Было странное ощущение. Ещё утром у меня всё было иначе: разочарование, одиночества, безнадёжность и последняя идея-фикс. Но вот встретил брата и живу бок-о-бок с другими живыми людьми. У них даже свет есть, еда И кровать, вроде, неплохаяточно лучше всего того на чём спал последние недели. Всё как в старом мире И эти, чёртовы, «спокойной ночи» Конечно, к хорошему быстро привыкаешь, но для меня сейчас это было очень непривычно.
* * *
Утром кто-то мягкими толчками вырвал меня из удушающего тяжёлого сна. Это была Женя.
Утречка. Ничего, что разбудила? спросила она, сидя рядом на кровати. С коридора сюда едва проникал слабый свет, но даже при нём увидел на её лице улыбку. Её волосы были собраны в небольшой хвост.
Странный вопрос, ответил я.
Ты как себя чувствуешь? Как спалось? Не холодно?
Зевнул и сел.
Одно из лучших мест, где был за последний год, ответил я спокойно.
Вот и замечательно, сказала Женя, встала и пошла к выходу. Она остановилась в проходе и добавила: Подходи на кухню. Все уже позавтракали. Только тебя не было.
Посмотрел на часы, которые забыл вчера снять: «9:05».
Я в такое время, обычно, ещё сплю, ответил я, спустив ноги с кровати. Но спасибо. А где тут кухня?
Вы же вчера там с Пашей разговаривализабыл? всё так же улыбаясь, ответила девушка.
Понял. Не знал, что это кухня Сейчас приду. Включи свет, пожалуйста.
Конечно, мягко ответила Женя, щёлкнула переключателем, и закрыла за собой дверь.
«Вот ты снова в окружении людей. Живых. И вот у тебя снова нет цели. Что собираешься делать?»
Я уже отвечал и мой ответ не поменялся: останусь с ними. Буду защищать, пока получается. Может, хоть так моя жизнь будет иметь какой-то смысл, тихо ответил я.
«От кого ты их защищать собрался? От себя, надеюсь? Ты ведь для них самая главная угроза».
Ойвздох вырвался из груди. Заткнись. Достал. Что будетто будет.
«Дело твоё».
Вот именно, что моё. И я постараюсь их оградить от опасностей, по возможности, даже ценой собственной жизни. Больше бежать и сомневаться не собираюсь.
«То есть, ты готов уже на всё? Ты ведь их даже не знаешь».
А мне больше нечего терять, усмехнулся я. Что так, что такразницы лишь в том, что сейчас у меня есть хоть что-то.
«А как же твои принципы? Человечность, о которой ты столько распинался?»
А что с этим? Я же не собираюсь причинять страдания ради развлечения. Не собираюсь отбирать последнее у таких же жертв, как мы. Как раз наоборот: собираюсь помогать, отдавая себя полностьюразве это не человечность?
Голос ничего не ответил.
Встал с кровати, быстро оделся, а затем застелил кровать. Хоть обычно этого и не делал, но сейчас мне захотелось. После этого вышел в коридор. В воздухе пахло чем-то тёплым, и до боли знакомым.
Садись где-нибудь, я сейчассказала Женя из прилегающей комнатки, едва выглянув и снова спрятавшись, когда я зашёл.
Молча сел на диван. Девушка через несколько секунд показалась с тарелкой в руках. Оттуда шёл лёгкий дымок. Внутри оказалась гречка. С ней было перемешано ещё что-то.
Может не самая крутая еда, но чем богаты, так сказать, оправдалась Женя, присаживаясь рядом.
Ты чего? Мы же не в ресторане, улыбнулся я из-за такого стеснения. Если бы ты знала, что я ел особо выбирать и не приходилось.
А что ты ел?
Консервы, чипсы, печенье, сухие макароны, мясо, часто испорченноевообще всё, от вида или запаха не тошнило, ответил я, быстро поедая гречку. Эта тарелка была самым вкусным, что я ел за последние месяцы. Часто вообще ничего не было или приходилось сильно растягивать.
Вместе с гречкой, как оказалось, была тушёнка.
Бедный Ну, теперь-то, думаю, будет лучше. Хватит себя убивать вредной едой!
Смешок невольно вырвался у меня и несколько кусочков чуть не вылетели изо рта.
Чего смеёшься? Женя не выглядела обиженной.
Просто не думал, что сейчас кто-то заботится об этом, всё ещё улыбаясь, ответил я. Ведь и раньше-то не особо заботились.
Вот и зря! Глупые, потому что! Вот вернёмся мы к прежней жизни, а потом будем в пятьдесят лет жаловаться на то, что желудок болиттебе это надо?
