Привет, сказал я. Было как-то неловко находиться с ней наедине.
Приветтихо сказала она тонким спокойным голосом. Повисла тишина. Ждал, что она что-нибудь спросит, но ей, видимо, нужно было молчание.
Примерно через десять минут Паша вылетел из прохода.
Костон оборвался, поворачиваясь в сторону Катрин. Ой, Кэт, привет. Я тебя как-то не заметил. Тут такое дело Помнишь наш разговор несколько дней назад? девушка кивнула. Ну так вот: собирай вещи. Сегодня уезжаем.
Как?.. удивилась Катрин. У нас же нет машины. Уже нет
Ошибаешься, улыбнулся он. Как, по-твоему, Костя сюда попал? Думаешь, он бы шёл пешком десять километров по снегу?
А Никита? Согласился?
С этим сложнее, ответил Паша. Но Кэт, кажется, всё поняла и так. После она посмотрела на меня недоверчиво, а затем встала со стула, и пошла мыть за собой посуду.
Успеешь? спросил Паша.
Куда идти? спросила девушка, проходя мимо Паши.
Неси вещи сюда, к выходу. А там разберёмся. Только много не бери. Это, всё-таки, внедорожник, а не грузовик.
Поняла, она окончательно скрылась в тусклом коридорном свете.
Паша подошёл ко мне.
Костя, поможешь? Там нужно кое-какие вещи собрать, перенести. Да и одному опасно ходить, когда руки заняты.
Я в ответ кивнул. Следующие несколько часов мы сначала собирали вещи в сумки (в основном еду), которые остались от тех, кто здесь жил раньше. А затем переносили это в машину. Ещё полчаса убили только на то, чтобы разобраться с замком и только тогда смог заехать во двор. Затем мы с Пашей перенесли небольшой бензиновый генератор, который, как оказалось, питал всё электричеством.
А зачем тебе катана? удивился Паша, увидев, что лежит у меня на заднем сидении.
Я непроизвольно улыбнулся.
Это просто нравилось всегда. Была возможностьвот и забрал.
Хорошая штука, он достал её и немного повертел в руках, достал из ножен, снова повертел и засунул обратно. Острая Нормально с ней обращаешься?
Научился. Восставших хватает.
Восставших?.. Это ты так про мертвяков? Да ты же говорил так раньше, я кивнул. Интересное название. Если подуматьдаже логично, он замолчал, а потом добавил тихо: А ведь это когда-то были чьи-то родители, дети, братья, сёстры, друзья, любимые
Ничего не ответил. Паша положил катану в багажник.
Что теперь будет? спросил я. Мы стояли, упёршись спиной в капот машины, ожидая, пока подойдут остальные.
Паша вздохнул.
Заедем домой. В последний раз. Не думаю, что мы потом вернёмся в эти края.
К НАМ домой?
Да.
Зачем? Там ведь ничего уже не осталось, наверное.
Мне так не кажется, улыбнулся Паша. Ну, а даже если и нетпросто хочется побыть дома. Вспомнить, что когда-то у нас была нормальная жизнь. Хотя нет. Нормальной она не была. Но тогда всё равно было иначе.
В воспоминаниях всегда всё иначе, чем в жизни.
Паша усмехнулся.
Смотрю, ты у нас в философы подался. А мне казалось, что ты ещё ребёнок.
Паша, в этом мире невозможно быть ребёнком, я пошёл в машину.
Паша остался стоять. Вскоре и девушки подошли.
Ты хочешь за рулём? спросил Паша, заглянув в открытое окно. Я сидел на водительском сидении.
Мне без разницы, сухо ответил я.
Тогда дай мне. Дай вспомнить хоть. Да и никогда такую махину не водил, в его глазах горел детский огонь энтузиазма, а на лице была радостная улыбка. Я молча открыл дверь, обошёл машину и сел на соседнее место. Ну, что? По коням? сказал Паша, заведя мотор. Он будто ловил всем телом каждый звук мотора.
«Посмотри в окно, назад», прозвучало в голове. Посмотрел и увидел одинокую фигуру, медленно идущую к нам. Он шёл ровно, насколько позволяла идти зиматочно не восставший.
Паша, стой, сказал я, махнув рукой в сторону брата.
Что такое? спросил он и заглушил двигатель.
Кто-то идёт. Сзади.
Послышалось шуршание, а потом Паша открыл дверь и вышел наружу.
Всё-таки решился? спросил он радостно. Не поздно?
А что, места нет? послышался голос Никиты.
Для тебя всегда найдётся, ответил Паша. Через несколько секунд он уже был возле машины, на его лице сияла довольная улыбка: Девчонки, двигайтесь.
