Молодые кустики и деревца пока что не давали урожая, и Валерий всё привозил с рынкаовощи, ягоды, фрукты Маленький Вовка, за которым никто не смотрел (есть захочетсам придёт), забрёл как-то к Тасезабора между участками не было, да и зачем? Тася усадила его за стол и угостила клубникой, у них как раз поспела клубника, и Вовка съел её столько, сколько уместилось в животе, потом запил молоком и заснул. Тася хотела отнести его к отцу, но малыш оказался тяжёлым, и она уложила его на террасе, где он и спал до прихода отца.
Валерка посмотрел на спящего сына, сел на табурет, чем-то громыхнули Тася с ужасом уставилась на торчащую из брючины деревяшкувместо левой ноги у Валерия был протез. Заметив Тасин испуганный взгляд, Валерка ухмыльнулся:
Что, не знала? Не рассказали ещё соседи, что безногий? А про остальное рассказали?
Рассказали, кивнула Тася.
Осуждаешь?
Не знаю. Я не вправе вас судить.
Все вы, бабы, одинаковые. Одним миром мазаны! с неожиданной злостью сказал Валерий.
И твоя дочь? вырвалось у Таси.
Валерка надолго замолчал. Тася подвинула к нему миску с клубникой, налила в стакан молока и хотела уйти, но Валерка тронул её за руку.
А ты непростая штучка. Не зря тебя бабы не любят, сказал непонятно Валерка и ушёл, унося на руках спящего Вовку и тяжело опираясь на протез.
На другой день Вовка явился к ним с утра, ведя за руку Настю.
А мы в гости пришли! Можно?
Ой, а я сижу и думаювдруг не придёшь, что я тогда буду делать? улыбнулась Тася, переглянувшись с Настей. Настя ей полюбилась, и они стали подругами, если только можно взрослой женщине дружить с тринадцатилетней девчонкой. Дети часто гостили у Таси, и Женя кричала со своего участка: «Ау, команда! Вы где? Опять в гостях? Тасенька, они вам не надоели ещё?»
Нет, что вы! Я без них как без рук, вотгорох собирать некому, а втроём мы в два счётаИ Вовка согласно кивал головой, жуя сладкий сочный стручок прямо с кожурой.
Чем ты Настю мою приворожила? Вовка обжора, с ним всё понятно. А Настю ты чем взяла? удивлялся Валерка. Только и слышу от неётётя Тася да тётя Тася. Придётся мне с Женькой развестись и на тебе жениться.
Я «за», серьёзно говорила Настя, которой уже исполнилось четырнадцать. Должен же кто-то за тобой смотреть. А у Жени это плохо получается. И Валерка разводил руками, не в силах ей возразить
И не думай! говорила Тасе мать. Он двух жён в могилу свёл, ты третьей хочешь стать?! Вон Женькамучается с ним, детей его поднимает, а он изменяет ей. Для него ничего святого нет, дочку до смерти довёл, чудом спасли И тебя доведёт.
Мамины опасения были напрасны: жениться на Тасе Валерий не собирался, хотя устроил её на работу к себе в банк. Тася окончила валютные курсы, сдала экзамен и получила удостоверение валютного кассира-операциониста. Банк был надёжным, зарплата, как сейчас говорят, достойная
И ещё в одном преуспела Тася: они с Женей стали подругами. Женя по-свойски забегала к ним попить чайку и вела длинные разговоры: что посадила на участке, почём в деревне молоко, когда наконец проведут электричество и дадут воду, как тяжело отмывать Вовку, который к вечеру угваздывался как поросёнок Женя купала его в корыте, согревая воду на плите.
Валерка поставил себе газовую плиту с огромным баллоном, и газ можно было не экономить. Воду он привозил на машине, загрузив багажник и салон шестилитровыми канистрами. Он и Тасе возил воду. Готовили они с мамой на костре: подвесив на треноге котелок, варили суп, а чай кипятили в чугуне, который ставили прямо в костёр и вынимали ухватом. Чай пах дымком и смородиновыми веточками. А какая вкусная получалась каша, когда её томили в чугуне на дотлевающих углях! Вовка просто объедался этой кашей, а дома не ел, говорилне такая, хочу как у Таси.
У них получилось мини-садовое товарищество (бедовое товарищество, как говорила Тасина мама). У Таси росла клубника, смородина и крыжовник, и она щедро делилась урожаем с Женейу них дети, как им без ягод? А зелень и огурцы они с мамой не сажали вовсе: зачем, если у Жени в парнике огурцов целое море и зелень у неё растёт как тесто на дрожжах (Валерка купил две машины песка и машину навоза, и Женя сказала, что на эти деньги можно пять лет покупать зелень. «Такую не купишь» серьёзно отвечал ей Валерка. И правда! Зелень у соседей росла густая, сочная и необыкновенно ароматная, и каждую субботу Женя приносила Тасе целый таз петрушки, кинзы, сельдерея, укропа, кресс-салата, базилика и рукколы. И огурцы приносила. И приготовленные из парной телятины горячие котлеты на подогретых тарелках, как в ресторане. Телятину Валерка покупал на рынке, цена его не смущала.