Вернуться к прежней жизни и прожить до пятидесяти Мне это кажется таким же нереальным, как если бы мы прямо сейчас вышли на улицу и просто так полетели в небо. Совсем невозможно.
Вряд ли люди проживут ещё с десяток лет, мрачно ответил я. Нас уже почти не осталось.
Ну, а я думаю иначе. Катаклизмы случаются далеко не в первый раз и люди как-то переживали это, снова размножались. А сколько войн было, эпидемий Вот увидишь: твои дети уже увидят новый мир, и не будут стараться просто выжить.
«Мои дети Ещё одна нереальная вещь», но дальше спорить не стал.
Время покажет, просто ответил я. Если честно, то не вижу смысла строить эти картины в воображении насчёт будущего. Гораздо важнее выжить сейчасдожить до завтра. А там будь что будет.
Но в будущем, вот увидишь, всё поменяется, всё никак не успокаивалась Женя. На кухню зашёл Паша.
А где Никита? Не видели? спросил он.
Дежурить пошёл, как обычно, ответила Женя. Ты же его знаешь.
Паша сел рядом со мной.
Вот неймётся ему. Каждый день встаёт раньше всех, а потом приходит поздно ночью. Сегодня, вообще-то, моя очередь.
Встал и пошёл к Жене с пустой тарелкой. Прилегающая комнатка оказалась не такой и маленькой: с одной стороны стояли две плиты, а рядом были шкафчики и тумбочки. С другой же стояли три глубоких раковины. Всё здесь было аккуратно расставлено и места хватило бы для шести человек.
Где тут можно её помыть?
Прямо в раковине, Женя посмотрела на меня с лёгким удивлением.
У вас есть вода? удивлённо спросил я. Я думал, что ничего не работает.
Если бы не Никитане знаю, как бы мы и выживали, сказала Женя. На нём всё и держится.
Эй! возмущённо воскликнул Паша из главной комнаты. Я всё слышу.
Ничего, дорогой. Ты тоже важный, Женя мне слегка подмигнула, и я улыбнулся.
Вода была ледяной, но то, что она была, уже радовало. Последний раз видел работающие краны в Остании. Кое-как отмыл тарелку и поставил её на полочку.
Неплохо вы здесь устроились, сказал я Паше, когда вернулся в кухню. Он всё так же сидел на диване, скрестив пальцы на подбородкея видел это много раз, когда он что-то усердно обдумывал. О чём думаешь?
А так Ничего, отмахнулся Паша.
Паша, я прожил с тобой почти всю жизнь. И знаю тебя превосходно. Говори. У тебя на уме что-то есть, и это не ерунда.
Паша откинулся и на несколько секунд, вздохнув, закрыл лицо руками. Затем медленно их убрал в стороны, смотря в потолок.
Простоначал он, меня всё одна мысль не покидает: нам нужно уходить отсюда, и как можно скорее, но Никита против, и я не знаю как его уговорить.
Зачем отсюда уходить? удивлённо спросил я. Здесь же всё есть.
Потому что сюда могут прийти.
Женя появилась из прохода и выключила свет в маленькой комнатке:
Снова ты об этом? спросила она, подошла, села рядом и приобняла Пашу, прижимая к себе. Всё будет хорошо. Никто уже не придёт.
Нет. Ты не видела его лица. Они придут сноваэто лишь вопрос времени, с тревогой в голосе сказал Паша.
Значит, мы снова их вышвырнем.
Паша резко обернулся к ней.
Да, я знаю, что говорю глупости, сразу же грустно добавила Женя. Просто я не хочу снова скитаться. Мы ведь здесь уже всё обустроили. Почему они не могут нас просто оставить? девушка спряталась в плечо Паши.
Может, мне кто-нибудь объяснит? спросил я. Не хотелось вмешиваться, но ничего не понимал.
Ты ему не рассказал? спросила Женя.
Нет не совсем, ответил Паша. И сейчас не хочу. Костя, давай потом. Это очень близкое. Я говорил, что нас раньше было больше Блин, как мне до Никиты достучаться? Он ведь точно не захочет и слушать. А без него мы не поедем.
Ты что-нибудь придумаешь, как всегда. Да и теперь у тебя ведь есть помощник, сказала Женя, смотря на меня.
Паша вздохнул, поворачиваясь ко мне:
Пойдёшь со мной?
Идём, я встал с дивана.
Так сразу? Ну, пойдём, он встал следом и взял куртку, которая висела на вешалке у входа, которую я до сих пор не замечал. Ещё он взял с собой нож со стола.
