На том разговор Норбу-Намгана и Цыбикова был окончен, но Гомбожаб впоследствии неоднократно его вспоминал.
В конце февраля востоковед и Даший вместе с саларами вернулись в окрестности Гумбума, где вместе с остальными ламаистами находились до 24 апреля, а после продолжили путь в Лхасу.
30 сентября1 октября 2019 года
Дворец Потала. Рынок Баркхор. Йогин из монастыря Драк Йерпа
Что-то на тебе лица нет, усмехнулся Ребе, когда я, взяв стакан растворимой бурды, именуемой здесь «кофе», подсел к нему за столик. Все-таки под ночь разболелся?
Угу, только и ответил я, опускаясь на лавку.
Мы находились в кафе гостиницы, более похожем на заводскую столовую. В голове моей царил полный кавардак. Стакан кофе грел руку, и я невольно вспомнил чудесный чай, которым меня угощал тибетолог Андрей в Петербурге.
«И почему он так и не согласился продать мне немного того сбора? Сейчас бы он мне ох как пригодилсямысли прояснить и вообще»
Мысли о волшебном чае несколько подняли мне настроение, а пара глотков кофе вернули к жизни, и я сказал:
Уснул под утро, вот и результат, как говорится на лице.
А меня поздним вечером «горняшка» достала, ну, я сразук Боре, он мнеукол, и все прекрасно.
Я тоже к нему попал, просто до часу тянул, думал, пройдет
Да нет, Боря говорил, что с ней лучше не шутить, болитсразу колешь, от греха подальше. А вон, кстати, и наш спаситель.
Ребе взглядом указал мне за спину, и я, оглянувшись, увидел Ламуон неторопливо шел к нашему столику. С губ Бори не сходила ироничная улыбка.
Ну что, в порядке вы, друзья мои? спросил он, подступив к столу вплотную.
Да, кивнул Ребе.
Поддерживаю, сказал я. Только не выспался. Но к походу в Поталу готов. А как остальные?
Кто-то ждет в фойе, ответил Лама. Кто-то еще не проснулся, похоже. Сейчас выпью с вами кофе и пойдем, посмотрим, что там.
Минут через десять мы уже были в фойе. К тому моменту там собрались почти всешесть «паломников», Олег и Джимми.
Кого не хватает? прищурившись, спросил Ребе.
Паши нет, через плечо бросил Лама. Подняться к нему, может?
По счастью, Павел спустился раньше, чем Боря надумал к нему бежать.
Опаздываете, хмуро заметил Олег.
Извините, будильник выключен был, буркнул Павел. Забыл вчера поставить заново
Олег понимающе кивнул и, окинув взглядом остальных путешественников, сказал:
Что же, выдвигаемся?
Все закивали.
Идем, за всех ответил Лама.
До Поталы добрались быстро, но вот подъем отнял у нас, неподготовленных, немало времени и сил. По случаю 70-летия Народной Республики народа внутри оказалось до ужаса много: сотни китайских туристов образовали десятки очередей, сродни тем, что выстраивались к мавзолею Ленина во времена СССР. От постоянного гвалта закладывало уши; если по пути к дворцу Далай-ламы я еще пытался разобрать, о чем вещает Олег, то, оказавшись на лестнице, ведущей в поднебесные покои, я оставил любые попытки услышать хоть что-то.
Гляди, как смотрит, наклонившись к моему уху, сказал Ребе.
Я кивнул: местные монахи и вправду смотрели на посетителей недобро, будто на захватчиков, безо всякого одобрения вторгшихся в их личное пространство.
Это они только здесь такие, со знанием дела сообщил Лама. В других монастырях они поулыбчивей.
Может, и так, но тут больше на тюрьму похоже, заметил я. Или клетку
Среди обычных прихожан периодически мелькали полицейские мундиры: я предположил, что они, помимо прочего, следят еще и за тем, чтобы никто не снимал дворец на телефонэто было категорически запрещено. Иронично, но при этом на входе свободно торговали гигантскими фотоальбомами Поталы. Стоит ли говорить, что цена была поистине баснословная?
Лестницы меж белых стен привели нас к «красному дворцу», на верхнем этаже которого находились покои Далай-ламы, ныне пустующие. Разумеется, о том, чтобы делать фотографии, и речи не шло: несомые толпой, мы плыли разрешенными коридорами и залами к другому выходу, не в силах никак ускорить процесс.