Кушайте, пока горячие! выпевала-выговаривала Женя, гордясь «произведением искусства», пусть даже кулинарного. Вы же только приехали, приготовить не успели, да и как вы на костре такие приготовите?
С ума сошла? возмущалась Тася. Куда нам столько? А котлеты зачем А четырезачем?! Мы не съедим столько!
Съедите! безапелляционно заявляла Женя. Я тебе понемножку всего Здесь укропчик, петрушка и щавель, щей наваришь с тушёнкой.
Так и жилидружно, делясь друг с другом всем, что имели. Дети паслись на двух участкахблаго, забор Валерка ставить не спешил, и всем было хорошо. Кроме Алефтины Евграфовны.
Ой, смотри, Женька! Соседство опасное Тайка-токак бы мужа твоего не увела. Она себе на уме, Тайка-то, а ты с ней дружить вздумала, пела Жене в уши соседка. Женя только смеялась в ответ и в субботу, еле дождавшись приезда Таси, пересказывала ей всё, изображая в лицахАлефртину Евграфовну и себя самоё. Тасе было страшно. Женька ни о чём не догадывается, а когда-нибудь догадаетсяпро них с Валеркой
Началось у них всё прошлым летом, когда Валерка отправил жену с детьми на югкупил путёвки в пансионат в Болгариина целый месяц. Женька уехала. Валерка приходил к ним обедать (не готовить же ему на себя одного). А в воскресенье вечером сажал Тасю с мамой в машину и отвозил домой, загрузив багажник корзинками и вёдрами с урожаем. И каждый день звонил.
О звонках не знал никто, как и о том, что Тася работает в банке у Валерия. Но как они уезжали втроёмвидели все. И Тасе было тревожно: она не хотела скандала. Получалось, что Тасяразлучница. Но разлучить можно лишь тех, кто любит, а Валерка с Женей давно забыли о любви.
Женя с Настей и Вовкой жили в пансионате, купались в тёплом море и ездили на экскурсии по болгарским городам. Валерка работал, а в выходныеработал на участке: копал, поливал, стругал и красил А вечера проводил вдвоём с Тасей, которая ничего не могла с этим поделать: любовь зла, полюбишь и козла.
Вот она и полюбилахромого, с ногой на протезе, вздорным и несдержанным характером и тяжёлым взглядом глубоко посаженных глаз. Полюбилаи всё тут! И причём здесь Женя? Тася нашла путь к сердцу ВалерияНастя любила её, как когда-то любила Женю. Теперь она любила Тасю, а Женя стала для неё просто членом семьи. Тася ничего не скрывала от девочки, которой уже исполнилось пятнадцать. Настя знала, что она любит её отца, и Женю любит тоже. «Вот такие пирожки с котятками!» говорила Тася, и девочка понимающе кивала в ответ.
Тась ты ведь не бросишь папу? Он тоже тебя любит, а с Женей не разводится из-за меня. Он за меня боится, что я опять А ты приходи почаще! просила Настя.
Не ходила б ты к ним, уговаривала мама. Он двух жён
Знаю! обрывала её Тася. Двух угробил, третьей изменяет, а я четвёртой хочу стать. А если на самом деле хочу? Ты об этом не думала?
А с Настей что будет, у девочки неокрепшая психика, после такого Ты об этом подумала? наседала на Тасю мать.
А Настю я люблю. И Вовку. И никогда не обижу ничем. Женька её работать заставляет в каникулы. Мачеха!
Мачеха, говоришь? Девчонка из-за неё чуть не повесилась. Из-за мачехи. А ты говоришь, не любит Женя ей как мать. Ну, что с девчонкой случится, если она грядку-другую прополет и зелень польёт? Ей пятнадцать уже, не маленькая. А Женьке одной не справиться, тяжелоодной-то, шесть соток-то!
Тася понимала, что мама права, и Женя тоже. С раннего утра они с Настей работали на участке: пололи, сажали, поливали, прореживали, подрезали, опрыскивали А ближе к полудню уходили в домзавтракать. Потом отдыхалиЖеня возилась в доме, Настя с книжкой валялась в гамаке. После обеда уже не работали: играли во дворе в подкидного дурака, Вовка с лихостью заправского картёжника шлёпал картами по столешнице, и Женя с падчерицей хохотали. Падчерица Слово-то какоеколючее, негладкое. Насте оно никак не подходило, как и слово «мачеха» Настиной мачехе.