Никита, кое-как, всё-таки влез. После того, как его рюкзак оказался в багажнике, Паша сел обратно, завёл двигатель, и мы поехали.
А куда мы? спросила Катрин, когда мы проезжали по полю.
Смотрел в окно: снег на поле лежал ровно, создавая ощущение гладкости, а вокруг стеной росли ели, вперемешку с маленькими ёлочками. И над всем этим, словно бриллиант в короне, высилось солнце. Блестящее, и такое недосягаемое
Домой поедем, ответил Паша.
В смысле? спросила Женя.
В прямом. Едем в Номир. В квартиру, где мы с Костей жили. Только сначала где-нибудь оставим генераторнечего его возить просто так с собой. Он пока не пригодится. А весит много, и бензина жрёт.
Не понимаю, начал Катрин, зачем нам туда возвращаться? Может мы лучше поедем в Грим? Или куда-нибудь дальше?
Паша еле слышно вздохнул, а затем ответил:
Кэт, успокойся. Мы едем туда, потому что больше сюда не вернёмсяпоэтому хочу заехать домой в последний раз.
Дебилизм, недовольно вставила Катрин. Паша улыбнулся.
Согласен, но я ведь человек. А человек хочет иногда побыть сентиментальным. Насчёт генератора не волнуйтесьмы его временно оставим. Потом поедем искать людейнам он будет только мешать. Но потом обязательно за ним вернёмся.
Людей?! Паша, тебе мало было того раза? недовольно выкинула Катрин. Мы выехали на шоссе. Такое же заснеженное, как и поле. Здесь были следы моего вчерашнего въезда, но нам нужно было сейчас ехать в другую сторону.
Кэт, это не обсуждается. Мы не можем выживать вчетв впятером. Нам нужно объединиться с другими выжившими. Если мы так поодиночке умрём, то от человечества ничего не останется кроме мёртвых руин-городов.
Девушка недовольно хмыкнула, но ничего не ответила. Все мы понимали, что нужно объединиться с другими. У людей это заложено на генетическом уровнесбиваться в группы. Ведь именно так мы и стали доминирующим видом на Земле. Но так мы и почти уничтожили себя, пусть далеко не с первой попытки.
Дорога была долгая. Говорили только Паша и Женя. Брат ей рассказывал о разных историях этих краёвне зря же он ходил несколько лет в краеведческий кружок. Перед городом мы объехали перевёрнутый автобусместо, откуда всё и началось. От времени он кое-где покрылся ржавчиной, а где-то появились следы от пуль. Кто знает, что здесь произошло за это всё время А затем, мы увидели большой монументпримерно пять метров в высотугде изображался рабочий, который держит полотно с надписью «НОМИРГОРОД РАБОЧИХ ЛЮДЕЙ», а снизу ещё одно: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ».
Сколько воспоминанийсказал Паша, когда мы въехали на улицу, которая дальше вливается в главный проспект. Отсюда до дома было уже недалеко.
Паша начал пристально всматриваться в дорогу, и вскоре, слева, мы увидели частный сектор. Свернули, проехали пару поворотов, остановившись перед одиноким полуразваленным бревенчатым домом. Паша сказал, что сюда вряд ли кто-то будет заглядывать, но мы, на всякий случай, всё равно прикрыли генератор старым покрывалом и оставили за печкой. После этого ушли, поставив едва приметный крестик на двери дома.
Всю дорогу Паша периодически включал радио, но кроме помех там ничего не было. Наконец, мы остановились напротив подъезда, откуда я много лет ходил по утрам в самое ненавистное место, и куда зачастую возвращался побитый и уставший. Столько воспоминаний
Выйдя из машины, каждый достал своё оружие. На всякий случай.
Двери всех подъездов были настежь открыты, и лишь горочка снега немного забралась внутрь.
Будьте осторожны, сказал Паша.
А какой этаж? спросила Женя.
Шестой, ответил Паша.
Мы шли по лестнице медленно, тщательно просвечивая каждый угол, хоть внутри и было достаточно светло. Но в подъезде никого не оказалось. Ни восставших, ни, тем более, людей. Через несколько минут мы поднялись на нужный этаж. Двери в шахту лифта здесь были приоткрыты, и за ними, где-то в темноте, пряталась смерть. Мы пошли дальше, и, наконец, оказались перед дверью, где сверху всё ещё висели почерневшие, когда-то жёлтые, цифры «74». Паша снял рюкзак и открыл маленький отсек, запустил туда руку. Послышался звон ключей, а через несколько секунд он их достал. Это были те самые его ключи. Его ключи, как я их запомнил. Даже брелок с санатория, где он с лучшим школьным другом, остался.