«В детстве больше всего любил наблюдать за муравьями, поражало, как у них сочетается изящество замысла с тупостью исполнения. Сейчас, наблюдая за людьми, должен сказать, что по параметру «тупость» двуногие дезорганизованные идиоты бьют идиотов шестиногих с разгромным счётом», усмехнулся голос в моей голове.
И снова я слегка опешил. Все повторялось, как вчера, но если тогда я мог списать странные чужеродные мысли на «горняшку» и сопутствующую мигрень, то теперь просто не знал, чем объяснить эту аномалию.
«Что вообще происходит?»
Но голос не ответил мне. Только мои мысли, мое удивлениеи больше ничего.
«Чертовщина какая-то».
Ну наконец-то, облегченно сказал Лама, когда мы покинули Поталу и отправились на Баркхор.
Здесь тоже оказалось людно, но иного от рынка и не ждешь. Вообще, изначально Баркхорэто священная дорога, которая опоясывает храм Джоканг. Большинство вновь прибывших совершают ритуальный обход, называемый кора, вокруг храма, ненадолго задерживаясь у каждой из четырех стоящих по его углам ступ с дымящимися травами. Мне же хотелось просто прогуляться одному.
Объяснишь Джимми, что я хочу сам пройтись пару часов? попросил я Олега. Потом встретимся на этом же месте.
Гид кивнул и, обогнав остальных, подступил к нашему «надсмотрщику» и стал ему что-то втолковывать. Тот, как и положено любому порядочному соглядатаю, хмуро посмотрел в мою сторону, потом отрывисто кивнул и, круто развернувшись, устремился прочь. Поймав мой вопросительный взгляд, Олег тоже кивнул и пошел следом за Джимми.
Сказать по правде, у меня была еще одна цель, о которой я не хотел лишний раз напоминать нашим провожатым.
Могу я у вас найти дихрою? этот вопрос я задавал в каждой лавке и в каждой аптеке, торгующей китайскими пилюлями, но везде получал отрицательный ответ.
«Впрочем, если бы я нашел ее прямо сейчас, чем бы я занимался все оставшееся время?» шагая вдоль прилавков, усмехнулся я про себя.
Вообще рынок Баркхор мало чем отличался от других восточных рынков. Единственная деталь, которая бросилась мне в глаза, множество красивых девушек в национальных костюмах. Как выяснилось чуть позже, у тибетской молодежи с недавних пор возникла традицияфотомодели (или те, кто просто себя таковыми считает) в обязательном порядке делают снимки в национальном костюме на фоне стен древнего города. Подобные кадры либо остаются на их страницах в WeChat5, либо выкупаются за приличные деньги турфирмами и используются для рекламных проспектов, презентаций и баннероввсе для того, чтобы привлекать в Лхасу и ее окрестности заветные «25+» миллионов китайцев ежегодно.
Ну что, нагулялся? спросил Лама, когда через означенное время мы встретились вновь.
Ага, ответил я рассеянно.
Дихрою не нашел?
Пока нет.
А с чего ты вообще решил, что она тут будет? Я, сколько сюда ездил, вообще не помню, чтобы где-то что-то о ней слышал.
Ну, ты же не искал ее целенаправленно. Ладно, посмотрим. Я и не думал, что все окажется так просто.
Вечером в отеле, когда я, вооружившись планшетом, сел за дневник, в голове была каша. Мне хотелось учесть все важное, но при этом не скатиться в банальность, излагая факты, тысячи вариаций которых живут в интернете. Предложение на экране рождалось и умирало, на смену ему приходило новое, но его после пары прочтений ждала та же участь
«Написалстёр, написалстёр, так, к хуям, день и прошел?».
Палец застыл над планшетом.
«Что же ты такое? Откуда? И почему преследуешь меня?» спросил я мысленно, но снова не получил ответа.
Выждав еще немного, я все-таки разобрался с записями и, убрав планшет, стал листать фотографии на телефоне, чтобы отсеять неудачные и залить остальные на внешний диск.