Паша открыл дверь и пропустил меня вперёд, прямо в объятия кромешной тьмы, а затем вышел сам, включил фонарик и закрыл дверь. Здесь было холоднее, но не так холодно, как на улице. Мы пошли по коридору, как мне подсказывала память, к лестнице наверх, мимо пустующих закрытых комнат.
А что здесь вообще было? наконец, решил я разрушить тишину.
Здесь раньше жили люди. Везде. Точнее, здесь, в подвале, видимо, жили только работники, а остальные люди наверху. Но когда мы приехали сюдаздесь уже была лишь тень того, что задумывалось изначально. Столько трупов было
В смысле «вы приехали»?
Я же тебе говорил, что мы здесь были не с самого начала Или не говорил? Ай, не важно. В общем, мы вчетвером сюда только летом попали. Я, Женя, Кэт и Дима. Дима не повезло бедняге, Паша на несколько секунд замолчал, а потом продолжил: И вот, в общем, когда мы случайно сюда забрелиздесь уже был только Никита.
Один?
Да. У него были причины. Сначала у нас вышло недопонимание, но мы быстро всё разрешили, начали обустраиваться. Потом даже попытались объединить людей Знаешь, сигнал посылали по рации.
Когда? удивился я. Меня это удивило, потому что эфир всё время был пустой. У Миши было маленькое радио, которое я слушал каждый день, но кроме сообщений из самой Остании там ничего не было.
Не помню точно. Да и сейчас разве скажешь, когда это точно было? Недели, месяцывсё потеряно Было жаркоэто точно. Наверное, середина лета.
Но я вас не слышал
Правильно. Мы ведь посылали сигнал на коротких волнах. В пределах нескольких десятков километров. По крайней мере, так Дима говорилэто он всем занимался. Связист
А что потом?
Мы уже поднимались по лестнице. После темноты подвала серое утро казалось нереально ярким. Пришлось прикрывать глаза.
Потом?.. вздохнул Паша. То же, что и обычно. Люди не меняются, знаешь? Если бы дали возможность вернутьсяникогда не согласился на это. Но, с другой стороны, скольким мы помогли В общем, всё, по началу, было хорошо. Медленно, но люди к нам приходили. Я и не заметил, как нас уже стало около сорока человек. А ведь было всего пятеро. Даже месяц назад нас было ещё двадцать человек. А сейчас, вот, осталось четыре Ещё до начала зимы, вроде, пришёл к нам один парень. Лысый, с татуировкой дракона на голове. Попросился к нам. Сказал, что выживал в Кантере, и услышал недавно сигнал. Никто его не заподозрила как бы мы это сделали? Правда, Никита сказал, что он какой-то странный, но я не придал этому значение. А через несколько дней к нам пришли они Целая группа. Человек пятнадцать. Все вооружены. На машинах. ИПаша остановился у окна и замолчал.
Можешь не продолжать. Я всё понимаю, я встал рядом.
Паша на секунду улыбнулся, всё так же стоя у окна, в которое ярко светило солнце. Оно сейчас, даже если бы и захотело, не смогло бы спрятаться никуда, ведь небо было чистым и бесконечно глубоким.
Ничего. Лучше, чтобы ты знал. Я хочу, чтобы ты знал. Да и у тебя этой татуировки нет. Да и вообще, ты же мой брат В общем, тот их впустил внутрь, а они сразу начали убивать наших. Без предупреждения, без каких-то требований. Просто так убивать. И всё кричали: «Предать огню! Предать огню!». Фанатики какие-то. У них всех была эта татуировка на бритой голове. Точнее, это была даже не татуировка, а клеймо. Мы кое-как отбились. Много наших умерлоникто ведь не ожидал такого. Их мы тоже потрепали, конечно. После этого мы перестали слать сигнал Месяц назад они снова заявились. В этот раз мы уже были готовы, но всё равно от нас почти ничего не осталось, как ты мог и сам заметить. У меня, как видишь, тоже след остался, Паша указал на шрам на щеке.
Понятно теперь, почему ты хочешь уехать. Я бы сразу уехал отсюда.
А куда нам было ехать? Зима на дворе, куча вещей, да и как перевезти сразу двадцать человек? В несколько заходовбензина не напасёшься Сейчас у нас и машины уже нет Эти скоты забрали.
Здесь было холодно. Морозное дыхание зимы проникало внутрь здания без проблем из-за отсутствующих окон. Мы пошли дальше. Никита стоял на втором этаже.
На полу лежало много гильз, вперемешку с битым стеклом и прочим мусором, а все стены были в дыркахследах от пуль. Всё это вместе сразу же давало понять, что здесь произошло. А кровавые пятна на стенах и протянутые линии на полу говорили о том, что это было не так уж и давно.
