подвергся издевательствам в милицейском участке народный артист Украины, главный солист Киевской оперы Юрий Гуляев. Он позволил себе пригласить в гостиничный номер знакомую москвичку, также находившуюся в командировке. Артисту грозил многодневный арест. Выпустили его только потому, что билеты на его концерт были распроданы заранее. Так что, как гласит русская пословица, с богатым не судись, с сильным не рядись. Большинство командировочных, впрочем, и не стремятся к конфронтации с властями. Их значительно более устраивает компромисс.
Театральный режиссер из Ленинграда, 33-летний Л. В., утверждает по собственному опыту, что достаточно вручить портье провинциальной гостиницы килограмм колбасы, чтобы все двери для любой гостьи были распахнуты настежь. Хороший эффект, по его мнению, дают также коробки московских конфет и весьма дефицитные в СССР колготки. Более того, если гостиничное начальство будет уверено, что постоялец не донесет, а, наоборот, даст взятку, то оно (начальство) само порекомендует ему местную хорошую девушку. Служба поставки девушек (опять-таки не проституток, а просто скучающих провинциальных барышень) существует почти во всех гостиницах страны наряду с милицейскими камерами и политикой запрета и насилия.
Опыт режиссера-ленинградца дополняет гитарист из Москвы, Ю. В., 33-х лет. Он тоже много ездил по стране со своим ансамблем и подтверждает, что 20 рублей вполне достаточная цена, чтобы самая настырная дежурная по гостиничному этажу угомонилась и не препятствовала приходу гостьи в любое время суток. В тех же редких случаях, когда моральные соображения оказываются у дежурной по этажу выше соображений материальных, знатоки командировочной тактики и стратегии применяют один из своих безотказных приемов. В гостинице Большой Урал в Свердловске у наших гитаристов нашлись подружки, которым хотелось поближе познакомиться со столичными музыкантами, рассказывает Ю. В. Чтобы ввести их вечером в наши номера, мы предприняли следующий трюк. Один из нас, чья комната находилась в конце коридора, оборвал у себя телефонный шнур и вышел к дежурной по этажу с жалобой на то, что его телефон почему-то не работает. Дежурная пошла к нему, чтобы выяснить, что случилось, а за те две-три минуты, что она отлучилась с наблюдательного поста, мы все проскочили с нашими подружками в свои номера.