«Удивительно, конечносейчас камера помещается в отсеке диаметром в несколько миллиметров, а еще сто лет назад для того, чтобы спрятать один из самых современных фотоаппаратов, требовался молитвенный барабан и это я не говорю про количество снимковтам на каждый кадр расходовалась целая фотографическая пластина»
Следующим утром состоялся первый официальный выездоколо десяти утра мы отправились в монастырь Драк Йерпа. Ярко светило теплое осеннее солнце, ехать было недалеко, но, учитывая горную местность и то, что прежде мы этим составом никогда не путешествовали в колонне, я испытывал тревожные предчувствия на этот счет. По счастью, обошлось без фейлов: «паломники» катили уверенно и вполне дисциплинированно. Только раз на серпантине мотоцикл Бори Гринберга чуть занесло, но Лариса, идущая следом, предусмотрительно сбавила скорость, позволив ему вернуться обратно в колонну без особых проблем.
По дороге нам встретился весьма любопытный холм, усыпанный каким-то немыслимым количеством разноцветных церемониальных флажков (лунгта). Мы остановились, чтобы сделать несколько снимков.
Смотри, сказал Лама, указывая наверх.
Я задрал голову и увидел, что пестрой лоскутной паутиной покрыты все горы в округе.
Каждый флажок исписан мантрами, продолжил Лама. Местные верят, что с помощью ветра и флажков молитвы, прочитанные на вершине горы, поднимаются на небо.
А цвета флажков? спросил я. Они имеют значение?
Да, разумеется. Каждый обозначает свою стихию: воздух, огонь, вода, земля и облака.
Облака?
Облакаэто эфир, пространство.
«Когда нехер делать, люди подгоняют действительность под свой шаблон. В итоге вокруг них оказываются сплошные шаблоны, мало общего имеющие с действительностью, но кого ебет этот малоинтересный факт?»
«И снова ты Что это? Влияние Тибета? Какой-то дух нашел себе слушателя?»
Такое объяснение показалось мне смешным, даже нелепым, но других просто не было, а рассказывать кому-то из спутников, даже Ламе с Ребе, о голосе в голове казалось крайне глупой идеей.
«Еще решат, что я с ума сошел на высокогорье»
Налюбовавшись холмом и горами, мы продолжили путь в Драк Йерпу. По дороге нам попадались молитвенные ступыговорят, старые были разрушены во время «культурной революции, приведшей к бегству нынешнего Далай-ламы в Индию в середине прошлого века, теперь же на их месте постепенно возводят новые.
«Вещи, которые живут долгую жизнь, просто живут мертвыми», тихо заметил голос.
С этим сложно было не согласиться.
Монастырь Драк Йерпа, как оказалось, представлял собой разветвленную сеть пещер для медитаций, соединенных между собой лабиринтом тропинок. Лишь возле самых значимых из этих пещер были воздвигнуты постройки, все остальное скрывалось внутри скал. Оставив мотоциклы на стоянке, мы вслед за Олегом и Джимми отправились на экскурсию.
И не страшно им тутбуркнул Дмитрий, проходя мимо меня. Свалится еще потолок на голову
Монахам, судя по улыбкам на лицах и блаженным взглядам, было вовсе не страшно. Нас они приветствовали, как давних знакомых, и я невольно вспомнил слова Ламы про разницу в настроении жителей Поталы и иных монастырей. Теперь я склонен был согласиться со старым другом.
Здесь находятся статуи богини Тарыприведя нас в одну из пещер, сообщил Олег. А здесьзал поклонения Будде Будущего, Майтреи
В желтом «земляном» свете множества свечей и зажженных фитилей, плавающих в гигантских чанах с растопленным воском, позолоченные статуи казались мистическими созданиями, замороженными в моменте по воле некоего волшебника.
А здесь, если верить легенде, семь месяцев медитировал известный маг махасиддха Падмасамбхава, будто прочтя мои мысли, сказал Олег. Говорят, после этого он обрел небывалую чародейскую силу и смог подчинить себе демонов, которые тогда властвовали в Тибете.
Сказка, обращаясь к Дмитрию, хмыкнул Павел.
Он говорил негромко, но Олег все равно услышал и удивленно поднял бровь:
Вы так уверены? Почему?
Павел от всеобщего внимания немного смутился, но быстро собрался с духом и сказал:
Я в эту магию вообще не верю. Придумали всякого
Зачем тогда было лететь в Тибет? усмехнулся Боря Гринберг.
Судя по улыбкам других, он озвучил общую мысль.
Ну так. Статуи всякие монастырипопытался ответить Павел, но в итоге смолк, не закончив фразы.
Мы достигли лестницы, вырубленной прямо в теле скалы, и поднялись. Наверху находились кельи монахов, в одной из которых жил старейший йогин монастыря Драк Йерпа.