Никита стоял в большой комнате у окна. По центру было большое тёмное пятно.
«От гранаты», пояснил Паша.
Ну, что там? спросил он, подходя к тёмному силуэту человека с автоматом.
Тихо.
Послушай, начал Паша, нужно поговорить. Отойдём.
Что-то случилось? спросил Никита, отходя от окна. Он на секунду остановил на мне взгляд, а затем двинулся дальше, будто не замечая.
Ничего. Просто мы до последнего тянули, и сейчаслучшая возможность.
Для чего? Или ты снова об этом?
Да, чтобы уехать.
Никита на несколько секунд впился глазами в Пашу, а затем ответил:
Ты и так знаешь мой ответ: нет, и пошёл к выходу из комнаты.
Паша резко взял его за руку.
Да как ты не поймёшь? Мы не можем здесь оставаться. Ты ведь видел, что тогда тоже несколько убежали, как в прошлый раз. Они снова придут. Придут, понимаешь? В этот раз нам конец, Паша еле сдерживался, чтобы не перейти на крик.
И что? Какая разница? сказал тихо Никита, дёргая рукой, но Паша держал крепко.
Да почему ты так упрямишься? Я понимаю, что у тебя сестра здесь похоронена, но это не причина, чтобы лечь рядом с ней в могилу, Паша помедлил немного, а затем добавил: Если вообще ляжешь в могилу.
Отвали, грубо ответил Никита. Хотите ехатьуезжайте. А я останусь. Если Бог решит, что время пришлозначит, так и быть.
Послушай, Никита, я решил присоединиться. У меня есть машина. Мы сможем доехать до города. Я лишь немного услышал о том, что у вас произошло, но уже понимаю, насколько здесь паршиво оставаться.
Никита резко вырвал руку и быстрым шагом пошёл ко мне, встал напротив и начал сверлить взглядом.
Ты что здесь вообще забыл?
Я отлично знал этот взгляд. Только вот не осталось во мне ничего прежнего, чтобы просто избежать проблемы. Мне было всё равно на последствия, поэтому решил добавить огня.
С братом пришёл. Одному идиоту мозги вправить, чтобы глупо не сдох.
Значит, это я идиот? он хмыкнул, а затем резко замахнулся, но я успел уйти в сторону и ударить его в живот, от чего его ноги слегка подкосились.
Хватит строить из себя жертву, понятно? Все мы потеряли что-то важное, процедил я сквозь зубы.
Никита ударил меня по ноге, от чего я упал на одно колено. Паша не вмешивался. Он знал, что нам обоим это было необходимо.
Да что ты вообще знаешь? Появляешься непонятно откуда, и начинаешь тут себя самым важным показывать? Умирал у тебя самый близкий человек на глазах? Никита ударил меня по лицу сверху, свалив на пол. Видел, как жизнь медленно уходит?! он и сам упал рядом на колени, тихо всхлипывая. Видел?.. Знаешь, как больно это видеть и ощущать беспомощность? Ведь всё, что ты можешьэто просто не дать ей стать этим монстром
Про неё Паша говорил? прохрипел я, поднимаясь и выплёвывая кровь. Никита сидел на коленях рядом, протирая ещё влажные щёки.
Лизонька моя сестра.
Я сел, упираясь спиной в стену:
Мне жаль Как это произошло?
Неважно, тихо ответил Никита.
Расскажи. Поверь, станет легче.
Никита медленно встал. Момент чувственности прошёл, и он вернулся к прежней маске безразличия. Хотел рассказать свою историю, но понял, что сейчас это будет бесполезно.
Неважно, повторил он.
Никита, поехали, Паша неожиданно подошёл сзади и положил руку ему на плечо. Как мы без тебя?
Я остаюсь. И точка.
После этого Никита пошёл к выходу, но в противоположную сторону от того, откуда пришли мы. Паша подал мне руку и помог встать:
Пойдём.
А как же Никита?
Не знаю Ты ведь видишь, что он не слушает. Сколько раз уже пытался: и я, и Женя, и даже Кэтон никого не слушает. Это его выбор, Паша скрылся в проходе. Я пошёл следом. Мне не совсем была понятна логика брата. Казалось, что он слишком легко сдался. Что-то здесь не складывалось.
Через несколько минут мы уже зашли внутрь тёплой жилой секции подвала. За столом сидела Кэт, медленно перебирая ложкой кашу в тарелке. Паша пошёл дальше. Ему нужно было сказать Жене, чтобы она собиралась.