Это ведь твои ключи, да? удивлённо, спросил я.
Да, улыбнулся Паша. Они у меня до сих пор остались.
А я вот свои давно потерял, удручённо ответил я.
Паша ничего не ответил и открыл дверь. Внутри стоял затхлый запах.
Блинбросил Паша, и забежал внутрь. Так и знал! Это из холодильника. Всё стухло Тут вообще какая-то жесть внутри, сказал он из кухни. Мы вошли внутрь, и я закрыл дверь. Сейчас мы все оказались в маленькой прихожей. Воспоминания огромной волной мигом нахлынули: отметки роста на двери в комнату, старое зеркало, цветочки на обоях, старый ковёр на полу
«Сколько лет я здесь был, даже не замечая всей прелести обычной жизни. Но тот мир уже невозможно вернуть»
Прошёл в свою комнату. Здесь всё осталось точно так же, как и было, когда я уходил отсюда год назад. Только, будто, всё стало вдруг меньше. Под окном всё так же стоял стол с компьютером, а слева была кровать. А перед ней шкаф. И дверца всё так же осталась открыта. Только появился огромный слой пыли.
Сейчас с зеркала на меня смотрел какой-то незнакомый человек. Его грязное строгое лицо было уставшим, а глаза выглядели так, будто хотели закрываться навсегда. От плаксивого мальчика не осталось и следа. Теперь, по сути, это был выжженный взрослый мужчина.
Невольно усмехнулся: всегда казалось, что буду единственным, кто никогда не повзрослеет, но это случилось даже раньше, чем стукнуло восемнадцать.
«Все так думают, но потом забывают как были детьми», сказал Голос.
«А ведь мне уже семнадцать Не знаю, когда именно, но уверен, что исполнилось».
Отошёл от зеркала и упал на кровать. За окном небо уже начало, потихоньку, темнеть. Глаза медленно закрылись, а разум укутал туман, который уносил меня прочь.
* * *
Костя, спишь ещё? кто-то тихо зашёл в комнату. На миг подумал, что это мама, но это оказался Паша. В окно уже бил утренний свет.
Нет Уже не сплю, вчера даже не снял одежду. Уснул, как лёг, только закутался в покрывало. Паша сел на кровать.
Сколько воспоминаний, да? сказал он, оглядывая комнату.
Да, всё-таки здесь прошло всё наше детство.
Давздохнул Паша. Вспомнил тут ночью кое-что. И не знаю, с чего начать.
Начни с начала, предложил я. Паша на секунду улыбнулся, но после его лицо снова стало серьёзным.
Ты помнишь, как умер папа?
Ну, я постарался вспомнить, но ничего не вышло. В голове был лишь смутный образ взрослого мужчины, посреди площади и огня, рядом с кучей других безликих фигур. Нет. Не особо.
Так и думал. Вообще, эм я даже, наверное, знаю, из-за чего этовот вчера лежал и думал. И это неправильно. Тебе ведь так и не рассказали. Скажи, а у тебя тот голос появляется до сих пор?
«В смысле? Откуда он знает?»
Ты о чём? я постарался сделать максимально удивлённое лицо.
Да Ты, наверное, этого тоже не помнишь, но, когда наш отец умер в общем, ты сильнее всего это переживал. Потому что был рядом. Тогда у тебя какое-то помешательство случилось не знаю. Может я плохо помнюсам же маленький тогда был. Мама потом об этом не хотела говорить Ай, зря я вообще начал этот разговор, Паша встал с кровати, но я его остановил.
Паша, если начал рассказыватьтак закончи.
Он сел на прежнее место.
Да что там рассказывать с тобой потом что-то случилось. Ты закрылся в себе, и какое-то время даже не реагировал ни на что. И говорил постоянно с каким-то своим другом, хотя ты был один в комнате. Максим, вроде бы Мама тогда очень волновалась, даже не спала по ночамсидела у твоей комнаты. Мне было тогда так страшно и непонятно Ладно забей. Что былото было. Если сейчас ничего нетзначит, врач тогда помог.
Теперь всё встало на свои места. Мгновенно я понял всё. И то, почему надо мной издевались, и то, почему мы с братом резко отдалились друг от друга в детстве. И почему возник этот голос в голове.
«Максим надо же».
Не, Паш, ничего такого не помню, скрыл ложь за улыбкой. Паша поверил.
Ну, раз ничегозначит, всё нормально. Просто вспомнил и подумал: вдруг у тебя от этого всего снова началось Но, если что, я всегда рядом и готов помочь.
