Еще через месяц Корецкий понял, что влюблен.
Как-то на очередном свидании он сказал Катерине:
Катя, ты знаешь, как я к тебе отношусь. Если бы я был хоть немного моложе, я сделал бы тебе предложение. Но я стар и у меня дочь. Только не подумай, что я жалею, что она есть. Ни в коем случае. Она и тылучшая часть моей жизни. Я боюсь, что она может почувствовать себя лишней рядом с нами. Я не знаю, как сказать ей о тебе. Понимаешь, девочка без матери с рождения. Мне пришлось очень долго, почти два месяца, искать ее в домах малютки по всей территории Союза. Я могу только обещать тебе, что мы почти всегда будем вместе, что я буду верен тебе и материально тебя поддержу. Со временем я познакомлю тебя с Любой, а там как Бог даст.
Я буду с вами, Александр Валерьевич. До конца.
Он расцеловал ее.
Знакомство с Катериной
Люба пришла из школы. Быстро сделала уроки. Разделась и перед зеркалом стала разглядывать синяки на руках и туловище. Синяков было многомелкие и крупные, синие и уже желтыеони сплошь покрывали кожу там, где не было видно. «Хорошо, что незаметно, подумала Люба, а то бы пришлось рассказывать отцу, что ее бьют и щипают девчонки в школе. Как он отреагирует, если узнает? Пойдет к директору. Устроит разборки. Но от этого будет только хуже».
Любе было всего восемь лет, а училась она в шестом классе. Одноклассники ее не любили и обижали. Учителя выделяли способную девочку, посылали на олимпиады, ставили в пример другим, чем еще больше обостряли отношения с одноклассниками.
Полюбовавшись на свои синяки, Люба надела рубашку с длинными рукавами и пошла готовить ужин. Отец просил приготовить сегодня что-нибудь особенное, а значит, он придет не один.
Люба намазала курицу аджикой с майонезом, рядом положила картошку и поставила противень в духовку. Почистила овощи и быстренько нарезала два салата. Люба любила готовить, любила, когда отец ее хвалил, он называл ее хозяйкой, а она была невероятно счастлива.
Пока курица жарилась в духовке, Люба, как всегда, села за книжку
Очнулась она от звонка в дверь. Девочка открыла. На пороге стоял отец с молодой женщиной.
Женщина была достаточно красивой, стройной и очень элегантно одетой.
Это моя дочь Люба, с гордостью в голосе сказал отец.
Здравствуйте, проходите, пожалуйста. Ужин я приготовила, сейчас быстро накрою на стол.
Мы с Катей тебе поможем, если ты не возражаешь, с улыбкой сказал отец. Я купил торт и конфеты.
Люба бегом побежала на кухню, а отец со своей гостьей прошли в гостиную и там начали накрывать на стол.
Катерина сильно отличалась от других женщин, которых приводил отец, она была какая-то стабильная, и отец к ней явно неравнодушен.
Люба выложила курицу с картошкой на блюдо и понесла в гостиную. Стол был сервирован на троих. «Кто еще должен придти?»подумала девочка. Она никогда не сидела за одним столом с папиными женщинами.
Папа, я пойду в свою комнату. Или мне лучше погулять?
Нет, ты будешь ужинать с нами, довольно твердо сказал отец.
Катерина разглядывала перепуганную Любу и мило улыбалась. Ужин удался как никогда. Еда получилась очень вкусной, и Катерина с отцом наперебой хвалили Любину стряпню. Отец много шутил, рассказывал веселые истории из своей жизни и по работе. Люба и Катерина весело смеялись. Весь вечер они провели вместе. После чая с тортом и конфетами отец играл на рояле, сначала один, потом вместе с Любой.
Около девяти часов отцу позвонили по телефону, разговор явно затянулся, и Люба решила показать Катерине квартиру. В первую очередь она показала ей свою комнату, комнату серую и безликую, и Катерина предложила что-нибудь изменить, сделать так, чтобы, когда заходишь, сразу было видно, кто тут живет.
Можно повесить новые яркие шторы, картины, фотографии на стены, предложила она.
А вы мне поможете? спросила Люба.
Конечно, мы с тобой сходим по магазинам и все подберем.
А папа не рассердится?
Думаю, что нет. Он тебя очень любит и будет рад сделать тебе приятное.