Ещё они ходили в лес за малиной, которой много росло на вырубке, рядом с их дачами. Набирали по целому бидону. А вечером отправлялись в деревню покупать парное молоко. Приносили трёхлитровую банку. Пенистое, душистое деревенское молоко любили все, и за день выпивали всю банку. Остатками кормили соседскую кошку. Настя была всем довольна, даже когда уставала от работы на огороде (с шести утра до одиннадцати, с небольшими перерывами), отцу никогда не жаловалась (Валерка бы сказал Тасе). А Вовка никогда не плакал, даже когда имел на это полное право. Пожевав подорожниковый листик, Женя прилепляла его к ободранным Вовкиным коленкам, целовала его в мокрую щёку и говорила с улыбкой«Вот и всё. Вот и не болит! Не болит?». Вовка кивал головой и нерешительно улыбался в ответот мокрого подорожника боль проходила, и можно было снова бегать и играть.
Нет, никакая Женя им не мачеха. Она иммать.
Вот кому уж точно надо было жаловатьсятак это Жене, которая сидела безвылазно на участке всё лето. Но Женя не жаловаласьу них это было семейное, не плакать и не ныть. У Жени была отдушинаТася, и она ждала её всю неделю, а когда Тася брала отпуск, праздник наступал для обеих. Женя ни в чём не подозревалани мужа, ни Тасю, и все трое были счастливы. На душе было так хорошо и так безмятежно, что Тася даже боялась: а вдруг это всё кончится? Что тогда? Как тогдажить?..
Глава 15. Классика жанра
«Кончилось» в тот поздний вечер, когда Тася зачем-то вышла в сад: ей помнилось, что под смородиновым кустом она оставила банку с ягодами. Ползая под кустом на коленях, Тася шарила в темноте руками, соображая тот ли это куст или не тот И вдруг услышала знакомый голосВалерка разговаривал с кем-то по мобильнику. Тася прислушалась.
Ну, не могу, не могу я в выходные! Ты же знаешь, у меня дети, дача, жена Я человек семейный. Не расстраивайся.Скоро сентябрь, Настя в школу пойдёт, Вовка в садик, и мы с тобой Мариночка, детка, не надо обижаться, я же тебя люблю. Ну, хочешь, съездим с тобой куда-нибудь, дня на три. В тёплые страны. На Бали. Или в Доминикану. Хочешь? Только это уж в октябре, раньше никак не получится На неделю? Ну, хорошо, поедем на неделютолько ты и я. Договорились. Ты звони, не пропадай. Вечером звони, в это же время. Ну, целуй меня И я тебя! Пока!
Тася без сил опустилась на землю. Под руку попалась банка с ягодами, Тася досадливо её отшвырнуланевидимые в темноте ягоды рассыпались по невидимой траве, невидимая тоска сжала сердце невидимыми цепкими руками. Марина
Девятнадцатилетняя Марина, похожая на куклу Барби, работала в банке всего два месяца. И без конца бегала к Валерке в кабинетносила на подпись какие-то бумаги, письма, договора, платёжные поручения. Всего два месяца Когда же они успели?
С Валеркой всёпоняла вдруг Тася. Ей такой не нужен. Ей вообще никто не нужен, она больше никому не поверит, никому не позволит себя обмануть, горько думала Тася, забыв, что сама обманывала простодушную доверчивую Женю. Ни о чём не подозревающий Валерка ввалился к ним на террасу, громогласно возвещаятак что слышала вся улица«Хозяйки! Есть кто дома? Коровка пришла, молочка принесла!» Валерка привёз молоко, за которым по воскресеньям ездил в деревню на джипе. Молока он покупал столько, что его хватало и на сметану, и на творог, и деревенские радовались, завидев знакомый серебристый джип: брал Валерка много и платил не скупясь и не торгуясь.
Тася молча приняла из его рук банку с молоком.
Ты чего такая? Заболела? Тася помотала головой. Да что случилось-то? испугался Валерка, глядя в Тасины остановившиеся глаза. Тёплая ладонь легла на Тасин лоб.
Лоб холодный. А нос тёплый! констатировал Валерка. Заболела, значит. Это дело поправимое. Сейчас за лекарством сбегаю. Ты только скажи, чего тебе принести? Виски, мартини Нет, мартини тебе нельзя, его со льдом надо, а ты болеешь
Да отстань ты от меня! оттолкнула Тася его руки. Руки были тёплыми и добрыми. Такие знакомые, такие родные руки, ставшие вдруг чужими. Отвяжись ты от меня. Не лезь!