Мы можем к нему наведаться? спросил я у Олега.
Да, конечно, подтвердил наш гид.
Когда мы вошли, йогин сидел на старом узорчатом ковре в позе лотоса. Ноги его покрывала бордовая мантияв тон к ковру. Седые волосы, спутанные, похожие на дреды, и кудлатая белоснежная борода украшали его смуглое морщинистое лицо. При этом черные глаза были вполне живымитакие обыкновенно встречаются у юных студиозов, а не у глубоких старцев. Потрясая худре, йогин поприветствовал нас мантрой:
Ом-мани-пеме-хунг!
Таши-деле, нестройным хором ответили мы с Ламой и Ребе.
Старец улыбнулся, взглядом указал на край коврика рядом с собой.
Садись, сказал Джимми, и я опустился рядом.
Йогин окинул меня любопытным взглядом и что-то пробормотал.
Что он говорит? спросил я у Джимми.
Он чувствует, что ты что-то ищешь, спрашивает, что, помедлив, перевел наш «надзиратель».
Я с уважением посмотрел на улыбающегося йогина.
«Что это? Проницательность или дар, обретенный в медитациях?»
Скажи ему, что я ищу дихрою, попросил я. Вдруг он подскажет, где она?
Джимми перевел. Йогин задумался ненадолго, а потом забормотал что-то неразборчивое.
Он говорит, что здесь ее нет. Может быть, на востокеснова пришел на помощь Джимми.
Ну, значит, будем искать на востоке, сказал я.
Мы сделали несколько снимков с йогином, после чего поблагодарили его и покинули обитель старца.
Когда Олег вывел нас наружу, я увидел, что над скалами стоит столб дыма и кружат стервятникипохоже, там проходили небесные похороныдревний тибетский ритуал погребения. Поприсутствовать на нем было бы интересно, но, судя по всему, идти туда не меньше дня, да и по взгляду Джимми понятно, что он не в восторге от самой идеи присутствия кого-то из нас на этом древнем ритуале: насколько я знал, за подобное туристу грозило 10 лет тюрьмы.
Мигрень, по счастью, больше не возвращалась, но спал я по-прежнему плохо: уснул только под утро, и то с большим трудом. Учитывая, что мы планировали подняться в восемь и пройти 360 км по высокогорью, это не самая лучшая передышка, но что делать: я не собирался подводить команду.
Тем более что коллектив казалсяпо крайней мере покавполне спокойным и деликатным.
Лето 1900 года
Путь в Лхасу.
Нападение разбойников. Чэшой и Ешей
Цыбиков сидел у себя в палатке и по привычке пил излюбленный отвар.
Путники покинули жилище Лон-бо-чойчжона около двух месяцев назад, но Гомбожаб до сих пор часто вспоминал о странных пророчествах чудаковатого отшельника и фразе, брошенной прорицателем во время церемонии в Лабранге. Диковинное слово «дихроя» буквально преследовало востоковеда.
Глоток еще один
Мысли, прежде спутанные в клубок, расползаются, чтобы снова слиться в единый стройный поток, но даже ясности ума, которую дарит чудесный отвар, недостаточно, чтобы отгадать загадку прорицателя.
«Дихроя Что же ты такое?»
Когда Цыбиков набрался смелости и спросил о странном слове Ешея, тот наморщил лоб.
Что-то такое знакомое, Гомбожаб но не могу вспомнить. Надо у местных будет поспрашивать. А где ты его услышал?
Лон-бо-чойчжон его упоминал в разговоре со мной, нехотя ответил Цыбиков.
А о чем вы говорили, Гомбожаб? удивился Ешей.
Гомбожаб на пару мгновений украдкой закусил нижнюю губу. Рассказывать о предсказаниях прорицателяпро обещанную славную жизнь и славную смертьне хотелось: как отреагирует на подобные слова Ешей? Он, судя по всему, неглуп, и у него обязательно возникнет вполне резонный вопросс чего это вдруг бурятскому паломнику пророчить подобное? Отчего именно ему выпадет такая честь?
«Чем меньше каких-то сомнений на мой счет, тем лучше», решил про себя Цыбиков и, кашлянув в кулак, ответил:
Он просто расспрашивал о нашей поездке, спрашивал, видел ли я дихрою. Я сказал, что нет, спросил, что это, но Лон-бо-чойчжон не ответил, улыбнулся и ушел.