Люба показала библиотеку, которая разместилась в двух больших комнатах, и маленький диванчик, на котором обычно читала. Катерина изумилась тому, что книги на разных языках. А Люба сказала, что отец считает, что читать произведения надо на языке автора, перевод портит восприятие. Затем Люба повела свою новую подругу в кабинет отца. Там были стеллажи с книгами по медицине, огромный дубовый письменный стол с разбросанными бумагами, кресло около стола, маленький диванчик. На окнах висели тяжелые бархатные шторы, а между окнами на всю высоту стены в шикарной золоченой раме висел портрет молодой женщины в полный рост.
Женщина на портрете как будто выходила и просто обернулась на ходу Высокая, тонкая, с копной вьющихся длинных, до талии, черных волос, с невероятно красивыми правильными чертами лица. Она была как королева, а ее взгляд с портрета говорил: «Кто вы, по сравнению со мной?» Шикарные черные глаза были надменны и высокомерны. Но она была хороша!
Катерина в замешательстве остановилась перед портретом.
Не бойтесь. Это Тамара, его жена. Ее давно нет, а портретвсе, что от нее осталось.
Люба хотела приободрить Катерину, которая явно стушевалась перед полотном.
Катерина глянула на Любу и поняла, что от Тамары остался не только изображение на картине, а еще вот эта девочка с такими же черными глазами, только не надменными, а добрыми и грустными.
Это твоя мать?
У меня нет матери, есть только отец. Я не хочу говорить о ней. Я вообще ненавижу женщин, особенно двухТамару и Анну Каренину. Пойдемте, папа уже, наверное, заждался.
Мне Люба квартиру показывала, сказала Катерина входя в гостиную. Кто же все это убирает?
У меня домработница, любимых женщин я домашней работой не нагружаю.
Мы тут хотим изменить все в Любиной комнате, сказала Катерина. А то там как будто в казарме.
Делайте, что хотите. Сколько дать денег? Ладно, держи. Отец достал кошелек, отсчитал двести рублей и спросил:Хватит?
Катерина молча взяла деньги.
Люба, ты завтра часа в четыре свободна?
Да, я могу уроки сделать вечером.
Вот и славно, завтра я зайду за тобой.
Отец пошел провожать Катерину домой. Люба легла спать в ожидании завтрашнего дня.
Назавтра в четыре часа отец пришел вместе с Катериной.
Решил прогуляться с вами, а то купите розовые шторы, а я не переживу
Все рассмеялись.
Они долго ходили по ГУМу, разглядывали, выбирали. Катерина с Любой рисовали и прикидывали, что и как сделать, отец с ухмылкой поглядывал на них и о чем-то думал.
Когда все для комнаты было куплено, отец повел их в валютный отдел" Берёзка" и предложил выбрать себе одежду.
Не надо, Александр Валерьевич, сказала Катерина. Я не привыкла.
Ужинали они в ресторане и домой вернулись довольно поздно. В этот день Катерина осталась у них ночевать.
Люба долго не могла уснуть.
Наверно, отец женится на ней. Интересно, это хорошо или плохо? А что будет со мной, а вдруг они не захотят, чтобы я жила с ними? А если у них будет ребенок? Тогда я буду не нужна? Господи, что делать?
Люба не могла найти себе покоя, зачем ей так понравилась Катерина!
Девочка наконец заснула, а проснувшись, поняла, что все не так страшно. И почему она должна быть лишней? Отец ее любит, Катерине она вроде тоже нравится. Они могут быть счастливы вместе, да и против брата или сестры она ничего не имеет
За завтраком отец спросил:
Ты как, дочка? Ничего?
Нормально. Но я хочу с тобой поговорить.
Конечно. Только вечером. Хорошо?
Катерина напекла блинов, так Люба никогда не завтракала.
Вечером отец пришел с работы один. Люба накрыла на стол в кухне. Сначала оба молчали.
Как тебе Катя?
Папа, я не лезу в твою жизнь. Только не обижай меня.
Отец обнял Любу за плечи и крепко прижал к себе.
Я тебя никогда не обижу, глупенькая ты моя.
Халатик слез с плеча девочки, и отец увидел синяки.
Это еще что такое?!