Хорошо.
Тогда собирайся. Скоро выезжаем дальше.
Куда? я вылез из своего «кокона».
Дальше. Поедем искать людей. В твоей карте много разных интересностей. Если она не врёттогда хорошо. Поездим по другим базам. Не может же быть, чтобы нигде никто не остался, Паша уже собирался выйти, но я его снова остановил.
А если мы найдём там не то, что ищем? Вдруг, там будет не новый дом, а огромная ловушка?
Тогда мы сделаем так, чтобы другие в неё не попались, ответил Паша и вышел, закрыв за собой дверь.
Как позже оказалось, все ждали только меня. Я быстро перекусил половиной пачки печенья, и мы вышли в коридор, а затем на улицу. Возле машины был один восставший.
Я возьму, шепнул я, пригнулся и спустя несколько шагов быстрым движением воткнул нож ему в черепмёртвое тело повалилось на землю.
Надеюсь, его душа теперь упокоилась, сказала Женя, остановившись на секунду, а затем с грустным лицом села в машину.
Господи, упокой его душу, проговорил Никита и перекрестился.
На миг остановился и посмотрел на свой подъезд:
«Теперь, конечно, это была жалкая тень того, что помнил, но всё равно Больше это не было моим домом. И больше я сюда не вернусь», от этой мысли стало грустно.
Куда мы поедем сначала? спросил я, когда все сели. Подал Паше карту.
Хм, задумчиво произнёс Паша. Он водил пальцем по листам. Поедем в сторону Грима, а там видно будет.
Паша передал карту обратноя положил её в бардачок. Двигатель завёлся, и через несколько минут мы уже ехали по опустевшим мёртвым артериям города туда, где нас могло ожидать что угодно. Но мы надеялись на чудоведь людям, чтобы идти дальше, только она и нужна.
День 555-557
Сколько ещё идти? спросил я, тяжело дыша. Из-за жары было практически невозможно идти. Паша шёл впереди, а за мной должны были идти Женя, Никита и Катрин. Ещё двое где-то остались позади. Я даже не помнил их имён.
«А знал ли я их когда-нибудь вообще?»
Терпи, мы почти пришли, донеслось спереди. По голосутоже измученный.
И без этого знал, что нужно идти вперёд, но иногда так хочется остановиться, а позже узнаёшь, что, оказывается, ты не дошёл всего несколько шагови в этот момент становится очень обидно.
В глаза летел раскалённый песок, голова жарилась на палящем солнце.
Не помню, сколько мы шли через эту чёртову пустыню. Кажется, что прошла уже тысяча лет. Периодически возникают тени-силуэты тех, кого рядом быть не можетмиражи.
Кто там сзадивы в порядке? крикнул я. Приходилось кричатьшум песка был слишком громким. Удивительно, как при нём ещё и солнце печёт, ведь песок закрывал его.
Много ещё? крикнула Женя, игнорируя мой вопрос.
Почти пришликрикнул я в ответ.
Мы шли вперёд, пока совсем не стемнело. Казалось, будто песок проник сквозь кожу и прилип к костям, вызывая боль при каждом движении.
Паша я так больше не могудонеслось позади.
Буря резко успокоилась, стало совсем тихо. Только периодически кто-то вздыхал.
Мы. Почти. Пришли, упрямо повторял Паша. Он и сам еле передвигал ноги.
Может, остановимся? Передохнём? предложила Катрин.
Паша горько усмехнулся:
Попробуй.
Я приостановился и, преодолевая боль в суставах, присел, дотронувшись до песка, который сразу же обжёг пальцы.
Ай, я резко убрал руку и машинально потряс ею в воздухе. На пальцах покраснела кожа.
Убедились? тяжело выдохнул Паша. Идём. Уже почти пришли.
К утру на горизонте что-то замелькало. Что-то такое, что своими цветами резко вырывалось из грязно-жёлтого окружения. Паша тоже это заметил и остановился, стоя на гребне песчаной дюны. Впереди был оазис.
Тоже это видишь? спросил он меня. Его лицо было сплошь обожжено и покрыто маленькими красными точками.
Фигово выглядишь, сказал я.
Не волнуйся. У тебя такое же лицо, улыбнулся Паша, а затем повернулся в сторону спасительного мирка. Так, ты тоже его видишь?
Конечно.
А остальные? спросил он, не поворачивая голову, но повысив голос.
Да, ответил Женя за всех.
Я же говорилПаша, издав сильный вздох, двинулся вниз по гребню, поднимая маленькие пыльные облака.