Да ты чего? Я не лезу, я лоб потрогал только, обиделся Валерка. Ты сама на себя не похожа, Таська! Ну-ка, быстро говори, что произошло.
Иди домой, Валера. И не приходи ко мне больше. И молоко не вози, не надо нам ничего от тебя. Тася стряхнула с плеч Валеркины руки. Иди. Марину свою обнимай.
Ах, вот в чём дело! Это ты из-за Маринки? Да у меня с ней ничего, так, эпизод. Влюбилась девчонка, телефон мой откуда-то раздобыла и названивает. Все секретарши влюблены в своих начальников, это же классика жанра! А ты решила, что у меня с ней серьёзно? Она меня достала уже. Вот дождётсявозьму и уволю.
Не надо её увольнять, тихо сказала Тася. Не надо. Лучше я уйду. Не буду вам мешать.
Да ты нам не мешаешь, начал было Валерка и осёкся, поняв, что сказал не то
Есть такая порода людейживут как им нравится, не сообразуясь с обстоятельствами и не считаясь с мнением других, прокладывая себе дорогу с лёгкостью гусеничного трактора. Нет, они никого не убивают, не втаптывают в грязь, не убирают со своего пути. Они просто переступают через тебя и идут по жизни дальше. Как сейчас Валерка переступил через неё, Тасю. А ещё раньшечерез Женю. А ещё раньше
Из банка пришлось уйти, и теперь она работала кассиром в сбербанке. Проблем с трудоустройством не возникло: кассиры нужны везде. На новом месте зарплата была в два раза меньше, но им с мамой хватало. Тасю расстраивало другое. Неизвестно, что Валерка наговорил о ней Жене, но та вдруг перестала к ним ходить. Настя тоже больше не заглядывала, а при встрече с Тасей опускала глаза и, не отвечая на вопросы, торопилась пройти мимо.
Отец запретил, догадалась Тася. Но больше всего огорчало, что он и Вовку настраивал против неё. Семилетний Вовка, который любил сидеть у Таси на коленях и слушать сказки, которых она знала много и умела рассказывать «по-взаправдашнему» Вовка дразнился и строил из-за забора рожи.
Валерка поставил между их участками забор из сетки-рабицы и нагло потребовал платуза половину. Тася нагло отказалась: «Это тебе нужен забор, ты и плати, мне не нужен». Валерка пришёл в ярость. Тася обозвала его скопидомом и делягой, а он её рыбой-прилипалой. Валерка имел в виду забор, поставленный за чужой, то есть за его, Валеркин, счёт. Но Тася разозлилась и написала заявление об уходе, а Валерка разозлился и подписал.
И обиделся: он столько для неё сделал, а она Приревновала к этой кукле Маринке, с которой даже поговорить не о чем, только и умеетноги раздвигать, но не для всех, хороводится только с теми, у кого деньги. Так сказать, предоставляет возможность выбора. День открытых дверей. Девочка-пробник. Раскрашенная кукла Барби с гладкой кожей и целлулоидными мозгами, а внутри пустота.
А Тасянастоящая, он бы женился на ней, но Женьку куда тогда девать? Да и Настя может выкинуть номер, за Настю Валерка боялся больше. И если Тася этого не понимает, ума не хватило понять, то скатертью дорога, сама так захотела, сама от него отказалась, убеждал себя Валерка, а внутри клокотала вулканом обида, брызгала раскалённой магмой, вздымала ввысь столбы дыма, затуманивающего разум, и пепла, в который превратилась душа, дотла выжженная этой последней любовью. Магма плескалась внутри него, сжигая внутренности, не давая дышать, не давая жить.
Тасе было ещё хуже: Валерка перестал с ней здороваться, Женя старательно не замечала, Настя её избегала, а Вовка строил рожи. Как же теперьжить? Бок о бок с человеком, который тебя ненавидит и которого ненавидишь ты. Скорей бы кончилось лето! Скорей бы наступила осень
Весной на участке уже трудились новые владельцы: Валерка продал дом, и больше в «Красной калине» не появлялся.
Да с его-то деньгами можно в Испании виллу купить, а не шесть соток на сто первом километре, судачили о Валерке соседи.
Тася не принимала участия в разговорах. И всё время думалаправильно ли она поступила? Может, надо было рассказать Жене о Маринке? Но тогда пришлось бы рассказать и о себе И чего она мучается, рассказывать-то некомуни Жени, ни Насти с Вовкой Тася больше никогда не видела и ничего не знала об их судьбе.
Между тем народ понемногу строился. Вокруг вырастали добротные дома из кирпича и модного клеёного бруса, и Тасин дом уже не выглядел большимон был, пожалуй, самым скромным на их улице. Но Тасе с мамой хватало и такогоони ведь жили вдвоём. По-прежнему вдвоём