А ты как хотел? возмутилась Люба. Отдал меня в школу в пять лет в третий класс и хочешь, чтобы меня любили?! Я же белая ворона. Девочка для битья. Папа, не надо, все нормально, я привыкла, ты, главное, в это не лезь. Я учусь на отлично. А это я переживу, мне всего четыре года осталось.
Серьезных травм нет? спросил отец. Я пойду в школу.
Нет! Нет! Не делай хуже.
Ладно, не нервничай. Вернемся к Кате. Люба, я хочу тебе сказать, что она мне очень нравится. Если бы я был моложе лет на десять, я бы на ней женился. Но мне уже шестьдесят один год, семью заводить поздно. Мы с ней будем встречаться, может быть, она будет жить у нас, может, мне удастся обменять ее квартиру поближе к нам. Люба, пойми, я живой человек
Папа, все нормально, я не против, мне нравится Катерина. Пусть живет с нами. Она хорошая, она тебя любит. Папа, а сколько ей лет?
Ей тридцать, она разведена, детей нет. Она врач гинеколог.
Все будет хорошо, папочка. Я очень тебя люблю и хочу тебе только счастья
Люба крепко прижалась к отцу.
Катерина
Катерина привыкла к своему странному положению. На работе она ничем не выделялась. Шеф обращался с ней ровно, требовательно, без эмоций. Зато после работы Катерина почти все ночи проводила с ним.
Отношения с Любой сложились, девочка привязалась к ней. Она делилась с Катей своими маленькими секретами, обсуждала одноклассников, свои непростые отношения с ними. Корецкий следил за развитием их дружбы издали, но сам не вмешивался. Где-то в глубине души он ревновал Любу к Катерине, но в целом был рад. Девочке нужно было общение с женщиной. Как-то Люба рассказала Катерине, что давно влюбилась в одного мальчика, которого видела однажды на празднике. Она не знала, как его зовут, но он был ее принцем из сказки. Она почти обожествляла его и была уверена, что наступит день, когда они снова встретятся.
Катерина рассказала Корецкому об этом.
Александр Валерьевич, девочка взрослеет, ей скоро двенадцать. Ее одноклассники уже играют в любовь, а ей мерещится мальчик с праздника. Вот-вот начнется подростковый возраст, как вы с этим справитесь? Девочка красивая, хоть она думает иначе. Я вижу, вы стараетесь поддерживать в ней это заблуждение, но она растет и будет все красивее. Рано или поздно ей кто-то раскроет глаза. И потом, она заканчивает школу. Куда вы отдадите ее учиться дальше?
Есть у меня одна мысль. Медицинская школа в Гарварде. Образование там серьезное, нагрузка большая, некогда будет шуры-муры разводить. Практика в лучших больницах Бостона, и не только. Я читаю там лекции два раза в год, буду ее видеть. Думаю, это вариант. Захочетпотом вернется, не захочет, что ж поделать. Как думаешь, Катя?
Не мне решать, ваша дочь.
В июле после экзаменов Корецкий с Любой улетели в Америку. Любу после собеседования и тестирования приняли в медицинскую школу. Корецкий был с ней до сентября, но как только начались занятия, вернулся в Москву.
За два месяца отсутствия накопилась масса бумажной работы, горы отчетов, проверка статей, работа с аспирантами. Прошла неделя, затем другая. Катерина как будто избегала его. Он звонил ей домой, ее мать отвечала, что Катя живет теперь отдельно. Он несколько раз заходил в отделение, ему говорили, что она вышла. Он собирал всех заведующих, она послала другого врача, сославшись на температуру. Вечером Корецкий поехал домой к Катерине. Около десяти часов он позвонил в дверь. Дверь открыла Катина мать.
Александр Валерьевич, вот уж не ожидала вас увидеть в столь поздний час.
Пригласите, пожалуйста, Катерину.
Я же вам сказала, она со мной больше не живет.
Тогда дайте ее адрес и телефон. В отделе кадров нет никаких изменений.
Александр Валерьевич, вы меня, конечно, извините, но если женщина не хочет вас видеть, не стоит быть таким назойливым. Вас с Катей по большому счету ничего не связывает. У нее теперь другая жизнь.
Хорошо, но пока она работает у меня в клинике, я остаюсь ее директором. Как своего начальника она меня игнорировать не может.
Вот и разбирайтесь с ней на работе.
Корецкий ушел. Он явно был в замешательстве. Утром его секретарь принесла бумаги на подпись, там было заявление Катерины на увольнение. Он не подписал. Попросил секретаря разыскать Катерину и пригласить к нему.
Александр Валерьевич, она на больничном. Последний месяц она все время на сохранении, срок беременности уже большой, живот хорошо заметен. Интересно, кто ее муж? Его никто не видел.
Позвоните ей, пожалуйста, передайте, что я не уволю беременную женщину. Она пойдет в декретный отпуск по закону. Екатерина Семёновна хороший специалист, и я сохраню за ней ее место.
Больше Корецкий не звонил и не ходил к Катерине, заявление на увольнение она забрала, но к директору не заходила.
Корецкий сильно тосковал. Когда он отвез Любу в Америку, надеялся, что сможет наладить жизнь с Катей, что они будут вместе. Он мечтал о спокойной старости с этой женщиной. Ему с ней было безумно хорошо, комфортно, спокойно. Он ревновал к отцу ее ребенка. Он даже был готов все ей простить и принять ее вместе с малышом. Как можно было вести двойную игру, кто этот мужчина? Конечно, он молод, может, даже моложе ее.
Корецкий спустился в приемный покой. Врачи и медсестры отдыхали. В приемном был только медбрат Сашка Борисов. Корецкий спросил его о жизни, об учебе, обещал справиться о его успехах в деканате. С Сашкой стояла молоденькая медсестра и с вожделением смотрела на молодого красивого парня. «Бабник, подумал Корецкий, бабник и ловелас. Девки на него так и прыгают, вот что такое красота и молодость. Надо поговорить с ним. Учится он отлично, умный, волевой. Загубят его женщины. Надо с ним поговорить».
Дома тоска усилилась. Александр Валерьевич часа два просидел в комнате Любы. Как он по ней скучает. Зачем ей эта Америка? Как ему не хватает ее черных открытых глаз, черных кудрей. Он вспомнил, как заплетал ей косички, расчесывал волосы. Как любовался ею, играл с ней на рояле. Что теперь с его девочкой?
Снова пришли мысли о Катерине. Нет. Все. Он больше не подумает о ней.
Назавтра Корецкий пригласил на свидание Веру Николаевнустаршего врача в терапии. Она пришла, он провел с ней ночь. Наутро мысли стали яснее, но на душе ничего не изменилось. Корецкий еще несколько раз встретился с ней, но потом стал сам избегать встреч, ссылаясь на старость и болезни.
В первых числах февраля ему сообщили, что Катерина поступила к ним в стационар и родила мальчика. Мать и ребенок были в палате. Корецкий сбегал за цветами и с огромным букетом алых роз вошел в палату к Катерине.
Что ж, поздравляю с сыном. Катенька, я очень рад за тебя.
Спасибо, Александр Валерьевич, мой мальчик и правда замечательный. Сколько детей передержала на руках, но свойэто совсем другое. Хотите посмотреть?
Корецкий взял на руки крошечный сверток. Такой теплый! Мальчик корчил рожицы и сопел. От него пахло молоком и еще чем-то неповторимым, так пахнут только новорожденные дети.
«А если он мой?»мысль ударила в самое сердце, отозвавшись болью во всем теле. Он отдал матери ребенка. «Почему я не думал об этом раньше, по срокам он может быть моим. Может, она просто боялась, что я не захочу его?»
Как ты назвала его, Катя?
Александром. Простите меня.
Так он мой? Скажи правду.
Да. Я всегда была верна вам. А вы?
Прости, Катя, я думал, что ты вышла замуж.
Я сама виновата. Я боялась, что вы не захотите его. Я пыталась сохранить его любой ценой. Можно он будет Александр Александрович Замятин?
Я хочу быть его отцом. Может быть, мы дадим ему мою фамилию?
Вы можете быть его отцом, но с моей фамилией ему будет спокойней.
Он обнял ее вместе с ребенком.
Катерина захотела жить с матерью, и Корецкий обменял ее квартиру на большую, рядом с клиникой. Теперь у Катерины была своя комната, у матери своя, а самая большая и светлая комната стала детской. Корецкий практически переехал к Катерине. Он вставал ночью, если малыш плакал, гулял с ним на улице, помогал купать.